Есть ли у нас классовая борьба?
Вот если бы явился сейчас Ленин, то что бы он сказал о классовой борьбе?
Если почитать красненькие, красноватые или даже розовые сайты, то можно подумать, что классовая борьба идет. Но я уверен, что Ленин был бы совершенно иного мнения. Он, как и остальные классики марксизма, начинал с обстоятельного изучения хозяйства, хорошо его понимал и чувствовал его внутренние тяги и пружины. Потому он и мог разбираться в хитросплетениях политической борьбы.
Что такое классовая борьба? Это борьба имущего класса, который полностью контролирует все средства производства и основную массу движимого и недвижимого имущества, и класса неимущего, который почти ничего не имеет и поддерживает свое существование только наемной работой. Чем более высока степень социального размежевания, чем более высокая концентрация собственности в руках имущего класса, тем классовая борьба острее и ожесточеннее, в таких условиях, когда у одних - все, у других - ничего, никого не надо уговаривать заниматься классовой борьбой. Она вспыхивает стихийно во множестве точек, и весь вопрос лишь в ее организации. Потому Ленин еще в начале своей революционной деятельности первым делом занялся выяснением вопроса - насколько далеко зашло в России формирование классов и его размежевание.
В Российской империи классовое размежевание дошло уже в начале ХХ века до весьма высокой степени. Оформился класс имущих: помещиков и капиталистов, а также оформился городской и сельский пролетариат. Основной его признак - отсутствие каких-либо средств производства и в значительной части даже необходимого имущества. Напомню, что русские рабочие, как правило, не имели даже собственного жилья, и типичной строкой расходов рабочего бюджета была оплата арендованной квартиры, или угла, или казарменной койки. Их положение было крайне тяжелое, и лишаясь работы, они быстро лишались и крыши над головой (а работы можно было лишиться в пять минут - увольнением или в результате травмы). Тогда у рабочего была одна дорога - на Хитровку, то есть в самые низы, в социальную яму. Сельский пролетариат, как правило, имел избу, но зато не имел ни земли, ни скота, ни лошадей, ни инвентаря, и самостоятельно добыть средства к существованию не мог. Сельская беднота еще могла попытать счастья н отхожих промыслах или совсем уйти в город. Впрочем, и в деревне крова можно было быстро лишиться, например, в результате пожара. У крестьян тоже была одна дорога: Хитровка или как вариант - бродяжничество, которое частенько приводило на ту же самую Хитровку. Были еще два варианта: на каторгу или прямо в землю.
В таких условиях, при таком обнищании трудящихся, классовая борьба чиркала каждый день и каждый час, то в одном, то в другом месте. Собственно, вот такой нищий трудящийся, без дома, без имущества, только со своими руками, это и есть классический, типичный, чистый пролетариат, которому нечего терять, кроме своих цепей.
Есть ли такой чистый пролетариат у нас теперь? Если мы разберем имущественное положение типичного рабочего, то придем к выводу, что нет, не имеется. По довольно простой причине: типичный рабочий, как правило, имеет в своей частной собственности квартиру, или может ее получить по наследству, имеет дачный участок, а многие рабочие, при развале предприятий урвавшие тем или иным способом какие-то средства производства: сварочный аппарат, грузовик, трактор, или еще что-то в таком же духе, имеют возможность заниматься мелким предпринимательством, выполняя всякие работы и услуги за плату, то есть выступать своего рода "индустриальным ремесленником". В деревне то же самое: дома с приусадебными участками, земельные паи или своя земля, трактора, сельхозмашины, автомобили. То есть, современные трудящиеся, как правило, в огромном большинстве, имеют собственность, часто в дополнение имеют свои средства производства. У трудящихся есть своя собственность и вопрос о цепях не стоит насущно и остро.
Даже иностранные гастарбайтеры не являются чистым пролетариатом, хотя бы потому, что в их родных странах у них тоже есть собственность: дома, земля, кое-какие средства производства. Более того, они часто вкладывают свои заработки в приобретение собственности (типичным мотивом отъезда на заработки является желание построить дом). Многим удается сколотить немалый капитал и по возвращении на родину оказаться в положении мелкого буржуя. Впрочем, даже в России многие гастарбайтеры, особенно в сфере торговли, тоже приобретали капитал, позволявший им обзаводиться средствами производства и имуществом: контейнерами, палатками, местами на рынках, даже мелкими магазинами, автотранспортом, землей в сельских районах и так далее. Между "расово полноценными" "индустриальными ремесленниками" и "расово неполноценными" торговцами-гастарбайтерами частенько складываются крепкие экономические связи. Вторые торгуют, а первые строят им дома, сваривают им лотки и прилавки, починяют им грузовики.
Эта интересная метаморфоза произошла в результате развала и растаскивания по рукам единого народного хозяйства. Кто-то прихватил завод, а кто-то прихватил грузовичок. Объем разделенного и растащенного по рукам имущества был настолько велик, что сдвинул основную массу трудящегося населения к мелкой буржуазии. Дополнительно власти разрешили и провели массовую приватизацию жилья. Не нужно недооценивать бывших партийцев, собравшихся вокруг Ельцина или другх постсоветских вождей. Все они изучали марксизм, имели голову на плечах, и твердо выбрав путь капитализма, первым делом укрепили свою социальную базу путем массовой раздачи жилья в собственность, сформировавшего мощный слой квартировладельцев, а также путем прямой раздачи и закрытия глаз на растаскивание бывшего государственного имущества. Сейчас всплывают интересные документы о том, как растаскивалась и прикарманивалась немалая партийная собственность и партийные кассы.
Это и дало тот эффект, что за 1990-е годы основная масса населения постсоветских стран стала, по существу, мелкой буржуазией. Трудящиеся сочетают в себе некоторые черты пролетариата с чертами мелких собственников и даже мелких предпринимателей, причем мелкобуржуазные черты преобладают. Потому, когда социалисты и даже некоторые "коммунисты" кричат, что приватизация якобы ограбила все население, они сильно кривят душой, забывая, что та же приватизация дала массам собственность на жилье, на землю и даже на некоторые средства производства. Постсоветские страны - это мелкобуржуазные страны по своей политэкономической природе.
С этой точки зрения, и с ней Ленин несомненно согласился бы, практически все акции протеста - это вовсе не классовая борьба, а внутрикапиталистические разборки, стычки между крупной и мелкой буржуазией и сильно обуржуазившихся трудящихся. С момента распада СССР для этой обуржуазившейся массы вопрос никогда не стоял ребром, на кон не ставилось физическое существование. Потому массы довольно легко смирялись с развалом производств, заводов и фабрик, поскольку у них оставался запас имущества и возможности вне промышленного производства. Потому, то, что до революции толкало рабочих на мятежи, баррикады, и вооруженные бои с полицией, сейчас встречается в целом, равнодушно.
Противоречия между крупными и мелкими капиталистами - дело не новое. Классики говорили и показывали на многочисленных примерах, что крупный капиталист грабит мелких, мелкие капиталисты этим недовольны и в силу этого недовольства могут даже иногда, временно и поверхностно заражаться революционными идеями, устраивать бузу, которая, впрочем, быстро проходит. "Белоленточники" - это движение мелкой буржуазии, которое, как всем уже стало понятно, возглавляется откровенными капиталистами, но мелкими и средними, которым хочется урвать еще, и на этой почве растут требования передела крупной собственности, как в прямой форме (типа: "нефтедоллары - народу"), так и в опосредованной (типа: национализация - приватизация). Вся политическая программа "белоленточников" сводится к тому, чтобы заставить Путина грабануть крупных капиталистов и разделить награбленное среди мелких капиталистов. Все те "леваки" и "социалисты", которые пошли за "белоленточниками", просто показали свою мелкобуржуазную сущность.
Таким образом, классовой борьбы у нас нет (об этом же пишет и тов. Сахонько, но другими словами), как нет для нее предпосылок. Судя по тенденциям социально-экономического развития, они сложатся еще нескоро, если вообще сложатся когда-нибудь в привычном по истории партии виде. Это, конечно, заставляет марксистов основательно думать над тем, что делать в этой ситуации.
Если почитать красненькие, красноватые или даже розовые сайты, то можно подумать, что классовая борьба идет. Но я уверен, что Ленин был бы совершенно иного мнения. Он, как и остальные классики марксизма, начинал с обстоятельного изучения хозяйства, хорошо его понимал и чувствовал его внутренние тяги и пружины. Потому он и мог разбираться в хитросплетениях политической борьбы.
Что такое классовая борьба? Это борьба имущего класса, который полностью контролирует все средства производства и основную массу движимого и недвижимого имущества, и класса неимущего, который почти ничего не имеет и поддерживает свое существование только наемной работой. Чем более высока степень социального размежевания, чем более высокая концентрация собственности в руках имущего класса, тем классовая борьба острее и ожесточеннее, в таких условиях, когда у одних - все, у других - ничего, никого не надо уговаривать заниматься классовой борьбой. Она вспыхивает стихийно во множестве точек, и весь вопрос лишь в ее организации. Потому Ленин еще в начале своей революционной деятельности первым делом занялся выяснением вопроса - насколько далеко зашло в России формирование классов и его размежевание.
В Российской империи классовое размежевание дошло уже в начале ХХ века до весьма высокой степени. Оформился класс имущих: помещиков и капиталистов, а также оформился городской и сельский пролетариат. Основной его признак - отсутствие каких-либо средств производства и в значительной части даже необходимого имущества. Напомню, что русские рабочие, как правило, не имели даже собственного жилья, и типичной строкой расходов рабочего бюджета была оплата арендованной квартиры, или угла, или казарменной койки. Их положение было крайне тяжелое, и лишаясь работы, они быстро лишались и крыши над головой (а работы можно было лишиться в пять минут - увольнением или в результате травмы). Тогда у рабочего была одна дорога - на Хитровку, то есть в самые низы, в социальную яму. Сельский пролетариат, как правило, имел избу, но зато не имел ни земли, ни скота, ни лошадей, ни инвентаря, и самостоятельно добыть средства к существованию не мог. Сельская беднота еще могла попытать счастья н отхожих промыслах или совсем уйти в город. Впрочем, и в деревне крова можно было быстро лишиться, например, в результате пожара. У крестьян тоже была одна дорога: Хитровка или как вариант - бродяжничество, которое частенько приводило на ту же самую Хитровку. Были еще два варианта: на каторгу или прямо в землю.
В таких условиях, при таком обнищании трудящихся, классовая борьба чиркала каждый день и каждый час, то в одном, то в другом месте. Собственно, вот такой нищий трудящийся, без дома, без имущества, только со своими руками, это и есть классический, типичный, чистый пролетариат, которому нечего терять, кроме своих цепей.
Есть ли такой чистый пролетариат у нас теперь? Если мы разберем имущественное положение типичного рабочего, то придем к выводу, что нет, не имеется. По довольно простой причине: типичный рабочий, как правило, имеет в своей частной собственности квартиру, или может ее получить по наследству, имеет дачный участок, а многие рабочие, при развале предприятий урвавшие тем или иным способом какие-то средства производства: сварочный аппарат, грузовик, трактор, или еще что-то в таком же духе, имеют возможность заниматься мелким предпринимательством, выполняя всякие работы и услуги за плату, то есть выступать своего рода "индустриальным ремесленником". В деревне то же самое: дома с приусадебными участками, земельные паи или своя земля, трактора, сельхозмашины, автомобили. То есть, современные трудящиеся, как правило, в огромном большинстве, имеют собственность, часто в дополнение имеют свои средства производства. У трудящихся есть своя собственность и вопрос о цепях не стоит насущно и остро.
Даже иностранные гастарбайтеры не являются чистым пролетариатом, хотя бы потому, что в их родных странах у них тоже есть собственность: дома, земля, кое-какие средства производства. Более того, они часто вкладывают свои заработки в приобретение собственности (типичным мотивом отъезда на заработки является желание построить дом). Многим удается сколотить немалый капитал и по возвращении на родину оказаться в положении мелкого буржуя. Впрочем, даже в России многие гастарбайтеры, особенно в сфере торговли, тоже приобретали капитал, позволявший им обзаводиться средствами производства и имуществом: контейнерами, палатками, местами на рынках, даже мелкими магазинами, автотранспортом, землей в сельских районах и так далее. Между "расово полноценными" "индустриальными ремесленниками" и "расово неполноценными" торговцами-гастарбайтерами частенько складываются крепкие экономические связи. Вторые торгуют, а первые строят им дома, сваривают им лотки и прилавки, починяют им грузовики.
Эта интересная метаморфоза произошла в результате развала и растаскивания по рукам единого народного хозяйства. Кто-то прихватил завод, а кто-то прихватил грузовичок. Объем разделенного и растащенного по рукам имущества был настолько велик, что сдвинул основную массу трудящегося населения к мелкой буржуазии. Дополнительно власти разрешили и провели массовую приватизацию жилья. Не нужно недооценивать бывших партийцев, собравшихся вокруг Ельцина или другх постсоветских вождей. Все они изучали марксизм, имели голову на плечах, и твердо выбрав путь капитализма, первым делом укрепили свою социальную базу путем массовой раздачи жилья в собственность, сформировавшего мощный слой квартировладельцев, а также путем прямой раздачи и закрытия глаз на растаскивание бывшего государственного имущества. Сейчас всплывают интересные документы о том, как растаскивалась и прикарманивалась немалая партийная собственность и партийные кассы.
Это и дало тот эффект, что за 1990-е годы основная масса населения постсоветских стран стала, по существу, мелкой буржуазией. Трудящиеся сочетают в себе некоторые черты пролетариата с чертами мелких собственников и даже мелких предпринимателей, причем мелкобуржуазные черты преобладают. Потому, когда социалисты и даже некоторые "коммунисты" кричат, что приватизация якобы ограбила все население, они сильно кривят душой, забывая, что та же приватизация дала массам собственность на жилье, на землю и даже на некоторые средства производства. Постсоветские страны - это мелкобуржуазные страны по своей политэкономической природе.
С этой точки зрения, и с ней Ленин несомненно согласился бы, практически все акции протеста - это вовсе не классовая борьба, а внутрикапиталистические разборки, стычки между крупной и мелкой буржуазией и сильно обуржуазившихся трудящихся. С момента распада СССР для этой обуржуазившейся массы вопрос никогда не стоял ребром, на кон не ставилось физическое существование. Потому массы довольно легко смирялись с развалом производств, заводов и фабрик, поскольку у них оставался запас имущества и возможности вне промышленного производства. Потому, то, что до революции толкало рабочих на мятежи, баррикады, и вооруженные бои с полицией, сейчас встречается в целом, равнодушно.
Противоречия между крупными и мелкими капиталистами - дело не новое. Классики говорили и показывали на многочисленных примерах, что крупный капиталист грабит мелких, мелкие капиталисты этим недовольны и в силу этого недовольства могут даже иногда, временно и поверхностно заражаться революционными идеями, устраивать бузу, которая, впрочем, быстро проходит. "Белоленточники" - это движение мелкой буржуазии, которое, как всем уже стало понятно, возглавляется откровенными капиталистами, но мелкими и средними, которым хочется урвать еще, и на этой почве растут требования передела крупной собственности, как в прямой форме (типа: "нефтедоллары - народу"), так и в опосредованной (типа: национализация - приватизация). Вся политическая программа "белоленточников" сводится к тому, чтобы заставить Путина грабануть крупных капиталистов и разделить награбленное среди мелких капиталистов. Все те "леваки" и "социалисты", которые пошли за "белоленточниками", просто показали свою мелкобуржуазную сущность.
Таким образом, классовой борьбы у нас нет (об этом же пишет и тов. Сахонько, но другими словами), как нет для нее предпосылок. Судя по тенденциям социально-экономического развития, они сложатся еще нескоро, если вообще сложатся когда-нибудь в привычном по истории партии виде. Это, конечно, заставляет марксистов основательно думать над тем, что делать в этой ситуации.