О поклейке ярлычков-3
Продолжаем.
IV.10. Классический меньшевизм. В принципе я уже описал его выше, но рассмотрим наш классический отечественный пример более подробно. Меньшевик изначально декларирует верность марксизму и делу революции, но как доходит до дела, сразу выбирает путь наименьшего сопротивления и наибольшего личного удобства и выгоды: отказывается строить партию на принципах дисциплины и централизма; взрывается бурей возмущения и начинает закулисные игры, проигрывая в голосованиях; стремится идти в охвостье крупной буржуазии в первой русской революции, выдвигает умеренную буржуазную программу революции и скисает после первых же поражений; в послереволюционный период уже не хочет никакой нелегальной деятельности, а то царизм по попке больно надаёт; после начала империалистической войны горой встаёт за родное национальное правительство; после прихода к власти продолжает политику буржуазных правительств, а после настоящей социалистической революции пытается её уничтожить в союзе с буржуазией. То есть люди начинают как марксисты, продолжают как народники и соцдемы, а заканчивают как махровая правашня.
Если рассматривать меньшевизм как всякое сиюминутное оппортунистическое уклонение от большевистской линии, то характерным примером меньшевизма будет сопротивление решению осуществить Октябрьскую революцию и разглашение большевистских планов Зиновьевым и Каменевым в октябре 1917 года. Аналогично можно взглянуть и на членов ГКЧП: декларируем своё намерение противостоять контрреволюции (я упрощаю), но тут же решаем, что ой, да ну его на фиг, слишком тяжело и опасно, лучше найдём способ поскорее сдаться с наименьшим для себя ущербом. Это, конечно, пример особенно глупого ситуативного меньшевизма, но ему вообще весьма свойственна недалёкость. Вот можно поглядеть, например, на некоего владельца кота Степана…
Но это о сиюминутном оппортунизме. Давайте посмотрим теперь на более устойчивые варианты меньшевизма.
IV.11. Троцкизм. В чеканной формуле «троцкизм есть меньшевизм, прикрытый революционной фразой» вся сущность троцкизма выражена до дна, хотя непосвящённому человеку кажется, что определение это вроде бы ни о чём. Но у троцкизма действительно нет никакого постоянного идейного содержания, кроме культа Троцкого и взятых из последних 15 лет его деятельности фанатичного бюрократоборчества, ненависти к Сталину и к сталинскому СССР. Именно поэтому существует миллион разновидностей современных троцкизмов, именно поэтому «троцкизм» - часто одно из самых бессодержательных обзывательств в левой тусовке, именно поэтому сам Троцкий постоянно говорил одно, потом делал другое, а послезавтра писал что-то совершенно третье. Для примера - сегодня он хочет организовать трудовые армии, завтра бьётся в падучей из-за «чрезмерных» темпов индустриализации и призывает распустить колхозы; сегодня он горячий борец за коммунистические идеи, завтра обещает устроить мятеж в Москве, как только Гитлер нападёт на Советский Союз; сегодня он меньшевик и кроет Ленина последними словами, завтра он корчит из себя лучшего большевика, послезавтра собирается разоблачать преступления большевизма перед комитетом по антиамериканской деятельности. Но зато всё всегда выражено в очень эффектной, крикливой и революционной форме. Главное - поза, секс-манера, и ты будешь пророком, героем, примером… (с).
В общем, множим классический меньшевизм на революционную позу - получаем троцкизм. Он будет таким же неуловимым по идейному содержанию (за исключением последовательного антибольшевизма) и ещё более подлым и предательским, чем классический меньшевизм.
IV.12. Бухаринство. Это вариант меньшевизма, сохраняющий достаточную устойчивость, чтобы, например, длительное время существовать внутри большевистской партии. Глобально он всё равно, конечно, неустойчив и шарахается туда-сюда в поисках самой тёплой и уютной линии поведения (если мы посмотрим на карьеру и творчество самого Бухарина, то там этого дела в изобилии), но, пока его удерживают некие внешние и внутренние скрепы, в открытый антибольшевизм он всё же не очень сваливается. Основная отличительная черта - привнесение в большевистскую экономическую политику капитала и всяких рыночных элементов, покровительство мелкой собственности и частной инициативе, в общем, вся суть в одном лозунге - «Обогащайтесь!» (ещё раз напоминаю об истинном смысле слова «богатство»). У бухаринства есть разные варианты, но все они находятся где-то на стыке меньшевизма и красного госкапа; если госкап говорит о конвергенции справа, то бухаринство - слева.
Бухаринство в узком смысле слова - это встраивание в плановую экономику мелкого частного предпринимательства. Если взамен ввести в неё категорию прибыли и потребовать от государственных предприятий эту прибыль извлекать, то мы получим экономическую составляющую брежневизма (можно назвать её косыгинством, чтобы отличать от брежневского политического меньшевизма, выражавшегося в попытках консервации общественных отношений в различных сферах). Если сочетать то и другое - мы получим кадаризм (экономическую практику поздней Венгерской Народной Республики). Если же позволить капиталу расти и отъедаться, но при этом держать его в рамках плановой экономики, не выпускать из-под контроля формально коммунистического руководства, то у нас будет послемаоистский Китай. Вероятнее всего, куда-то в эту же обширную бухаринскую степь намеревались двигаться Маленков, Берия и Андропов, но об этом мы ничего точно не знаем.
По сравнению с классическим меньшевизмом и троцкизмом бухаринство - далеко не такая вредная штука, и уж во всяком случае она левее и прогрессивнее всего, что мы рассмотрели выше. По сравнению с большевизмом бухаринство, конечно, представляет собой большой откат назад, но оно оставляет возможность достаточно безболезненно вернуться обратно в большевизм при случае. Впрочем, на практике бухаринство чаще всего оказывается промежуточным шагом перед настоящим откатом вправо и окончательным крахом формально социалистических порядков. То есть, если вы большевик, вы в эту сторону двигаться ни в коем случае не должны, но если ситуацию туда уже кто-то сдвинул до вас, гораздо лучше работать с бухаринской системой (восстанавливая её назад в здоровое чисто плановое состояние), чем с какими-то другими небольшевистскими левыми практиками или с обычным капитализмом.
IV.13. Народные фронты. В разных странах в разные времена иногда создаются коалиции разнородных левых сил, целью которых чаще всего является борьба с близкой угрозой фашизма или империализма. В принципе понятно (в том числе из этой статьи), что действовать они всегда будут как лебедь, рак и щука, невзирая даже на реальную угрозу всей левой корпорации; и на практике мы обычно и наблюдаем примерно такую картину. В наиболее благоприятных случаях равнодействующая левых сил даёт меньшевизм, почему я и счёл нужным упомянуть о народных фронтах именно в меньшевистском разделе. Лучшей иллюстрацией нам послужит альендевское Чили: люди вроде действуют даже в большевистском направлении (вплоть до попытки создания компьютерного управления плановой экономикой), но настолько половинчато во всём (нежелание сворачивать буржуазную демократию, частичная национализация, частичный отказ от выплат внешнего долга, отказ от чистки силовых структур), настолько пытаются найти такой баланс, чтоб никого не обидеть и серьёзные стены не пробивать, что финал неудивителен и закономерен.
IV.14. Акционизм. Практическое воплощение меньшевизма как левого оппортунизма - «мы ненавидим капитализм, давайте пойдём и устроим какую-нибудь уличную бузу в знак протеста». Это явление очень широко распространено в капстранах для стравливания протестной энергии молодёжи - ну побили витрины и успокоились, капитализм уже трепещет в ужасе, сейчас акционисты пивка выпьют и окончательно его добьют. У нас самым известным воплощением акционизма была лимоновская НБП, находившаяся где-то на стыке с народничеством и отчасти еврокоммунизмом. Легко догадаться (в том числе по многочисленным практическим примерам), что ни к каким полезным результатам акционизм никогда не приводит.
IV.15. Титоизм. Вот это (не считая анархизма) самая вредная штука из всего обсуждавшегося до сих пор, хуже даже троцкизма, потому что титоизм, в отличие от троцкизма, конкретен. Титоизм ухитряется сочетать в себе все самые отрицательные элементы рассмотренных до сих пор сортов левачества (к меньшевизму я его отношу по признаку молниеносного переобувания в прыжке после конфликта с СССР). От социал-демократии он берёт социальную демагогию и фактический отказ от преодоления капиталистической системы («миллионы безработных, добывающих пропитание на Западе? мы сделали у себя свободный рынок без государства? да похрен, главное, что мы называемся социалистической республикой!»); от правого госкапа - вождизм и политическую диктатуру, проявляющую себя в основном в отношении коммунистов; от классического народничества и рабочизма - кооперативную модель экономики и децентрализацию управления территориями; от меньшевизма - резкую измену большевистскому делу, стремительные контрреформы, дальнейший последовательный антисоветизм и пляски на подтанцовках у мирового империализма. На выходе, ясен пень, получается не особо развитая капстрана (вместо частников прибыль на рынках вышибают себе рабочие кооперативы, вот и вся разница с обычными буржуазиями), чудовищный внешний долг, огромная безработица, нищета и дикость более бедных территорий (децентрализация же, кто их развивать будет), разгул национализма (опять же децентрализация, никто ж формированием единой югославской нации не занимается, а ввиду очень контрастных различий в благополучии разных областей и балканского исторического фона этносы всё сильнее ненавидят друг друга) и полная неспособность Югославии к самостоятельному существованию, как только у Запада минула нужда в использовании этой страны как антисоветской силы.
IV.16. Хрущёвщина. Это нечто похожее на титоизм, но куда менее концептуальное и куда более непоследовательное. Тенденции те же - децентрализация (экономическая и политическая), стремление к самостоятельности предприятий, культ вождя, стихийщина (энтузиазм вместо знания и расчёта), стремительная деконструкция большевистской системы (политической, экономической, идеологической), попытки сближения с США (в данном случае неудачные) и кризис в снабжении населения самыми элементарными продуктами. Однако играют весомую роль размеры страны (устроенные Хрущёвым горизонтальные совнархозы немедленно принялись укрупняться и тянуться ввысь - если над двадцатью миллионами населения ещё можно издеваться подобным образом, то над двумястами, видимо, нельзя уже чисто технически), достаточно долгая история большевизма (югославский разворот произошёл уже через несколько лет после первых коммунистических реформ, поэтому в Югославии не было прочного фундамента социалистического общества), статус СССР как центра коммунистического мира (Хрущёв всё-таки уважал себя явно больше Горбачёва, продавшего за пиццу своё положение руководителя полумиллиардного социалистического мира), непоследовательность самого Хрущёва (чего он хотел глобально, а не в каждый конкретный момент времени, я подозреваю, он бы и сам в полной мере не объяснил). На выходе получается даже не некоторая вредная политическая концепция, а просто какая-то дикая бессмысленная хрень.
IV.17. Маоизм. Ещё один гибрид меньшевизма и народничества схожего толка. Но этот гибрид доказывает, что хрущёвщина - хрень всё-таки не случайная: вот и Мао мыслил в аналогичном направлении. Бросающаяся в глаза разница с хрущёвщиной - только в том, что Мао не мог демаоизировать сам себя и не мог, следовательно, поставить под сомнение всю предшествующую историю коммунистического строительства в Китае. А так мы и здесь видим то же самое - политическая и экономическая децентрализация, кампания против бюрократизма, стихийщина, сельскохозяйственный авантюризм, сближение с США (и подобно Тито - против СССР). Более высокая продуманность этих действий, чем у Хрущёва, отнюдь не спасла Мао от ещё более тяжких последствий реализации всех этих замечательных идей на практике.
Эту тройку концепций очень хочется объединить под каким-то одним заголовком, но я не могу подобрать ничего подходящего. В них, несомненно, есть много родственного, но чтобы лучше понимать детали, надо лучше всё это изучить.
V.18. Большевизм. Сущность большевизма я уже описал выше. На практике это марксизм-ленинизм + сталинская практика. Относительно последней я бы, кстати, добавил следующее. Считается, что Сталин вносил в теорию марксизма-ленинизма лишь некоторые дополнения. Если оценивать ситуацию по сталинским публицистическим работам, то можно сказать и так. Тем не менее, сама сталинская практика является очень важным вкладом в теорию, поскольку она показала необходимость всеохватного управления социалистическим обществом. Функция государства как аппарата насилия правящего класса при социализме отходит на второй план, а на первый план выдвигается организующая функция государства, причём эта функция применяется в обществе настолько широко, что несоциалистическим государствам такой размах деятельности и не снился. Организующая функция социалистического государства, широта и масштаб реализуемых им задач - это пункты, которые следует рассматривать как неотъемлемую составную часть коммунистической теории. То же самое касается и роли большевистской партии: стихийно сложившаяся ещё при Ленине роль партии как руководящей и направляющей силы социалистического общества должна быть осознана аналогичным образом, в форме элемента теории.
Что можно добавить по поводу ответвлений большевизма? Генеральная большевистская линия реализовывалась в СССР и союзных ему странах лишь до середины пятидесятых годов, а затем сменилась в большей или меньшей степени реакционными течениями, которые упоминались выше. Кубинскую систему можно рассматривать как большевизм (до включения бухаринства в последние десятилетия). Если говорить об экзотике, то, возможно, преимущественно большевистской следует признать политику Санкары в Буркина-Фасо, хотя она продолжалась слишком недолго, чтобы можно было сказать что-то однозначное.
Свою специфику имеет осаждённый большевизм - в этом случае возрастают национализм, интенсивность идеологической работы с населением и экономическая автаркия. К этой ветви относится чучхе, а также, вероятно, ходжаизм и Румыния Чаушеску, хотя тут я не готов говорить с определённостью.
На стыке большевизма и антиимпериалистического народничества существует теория фокизма - скоординированного ведения партизанских войн в труднодоступных районах для совершения социалистических революций и подрыва позиций империализма в разных странах.
А так в общем-то всё. Можно сказать, что истинно коммунистических опытов государственного управления пока что было мало, поэтому всё так единообразно. Но я уверен, что просто правильный социализм в принципе одинаковый, а значит, никакой развесёлой карнавальной пестроты мы в этом разделе никогда не увидим.
IV.10. Классический меньшевизм. В принципе я уже описал его выше, но рассмотрим наш классический отечественный пример более подробно. Меньшевик изначально декларирует верность марксизму и делу революции, но как доходит до дела, сразу выбирает путь наименьшего сопротивления и наибольшего личного удобства и выгоды: отказывается строить партию на принципах дисциплины и централизма; взрывается бурей возмущения и начинает закулисные игры, проигрывая в голосованиях; стремится идти в охвостье крупной буржуазии в первой русской революции, выдвигает умеренную буржуазную программу революции и скисает после первых же поражений; в послереволюционный период уже не хочет никакой нелегальной деятельности, а то царизм по попке больно надаёт; после начала империалистической войны горой встаёт за родное национальное правительство; после прихода к власти продолжает политику буржуазных правительств, а после настоящей социалистической революции пытается её уничтожить в союзе с буржуазией. То есть люди начинают как марксисты, продолжают как народники и соцдемы, а заканчивают как махровая правашня.
Если рассматривать меньшевизм как всякое сиюминутное оппортунистическое уклонение от большевистской линии, то характерным примером меньшевизма будет сопротивление решению осуществить Октябрьскую революцию и разглашение большевистских планов Зиновьевым и Каменевым в октябре 1917 года. Аналогично можно взглянуть и на членов ГКЧП: декларируем своё намерение противостоять контрреволюции (я упрощаю), но тут же решаем, что ой, да ну его на фиг, слишком тяжело и опасно, лучше найдём способ поскорее сдаться с наименьшим для себя ущербом. Это, конечно, пример особенно глупого ситуативного меньшевизма, но ему вообще весьма свойственна недалёкость. Вот можно поглядеть, например, на некоего владельца кота Степана…
Но это о сиюминутном оппортунизме. Давайте посмотрим теперь на более устойчивые варианты меньшевизма.
IV.11. Троцкизм. В чеканной формуле «троцкизм есть меньшевизм, прикрытый революционной фразой» вся сущность троцкизма выражена до дна, хотя непосвящённому человеку кажется, что определение это вроде бы ни о чём. Но у троцкизма действительно нет никакого постоянного идейного содержания, кроме культа Троцкого и взятых из последних 15 лет его деятельности фанатичного бюрократоборчества, ненависти к Сталину и к сталинскому СССР. Именно поэтому существует миллион разновидностей современных троцкизмов, именно поэтому «троцкизм» - часто одно из самых бессодержательных обзывательств в левой тусовке, именно поэтому сам Троцкий постоянно говорил одно, потом делал другое, а послезавтра писал что-то совершенно третье. Для примера - сегодня он хочет организовать трудовые армии, завтра бьётся в падучей из-за «чрезмерных» темпов индустриализации и призывает распустить колхозы; сегодня он горячий борец за коммунистические идеи, завтра обещает устроить мятеж в Москве, как только Гитлер нападёт на Советский Союз; сегодня он меньшевик и кроет Ленина последними словами, завтра он корчит из себя лучшего большевика, послезавтра собирается разоблачать преступления большевизма перед комитетом по антиамериканской деятельности. Но зато всё всегда выражено в очень эффектной, крикливой и революционной форме. Главное - поза, секс-манера, и ты будешь пророком, героем, примером… (с).
В общем, множим классический меньшевизм на революционную позу - получаем троцкизм. Он будет таким же неуловимым по идейному содержанию (за исключением последовательного антибольшевизма) и ещё более подлым и предательским, чем классический меньшевизм.
IV.12. Бухаринство. Это вариант меньшевизма, сохраняющий достаточную устойчивость, чтобы, например, длительное время существовать внутри большевистской партии. Глобально он всё равно, конечно, неустойчив и шарахается туда-сюда в поисках самой тёплой и уютной линии поведения (если мы посмотрим на карьеру и творчество самого Бухарина, то там этого дела в изобилии), но, пока его удерживают некие внешние и внутренние скрепы, в открытый антибольшевизм он всё же не очень сваливается. Основная отличительная черта - привнесение в большевистскую экономическую политику капитала и всяких рыночных элементов, покровительство мелкой собственности и частной инициативе, в общем, вся суть в одном лозунге - «Обогащайтесь!» (ещё раз напоминаю об истинном смысле слова «богатство»). У бухаринства есть разные варианты, но все они находятся где-то на стыке меньшевизма и красного госкапа; если госкап говорит о конвергенции справа, то бухаринство - слева.
Бухаринство в узком смысле слова - это встраивание в плановую экономику мелкого частного предпринимательства. Если взамен ввести в неё категорию прибыли и потребовать от государственных предприятий эту прибыль извлекать, то мы получим экономическую составляющую брежневизма (можно назвать её косыгинством, чтобы отличать от брежневского политического меньшевизма, выражавшегося в попытках консервации общественных отношений в различных сферах). Если сочетать то и другое - мы получим кадаризм (экономическую практику поздней Венгерской Народной Республики). Если же позволить капиталу расти и отъедаться, но при этом держать его в рамках плановой экономики, не выпускать из-под контроля формально коммунистического руководства, то у нас будет послемаоистский Китай. Вероятнее всего, куда-то в эту же обширную бухаринскую степь намеревались двигаться Маленков, Берия и Андропов, но об этом мы ничего точно не знаем.
По сравнению с классическим меньшевизмом и троцкизмом бухаринство - далеко не такая вредная штука, и уж во всяком случае она левее и прогрессивнее всего, что мы рассмотрели выше. По сравнению с большевизмом бухаринство, конечно, представляет собой большой откат назад, но оно оставляет возможность достаточно безболезненно вернуться обратно в большевизм при случае. Впрочем, на практике бухаринство чаще всего оказывается промежуточным шагом перед настоящим откатом вправо и окончательным крахом формально социалистических порядков. То есть, если вы большевик, вы в эту сторону двигаться ни в коем случае не должны, но если ситуацию туда уже кто-то сдвинул до вас, гораздо лучше работать с бухаринской системой (восстанавливая её назад в здоровое чисто плановое состояние), чем с какими-то другими небольшевистскими левыми практиками или с обычным капитализмом.
IV.13. Народные фронты. В разных странах в разные времена иногда создаются коалиции разнородных левых сил, целью которых чаще всего является борьба с близкой угрозой фашизма или империализма. В принципе понятно (в том числе из этой статьи), что действовать они всегда будут как лебедь, рак и щука, невзирая даже на реальную угрозу всей левой корпорации; и на практике мы обычно и наблюдаем примерно такую картину. В наиболее благоприятных случаях равнодействующая левых сил даёт меньшевизм, почему я и счёл нужным упомянуть о народных фронтах именно в меньшевистском разделе. Лучшей иллюстрацией нам послужит альендевское Чили: люди вроде действуют даже в большевистском направлении (вплоть до попытки создания компьютерного управления плановой экономикой), но настолько половинчато во всём (нежелание сворачивать буржуазную демократию, частичная национализация, частичный отказ от выплат внешнего долга, отказ от чистки силовых структур), настолько пытаются найти такой баланс, чтоб никого не обидеть и серьёзные стены не пробивать, что финал неудивителен и закономерен.
IV.14. Акционизм. Практическое воплощение меньшевизма как левого оппортунизма - «мы ненавидим капитализм, давайте пойдём и устроим какую-нибудь уличную бузу в знак протеста». Это явление очень широко распространено в капстранах для стравливания протестной энергии молодёжи - ну побили витрины и успокоились, капитализм уже трепещет в ужасе, сейчас акционисты пивка выпьют и окончательно его добьют. У нас самым известным воплощением акционизма была лимоновская НБП, находившаяся где-то на стыке с народничеством и отчасти еврокоммунизмом. Легко догадаться (в том числе по многочисленным практическим примерам), что ни к каким полезным результатам акционизм никогда не приводит.
IV.15. Титоизм. Вот это (не считая анархизма) самая вредная штука из всего обсуждавшегося до сих пор, хуже даже троцкизма, потому что титоизм, в отличие от троцкизма, конкретен. Титоизм ухитряется сочетать в себе все самые отрицательные элементы рассмотренных до сих пор сортов левачества (к меньшевизму я его отношу по признаку молниеносного переобувания в прыжке после конфликта с СССР). От социал-демократии он берёт социальную демагогию и фактический отказ от преодоления капиталистической системы («миллионы безработных, добывающих пропитание на Западе? мы сделали у себя свободный рынок без государства? да похрен, главное, что мы называемся социалистической республикой!»); от правого госкапа - вождизм и политическую диктатуру, проявляющую себя в основном в отношении коммунистов; от классического народничества и рабочизма - кооперативную модель экономики и децентрализацию управления территориями; от меньшевизма - резкую измену большевистскому делу, стремительные контрреформы, дальнейший последовательный антисоветизм и пляски на подтанцовках у мирового империализма. На выходе, ясен пень, получается не особо развитая капстрана (вместо частников прибыль на рынках вышибают себе рабочие кооперативы, вот и вся разница с обычными буржуазиями), чудовищный внешний долг, огромная безработица, нищета и дикость более бедных территорий (децентрализация же, кто их развивать будет), разгул национализма (опять же децентрализация, никто ж формированием единой югославской нации не занимается, а ввиду очень контрастных различий в благополучии разных областей и балканского исторического фона этносы всё сильнее ненавидят друг друга) и полная неспособность Югославии к самостоятельному существованию, как только у Запада минула нужда в использовании этой страны как антисоветской силы.
IV.16. Хрущёвщина. Это нечто похожее на титоизм, но куда менее концептуальное и куда более непоследовательное. Тенденции те же - децентрализация (экономическая и политическая), стремление к самостоятельности предприятий, культ вождя, стихийщина (энтузиазм вместо знания и расчёта), стремительная деконструкция большевистской системы (политической, экономической, идеологической), попытки сближения с США (в данном случае неудачные) и кризис в снабжении населения самыми элементарными продуктами. Однако играют весомую роль размеры страны (устроенные Хрущёвым горизонтальные совнархозы немедленно принялись укрупняться и тянуться ввысь - если над двадцатью миллионами населения ещё можно издеваться подобным образом, то над двумястами, видимо, нельзя уже чисто технически), достаточно долгая история большевизма (югославский разворот произошёл уже через несколько лет после первых коммунистических реформ, поэтому в Югославии не было прочного фундамента социалистического общества), статус СССР как центра коммунистического мира (Хрущёв всё-таки уважал себя явно больше Горбачёва, продавшего за пиццу своё положение руководителя полумиллиардного социалистического мира), непоследовательность самого Хрущёва (чего он хотел глобально, а не в каждый конкретный момент времени, я подозреваю, он бы и сам в полной мере не объяснил). На выходе получается даже не некоторая вредная политическая концепция, а просто какая-то дикая бессмысленная хрень.
IV.17. Маоизм. Ещё один гибрид меньшевизма и народничества схожего толка. Но этот гибрид доказывает, что хрущёвщина - хрень всё-таки не случайная: вот и Мао мыслил в аналогичном направлении. Бросающаяся в глаза разница с хрущёвщиной - только в том, что Мао не мог демаоизировать сам себя и не мог, следовательно, поставить под сомнение всю предшествующую историю коммунистического строительства в Китае. А так мы и здесь видим то же самое - политическая и экономическая децентрализация, кампания против бюрократизма, стихийщина, сельскохозяйственный авантюризм, сближение с США (и подобно Тито - против СССР). Более высокая продуманность этих действий, чем у Хрущёва, отнюдь не спасла Мао от ещё более тяжких последствий реализации всех этих замечательных идей на практике.
Эту тройку концепций очень хочется объединить под каким-то одним заголовком, но я не могу подобрать ничего подходящего. В них, несомненно, есть много родственного, но чтобы лучше понимать детали, надо лучше всё это изучить.
V.18. Большевизм. Сущность большевизма я уже описал выше. На практике это марксизм-ленинизм + сталинская практика. Относительно последней я бы, кстати, добавил следующее. Считается, что Сталин вносил в теорию марксизма-ленинизма лишь некоторые дополнения. Если оценивать ситуацию по сталинским публицистическим работам, то можно сказать и так. Тем не менее, сама сталинская практика является очень важным вкладом в теорию, поскольку она показала необходимость всеохватного управления социалистическим обществом. Функция государства как аппарата насилия правящего класса при социализме отходит на второй план, а на первый план выдвигается организующая функция государства, причём эта функция применяется в обществе настолько широко, что несоциалистическим государствам такой размах деятельности и не снился. Организующая функция социалистического государства, широта и масштаб реализуемых им задач - это пункты, которые следует рассматривать как неотъемлемую составную часть коммунистической теории. То же самое касается и роли большевистской партии: стихийно сложившаяся ещё при Ленине роль партии как руководящей и направляющей силы социалистического общества должна быть осознана аналогичным образом, в форме элемента теории.
Что можно добавить по поводу ответвлений большевизма? Генеральная большевистская линия реализовывалась в СССР и союзных ему странах лишь до середины пятидесятых годов, а затем сменилась в большей или меньшей степени реакционными течениями, которые упоминались выше. Кубинскую систему можно рассматривать как большевизм (до включения бухаринства в последние десятилетия). Если говорить об экзотике, то, возможно, преимущественно большевистской следует признать политику Санкары в Буркина-Фасо, хотя она продолжалась слишком недолго, чтобы можно было сказать что-то однозначное.
Свою специфику имеет осаждённый большевизм - в этом случае возрастают национализм, интенсивность идеологической работы с населением и экономическая автаркия. К этой ветви относится чучхе, а также, вероятно, ходжаизм и Румыния Чаушеску, хотя тут я не готов говорить с определённостью.
На стыке большевизма и антиимпериалистического народничества существует теория фокизма - скоординированного ведения партизанских войн в труднодоступных районах для совершения социалистических революций и подрыва позиций империализма в разных странах.
А так в общем-то всё. Можно сказать, что истинно коммунистических опытов государственного управления пока что было мало, поэтому всё так единообразно. Но я уверен, что просто правильный социализм в принципе одинаковый, а значит, никакой развесёлой карнавальной пестроты мы в этом разделе никогда не увидим.