Русское укрепление Керки
Д. Н. Логофет. На границах Средней Азии. Путевые очерки в 3-х книгах. Книга 2. Русско-афганская граница. - СПб., 1909.
Крепость Керки (Бухара). С фотографии. 1889
Русское укрепление Керки, расположенное на берегу Амударьи, возникло сравнительно недавно, всего лишь в начале 1889 года, когда рядом с бухарским городом Керки, на месте старой крепости, была устроена небольшая крепость на невысоком холме, отстоящем в полуверсты от берега. В настоящее время вокруг него распланированы улицы русского города. Длинным рядом вытянуты по обеим сторонам улиц казармы расположенных здесь стрелковых батальонов, занимающие вместе с своими хозяйственными постройками большую часть города. Ряды небольших домов, принадлежащих офицерам этих батальонов, а также и чиновникам различных ведомств, служащих в Керках, окруженных садами, образуют две-три улицы, примыкающие к казармам. На площади одиноко возвышается православная церковь. Значительные сады около каждого дома обманчиво увеличивают размер города, который, благодаря, своей разбросанности, кажется довольно большим, производя впечатление среднего уездного города.
К главной улице непосредственно примыкает площадь, с одной стороны которой тянется длинный ряд лавок с самыми разнообразными товарами. Два-три больших магазина поражают разнохарактерностью продаваемых товаров. Бакалея, вина, лампы, белье, обувь, парфюмерия, охотничьи принадлежности, все можно найти в различных углах этих магазинов, делающих значительные годовые обороты и с большим успехом конкурирующих даже с магазином местного военно-экономического общества. Потребителями всего являются не только служащие, но и местные жители - сарты и туркмены, приобретающие в большом количестве сахар и конфекты. Полутемные туземного типа лавки сверху донизу завалены кипами мануфактурных товаров, которые отчасти также продаются на месте, но главным образом направляются в Афганистан. Значительное количество продаваемой в Керкинском районе мануфактуры подтверждается тем обстоятельством, что десять лет тому назад туземец, одетый в халат, сделанный из русской материи, представлял собою крайне редкое исключение, так как все одевались в материи местного бухарского производства; теперь же наоборот - лишь состоятельный класс, носящий преимущественно шелковые халаты, имеет их из бухарского шелка, простонародье же носит почти исключительно русские бумажные материи, и даже местная бумажная мата встречается очень редко.
Непосредственно за линией лавок начинается туземный рынок, имеющий свою особую физиономию. Низкие лавки с одною лишь дверью заставлены товарами, причем в каждой лавке на разостланном ковре прямо на полу восседает сам хозяин, окруженный предметами своей торговли. Небольшие головы сахара подвешены везде к потолку, а по сторонам лавки открытые ящики с различными сортами русских и туземных конфектов чередуются с лампами, кусками материи, связками нагаек и массою мелких железных изделий, замков, ножей и т. п. Сосредоточенно важно сидит владелец лавки, поджав под себя ноги. Два или три небольших чайника с горячею водою и заваренным зеленым чаем составляют необходимую принадлежность, стоящую везде около каждого торговца, который почти все время отчасти для утоления жажды, а отчасти по привычке выпивать в течение дня неимоверное количество чашек зеленого кок-чая, особенно любимого туземцами. Густая толпа народа, одетая в халаты всех цветов и оттенков, толпится около лавок. Тут же виднеются чайханэ, или по-нашему трактиры, где приготовляется плов и греется вода. На больших жаровнях с углями поджариваются шашлыки, распространяя вокруг запах горелого бараньего сала. Груды арбузов, дынь, абрикосов (урюк) и гранат разложены на земле, испуская под жгучими лучами солнца невыносимый одуряющий аромат. Но все это, вместе смешиваясь с запахом поджариваемого для плова кунжутного масла, положительно отравляет воздух и затрудняет дыхание. Конные туземцы на лошадях или на небольших ослах останавливаются в этой же толпе, постоянно двигающейся по разным направлениям. С громкими криками порою проталкивается арба, запряженная в одну лошадь, на спине которой, облокотившись ногами на оглобли, сидит погонщик. Оборванные дервиши, став в ряд, монотонно распевают стихи Корана, а рядом с ними, разложив на земле небольшой коврик, акробат показывает свое искусство.
Дервиши. Бухарский эмират
В некоторых местах толпа особенно густо сплотилась, внимательно к чему-то прислушиваясь. В середине ее, прислонившись спинами к стенам лавки, сидят несколько музыкантов. Заунывные слабые звуки, извлекаемые из туземных инструментов, слышны лишь на самом близком расстоянии. По конструкции этого среднее между балалайкою и домброю, но с огромным, в два аршина грифом, на котором натянуты три струны; инструмент этот служит для аккомпанемента. Исполнитель старик-сарт, с огромною седою бородою, закрыв глаза и напевая себе под нос, сосредоточенно важно бренчит струнами, жалобно отзывающимися на визгливые ноты туземной скрипки, гриф которой прикреплен к выделанной небольших размеров тыкве, с пустотой в середине. Глухо рокоча, вторит им барабан, похожий отчасти по звуку на кавказскую зурну. Однообразно дикая мелодия с небольшими вариациями, постоянно повторяясь, кажется, не имеет конца, но слушатели с видимым наслаждением жадно ловят эти бедные звуки и толпятся в течение целого часа около музыкантов.
Разложив на кошмах горки мелкой серебряной и медной монеты, сидят менялы, занимаясь ее пересчитыванием и разменом афганских рупий на бухарскую теньгу. Порою через толпу пробирается дервиш, держа перед собою сосуд с тлеющими углями, на которые он бросает сильно пахучие корешки, распространяющие при горении густой и едкий дым. Это окуривание от злого духа. Набожные люди иногда бросают мелкую монету в мешочек, висящий через его плечо.
Расталкивая толпу, пробирается водонос с кожаным турсуком воды за спиною и с медною чашкою в руке. «Су-су-су», - монотонно покрикивает он, протягивая желающим чашку с мутною тепловатою водою.
К угловой лавке не спеша подходит сарт покупатель.
- Селям-алейкюм, - говорит он, прикладывая правую руку к сердцу.
- Алейкюм-асселям, - отвечает купец и в знак приветствия гладит правою рукою свою густую бороду.
Покупатель садится на землю против лавки и, получив от купца чашку зеленого чая без сахара, сосредоточенно втягивает в себя горячую влагу. Степенно, не торопясь, ведутся продолжительные переговоры о стоимости товара, о новостях, о семейных делах, и иногда лишь через полчаса совершается покупка нескольких аршин ситца или небольшой, фунтов 5-6, головы сахара.
В углу рынка, около забора, приютилось два-три сарта цирюльника, которые тут же бреют головы и пускают кровь желающим. Смочив немного водою из протекающего арыка волосы, цирюльник особой широкой бритвою с замечательным искусством и быстротою сбривает густые волосы с головы правоверного, сообщая ему в то же время все новости, циркулирующие на туземных базарах. На большой площадке за рынком стоят пригнанные для продажи бараны, и тут же вперемежку с верблюдами и лошадьми толпятся люди. Яркое солнце освещает всю эту чуждую, не лишенную своеобразной прелести, картину.
Лодка на Амударье
Керки с давних времен имел большое торговое значение, так как через него пролегала караванная дорога из Афганистана, через Гузар и Шахризябс в Самарканд. Переправа через Амударью около Керков производится на особых каюках, на которые грузятся товары, верблюды и лошади. Переправа эта сдается бухарским правительством на откуп и является источников довольно значительная дохода. По дороге на Гузар существовал особый почтовый тракт, устроенный еще Чингисханом. Путешествовавший по Средней Азии в 1402 году Гонзалес де Клавихо в своих путевых записках подробно описывает ямы, т. е. почтовые станции, которые ему пришлось видеть в различных местах, и в том числе около Гузара. Таким образом, завоеватель, наводивший ужас на всю Европу и являвшийся в представлении европейских народов дикарем, в действительности обращал огромное внимание на внутреннее устройство своего государства, причем организовал почтовые сообщения в нем еще в то время, когда у нас на Руси о них не имели никакого понятия; и царевы ямы (почтовые станции), и ямщики допетровской Руси были нами позаимствованы в Средней Азии, где они действовали уже целое столетие. В настоящее время Керкинско-гузарская дорога почти утратила свое значение, и лишь развалины саргдоб (водохранилищ) напоминают о ее былом торговом значении.
При выезде из Керков расположены здания Керкинской таможни, а также находятся склады некоторых торговых фирм, ведущих сношение с Афганистаном, куда от нас вывозят значительное количество мануфактурных товаров, сахара, спичек и керосина. Последние три вида товаров выпускаются в Афганистан с возвратом акциза и с выдачею особых премий.
Вся торговля с Афганистаном положительно зависит от предприимчивости представителей наших торговых фирм.
- Вот, например, обратите внимание на деятельность фирмы Нобель, - указали мне на молодого энергичного заведывающего делами этой фирмы. - Обороты керкинского отделения удвоились вследствие того, что он независимо продажи керосина, пустил в продажу особые лампочки, которые, благодаря своей значительной дешевизне, охотно покупаются для продажи в Афганистан. Еще хорошо идут туда же чугунные изделия, как, например, котлы для плова, дешевые изделия из фарфора, различные картины, до которых азиаты большие охотники.
Из Афганистана же к нам здесь идет огромное количество каракулевых шкурок, доставка которых в Россию составляет предмет особого договора, заключенного между афганским и бухарским эмирами; поэтому шкурки эти привозятся под наблюдением особо назначенных для этой цели афганских чиновников. Здешняя таможня делает в общем значительные обороты и считается по количеству взыскиваемых пошлин первою в Туркестане после Асхабадской и Самаркандской. Одно, что во многом неблагоприятно влияет на развитие наших торговых отношений с Афганистаном - это наша таможенная формалистика и волокита, к которой страшно трудно привыкают азиаты. Здесь по-настоящему должны быть введены возможно упрощенные правила очистки товаров пошлиною.
Идут также из Афганистана к нам ковры, но по сущности, правда сказать, они только проходят через Россию. Их покупает больше всего Франция. Ковры по качеству средние. В отношении же рисунка ничего особого собою не представляют. Обыкновенно темного или темно-красного оттенка фон и по нем шестиугольные шашки. Ткань ковров редкая, а главный их недостаток, что они делаются из немытой шерсти, поэтому издают прескверный запах, который никакими средствами не уничтожишь. Вот здешние ковры другое дело.
Керки и весь левый берег Амударьи до кишлака Бассаги является издавна центром коврового производства в бухарских владениях. Передаваясь из поколения в поколение, искусство это в названном районе доведено до высокой степени совершенства, в силу чего керкинские ковры, или, как их часто называют, кизил-аякские, от названья кишлака, отстоящего от Керков в 40 верстах, по справедливости, после текинских, занимают второе место на ковровых рынках. В последнее время производство их ухудшилось в качественном отношении, причину чего главным образом приходится искать в том, что производители ковров не имеют возможности окрашивать шерсть дорогими растительными красками ввиду того, что цены на ковры стоят сравнительно низкие, а затрата времени и труда на выделку каждого квадратного аршина ковра огромная. Подделка коснулась и коврового производства.
- Посмотрите, каким манипуляциям подвергаются здесь ковры, - указал мне агент одной из фирм, скупающей ковры для продажи за границу.
Взглянув по указанному направленно, я, к моему несказанному удивлению, увидел несколько ковров, удивительно ярких красок, которые безжалостно были разостланы на дороге; по ним взад и вперед сновали прохожие и проходили караваны верблюдов.
- Какая жалость, - невольно воскликнул я, - ведь это прямая порча таких прекрасных ковров.
- Ничуть не бывало… Это местный способ фальсификации ковров… Прежней выработки ковры красились, как вам известно, растительными красками, а новые анилиновыми, поэтому везде ковер старой работы ценится гораздо дороже новых. Вот тут-то на помощь приходят грязь и солнце. Ковер новой работы, полежавший таким образом на дороге в течение недели, приобретает вид старинного и тем самым увеличивается его стоимость, а подделка таким способом может быть определена только тонким знатоком ковров.
Вокруг Керков лежит плодородная густо населенная полоса земли, орошаемая водою Амударьи, проведенною целою сетью глубоких арыков на значительное расстояние от реки. Ввиду необходимости заставить воду из Амударьи вливаться в арыки, они вырываются с таким расчетом, чтобы дно их лежало ниже поверхности дна реки, благодаря чему глубина арыков в среднем от одной до двух сажень. Напором вода проходит по всем арыкам до их конца, и уже из них поднимается на поверхность для орошения с помощью особой примитивной по устройству водоподъемной машины, называемой чигирь. Устройство чигиря несложно. К ободу большого, более сажени в диаметре, колеса, поставленного перпендикулярно ко дну арыка, привязывается целый ряд глиняных с широкими горлами кувшинов; они-то при вращении колеса, через которое проходит вал, захватывают воду и, поднимаясь кверху, выливают ее в особый желоб, откуда уже вода льется по неглубокой канавке, вырытой на самой поверхности земли. Колесо же приводится в движенье следующим образом: на конец вала надето зубчатое колесо, соединенное с шестернею, в которое вделан другой вал, доходящий до поверхности земли, а к этому последнему приделана вага. В вагу обыкновенно запрягается верблюд, который, описывая круг, тем самым приводит весь механизм водоподъемной машины в движение. Верблюду завязывают при этом глаза, и бедное животное, лишенное зрения, целый день с самыми короткими отдыхами ходит по небольшому кругу, накачивая воду и орошая ею участок земли, принадлежащей его хозяину.
Л. Е. Дмитриев-Кавказский. Чигирь. 1887
Сплошные засеянные различными видами зерновых хлебов участки земли каждого владельца окружены деревьями, преимущественно талом и тополевыми породами. Другие виды лиственных деревьев не разводятся, так как в этих местах подпочвенная вода находится слишком близко от поверхности, и корни деревьев, проходя через воду, начинаюсь гнить, и дерево по этой причине пропадает.
На противоположном берегу Амударьи виднеются на возвышенности развалины старой крепости, в настоящее время совершенно разрушившиеся.
В сети часто размещается вот этот замечательный снимок, сделанный в Керках уже в советское время:
Керки. Пограничник верхом на осле. 1934
А вот как описывал Керки конца 1920-х (в ходе национального размежевания 1924 года и расформирования Бухарской ССР он попал в состав Туркменской ССР) генерал-полковник С. С. Бельченко (Попов А. Ю. 15 встреч с генералом КГБ Бельченко. - М., 2002):
47-й пограничный отряд базировался в г. Керки в Туркмении. […] По пути в Керки мы проезжали Бухару, где нам рассказывали диковинные истории про жизнь бухарского эмира, про его гарем, где было около 100 женщин и, как сейчас говорят, мужчин неправильной ориентации, т. е. педерастов. Сам эмир, как нам говорили, был не прочь в своих утехах использовать мальчиков, хотя беспощадно казнил своих подданных, если узнавал, что те грешат тем же.
Город Керки Туркменской ССР, куда я прибыл в марте 1927 года, произвел на меня тягостное впечатление. Началось с переправы на левый берег Амударьи. Государственной переправы еще не существовало. Промышляли ею частные владельцы каюков (лодок). Сажали пассажиров столько, что вода едва не заливала их. Оказалось, что сесть в каюк трудно, так как берег не был оборудован. Требовалось умение прыгнуть в суденышко, чтобы не попасть в реку, кипящую водоворотами. Не менее трудно было и выйти из каюка. А как беспомощно мы чувствовали себя на середине полноводной реки, с тревогой следя за туркменом, который, выбиваясь из сил, орудовал длинным шестом, сопротивляясь течению - именно шестом, а не веслом, ибо только так можно бороться с могучей стремниной горной реки.
Керки хотя и называли городом, но это был большой кишлак, правда, не совсем обыкновенный, ибо в нем сходились торговые пути с Афганистаном. Одна из улиц называлась Таможенной, здесь стояло два ряда европейского типа домов, в них размещалась таможня и жили таможенные служащие. Остальные строения - глинобитные, с плоскими крышами.
В центре города находилась базарная площадь, куда на верблюдах и ишаках приезжали продавцы и покупатели всевозможных изделий. В базарные дни шла очень оживленная торговля. Немало было здесь купцов - туркменов и афганцев. Торговали мясом, шерстью, великолепными коврами, фруктами, а нелегально - контрабандными товарами и наркотиками. Всего было вдоволь, кроме рыбы, хотя рядом протекала Амударья; иногда, правда, нам приносили рыбу, но по высокой цене. Называлась эта рыба скаферингус, с виду похожая на маленького сома, а на вкус даже лучше стерляди. Знатоки утверждали, что такая рыба водится только в двух реках мира: в Амударье и Миссисипи.
В наиболее многолюдных, а следовательно, и наиболее грязных уголках рынка располагались парикмахеры; бритву им заменял остро отточенный кусок косы или длинный стальной нож - ими они брили и головы, и бороды, предварительно долго массируя кожу мокрыми пальцами без мыла. Благодаря такому массажу бритье проходило совершенно безболезненно, не вызывая раздражения.
В Керки в то время насчитывалось до двух тысяч жителей, из них около 600 русских, большинство которых составляли бывшие ссыльнопоселенцы. В городе были: один кинотеатр, одна русская школа и несколько школ на туркменском языке, больница и военный госпиталь.
Что интересно, и до основания русского укрепления в Керки было много ссыльных (бухарскоподданных). «До прихода сюда русских, Керки считался местом ссылки и назывался „бухарской Сибирью“, действительно, по рассказам, кажется, нет ни одного здешнего жителя, который бы не был сюда сослан эмиром за какую-нибудь провинность». (Крепость Керки (Бухара) // Нива, 1889, № 30).
Крепость Керки (Бухара). С фотографии. 1889
Русское укрепление Керки, расположенное на берегу Амударьи, возникло сравнительно недавно, всего лишь в начале 1889 года, когда рядом с бухарским городом Керки, на месте старой крепости, была устроена небольшая крепость на невысоком холме, отстоящем в полуверсты от берега. В настоящее время вокруг него распланированы улицы русского города. Длинным рядом вытянуты по обеим сторонам улиц казармы расположенных здесь стрелковых батальонов, занимающие вместе с своими хозяйственными постройками большую часть города. Ряды небольших домов, принадлежащих офицерам этих батальонов, а также и чиновникам различных ведомств, служащих в Керках, окруженных садами, образуют две-три улицы, примыкающие к казармам. На площади одиноко возвышается православная церковь. Значительные сады около каждого дома обманчиво увеличивают размер города, который, благодаря, своей разбросанности, кажется довольно большим, производя впечатление среднего уездного города.
К главной улице непосредственно примыкает площадь, с одной стороны которой тянется длинный ряд лавок с самыми разнообразными товарами. Два-три больших магазина поражают разнохарактерностью продаваемых товаров. Бакалея, вина, лампы, белье, обувь, парфюмерия, охотничьи принадлежности, все можно найти в различных углах этих магазинов, делающих значительные годовые обороты и с большим успехом конкурирующих даже с магазином местного военно-экономического общества. Потребителями всего являются не только служащие, но и местные жители - сарты и туркмены, приобретающие в большом количестве сахар и конфекты. Полутемные туземного типа лавки сверху донизу завалены кипами мануфактурных товаров, которые отчасти также продаются на месте, но главным образом направляются в Афганистан. Значительное количество продаваемой в Керкинском районе мануфактуры подтверждается тем обстоятельством, что десять лет тому назад туземец, одетый в халат, сделанный из русской материи, представлял собою крайне редкое исключение, так как все одевались в материи местного бухарского производства; теперь же наоборот - лишь состоятельный класс, носящий преимущественно шелковые халаты, имеет их из бухарского шелка, простонародье же носит почти исключительно русские бумажные материи, и даже местная бумажная мата встречается очень редко.
Непосредственно за линией лавок начинается туземный рынок, имеющий свою особую физиономию. Низкие лавки с одною лишь дверью заставлены товарами, причем в каждой лавке на разостланном ковре прямо на полу восседает сам хозяин, окруженный предметами своей торговли. Небольшие головы сахара подвешены везде к потолку, а по сторонам лавки открытые ящики с различными сортами русских и туземных конфектов чередуются с лампами, кусками материи, связками нагаек и массою мелких железных изделий, замков, ножей и т. п. Сосредоточенно важно сидит владелец лавки, поджав под себя ноги. Два или три небольших чайника с горячею водою и заваренным зеленым чаем составляют необходимую принадлежность, стоящую везде около каждого торговца, который почти все время отчасти для утоления жажды, а отчасти по привычке выпивать в течение дня неимоверное количество чашек зеленого кок-чая, особенно любимого туземцами. Густая толпа народа, одетая в халаты всех цветов и оттенков, толпится около лавок. Тут же виднеются чайханэ, или по-нашему трактиры, где приготовляется плов и греется вода. На больших жаровнях с углями поджариваются шашлыки, распространяя вокруг запах горелого бараньего сала. Груды арбузов, дынь, абрикосов (урюк) и гранат разложены на земле, испуская под жгучими лучами солнца невыносимый одуряющий аромат. Но все это, вместе смешиваясь с запахом поджариваемого для плова кунжутного масла, положительно отравляет воздух и затрудняет дыхание. Конные туземцы на лошадях или на небольших ослах останавливаются в этой же толпе, постоянно двигающейся по разным направлениям. С громкими криками порою проталкивается арба, запряженная в одну лошадь, на спине которой, облокотившись ногами на оглобли, сидит погонщик. Оборванные дервиши, став в ряд, монотонно распевают стихи Корана, а рядом с ними, разложив на земле небольшой коврик, акробат показывает свое искусство.
Дервиши. Бухарский эмират
В некоторых местах толпа особенно густо сплотилась, внимательно к чему-то прислушиваясь. В середине ее, прислонившись спинами к стенам лавки, сидят несколько музыкантов. Заунывные слабые звуки, извлекаемые из туземных инструментов, слышны лишь на самом близком расстоянии. По конструкции этого среднее между балалайкою и домброю, но с огромным, в два аршина грифом, на котором натянуты три струны; инструмент этот служит для аккомпанемента. Исполнитель старик-сарт, с огромною седою бородою, закрыв глаза и напевая себе под нос, сосредоточенно важно бренчит струнами, жалобно отзывающимися на визгливые ноты туземной скрипки, гриф которой прикреплен к выделанной небольших размеров тыкве, с пустотой в середине. Глухо рокоча, вторит им барабан, похожий отчасти по звуку на кавказскую зурну. Однообразно дикая мелодия с небольшими вариациями, постоянно повторяясь, кажется, не имеет конца, но слушатели с видимым наслаждением жадно ловят эти бедные звуки и толпятся в течение целого часа около музыкантов.
Разложив на кошмах горки мелкой серебряной и медной монеты, сидят менялы, занимаясь ее пересчитыванием и разменом афганских рупий на бухарскую теньгу. Порою через толпу пробирается дервиш, держа перед собою сосуд с тлеющими углями, на которые он бросает сильно пахучие корешки, распространяющие при горении густой и едкий дым. Это окуривание от злого духа. Набожные люди иногда бросают мелкую монету в мешочек, висящий через его плечо.
Расталкивая толпу, пробирается водонос с кожаным турсуком воды за спиною и с медною чашкою в руке. «Су-су-су», - монотонно покрикивает он, протягивая желающим чашку с мутною тепловатою водою.
К угловой лавке не спеша подходит сарт покупатель.
- Селям-алейкюм, - говорит он, прикладывая правую руку к сердцу.
- Алейкюм-асселям, - отвечает купец и в знак приветствия гладит правою рукою свою густую бороду.
Покупатель садится на землю против лавки и, получив от купца чашку зеленого чая без сахара, сосредоточенно втягивает в себя горячую влагу. Степенно, не торопясь, ведутся продолжительные переговоры о стоимости товара, о новостях, о семейных делах, и иногда лишь через полчаса совершается покупка нескольких аршин ситца или небольшой, фунтов 5-6, головы сахара.
В углу рынка, около забора, приютилось два-три сарта цирюльника, которые тут же бреют головы и пускают кровь желающим. Смочив немного водою из протекающего арыка волосы, цирюльник особой широкой бритвою с замечательным искусством и быстротою сбривает густые волосы с головы правоверного, сообщая ему в то же время все новости, циркулирующие на туземных базарах. На большой площадке за рынком стоят пригнанные для продажи бараны, и тут же вперемежку с верблюдами и лошадьми толпятся люди. Яркое солнце освещает всю эту чуждую, не лишенную своеобразной прелести, картину.
Лодка на Амударье
Керки с давних времен имел большое торговое значение, так как через него пролегала караванная дорога из Афганистана, через Гузар и Шахризябс в Самарканд. Переправа через Амударью около Керков производится на особых каюках, на которые грузятся товары, верблюды и лошади. Переправа эта сдается бухарским правительством на откуп и является источников довольно значительная дохода. По дороге на Гузар существовал особый почтовый тракт, устроенный еще Чингисханом. Путешествовавший по Средней Азии в 1402 году Гонзалес де Клавихо в своих путевых записках подробно описывает ямы, т. е. почтовые станции, которые ему пришлось видеть в различных местах, и в том числе около Гузара. Таким образом, завоеватель, наводивший ужас на всю Европу и являвшийся в представлении европейских народов дикарем, в действительности обращал огромное внимание на внутреннее устройство своего государства, причем организовал почтовые сообщения в нем еще в то время, когда у нас на Руси о них не имели никакого понятия; и царевы ямы (почтовые станции), и ямщики допетровской Руси были нами позаимствованы в Средней Азии, где они действовали уже целое столетие. В настоящее время Керкинско-гузарская дорога почти утратила свое значение, и лишь развалины саргдоб (водохранилищ) напоминают о ее былом торговом значении.
При выезде из Керков расположены здания Керкинской таможни, а также находятся склады некоторых торговых фирм, ведущих сношение с Афганистаном, куда от нас вывозят значительное количество мануфактурных товаров, сахара, спичек и керосина. Последние три вида товаров выпускаются в Афганистан с возвратом акциза и с выдачею особых премий.
Вся торговля с Афганистаном положительно зависит от предприимчивости представителей наших торговых фирм.
- Вот, например, обратите внимание на деятельность фирмы Нобель, - указали мне на молодого энергичного заведывающего делами этой фирмы. - Обороты керкинского отделения удвоились вследствие того, что он независимо продажи керосина, пустил в продажу особые лампочки, которые, благодаря своей значительной дешевизне, охотно покупаются для продажи в Афганистан. Еще хорошо идут туда же чугунные изделия, как, например, котлы для плова, дешевые изделия из фарфора, различные картины, до которых азиаты большие охотники.
Из Афганистана же к нам здесь идет огромное количество каракулевых шкурок, доставка которых в Россию составляет предмет особого договора, заключенного между афганским и бухарским эмирами; поэтому шкурки эти привозятся под наблюдением особо назначенных для этой цели афганских чиновников. Здешняя таможня делает в общем значительные обороты и считается по количеству взыскиваемых пошлин первою в Туркестане после Асхабадской и Самаркандской. Одно, что во многом неблагоприятно влияет на развитие наших торговых отношений с Афганистаном - это наша таможенная формалистика и волокита, к которой страшно трудно привыкают азиаты. Здесь по-настоящему должны быть введены возможно упрощенные правила очистки товаров пошлиною.
Идут также из Афганистана к нам ковры, но по сущности, правда сказать, они только проходят через Россию. Их покупает больше всего Франция. Ковры по качеству средние. В отношении же рисунка ничего особого собою не представляют. Обыкновенно темного или темно-красного оттенка фон и по нем шестиугольные шашки. Ткань ковров редкая, а главный их недостаток, что они делаются из немытой шерсти, поэтому издают прескверный запах, который никакими средствами не уничтожишь. Вот здешние ковры другое дело.
Керки и весь левый берег Амударьи до кишлака Бассаги является издавна центром коврового производства в бухарских владениях. Передаваясь из поколения в поколение, искусство это в названном районе доведено до высокой степени совершенства, в силу чего керкинские ковры, или, как их часто называют, кизил-аякские, от названья кишлака, отстоящего от Керков в 40 верстах, по справедливости, после текинских, занимают второе место на ковровых рынках. В последнее время производство их ухудшилось в качественном отношении, причину чего главным образом приходится искать в том, что производители ковров не имеют возможности окрашивать шерсть дорогими растительными красками ввиду того, что цены на ковры стоят сравнительно низкие, а затрата времени и труда на выделку каждого квадратного аршина ковра огромная. Подделка коснулась и коврового производства.
- Посмотрите, каким манипуляциям подвергаются здесь ковры, - указал мне агент одной из фирм, скупающей ковры для продажи за границу.
Взглянув по указанному направленно, я, к моему несказанному удивлению, увидел несколько ковров, удивительно ярких красок, которые безжалостно были разостланы на дороге; по ним взад и вперед сновали прохожие и проходили караваны верблюдов.
- Какая жалость, - невольно воскликнул я, - ведь это прямая порча таких прекрасных ковров.
- Ничуть не бывало… Это местный способ фальсификации ковров… Прежней выработки ковры красились, как вам известно, растительными красками, а новые анилиновыми, поэтому везде ковер старой работы ценится гораздо дороже новых. Вот тут-то на помощь приходят грязь и солнце. Ковер новой работы, полежавший таким образом на дороге в течение недели, приобретает вид старинного и тем самым увеличивается его стоимость, а подделка таким способом может быть определена только тонким знатоком ковров.
Вокруг Керков лежит плодородная густо населенная полоса земли, орошаемая водою Амударьи, проведенною целою сетью глубоких арыков на значительное расстояние от реки. Ввиду необходимости заставить воду из Амударьи вливаться в арыки, они вырываются с таким расчетом, чтобы дно их лежало ниже поверхности дна реки, благодаря чему глубина арыков в среднем от одной до двух сажень. Напором вода проходит по всем арыкам до их конца, и уже из них поднимается на поверхность для орошения с помощью особой примитивной по устройству водоподъемной машины, называемой чигирь. Устройство чигиря несложно. К ободу большого, более сажени в диаметре, колеса, поставленного перпендикулярно ко дну арыка, привязывается целый ряд глиняных с широкими горлами кувшинов; они-то при вращении колеса, через которое проходит вал, захватывают воду и, поднимаясь кверху, выливают ее в особый желоб, откуда уже вода льется по неглубокой канавке, вырытой на самой поверхности земли. Колесо же приводится в движенье следующим образом: на конец вала надето зубчатое колесо, соединенное с шестернею, в которое вделан другой вал, доходящий до поверхности земли, а к этому последнему приделана вага. В вагу обыкновенно запрягается верблюд, который, описывая круг, тем самым приводит весь механизм водоподъемной машины в движение. Верблюду завязывают при этом глаза, и бедное животное, лишенное зрения, целый день с самыми короткими отдыхами ходит по небольшому кругу, накачивая воду и орошая ею участок земли, принадлежащей его хозяину.
Л. Е. Дмитриев-Кавказский. Чигирь. 1887
Сплошные засеянные различными видами зерновых хлебов участки земли каждого владельца окружены деревьями, преимущественно талом и тополевыми породами. Другие виды лиственных деревьев не разводятся, так как в этих местах подпочвенная вода находится слишком близко от поверхности, и корни деревьев, проходя через воду, начинаюсь гнить, и дерево по этой причине пропадает.
На противоположном берегу Амударьи виднеются на возвышенности развалины старой крепости, в настоящее время совершенно разрушившиеся.
В сети часто размещается вот этот замечательный снимок, сделанный в Керках уже в советское время:
Керки. Пограничник верхом на осле. 1934
А вот как описывал Керки конца 1920-х (в ходе национального размежевания 1924 года и расформирования Бухарской ССР он попал в состав Туркменской ССР) генерал-полковник С. С. Бельченко (Попов А. Ю. 15 встреч с генералом КГБ Бельченко. - М., 2002):
47-й пограничный отряд базировался в г. Керки в Туркмении. […] По пути в Керки мы проезжали Бухару, где нам рассказывали диковинные истории про жизнь бухарского эмира, про его гарем, где было около 100 женщин и, как сейчас говорят, мужчин неправильной ориентации, т. е. педерастов. Сам эмир, как нам говорили, был не прочь в своих утехах использовать мальчиков, хотя беспощадно казнил своих подданных, если узнавал, что те грешат тем же.
Город Керки Туркменской ССР, куда я прибыл в марте 1927 года, произвел на меня тягостное впечатление. Началось с переправы на левый берег Амударьи. Государственной переправы еще не существовало. Промышляли ею частные владельцы каюков (лодок). Сажали пассажиров столько, что вода едва не заливала их. Оказалось, что сесть в каюк трудно, так как берег не был оборудован. Требовалось умение прыгнуть в суденышко, чтобы не попасть в реку, кипящую водоворотами. Не менее трудно было и выйти из каюка. А как беспомощно мы чувствовали себя на середине полноводной реки, с тревогой следя за туркменом, который, выбиваясь из сил, орудовал длинным шестом, сопротивляясь течению - именно шестом, а не веслом, ибо только так можно бороться с могучей стремниной горной реки.
Керки хотя и называли городом, но это был большой кишлак, правда, не совсем обыкновенный, ибо в нем сходились торговые пути с Афганистаном. Одна из улиц называлась Таможенной, здесь стояло два ряда европейского типа домов, в них размещалась таможня и жили таможенные служащие. Остальные строения - глинобитные, с плоскими крышами.
В центре города находилась базарная площадь, куда на верблюдах и ишаках приезжали продавцы и покупатели всевозможных изделий. В базарные дни шла очень оживленная торговля. Немало было здесь купцов - туркменов и афганцев. Торговали мясом, шерстью, великолепными коврами, фруктами, а нелегально - контрабандными товарами и наркотиками. Всего было вдоволь, кроме рыбы, хотя рядом протекала Амударья; иногда, правда, нам приносили рыбу, но по высокой цене. Называлась эта рыба скаферингус, с виду похожая на маленького сома, а на вкус даже лучше стерляди. Знатоки утверждали, что такая рыба водится только в двух реках мира: в Амударье и Миссисипи.
В наиболее многолюдных, а следовательно, и наиболее грязных уголках рынка располагались парикмахеры; бритву им заменял остро отточенный кусок косы или длинный стальной нож - ими они брили и головы, и бороды, предварительно долго массируя кожу мокрыми пальцами без мыла. Благодаря такому массажу бритье проходило совершенно безболезненно, не вызывая раздражения.
В Керки в то время насчитывалось до двух тысяч жителей, из них около 600 русских, большинство которых составляли бывшие ссыльнопоселенцы. В городе были: один кинотеатр, одна русская школа и несколько школ на туркменском языке, больница и военный госпиталь.
Что интересно, и до основания русского укрепления в Керки было много ссыльных (бухарскоподданных). «До прихода сюда русских, Керки считался местом ссылки и назывался „бухарской Сибирью“, действительно, по рассказам, кажется, нет ни одного здешнего жителя, который бы не был сюда сослан эмиром за какую-нибудь провинность». (Крепость Керки (Бухара) // Нива, 1889, № 30).