Михаил Урицкий и Алиса Став. Притупленная интуиция
Как известно, чрезвычайно трудно выпроводить агента по продажам после того, как он вставил ногу в дверной проем, хотя ясно, что он стремится подвести вас к ненужной и разорительной сделке. Пользуясь данной метафорой, можно сказать, что сексистская масс-культура при всей ее кажущейся безобидности, от пресловутых «телочек» до «рубашки астрофизика», это нога гендерного насилия, настойчиво протискивающаяся в жизненное пространство женщины.
Согласно определению ООН, гендерное насилие - это «любой акт насилия, совершённый на основании полового признака, который причиняет или может причинить физический, половой или психологический ущерб, а также угрозы совершения таких актов, принуждение или произвольное лишение свободы, будь то в общественной или личной жизни». В обыденном представлении подобного рода актами являются исключительно избиения, изнасилования или убийства. Что же касается различных манипулятивных, уничижительных и дискриминационных практик, которые женщинам приходится испытывать на себе ежечасно, будь то на работе, на улице или дома, то они, как правило, рассматриваются как неизбежная данность, поскольку якобы коренятся в самой природе, строго разграничившей мужские и женские функции.
Расхожие стереотипы о непримиримом различии между мужчинами и женщинами в области интеллекта и мироощущения, убежденность в том, что исконно женская стезя заключается в податливости и покорности, а мужская - в напористости и властности, это и есть основная часть айсберга, вершина которого - мелькающие в заголовках газет сообщения о преступлениях на гендерной почве. Существует множество научных исследований, развенчивающих подобные стереотипы и показывающих, что гендерные роли являются продуктом социализации. Тем не менее, подавляющее большинство людей, как мужчин, так и женщин, уверены в том, что существует принципиальная несхожесть между полами в мировосприятии и мышлении. А это значит, что равноправные и продуктивные взаимоотношения между свободными субъектами различного пола становятся невозможны в принципе, и для того, чтобы добиться желаемой цели, необходимо прибегнуть к манипуляциям или давлению. Добивающейся стороной при этом «по праву сильного» неизменно оказывается мужчина, а степень его настойчивости является индикатором мужественности. Именно такие представления и ложатся в основу агрессивно- или манипулятивно-навязчивого поведения, отводящего женщине роль добычи, для «заарканивания» которой приемлемы любые средства. Отсюда и удручающая картина, вырисовывающаяся в недавно проведенном в Израиле исследовании: 82% опрощенных израильских женщин сообщили, что становились жертвами сексуальных домогательствам на улице, причем 30% говорили о домогательствах не только словесных, но и физических. Но это лишь сухие статистические выкладки, и разглядеть в них реальные ситуации могут только те, кто непосредственно с ними сталкивался. Поэтому приведем рассказ нашей знакомой, повествующий о том, что является частью повседневного опыта практически любой женщины.
«Как-то раз я зашла в магазин хозяйственных принадлежностей, намереваясь недорого купить дрель. Я спросила у продавца (назовем его А), где я могу найти искомую вещь, и он предложил проводить меня в соответствующий отдел. Работник этого отдела (назовем его Б) показал мне несколько видов дрелей, но они оказались слишком дорогими, и я спросила, нет ли чего-нибудь подешевле. Проводивший меня продавец сказал, что у Б есть очень хорошая дрель и он может в субботу приехать ко мне домой и сделать дырки в стенах. Б сказал, что, конечно же, в субботу он сможет. Важно отметить, что в этот момент я не видела выражения глаз обоих работников, поскольку смотрела на дрели. В ответ на предложение А, я сказала, что услуга на дому стоит денег, и мне это невыгодно. А снова повторил, что у Б прекрасная дрель и мне стоит согласиться, чтобы он приехал ко мне в субботу. В этот момент я посмотрела на него, увидела его масленый взгляд, и только тогда до меня дошло, что я подвергаюсь сексуальному домогательству. Я почувствовала, как меня накрывает волна возмущения: как он смеет вести себя подобным образом?! Именно это я и произнесла вслух, громко и с расстановкой. Продавец принялся отнекиваться, а я развернулась и ушла вглубь магазина. Я старалась успокоиться, но во мне продолжали кипеть обида, ярость и удивление. Спустя некоторое время я вернулась и потребовала у А, чтобы он извинился. Он тут же сказал, что просит прощения, и извинился снова, когда я сказала, что он должен поблагодарить за то, что я не подаю на него жалобу. Я покинула магазин, так ничего и не купив. Уже в машине я начала задаваться вопросами: Как получилось, что я сразу не распознала сексуальную подоплеку его слов? Почему он выбрал меня как объект сексуального домогательства? Может быть, потому, что я русскоговорящая? Или потому, что, согласно стереотипному представлению, у женщины, самостоятельно покупающей дрель, нет мужчины, а значит ее можно использовать? Достаточно ли того, что он извинился? А главный вопрос, каким образом формируются подобные типы, воспринимающие женщину исключительно как объект».
Эту, в общем-то, будничную историю можно проанализировать с помощью «трансакционного анализа» Эрика Берна, описанного в его книге «Игры, в которые играют люди». В каждом человеке присутствуют три ипостаси: родитель, взрослый и ребенок. Нет нужды вдаваться в подробности данной теории, достаточно подчеркнуть, что равноправное взаимодействие между людьми возможно лишь в том случае, если каждая сторона задействует своего «внутреннего взрослого» и обращается к «внутреннему взрослому» противоположной стороны. Только в такой ситуации отсутствует «двойное дно», манипуляция и властные отношения. Иначе говоря, смысловой посыл, заключенный в словах или действиях одного человека, должен соответствовать тому, что воспринимает другой человек, находящийся с ним в интеракции. При этом обе стороны должны в равной степени не только обладать свободой воли, но и сознавать, что они ей обладают. Что же касается «внутреннего ребенка», то он бывает трех видов: естественный, приспосабливающийся и бунтующий. «Естественный ребенок» - это проявление эгоцентризма в чистом виде. Его принцип - «я так хочу», а окружающие существуют постольку, поскольку удовлетворяют его желания. В противовес этому, «приспосабливающийся ребенок» стремится всем угодить, рассматривает себя через призму ожиданий других людей и не имеет собственных желаний. В вышеописанном эпизоде «внутренний взрослый» женщины обратился к «внутреннему взрослому» продавца с конкретной просьбой - помочь в выборе дрели. В ответ продавец задействовал своего «естественного ребенка», который обратился к «приспосабливающемуся ребенку» покупательницы. Такова социально поощряемая игра, в большинстве случаев разворачивающаяся между мужчинами и женщинами - не диалог между двумя «взрослыми», а взаимодействие между «естественным ребенком» и «ребенком приспосабливающимся».
А вот другой не менее показательный и столь же будничный эпизод: Алиса Став как-то раз, идя по улице, увидела парня и девушку. Обоим лет по 15. Поравнявшись с ними, она услышала, как парень произнес похабно-ехидным тоном: «Хочешь банан? Девочки ведь любят бананы. А пойдем ко мне домой, у меня там много большущих бананов, я тебя ими угощу». Алиса приблизилась к ним, и парень тут же ретировался. Она спросила девушку: «Почему ты позволяешь ему так с собой разговаривать?». Та отмахнулась: «Да ладно, они ведь все такие, только об этом и думают». Подобную беспечность или уступчивость со стороны женщин перед лицом назревающего насилия можно охарактеризовать как притупленную интуицию. Именно этот фактор заставляет многих жен оставаться с мужьями, демонстрирующими явную склонность к насильственным проявлениям, вплоть до трагического исхода. Психоаналитик Кларисса Эстес в своей книге «Бегущая с волками» пишет, что «усвоенная смолоду наука «быть паинькой» заставляет женщин идти наперекор собственной интуиции. В этом смысле их, по существу, умышленно учат уступать хищнику. Представьте, что волчица учит своего детеныша «быть паинькой» при встрече со злобным хорьком или коварной гремучей змеей».
В этом и заключается социальный механизм, затягивающий женщин в ловушку домашнего насилия, сексуальных домогательств и различных дискриминационных ограничений при наличии формального равенства. Этот механизм дает о себе знать уже в раннем подростковом возрасте, когда девочки приучаются к безропотной терпимости в отношении различных проявлений патриархального социума, унижающих их достоинство и нивелирующих их личность. Убедиться в этом легко: достаточно хотя бы поинтересоваться содержанием того, что является одним из главных агентов социализации - популярной в подростковой среде музыки. Наиболее почитаемые подростками рэперы, такие как Крис Браун или Tоо Short, изображают женщин не иначе как «шлюх», единственное предназначение которых - ублажать «крутых парней», а если «шлюха» наглеет, то нужно ее как следует проучить (весьма исчерпывающее представление об этом подростковом дискурсе могут дать такие песни, как «Loyal» или «Call Me Daddy»). Эту музыку слушают как мальчики, так и девочки. И на обращенный к девочкам вопрос, не смущает ли их столь откровенный сексизм, следует все та же пренебрежительная отмашка: «да ладно, это всего лишь песни».
Стоит ли удивляться, что подростки следующим образом описывают мотивы своих походов в публичные дома: «Мы просто развлекаемся. Ничего серьезного. Обычно это устраивается от скуки или если есть какое-то событие, вроде дня рождения. Мы не ходим туда каждый день. Нам хватает девочек, которым можно не платить. «Главное во всем этом - прикол». Такова в их представлении базисная дифференциация женских объектов - те, которые требуют оплаты, и те, которым платить не нужно. И насколько же циничным на этом фоне выглядит недавнее осуждение на 18 месяцев тюрьмы 39-летней женщины из Кирьят-Гата, имевшей многочисленные сексуальные связи с 13-14-летними подростками. Один из подростков описывал это так: «Я сидел в стороне, а мои приятели обзывали ее всякими грязными словами и били. Вначале только по заднице, но потом мой приятель дал ее пощечину. Она попросила «не надо», но он засмеялся и сказал ей «заткнись, шлюха». Несмотря на разницу в возрасте, совершенно очевидно, кто здесь жертва, а кто - хищник. Для наведывавшихся к ней подростков происходившее было всего лишь «приколом», а она - безотказной «шлюхой», такой же, как те, о которых они наслышаны из песен своих кумиров. Она же, по всей видимости, оказалась по отношению к ним в роли «приспосабливающегося ребенка», и попала в ту же западню, в которую попадают многие женщины, о которых впоследствии говорят: «сама виновата, что вовремя не ушла, ведь никто же не сажал ее на цепь».
Как известно, чрезвычайно трудно выпроводить агента по продажам после того, как он вставил ногу в дверной проем, хотя ясно, что он стремится подвести вас к ненужной и разорительной сделке. Пользуясь данной метафорой, можно сказать, что сексистская масс-культура при всей ее кажущейся безобидности, от пресловутых «телочек» до «рубашки астрофизика», это нога гендерного насилия, настойчиво протискивающаяся в жизненное пространство женщины. И если сразу же не захлопнуть дверь, то в дальнейшем будет крайне проблематично выдворить за порог это губительнейшее социальное явление, жертвой которого может оказаться любая женщина даже в самой развитой и благополучной стране. Однако законодательные акты и запреты здесь по большей части бессильны. Необходимо уже на уровне младших классов прививать детям осознание того факта, что единственно приемлемый способ межличностного взаимодействия - взаимное уважение, эмпатия и отсутствие принуждения или доминирования в какой бы то ни было форме. Девочки должны твердо усвоить, что превращение их в объект потребления рано или поздно приведет к следующей ступени - превращению их в объект насилия. Поэтому подобные поползновения, даже облаченные в безобидные, казалось бы, шутки и заигрывания, должны пресекаться моментально и на корню. Что же касается мальчиков, то до них нужно постараться донести простую, но зачастую несовместимую с их гендерным самоопределением истину: насилие в привычном понимании - это лишь кульминация, а зарождается оно там, где заканчивается рассмотрение другого человека как субъекта, наделенного волей, чувствами и желаниями.
Отсюда: http://relevantinfo.co.il/?p=14550
Согласно определению ООН, гендерное насилие - это «любой акт насилия, совершённый на основании полового признака, который причиняет или может причинить физический, половой или психологический ущерб, а также угрозы совершения таких актов, принуждение или произвольное лишение свободы, будь то в общественной или личной жизни». В обыденном представлении подобного рода актами являются исключительно избиения, изнасилования или убийства. Что же касается различных манипулятивных, уничижительных и дискриминационных практик, которые женщинам приходится испытывать на себе ежечасно, будь то на работе, на улице или дома, то они, как правило, рассматриваются как неизбежная данность, поскольку якобы коренятся в самой природе, строго разграничившей мужские и женские функции.
Расхожие стереотипы о непримиримом различии между мужчинами и женщинами в области интеллекта и мироощущения, убежденность в том, что исконно женская стезя заключается в податливости и покорности, а мужская - в напористости и властности, это и есть основная часть айсберга, вершина которого - мелькающие в заголовках газет сообщения о преступлениях на гендерной почве. Существует множество научных исследований, развенчивающих подобные стереотипы и показывающих, что гендерные роли являются продуктом социализации. Тем не менее, подавляющее большинство людей, как мужчин, так и женщин, уверены в том, что существует принципиальная несхожесть между полами в мировосприятии и мышлении. А это значит, что равноправные и продуктивные взаимоотношения между свободными субъектами различного пола становятся невозможны в принципе, и для того, чтобы добиться желаемой цели, необходимо прибегнуть к манипуляциям или давлению. Добивающейся стороной при этом «по праву сильного» неизменно оказывается мужчина, а степень его настойчивости является индикатором мужественности. Именно такие представления и ложатся в основу агрессивно- или манипулятивно-навязчивого поведения, отводящего женщине роль добычи, для «заарканивания» которой приемлемы любые средства. Отсюда и удручающая картина, вырисовывающаяся в недавно проведенном в Израиле исследовании: 82% опрощенных израильских женщин сообщили, что становились жертвами сексуальных домогательствам на улице, причем 30% говорили о домогательствах не только словесных, но и физических. Но это лишь сухие статистические выкладки, и разглядеть в них реальные ситуации могут только те, кто непосредственно с ними сталкивался. Поэтому приведем рассказ нашей знакомой, повествующий о том, что является частью повседневного опыта практически любой женщины.
«Как-то раз я зашла в магазин хозяйственных принадлежностей, намереваясь недорого купить дрель. Я спросила у продавца (назовем его А), где я могу найти искомую вещь, и он предложил проводить меня в соответствующий отдел. Работник этого отдела (назовем его Б) показал мне несколько видов дрелей, но они оказались слишком дорогими, и я спросила, нет ли чего-нибудь подешевле. Проводивший меня продавец сказал, что у Б есть очень хорошая дрель и он может в субботу приехать ко мне домой и сделать дырки в стенах. Б сказал, что, конечно же, в субботу он сможет. Важно отметить, что в этот момент я не видела выражения глаз обоих работников, поскольку смотрела на дрели. В ответ на предложение А, я сказала, что услуга на дому стоит денег, и мне это невыгодно. А снова повторил, что у Б прекрасная дрель и мне стоит согласиться, чтобы он приехал ко мне в субботу. В этот момент я посмотрела на него, увидела его масленый взгляд, и только тогда до меня дошло, что я подвергаюсь сексуальному домогательству. Я почувствовала, как меня накрывает волна возмущения: как он смеет вести себя подобным образом?! Именно это я и произнесла вслух, громко и с расстановкой. Продавец принялся отнекиваться, а я развернулась и ушла вглубь магазина. Я старалась успокоиться, но во мне продолжали кипеть обида, ярость и удивление. Спустя некоторое время я вернулась и потребовала у А, чтобы он извинился. Он тут же сказал, что просит прощения, и извинился снова, когда я сказала, что он должен поблагодарить за то, что я не подаю на него жалобу. Я покинула магазин, так ничего и не купив. Уже в машине я начала задаваться вопросами: Как получилось, что я сразу не распознала сексуальную подоплеку его слов? Почему он выбрал меня как объект сексуального домогательства? Может быть, потому, что я русскоговорящая? Или потому, что, согласно стереотипному представлению, у женщины, самостоятельно покупающей дрель, нет мужчины, а значит ее можно использовать? Достаточно ли того, что он извинился? А главный вопрос, каким образом формируются подобные типы, воспринимающие женщину исключительно как объект».
Эту, в общем-то, будничную историю можно проанализировать с помощью «трансакционного анализа» Эрика Берна, описанного в его книге «Игры, в которые играют люди». В каждом человеке присутствуют три ипостаси: родитель, взрослый и ребенок. Нет нужды вдаваться в подробности данной теории, достаточно подчеркнуть, что равноправное взаимодействие между людьми возможно лишь в том случае, если каждая сторона задействует своего «внутреннего взрослого» и обращается к «внутреннему взрослому» противоположной стороны. Только в такой ситуации отсутствует «двойное дно», манипуляция и властные отношения. Иначе говоря, смысловой посыл, заключенный в словах или действиях одного человека, должен соответствовать тому, что воспринимает другой человек, находящийся с ним в интеракции. При этом обе стороны должны в равной степени не только обладать свободой воли, но и сознавать, что они ей обладают. Что же касается «внутреннего ребенка», то он бывает трех видов: естественный, приспосабливающийся и бунтующий. «Естественный ребенок» - это проявление эгоцентризма в чистом виде. Его принцип - «я так хочу», а окружающие существуют постольку, поскольку удовлетворяют его желания. В противовес этому, «приспосабливающийся ребенок» стремится всем угодить, рассматривает себя через призму ожиданий других людей и не имеет собственных желаний. В вышеописанном эпизоде «внутренний взрослый» женщины обратился к «внутреннему взрослому» продавца с конкретной просьбой - помочь в выборе дрели. В ответ продавец задействовал своего «естественного ребенка», который обратился к «приспосабливающемуся ребенку» покупательницы. Такова социально поощряемая игра, в большинстве случаев разворачивающаяся между мужчинами и женщинами - не диалог между двумя «взрослыми», а взаимодействие между «естественным ребенком» и «ребенком приспосабливающимся».
А вот другой не менее показательный и столь же будничный эпизод: Алиса Став как-то раз, идя по улице, увидела парня и девушку. Обоим лет по 15. Поравнявшись с ними, она услышала, как парень произнес похабно-ехидным тоном: «Хочешь банан? Девочки ведь любят бананы. А пойдем ко мне домой, у меня там много большущих бананов, я тебя ими угощу». Алиса приблизилась к ним, и парень тут же ретировался. Она спросила девушку: «Почему ты позволяешь ему так с собой разговаривать?». Та отмахнулась: «Да ладно, они ведь все такие, только об этом и думают». Подобную беспечность или уступчивость со стороны женщин перед лицом назревающего насилия можно охарактеризовать как притупленную интуицию. Именно этот фактор заставляет многих жен оставаться с мужьями, демонстрирующими явную склонность к насильственным проявлениям, вплоть до трагического исхода. Психоаналитик Кларисса Эстес в своей книге «Бегущая с волками» пишет, что «усвоенная смолоду наука «быть паинькой» заставляет женщин идти наперекор собственной интуиции. В этом смысле их, по существу, умышленно учат уступать хищнику. Представьте, что волчица учит своего детеныша «быть паинькой» при встрече со злобным хорьком или коварной гремучей змеей».
В этом и заключается социальный механизм, затягивающий женщин в ловушку домашнего насилия, сексуальных домогательств и различных дискриминационных ограничений при наличии формального равенства. Этот механизм дает о себе знать уже в раннем подростковом возрасте, когда девочки приучаются к безропотной терпимости в отношении различных проявлений патриархального социума, унижающих их достоинство и нивелирующих их личность. Убедиться в этом легко: достаточно хотя бы поинтересоваться содержанием того, что является одним из главных агентов социализации - популярной в подростковой среде музыки. Наиболее почитаемые подростками рэперы, такие как Крис Браун или Tоо Short, изображают женщин не иначе как «шлюх», единственное предназначение которых - ублажать «крутых парней», а если «шлюха» наглеет, то нужно ее как следует проучить (весьма исчерпывающее представление об этом подростковом дискурсе могут дать такие песни, как «Loyal» или «Call Me Daddy»). Эту музыку слушают как мальчики, так и девочки. И на обращенный к девочкам вопрос, не смущает ли их столь откровенный сексизм, следует все та же пренебрежительная отмашка: «да ладно, это всего лишь песни».
Стоит ли удивляться, что подростки следующим образом описывают мотивы своих походов в публичные дома: «Мы просто развлекаемся. Ничего серьезного. Обычно это устраивается от скуки или если есть какое-то событие, вроде дня рождения. Мы не ходим туда каждый день. Нам хватает девочек, которым можно не платить. «Главное во всем этом - прикол». Такова в их представлении базисная дифференциация женских объектов - те, которые требуют оплаты, и те, которым платить не нужно. И насколько же циничным на этом фоне выглядит недавнее осуждение на 18 месяцев тюрьмы 39-летней женщины из Кирьят-Гата, имевшей многочисленные сексуальные связи с 13-14-летними подростками. Один из подростков описывал это так: «Я сидел в стороне, а мои приятели обзывали ее всякими грязными словами и били. Вначале только по заднице, но потом мой приятель дал ее пощечину. Она попросила «не надо», но он засмеялся и сказал ей «заткнись, шлюха». Несмотря на разницу в возрасте, совершенно очевидно, кто здесь жертва, а кто - хищник. Для наведывавшихся к ней подростков происходившее было всего лишь «приколом», а она - безотказной «шлюхой», такой же, как те, о которых они наслышаны из песен своих кумиров. Она же, по всей видимости, оказалась по отношению к ним в роли «приспосабливающегося ребенка», и попала в ту же западню, в которую попадают многие женщины, о которых впоследствии говорят: «сама виновата, что вовремя не ушла, ведь никто же не сажал ее на цепь».
Как известно, чрезвычайно трудно выпроводить агента по продажам после того, как он вставил ногу в дверной проем, хотя ясно, что он стремится подвести вас к ненужной и разорительной сделке. Пользуясь данной метафорой, можно сказать, что сексистская масс-культура при всей ее кажущейся безобидности, от пресловутых «телочек» до «рубашки астрофизика», это нога гендерного насилия, настойчиво протискивающаяся в жизненное пространство женщины. И если сразу же не захлопнуть дверь, то в дальнейшем будет крайне проблематично выдворить за порог это губительнейшее социальное явление, жертвой которого может оказаться любая женщина даже в самой развитой и благополучной стране. Однако законодательные акты и запреты здесь по большей части бессильны. Необходимо уже на уровне младших классов прививать детям осознание того факта, что единственно приемлемый способ межличностного взаимодействия - взаимное уважение, эмпатия и отсутствие принуждения или доминирования в какой бы то ни было форме. Девочки должны твердо усвоить, что превращение их в объект потребления рано или поздно приведет к следующей ступени - превращению их в объект насилия. Поэтому подобные поползновения, даже облаченные в безобидные, казалось бы, шутки и заигрывания, должны пресекаться моментально и на корню. Что же касается мальчиков, то до них нужно постараться донести простую, но зачастую несовместимую с их гендерным самоопределением истину: насилие в привычном понимании - это лишь кульминация, а зарождается оно там, где заканчивается рассмотрение другого человека как субъекта, наделенного волей, чувствами и желаниями.
Отсюда: http://relevantinfo.co.il/?p=14550