(no subject)
...Дверь, неслышно закрывшаяся за ним, растворилась вместе со стеной, убрав мнимую уверенность защиты, и он едва не потерял сознание от головокружения, очутившись посреди необъятной дали. Тут же сила мягко поддержала его, он вновь, будто тридцать лет назад почувствовал, как оттянуто слегка левое плечо тяжестью автомата…
Глядя внимательно под ноги, он тщательно переступал через резко очерченные на легком снегу, запорошившим красноватые скалы, пятна когтистых следов…
…Каждые десять шагов он оборачивался назад и, убедившись, что его спутник, не отстает, делал следующий шаг среди камней, стараясь полнее набрать в грудь лёгкий воздух высоты..
…За спиной изредка доносился глухой стук ботинок, всхлипы на время участившегося дыхания. Тогда он останавливался и ожидал, зная, что необходимо поддерживать в напарнике уверенность в собственных силах до тех пор, пока тот может идти сам. Любая помощь на такой высоте, особенно когда их было только двое, лишь приближала безвыходность.
…Получилось нелепо - группу перехватили на подходе, на пути, который был обеими сторонами установлен как нейтральный. Попытки связаться, сначала со своими, потом с принимавшей стороной, оказались тщетными - не хватало дальности антенны, да и под огнем невозможно было терпеливо вызывать сообщника…
Постепенно группу согнали с тропы, в труднопроходимое ущелье. И тут произошла очередная неудача - их обоих. с «майором» - так он для себя определил звание хмурого прикомандированного офицера, которого он должен был доставить на место встречи - отсекли от основной группы и зажали на крутом склоне.
С кем «майор» собирался встречаться, он, естественно, не интересовался, да не до того уже было. Еще некоторое время они пытались нащупать проход к своим, редко отстреливавшимся на другой стороне раздавшегося в ширину ущелья.
Потерпев неудачу, они стали отходить все выше, добравшись до обледенелых скал. Им пришлось ступать осторожно, то и дело скользя на камнях, и тут «майор» неловко, боком, повалился наземь. Через еще мгновение раздалось эхо, раскатившееся по скалам. «Вот ведь непруха..» - скривился спутник, пытаясь привстать, но снова опустившись на плоский камень. Штанина в верхней части медленно набухала красным пятном. «..Этого еще не хватало..», - озабоченно проговорил «майор». «Давай посмотрим..» , - сказал он, осмотрев пятно : «ногу согнуть можешь?» «Майор» приподнялся, пытался присесть : «Вроде ничего, но когда ногу сгибаю, будто что-то мешает..» «Тогда еще неплохо отделался, рана несквозная. Просто ее замотаем и пойдем. Кстати, как зовут? А то мы одни, не обращаться же к тебе по званию.» «Толя», - усмехнулся тот : «себя назовешь?» Он назвался, они пожали друг другу руки и принялись за работу.
Пуля, видно, застряла среди мышц в верхней части бедра. Кровь на высоте выходила короткими толчками, негусто, но бинт быстро намок. Стянув ногу, спросил : «Как сейчас? Двигаешь:?» «Если короткими шажками, то вполне даже..» - попытался ободрить товарища «маойр», видя как тот озабоченно рассматривает скалы наверху.
К счастью, снизу их уже не беспокоили. Только время от времени резко ударяли по ушам ватные хлопки - в ущелье под ними продолжался бой.
Спускаться не стали. Едва попытавшись сделать два шага, «майор» в изнеможении сел - нога совершенно не хотела сгибаться, да и сам спуск даже для подготовленных людей оказался опасен - снег превращался под подошвами ботинок в каток. Неясно было намерение напавших - они вполне могли оставить засаду чуть ниже, из которой им вдвоем, к тому же с раненым, вырваться было бы уже гораздо труднее…
Коротко посовещавшись, они двинулись выше, к хребту Сеид-Шибар, за которым, лежала долина Гильменда, прочно контролируемая своими - советскими и правительственными войсками. Конечно, опасность попасться в ловушку оставалась всегда, но из засады надо было уходить любыми путями.
Душу жгла полная неизвестность с оставшейся группой, но их было десять человек, а они двое уже не могли им помочь, не могли даже разделить с ними опасность.
…Снизу донеслись легкие шаркавшие звуки. Они скорее почувствовали, чем поняли, что к ним поднимаются, и, как могли ускорили ход. Он шел последним, шагах в двадцати ниже, с тем, чтобы у напарника оставалось время укрыться, пока он задержит, пусть на считанные секунды, преследователей. Несколько раз он останавливался, прислушиваясь - легкое шарканье снизу не приближалось, но и не удалялось.
Те, кто шел за ними, не торопились, уверенные в том, что загнанным русским никуда не уйти. Открывавшийся глазам склон не давал иного впечатления - удобная тропинка вилась между камнями узким серпантином, едва ли поднимаясь на десять метров над предыдущим витком…
Невыносимо медленно приближавшиеся скалы гребня нависали над ними непреодолимой стеной. «Майор» все чаще останавливался и оборачивался. Заметив, что «майор» в нерешительности взялся за автомат, он резко махнул ему рукой, показывая вверх. Тот, тяжело вздохнув, осторожно продолжил короткие шаги.
Склон, который они миновали, казалось уже сутки назад, сверху оказался неожиданно пологим. И тут он увидел, как из-за перегиба, всего сотней шагов ниже, не торопясь, уверенно идет цепочка людей. Они шли совсем свободно, останавливались тогда же, когда и отдыхавшие русские, издеваясь, уверенные в своем превосходстве…
И пока преследуемые, нагнувшись, из последних сил старались отдышаться, преследователи собирались вместе, громко смеясь…
А здоровый и раненый, разрывая лёгкие от безумных усилий вдохнуть летучий воздух, упрямо карабкались вверх.. Один раз русские стали, сдернув автоматы. Но среди преследователей это нескрываемое отчаяние вызвало хохот… И русские уже больше не останавливались, слыша, как приближается стук шагов и сильнее становится дыхание десятка людей.
«Эй, русски… Отдохни… Не беги так шибко...» - весело предложили за спиной. Вновь громко засмеялись внизу и, перебивая друг друга, стали кричать на своем языке. Он сжал скулы и смотрел только на спину своего товарища, думая только о том, чтобы тот не поскользнулся и не оступился. Чтобы эта задержка не дала тем, кто внизу, отвоевать еще несколько шагов…
Блеснула беззвучная фиолетовая вспышка слева и одновременно с ней его глаза заметили цепочку когтистых следов, будто исчезнувших в толще камня. Обернувшись, он не увидел преследователей и понял, что они все еще не вышли из-за поворота серпантина. Он громким шепотом проговорил колыхавшейся перед ним спине : «Пойдем вверх по следу ирбиса..»
Напарник как по сигналу стал, повернул к нему лицо, увидев энергичный взмах руки, послушно, семенящими шагами, пробежал вдоль ясно очертившейся цепочки и, дойдя до камня, внезапно исчез в нем…
Он обернулся - сейчас уже те должны показаться из-за поворота - и в два прыжка повторил путь напарника. И поразился, как неожиданно взору открылся глубокий узкий проход в камне. Потом мгновение постоял, вдохнул, и боком стал протискиваться среди мерзлых каменных стен…
…Пробираться было тесно, но так же неожиданно проход раздался, ушел вправо. Он догнал своего напарника. Проход еще несколько раз поворачивал то вправо, то влево, и они оба очутились на прогалине между отвесными скалами. Одновременно оглушительно выдохнув, они осмотрелись и снова увидели цепочку четких следов. Последовав вдоль нее, оба они нырнули в узкий проход, оказавшийся теснее первого, но удивительным образом не стеснявшего их движений.
И, только вырвавшись из хаоса скал и взобравшись на каменную площадку, люди огляделись и, не веря полностью в то, что еще живы, пошли вдоль спасительной цепочки, печатавшейся на заснеженных камнях.
Они очутились безумно высоко - ущелье, из которого они вырвались, лежало под ними, и никакие звуки, кроме заставлявшего замереть эха от криков невидимых птиц не нарушали оцепеневшую тишину мира.
Они молча сели. Поровну поделившись, с наслаждением начали жевать крохи. Те, что вывернули из карманов…
Метрах в десяти над ними, на плоском камне лежал фиолетово-серебристый снежный барс, глядя неотрывно на измученных людей и хлеща по камню хвостом невероятной длины…
.. «Wünschen Sie sich noch etwas?» - голос вывел его в прежнее пространство. Он, коротко взглянув на официантку, отрицательно покачал головой и встал.
У пиццерии собрались посетители, тут же занявшие опустевший столик. Вечер стоял тихий, не слишком нарушаемый шелестевшим шумом машин, время от времени кативших по Бад-Хомбургерштрассе. Группа полицейских шла из казарм к станции.
Ему не хотелось совсем идти домой - пережитые им вновь ощущения требовали большего вмещавшего пространства, чем давала его двухкомнатная квартира. Пройдя немного в сторону Пройнгесхайма, он вскоре почувствовал, что перемещение его стало бесцельным, и, перейдя на другую сторону улицы, повернул обратно..