Дрейф
Назовём это жизнью. Хотя бы с приставкою "полу-".
Назовём миноносцем лениво плывущий "Кон-Тики".
А девица с обложки лелеет в руке "Кока-Колу"
с выраженьем оргазма на томном младенческом лике.
Никогда не поймёшь, что тебе набормотано свыше.
Дон Кихот испарился. Ты сам по себе, Санчо Панса.
Назовём это счастьем, покуда живые и дышим,
заполняя собою безмерно чужое пространство.
На летучем голландском, тобой зафрахтованном судне
все подобны тебе. Каждый кажется братом и сватом...
Но, как кадры в кино, улетают во тьму беспробудни,
а оставшимся - счет невелик. Назовём это "фатум".
Ты не вышел в герои, Атланты и первопроходцы...
Чёрно-белая скука в житейской твоей киноленте...
Если верить Некрасову, стон этот песней зовётся,
хоть писал он совсем о другом
на другом континенте.
Ты не дрейфь. Мы всего лишь дрейфуем и вовсе не тонем.
Как любые другие, мы любим, смеёмся, страдаем...
Назовём это жизнью. Поди отыщи-ка синоним
этой божеской милости
в дебрях Брокгауза с Далем.
Назовём миноносцем лениво плывущий "Кон-Тики".
А девица с обложки лелеет в руке "Кока-Колу"
с выраженьем оргазма на томном младенческом лике.
Никогда не поймёшь, что тебе набормотано свыше.
Дон Кихот испарился. Ты сам по себе, Санчо Панса.
Назовём это счастьем, покуда живые и дышим,
заполняя собою безмерно чужое пространство.
На летучем голландском, тобой зафрахтованном судне
все подобны тебе. Каждый кажется братом и сватом...
Но, как кадры в кино, улетают во тьму беспробудни,
а оставшимся - счет невелик. Назовём это "фатум".
Ты не вышел в герои, Атланты и первопроходцы...
Чёрно-белая скука в житейской твоей киноленте...
Если верить Некрасову, стон этот песней зовётся,
хоть писал он совсем о другом
на другом континенте.
Ты не дрейфь. Мы всего лишь дрейфуем и вовсе не тонем.
Как любые другие, мы любим, смеёмся, страдаем...
Назовём это жизнью. Поди отыщи-ка синоним
этой божеской милости
в дебрях Брокгауза с Далем.