Джошуа Вон - пацан, который встряхнул Гонконг
Оригинал взят у senseisekai в Джошуа Вон - пацан, который встряхнул Гонконг
Джошуа Вон (Joshua Wong) не хочет взрослеть. Он - дитя Гонконга, а потому ближе к полуночи 6 октября он и его девушка (а еще друг девушки, потому что подростки не любят ходить по одиночке) зашли в забегаловку в рабочем районе Монгкок, чтобы полакомиться запеченным луком, жареными ананасами и китайской яичной лапшой с сырно-чесночным соусом - классическое гонконгское сочетание блюд. Вонг, которому совсем недавно исполнилось 18, одновременно ест пасту и проверяет свой смартфон.
Кантонская болтовня вокруг ресторана. На экранах телевизоров - изображения бастующих студентов, занявших основные коммерческие районы Гонконга. Они борются своими силами с противоречием: город основан на демократических идеалах, но при этом управляется авторитарной властью Китая. Никто в закусочной не обращает внимания на новости. Этот город - это краски флуоресцентного освещения, огромные прозрачные небоскребы, всевозможная сырная лапша. Все это его душа, и именно поэтому Джошуа говорит, что никогда не покинет Гонконг. Он, как Питер Пен, никогда не желает становиться эти «глупым» взрослым. «Взрослые никогда не смогут построить будущее, - говорит Вон. - Я хотел бы спросить у них, у этих людей с капиталом и властью, почему они не борются за демократию».
Вон опасается взрослой жизни, и его любимый город также остается юным.
Он мог бы стать финансовым центром страны с его 7,2 млн. жителей, которые верят в прагматизм и эффективную работу. Однако ему никогда не давали «вырасти», не давали политической свободы. Начиная с даты его основания, в качестве крошечной рыбацкой деревушки, отвоеванной у Династии Цин британцами в середине 19 века, вплоть до 1997 года, когда уже крупный город был возвращен «под крыло» Китая, он всегда был всего лишь пешкой в игре великой империи.
Когда Гонконг вновь вернулся под управление Китая, бывшей британской колонии дали 50 лет для адаптации к материковым порядкам. Политика, проводимая по принципу «Одна страна - две системы», гарантирует этой территории «высокую степень автономии», т.е. независимости от Пекина во всем, кроме вопросов безопасности. Но уже через 33 года территория полностью будет подвластна Китаю. Маленький и уникальный Гонконг будет вынужден стать таким же, как и все прочие города этой страны.
Приближение 2047 года все более беспокоит гонконгскую молодежь, ведь именно ей предстоит унаследовать новые политические порядки. Многие местные жители переживают по поводу того, что уже сейчас коммунистические лидеры Китая отнимают свободу у города, изменяют судебную систему, мешают свободе слова, а ведь это то, что отличает Гонконг от всего прочего Китая. В планах Пекина, как недавно было объявлено - помешать свободным демократическим выборам на пост главы территории. Из-за этого и возникли первые протесты, а бастующие наполнили улицы центра города в конце сентября. Слишком жестокая реакция на это - слезоточивый газ от полиции и проявления бандитизма - привела к тому, что к акции присоединились десятки тысяч человек. Такого масштаба никто не ожидал, и меньше всего Вонг. Зонтики, которыми студенты защищались от газа, стали символом движения. Эта общественная борьба стала самым важным протестом в Китае после 1989 года, когда демократические митинги на площади Таньаньмэнь были разогнаны - и молодые жители Гонконга с энтузиазмом начали борьбу.
Студенты, конечно, не планируют при помощи протестов сделать Гонконг полностью демократической территориальной единицей, ведь коммунистическая партия Китая в любом случае остается у власти на материке. К 6 октября активность протестующих уменьшилась из-за правительственного ультиматума. Тем не менее, события последних нескольких недель пробудили политическое сознание жителей, которые начали ценить то, чем обладают. Идеализм, организационная хватка, общественный дух молодежи - это то, что беспокоит правительство Китая, которое еще со времен Тяньаньмэнь знает, на что способны студенты, вышедшие на улицы.
Подросток, на которого ориентируются
В час ночи 2 октября толпы, собравшиеся у здания администрации Гонконга в районе Эдмиралти, начали рассеиваться. Протестующие перекрыли дороги, развернув лагерь, спали на рюкзаках, питались сухариками и в KFC. В течение всей кампании они мокли под дождем, на них распыляли слезоточивый газ. Тучи сгущались, и недовольство росло.
Как легкий туман, по толпе прошел слух: Джошуа Вон, который был арестован 26 сентября и находился 46 часов под стражей за нарушение границы в самом начале студенческого движения, собирался говорить. Многие подняли свои телефоны, чтобы снять эту речь на камеру. С его круглой челкой, щетиной, в очках с толстой оправой, Вонг выглядит как любой заурядный подросток. Он взошел на импровизированный подиум, поставленный у пешеходного моста и начал уверенно говорить на кантонском диалекте.
Вон сказал, что борьба за демократию еще не закончилась. «Останьтесь», - попросил он. Так они и сделали. Сходя с подиума, Вонг сжал руки в замок, поддерживая всех собравшихся. Он был воспитан в христианской семье, которая отпустила его для волонтерской деятельности в сельских районах Китая. Некоторые из его коллег-активистов - друзья из церкви. В 2011 году, когда ему было всего 14, Вонг собрал вокруг себя группу учащихся, известную под названием «Сколаризм». Они требовали остановить распространение коммунистических порядков в автономном городе, которое имело место, несмотря на резню на площади Тяньаньмэнь. После того как к уличным протестам присоединилось более 100000 человек, правительство Гонконга остановилось.
Вон стал одним из лидеров демонстрантов и добился невероятных успехов. Несмотря на внимание, оказываемое кумиру, Джошуа Вон испытывает недостаток в общении. Его плечи ссутулены, как у всех, кто постоянно копается в телефоне - за такую позу матери всего мира ругают своих детей. Его слова, которые он порой говорит с закрытыми от усталости глазами, совершенно ясны. «Я не хочу наблюдать за играми взрослых, раздающими визитные карточки, которые просто выкидываются в мусорное ведро, ведущими разговоры ни о чем. Политические реформы не придут сами. Мы должны принимать радикальные меры, потому что наши лидеры не сделали ничего». У Вона есть девушка по имени Тиффани, он жалеет, что у него не было больше времени для телефонных игр, и что у него нет любимой книги. Несмотря на обращенную к протестующим речь, Вонг говорит, что у нет никакого желания быть лидером, и все еще потрясен, что его арест в сентябре затронул столько людей, заставив их присоединиться к акции. У него самого нет кумиров: ни Махатма Ганди, ни Ван Дань - лидер студенческого протеста на площади Тяньаньмэнь в 1989 году, ставший врагом № 1 китайских властей. По мнению Вона, лидер демократического движения должен обладать силой.
«Если Гонконг будет надеяться только на меня, - говорит он, - движение потерпит неудачу».
Конфликт поколений
По сравнению со своими сверстниками на материковом Китае, молодежь Гонконга здоровее, богаче, имеет доступ к социальным сетям, таким как Facebook и Twitter, которые не разрешены цензурой Китая. Вона часто спрашивают, являются ли его родители активистами. Нет. Многим кажется, что его воспитание должно было быть каким-то особенным, раз он стал тем, кем стал. «Люди думают, что мы по ночам разговариваем о том, как правительство нарушает демократические свободы, - говорит он. - Мои родители просто дали мне свободу делать то, что я хочу».
Такая свобода в Гонконге уникальна. Ведь будущее города зависит целиком от прихотей Коммунистической партии во главе с председателем Си Цзиньпин, который не проявляет терпимости к инакомыслию. Даже местная экономика не застрахована от колебаний, тем более что проблемы растут, а процветание Гонконга зависит от коммунистической политики Пекина. Гонконг долго процветал благодаря привлечению иностранных капиталов, но рост замедляется, в основном из-за снижения экспорта. «Если Гонконг становится обычным городом материка, почему бы не перенести центральный орган управления в Пекин или Шанхай?» - спрашивает Карстен Холз, профессор экономики Гонконгского университета науки и технологии.
Неравенство доходов значительно увеличилось с 1997 года, и в настоящий момент Гонконг занимает лидирующее место среди развитых стран по этому показателю. Коэффициент рождаемости настолько низок, что численность населения уменьшается.
Однако гости с материка, в прошлом году город посетило 40,7 млн. человек, обеспечили приток новых капиталов, в результате чего жилье в Гонконге стало самым дорогим в мире, согласно жилищным обзорам. «Мы не видим перспектив в будущем», - говорит Кейти Ло, 21-летняя студентка университета.
Гордящиеся своим наследием, например, кантонским наречием вместо мандаринского, на котором говорят на материке, местные жители боятся культурного и экономического вторжения с севера. «Встаньте на Canton Road, раздраженно говорит Клаудия Мо о крупной магистрали Гонконга, и вы вряд ли услышите кантонский диалект». Мандаринский затмил английский язык в качестве второго языка города. Со своей стороны, Клаудия Мо очень хорошо говорит по-английски. Она происходит из семьи, принадлежавшей прибрежной части материкового Китая, которая сбежала от коммунистов и переехала в Гонконг. Но, как и большинство ее сверстников, она считает себя первоначально гонконгцем, во-вторых, гражданином, и только в третью очередь - жителем Китайской Народной Республики.
В Гонконге часто можно увидеть проявления шовинизма по отношению к материковым китайцам. Нелицеприятная местная фраза называет их «саранчой». Все надеются на то, что борьба Гонконга может стать катализатором аналогичного пробуждения остальной части Китая, где инакомыслие обычно приводит к тюремному сроку, а студенты прячутся в своих «коконах». «Люди Гонконга хотят защитить наши свободы, - говорит Хиу Ва, 19-летний студент педагогического института. - Я не интересуюсь изменением китайской политики».
Пока Гонконг был Британской колонией, его население было практически лишено гражданских прав. С 1997 года Китай предоставил территории ряд полномочий, а ее руководитель Лян Чжэньин не слишком любим своим народом. В Гонконге все еще остались компетентные государственные служащие и старые демократические законодатели с их британским акцентом и учеными степенями. Но молодежь на баррикадах задается вопросом о том, что все эти люди сделали, чтобы изменить политическое положение Гонконга. «Люди всегда говорят мне: «Если Вы хотите изменить мир, Вы должны отучиться в университете, затем работать в правительстве или стать бизнесменом, тогда Вы сможете влиять на политику», - говорит Вон. - «Нет. Чтобы изменить мир, нужно идти на улицы».
Печальный итог
Движению нужны сильные мужчины и женщины. Протесты постепенно пошли на спад. В ночь на 7 октября не больше пары тысяч человек осталось в районе Эдмиралти, это гораздо меньше, чем десятки тысяч несколькими днями ранее. Очень много энергии ушло на решение вопросов о том, чтобы призвать как можно больше людей на улицы, на бесконечные разговоры о разговорах с правительством, вместо того чтобы придумать, как превратить это движение в реальную политическую силу, с которой стал бы считаться Пекин. Лидеры протеста отказались приглашать оппозиционных политиков, которые имеют опыт переговоров с центральными властями. Та же неорганизованность, которая отличает все протестные движения в мире, характерна и для акции в Гонконге и может подорвать ее. «Они хотят добиться этого самостоятельно, - говорит Эмили Лау, глава Демократической партии. - Но зачем отвергать помощь политиков-демократов? У нас же одинаковые цели».
Даже для жителей Гонконга, которые поддерживают студентов, столь длительно перекрытые дороги и оккупированные жилые кварталы доставляют огромное неудобство. Пол Циммерман, окружной член совета, специально взявший зонтик на церемонию по случаю Государственного праздника Китая 1 октября, сказал, что пора уйти: «Вы дали людям право голоса. Теперь пора вернуть им улицы». Вон не волнуется. «Вы должны придумать правила сами, - говорит он. - У студентов больше времени, энергии, потому они должны стоять на линии фронта». Всякий раз, когда Вон появляется на местах протеста, на него направляются десятки камер новостных каналов, раздаются просьбы фанатов сфотографироваться с ним. Голливудские актеры привыкли к славе, но Вон - студент, как он сам подчеркивает, девятого по престижности университета из девяти имеющихся в Гонконге. Он изучает политику и государственное управление. Внимание, просьбы объяснить свою политическую позицию и необходимость улыбаться на камеры просто изматывают.
Неудивительно, что Вон время от времени уходит в подполье, в буквальном смысле слова. Когда он едет на метро, его почти никто не узнает. Он просто еще один подросток в качающемся вагоне, обновляющий свою страницу в Facebook и WhatsApp. Трое друзей, стоящих рядом с ним (тоже из «Сколаризма»), также заняты своими делами. Всего несколько мгновений спокойной жизни. «Действия важнее слов», - говорит Вон. Он отказывается от запланированных переговоров с правительством, ведь это «просто возможность показать наш гнев властям». Его голова вновь склоняется над телефоном, он всего лишь гонконгский ребенок, наедине со всем миром.
Time.
Джошуа Вон (Joshua Wong) не хочет взрослеть. Он - дитя Гонконга, а потому ближе к полуночи 6 октября он и его девушка (а еще друг девушки, потому что подростки не любят ходить по одиночке) зашли в забегаловку в рабочем районе Монгкок, чтобы полакомиться запеченным луком, жареными ананасами и китайской яичной лапшой с сырно-чесночным соусом - классическое гонконгское сочетание блюд. Вонг, которому совсем недавно исполнилось 18, одновременно ест пасту и проверяет свой смартфон.
Кантонская болтовня вокруг ресторана. На экранах телевизоров - изображения бастующих студентов, занявших основные коммерческие районы Гонконга. Они борются своими силами с противоречием: город основан на демократических идеалах, но при этом управляется авторитарной властью Китая. Никто в закусочной не обращает внимания на новости. Этот город - это краски флуоресцентного освещения, огромные прозрачные небоскребы, всевозможная сырная лапша. Все это его душа, и именно поэтому Джошуа говорит, что никогда не покинет Гонконг. Он, как Питер Пен, никогда не желает становиться эти «глупым» взрослым. «Взрослые никогда не смогут построить будущее, - говорит Вон. - Я хотел бы спросить у них, у этих людей с капиталом и властью, почему они не борются за демократию».
Вон опасается взрослой жизни, и его любимый город также остается юным.
Он мог бы стать финансовым центром страны с его 7,2 млн. жителей, которые верят в прагматизм и эффективную работу. Однако ему никогда не давали «вырасти», не давали политической свободы. Начиная с даты его основания, в качестве крошечной рыбацкой деревушки, отвоеванной у Династии Цин британцами в середине 19 века, вплоть до 1997 года, когда уже крупный город был возвращен «под крыло» Китая, он всегда был всего лишь пешкой в игре великой империи.
Когда Гонконг вновь вернулся под управление Китая, бывшей британской колонии дали 50 лет для адаптации к материковым порядкам. Политика, проводимая по принципу «Одна страна - две системы», гарантирует этой территории «высокую степень автономии», т.е. независимости от Пекина во всем, кроме вопросов безопасности. Но уже через 33 года территория полностью будет подвластна Китаю. Маленький и уникальный Гонконг будет вынужден стать таким же, как и все прочие города этой страны.
Приближение 2047 года все более беспокоит гонконгскую молодежь, ведь именно ей предстоит унаследовать новые политические порядки. Многие местные жители переживают по поводу того, что уже сейчас коммунистические лидеры Китая отнимают свободу у города, изменяют судебную систему, мешают свободе слова, а ведь это то, что отличает Гонконг от всего прочего Китая. В планах Пекина, как недавно было объявлено - помешать свободным демократическим выборам на пост главы территории. Из-за этого и возникли первые протесты, а бастующие наполнили улицы центра города в конце сентября. Слишком жестокая реакция на это - слезоточивый газ от полиции и проявления бандитизма - привела к тому, что к акции присоединились десятки тысяч человек. Такого масштаба никто не ожидал, и меньше всего Вонг. Зонтики, которыми студенты защищались от газа, стали символом движения. Эта общественная борьба стала самым важным протестом в Китае после 1989 года, когда демократические митинги на площади Таньаньмэнь были разогнаны - и молодые жители Гонконга с энтузиазмом начали борьбу.
Студенты, конечно, не планируют при помощи протестов сделать Гонконг полностью демократической территориальной единицей, ведь коммунистическая партия Китая в любом случае остается у власти на материке. К 6 октября активность протестующих уменьшилась из-за правительственного ультиматума. Тем не менее, события последних нескольких недель пробудили политическое сознание жителей, которые начали ценить то, чем обладают. Идеализм, организационная хватка, общественный дух молодежи - это то, что беспокоит правительство Китая, которое еще со времен Тяньаньмэнь знает, на что способны студенты, вышедшие на улицы.
Подросток, на которого ориентируются
В час ночи 2 октября толпы, собравшиеся у здания администрации Гонконга в районе Эдмиралти, начали рассеиваться. Протестующие перекрыли дороги, развернув лагерь, спали на рюкзаках, питались сухариками и в KFC. В течение всей кампании они мокли под дождем, на них распыляли слезоточивый газ. Тучи сгущались, и недовольство росло.
Как легкий туман, по толпе прошел слух: Джошуа Вон, который был арестован 26 сентября и находился 46 часов под стражей за нарушение границы в самом начале студенческого движения, собирался говорить. Многие подняли свои телефоны, чтобы снять эту речь на камеру. С его круглой челкой, щетиной, в очках с толстой оправой, Вонг выглядит как любой заурядный подросток. Он взошел на импровизированный подиум, поставленный у пешеходного моста и начал уверенно говорить на кантонском диалекте.
Вон сказал, что борьба за демократию еще не закончилась. «Останьтесь», - попросил он. Так они и сделали. Сходя с подиума, Вонг сжал руки в замок, поддерживая всех собравшихся. Он был воспитан в христианской семье, которая отпустила его для волонтерской деятельности в сельских районах Китая. Некоторые из его коллег-активистов - друзья из церкви. В 2011 году, когда ему было всего 14, Вонг собрал вокруг себя группу учащихся, известную под названием «Сколаризм». Они требовали остановить распространение коммунистических порядков в автономном городе, которое имело место, несмотря на резню на площади Тяньаньмэнь. После того как к уличным протестам присоединилось более 100000 человек, правительство Гонконга остановилось.
Вон стал одним из лидеров демонстрантов и добился невероятных успехов. Несмотря на внимание, оказываемое кумиру, Джошуа Вон испытывает недостаток в общении. Его плечи ссутулены, как у всех, кто постоянно копается в телефоне - за такую позу матери всего мира ругают своих детей. Его слова, которые он порой говорит с закрытыми от усталости глазами, совершенно ясны. «Я не хочу наблюдать за играми взрослых, раздающими визитные карточки, которые просто выкидываются в мусорное ведро, ведущими разговоры ни о чем. Политические реформы не придут сами. Мы должны принимать радикальные меры, потому что наши лидеры не сделали ничего». У Вона есть девушка по имени Тиффани, он жалеет, что у него не было больше времени для телефонных игр, и что у него нет любимой книги. Несмотря на обращенную к протестующим речь, Вонг говорит, что у нет никакого желания быть лидером, и все еще потрясен, что его арест в сентябре затронул столько людей, заставив их присоединиться к акции. У него самого нет кумиров: ни Махатма Ганди, ни Ван Дань - лидер студенческого протеста на площади Тяньаньмэнь в 1989 году, ставший врагом № 1 китайских властей. По мнению Вона, лидер демократического движения должен обладать силой.
«Если Гонконг будет надеяться только на меня, - говорит он, - движение потерпит неудачу».
Конфликт поколений
По сравнению со своими сверстниками на материковом Китае, молодежь Гонконга здоровее, богаче, имеет доступ к социальным сетям, таким как Facebook и Twitter, которые не разрешены цензурой Китая. Вона часто спрашивают, являются ли его родители активистами. Нет. Многим кажется, что его воспитание должно было быть каким-то особенным, раз он стал тем, кем стал. «Люди думают, что мы по ночам разговариваем о том, как правительство нарушает демократические свободы, - говорит он. - Мои родители просто дали мне свободу делать то, что я хочу».
Такая свобода в Гонконге уникальна. Ведь будущее города зависит целиком от прихотей Коммунистической партии во главе с председателем Си Цзиньпин, который не проявляет терпимости к инакомыслию. Даже местная экономика не застрахована от колебаний, тем более что проблемы растут, а процветание Гонконга зависит от коммунистической политики Пекина. Гонконг долго процветал благодаря привлечению иностранных капиталов, но рост замедляется, в основном из-за снижения экспорта. «Если Гонконг становится обычным городом материка, почему бы не перенести центральный орган управления в Пекин или Шанхай?» - спрашивает Карстен Холз, профессор экономики Гонконгского университета науки и технологии.
Неравенство доходов значительно увеличилось с 1997 года, и в настоящий момент Гонконг занимает лидирующее место среди развитых стран по этому показателю. Коэффициент рождаемости настолько низок, что численность населения уменьшается.
Однако гости с материка, в прошлом году город посетило 40,7 млн. человек, обеспечили приток новых капиталов, в результате чего жилье в Гонконге стало самым дорогим в мире, согласно жилищным обзорам. «Мы не видим перспектив в будущем», - говорит Кейти Ло, 21-летняя студентка университета.
Гордящиеся своим наследием, например, кантонским наречием вместо мандаринского, на котором говорят на материке, местные жители боятся культурного и экономического вторжения с севера. «Встаньте на Canton Road, раздраженно говорит Клаудия Мо о крупной магистрали Гонконга, и вы вряд ли услышите кантонский диалект». Мандаринский затмил английский язык в качестве второго языка города. Со своей стороны, Клаудия Мо очень хорошо говорит по-английски. Она происходит из семьи, принадлежавшей прибрежной части материкового Китая, которая сбежала от коммунистов и переехала в Гонконг. Но, как и большинство ее сверстников, она считает себя первоначально гонконгцем, во-вторых, гражданином, и только в третью очередь - жителем Китайской Народной Республики.
В Гонконге часто можно увидеть проявления шовинизма по отношению к материковым китайцам. Нелицеприятная местная фраза называет их «саранчой». Все надеются на то, что борьба Гонконга может стать катализатором аналогичного пробуждения остальной части Китая, где инакомыслие обычно приводит к тюремному сроку, а студенты прячутся в своих «коконах». «Люди Гонконга хотят защитить наши свободы, - говорит Хиу Ва, 19-летний студент педагогического института. - Я не интересуюсь изменением китайской политики».
Пока Гонконг был Британской колонией, его население было практически лишено гражданских прав. С 1997 года Китай предоставил территории ряд полномочий, а ее руководитель Лян Чжэньин не слишком любим своим народом. В Гонконге все еще остались компетентные государственные служащие и старые демократические законодатели с их британским акцентом и учеными степенями. Но молодежь на баррикадах задается вопросом о том, что все эти люди сделали, чтобы изменить политическое положение Гонконга. «Люди всегда говорят мне: «Если Вы хотите изменить мир, Вы должны отучиться в университете, затем работать в правительстве или стать бизнесменом, тогда Вы сможете влиять на политику», - говорит Вон. - «Нет. Чтобы изменить мир, нужно идти на улицы».
Печальный итог
Движению нужны сильные мужчины и женщины. Протесты постепенно пошли на спад. В ночь на 7 октября не больше пары тысяч человек осталось в районе Эдмиралти, это гораздо меньше, чем десятки тысяч несколькими днями ранее. Очень много энергии ушло на решение вопросов о том, чтобы призвать как можно больше людей на улицы, на бесконечные разговоры о разговорах с правительством, вместо того чтобы придумать, как превратить это движение в реальную политическую силу, с которой стал бы считаться Пекин. Лидеры протеста отказались приглашать оппозиционных политиков, которые имеют опыт переговоров с центральными властями. Та же неорганизованность, которая отличает все протестные движения в мире, характерна и для акции в Гонконге и может подорвать ее. «Они хотят добиться этого самостоятельно, - говорит Эмили Лау, глава Демократической партии. - Но зачем отвергать помощь политиков-демократов? У нас же одинаковые цели».
Даже для жителей Гонконга, которые поддерживают студентов, столь длительно перекрытые дороги и оккупированные жилые кварталы доставляют огромное неудобство. Пол Циммерман, окружной член совета, специально взявший зонтик на церемонию по случаю Государственного праздника Китая 1 октября, сказал, что пора уйти: «Вы дали людям право голоса. Теперь пора вернуть им улицы». Вон не волнуется. «Вы должны придумать правила сами, - говорит он. - У студентов больше времени, энергии, потому они должны стоять на линии фронта». Всякий раз, когда Вон появляется на местах протеста, на него направляются десятки камер новостных каналов, раздаются просьбы фанатов сфотографироваться с ним. Голливудские актеры привыкли к славе, но Вон - студент, как он сам подчеркивает, девятого по престижности университета из девяти имеющихся в Гонконге. Он изучает политику и государственное управление. Внимание, просьбы объяснить свою политическую позицию и необходимость улыбаться на камеры просто изматывают.
Неудивительно, что Вон время от времени уходит в подполье, в буквальном смысле слова. Когда он едет на метро, его почти никто не узнает. Он просто еще один подросток в качающемся вагоне, обновляющий свою страницу в Facebook и WhatsApp. Трое друзей, стоящих рядом с ним (тоже из «Сколаризма»), также заняты своими делами. Всего несколько мгновений спокойной жизни. «Действия важнее слов», - говорит Вон. Он отказывается от запланированных переговоров с правительством, ведь это «просто возможность показать наш гнев властям». Его голова вновь склоняется над телефоном, он всего лишь гонконгский ребенок, наедине со всем миром.
Time.