Богатырская земля или малая родина писателя Ивана Макарова. Страницы 317-325.
Опубликованные страницы: 1-15, 15-24, 25-34, 35-43, 44-52, 53-61, 62-70, 71-85, 86-94, 95-103, 104-11 2, 113-120, 121-129, 130-138, 139-147, 148-156, 157-165, 166-174, 175-183. 184-192, 193-201, 202-210, 211-219, 220-235, 236-244, 245-253, 254-262, 263-271, 272-280, 281-289, 290-298, 299-307, 308-316.
Глава сорок четвертая
1917 ГОД.
ПОСЛЕДНИЕ ВЛАДЕЛЬЦЫ ИМЕНИЯ
«ПРИ С. БОГОРОДИЦКОМ САЛТЫКИ ТОЖ»:
АЛЕКСАНДР ПЕТРОВИЧ ТРУБЕЦКОЙ,
МАРИЯ ПЕТРОВНА БЕЛЕВСКАЯ И
АЛЕКСАНДРА ПЕТРОВНА ОХОТНИКОВА
Не каждая из дочерей княгини Елизаветы Эсперовны Трубецкой стала обладательницей таких громких фамилий, как мать. Но всё же: жена тайного советника Александра Петровна Охотникова; графиня Мария Петровна Белевская; жена действительного статского советника Елена Петровна Демидова Сан-Донато. Последнюю - Елену Петровну Трубецкую, ставшую Демидовой Сан-Донато, вспоминают
добрым словом и ныне, и не только в России. В Италии, во Флоренции, в музее современного искусства до сих пор есть «Демидовский зал», сохраняющий многие семейные реликвии этой знаменитой семьи. Удивительна и противоречива судьба единственного уцелевшего сына княгини - князя Александра Петровича Трубецкого, унаследо-вавшего большую часть имения «при с. Богородицком Салтыки тож». По данным музейщиков из города Красные Баки (ныне Нижегородская область - авт.), у А.П. Трубецкого хранились многие древние документы рода Трубецких; к сожалению, они сгорели в тридцатых годах прошлого века во время пожара.
В подшивках рязанских газет 1917 года хранятся и сведения о «переходе» в руки новых хозяев земельных имений, в том числе и «имения Стерлигова» в Ряжском уезде Рязанской губернии: «…Заслушано сообщение гражданина Троице-Лесуновской волости Ряжского уезда о переходе имения Стерлигова в ведение волостного земельного комитета. ...После обмена мнениями решено предложить не распродавать скота, а для наблюдения за имением выбрать ответственного перед волостью заведующего».1 Сохранились, и не только в газетах, свидетельства людей, занимающихся этим «переходом». Свидетельствует член Раненбургского уездного исполнительного комитета «т. Зайцев» (апрель 1917 г. - авт.): «после того, как в нашем уез-
317
де организовался уездный исполнительный комитет и выбрано было бюро, быстро, одно за другим, стали появляться с мест всевозможного рода запросы. Всем известно: крестьянское движение и аграрные бес-порядки 1905 и 1906 г. г. были вызваны малоземельем и гнётом помещиков. Так же точно и теперь это малоземелье и гнёт имели своё место. Прежде всего стали поступать заявления о неимоверно высоких ценах
арендной платы. Из Зимаровской волости жаловались на алчность князя Волконского, который назначил аренду в 75 рублей за десятину. Из Головинщинской волости жаловались на Ознобишина, который сдавал землю по 60 рублей за десятину. Из Салтыковской волости заявили о том, что в имении князя Трубецкого хлеб не молочен два года, а вместе с тем муку для скота покупают у крестьян».
Тот же член Раненбургского уездного исполнительного комитета «т. Зайцев» засвидетельствует, уже в ноябре семнадцатого, «что помимо неимоверно высокой арендной ценой» за землю, землевладельцы Раненбургского уезда - «и нужно заметить, очень многие, не желая сдавать землю в аренду, сами её почти не обрабатывали, а если и обрабатывали, то так, что хлеб или оставался в поле, как у Бахметьева, или не молотился и стоял не покрытый под дождём и снегом целую зиму, как у Ознобишиной, Семенова, Кузьмина и многих других». Говорит «т. Зайцев» и о помещичьих лошадях: «имение же Дмитрия Павловича Попова было обсеменено старыми семенами, совершенно
негодными; 79 лошадей его свалилось набок от бескормицы, кроме того, 15 лошадей подохло».2
Слова «т. Зайцева» снова подтверждает исследователь Ю. Веденин: новые владельцы «имения в Салтыках» (дети княгини Е.Э. Трубецкой - авт.) второй год не сдавали свою землю в аренду салтыковским крестьянам; причём, ни у тех, ни у других не было семян, чтобы засеять чернозёмные земли. По словам того же Ю. Веденина, уже 26 марта
1917 года, «заместитель начальника Внутренних дел князь Урусов» (товарищ министра внутренних влен Временного правительства - И.С.) телеграфировал «губернскому комиссару»: «Раненбургском уезде имении Трубецкого Салтыки крестьяне самоуправно захватили имение, отстранив администрацию. Необходимо принять меры». В Ряжском уезде, снова по словам Ю. Веденина, уездный исполнительный комитет был создан уже шестого марта. Тогда же комитет избрал и первого своего «комиссара» - «агронома П.П. Кукушкина».
То есть практически сразу после свершения Февральской револю-
318
ции, крестьяне Раненбургского и Ряжского уездов Рязанской губернии бросились делить «княжескую», «монастырскую» и иные земли, захватывать усадьбы, имущество и сельскохозяйственный инвентарь. 3 Рязанские архивные документы свидетельствуют, что события между «Февралём» и «Октябрём» развивались неожиданно, стремительно,
в том числе и в имении наследников княгини Елизаветы Эсперовны Трубецкой «при с. Богородицком Салтыки тож с деревнями …».
26 марта 1917-го датирован самовольный захват имения - отстраняется администрация: управляющий» Иван Арсеньевич Тихомиров ... Но и к осени дважды революционного 1917-го, имение «при с. Богородицком Салтыки тож с деревнями …» официально, по бумагам,
по-прежнему находится во владении трёх детей княгини-матери: кня-зя Александра Петровича Трубецкого (в лице С.-Петербургской дворянской опеки - авт.) и двух его сестёр - Марии Петровны Белевской и Александры Петровны Охотниковой. Читатель помнит, что Елена Петровна Демидова Сан-Донато в 1915 году продала свою «наследную долю» салтыковского имения своей сестре Марии Петровне Белевской. Таким образом, к 1917 году наследников - трое.
Почему-то именно на Марию Петровну Белевскую, ещё в июне 1916 года переводится общий долг «имения при Салтыках» - в 169.940 рублей 39 копеек, «с недоимками и пеней». 4 Но и к сентябрю 1917-го, по документам, «имение при Салтыках» принадлежит трём детям княгини Е. Э. Трубецкой. Об этом свидетельствует и письмо осени того же года, Рязанского отделения Государственного Дворянского Земельного банка, в котором банк обращается к трём «владельцам заложенного по ссуде № 79111 имения Раненбургского уезда при селе Богородицком Салтыки тож с деревнями». Дворянский Земельный банк просит наследников княгини Е.Э. Трубецкой «возобновить» в будущем году страхование построек имения.
Но в сентябре того же семнадцатого года, ещё до «Октябрьского переворота», «имение при Салтыках» вместе с постройками, скотом и сельскохозяйственным инвентарём поступает «в полное распоряжение» Раненбургского исполнительного комитета, «который считает всё это имущество собственностью крестьян с. Салтыки. Дом
управляющего теперь занят продовольственной управой, а остальные постройки предполагается сломать». 5 Но салтыковцы своё скоропалительное решение «сломать» постройки, почти сразу же отменят. Сохранился документ от ноября 1917-го от Раненбургского уездного
319
земельного комитета, который подтверждает банку согласие Салтыковского волостного земельного комитета на страхование «означенных построек Трубецкого». Страхование построек в имениях входило в одно из условий выдачи денежных ссуд землевладельцам.
Но неожиданно, уже в декабре, восемнадцатого числа, Рязанское отделение Дворянского Земельного банка получает уведомление от того же Раненбургского уездного земельного комитета за № 1317, «что постройки в имении Князя Трубецкого, Графини Белевской и Охотниковой не смотря на принципиальное согласие на это со стороны Салтыковского волостного земельного Комитета, застраховать не предоставляется возможным, потому что все постройки в этом имении Салтыковским обществом крестьян распроданы». «Задолжность имения Князя Трубецкого, Графини Белевской и г-жи Охотниковой в данный момент (на декабрь 1917 г. - авт.) представляется цифрой 169.244 р. 38к.». По закону, новый владелец имения, а им стало Салтыковское Общество крестьян, обязано было погашать задолжность прежних хозяев земельному банку, а также, страховать «постройки»,
теперь уже «своего» имения. Но Салтыковское Общество крестьян, конечно же, не собиралось платить текущие платежи земельному банку! Вероятно, поэтому, оно поступило по-своему: к самому концу 1917 года, «построек» в имении наследников княгини Е.Э. Трубецкой уже не существовало.
Но Дворянский Земельный банк пока всё-таки рассчитывает, что «задолжность» наследников княгини Е. Э. Трубецкой «в 169.244р.38 к.» «будет внесена крестьянами села Салтыков, фактическими владельцами имения, которые и распродали постройки»; и они же - крестьяне, уплатят «накопившуюся на имении недоимку». «Недо-
имка» к этому времени велика: остаток «капитального долга» на 1 мая 1918 года составлял 157. 212 рублей 07 копеек плюс оставались невыплаченными два полугодовых платежа 1916 года «по 3.856 р. 50 к. каждый платеж» плюс «пени за просрочку». 6 Старый мир рушился, новый - только создавался.
Подробности крушения «старого мира» в южных уездах Рязанской губернии современный читатель встретит во многих произведениях писателя Ивана Макарова. В романах: «Стальные рёбра», «Чёрная шаль; в повестях «Рейд Чёрного Жука» и «Казачий хутор»; в расска-зах: «Зуб за зуб», «Остров», «Смерть», «Ключ», «Крестом Гапона» и многих других. В романе «Чёрная шаль» есть и следующая фра-
320
за: «…княжеское именье мы поделили беднотой ещё с весны, и все уже доламывалось, донашивалось; сначала по бревну растащили всю стройку, а тут уж кирпичики из фундамента выколачивать стали». А в повести писателя «Казачий хутор» (глава «Душевное присутствие») - есть следующий эпизод о слепом юноше Андрюше, которому «на третьем годке затяжная корь сожрала голубую ясность его глаз»:
«Дома Андрюша-гармонист очень долго ощупывал и выстукивал деревянные стены своей избы. Лес на эту избу им с матерью дали из комитета бедноты в восемнадцатом году, когда мужики сломали барский сарай. Брёвна были новые, но очень тонкие, так что звук от ударов Андрюши-гармониста получался высокий и звонкий.
- В заболонках живём. Никакой отчётливости в твоём хозяйстве, мамка, - убедительно заключил Андрюша, освидетельствовав избу.
- Не со зла говорю, что отчётливости нет. В колхозе, может быть, хоть филёнкой обобьют нам стены. Изба, а гудит, как колокол. Вслушайся… - он ударил кулаком в звонкие лесины, сел на лавку и сосредоточился».7
Но в каждом рязанском имении «переход» земли в новые руки проходил по-разному. Читателю знакомо имение Ново - Бокино Марии Александровны Авиловой, поделившей его между своими дочерьми. В июле семнадцатого, в той части «ново-бокинского» имения, которое принадлежало Анне Александровне Волковой, произошёл пожар - сгорел усадебный дом. Анна Александровна даже успела получить от Дворянского Земельного банка «пожарное вознаграждение» в размере 100 рублей! В ноябре же того же года, две сестры: Анна Александровна Волкова и Мария Александровна Кормилицына, каждая в
отдельности, пишут письма в земельный банк … О чём?
Сёстры извещают банк о невозможности погашать взятые ими денежные «ссуды». Причины? Анна Александровна - в связи «с разгромом имения, а также и захватом всего хлеба и живого, и мёртвого инвентаря местными крестьянами»; а Мария Александровна потому, что «арендных денег крестьяне не уплатили, а все луга убрали в свою пользу, ничего мне за них не уплативши. На участке при с. Тресвятском, обрабатываемым мною, луга также крестьяне захватили в свою пользу, в саду, всегда сдававшемся в аренду, оборвали все яблоки, рожь захватили на корню, ОСТАВИВ МНЕ (выделено авт.) только 8
дес. из 55, назначив мне 49 руб. за десятину, но до сих пор этих денег не уплатили, благодаря всему этому я дохода с земли не получила».
321
То, что местные крестьяне оставили землевладелице Марии Александровне Кормилицыной часть земли и урожая, особо примечательный факт. Не всем землевладельцам тогда так везло! Остаётся добавить, что Мария Александровна Кормилицына жила в Москве, на Покровском бульваре; а её родная сестра - Анна Александровна Волкова - в Ряжске, в собственном доме на Аптекарской улице.
--------------------------------------------------------------------------------------------------------------
1 Искра. - Рязань, ноябрь 1917, № 14 (24).
2 Сайт Дм. Зызина. - Записки раненбургжца. Текст зафиксирован протоколом губернского съезда общественных организаций от 11 апреля 1917 года.
3 Ю. Веденин. Его псевдоним - Иван Буйный. - Рязань. Узорочье, 2007, с. 25, 26.
4 ГАРО, ф. 150, оп. 9, д. 303, л. 70.
5 О.В. Сидорова (Ершова). Малая родина писателя Ивана Макарова. Восьмые яхонтовские чтения. - Рязань, 2017.
6 ГАРО, ф. 150, оп. 9, д. 303, л. 69 (об.), 70.
7 И. Макаров. Чёрная шаль. - М. Московский рабочий, 1970, с. 252.
Глава срок пятая
1917 ГОД: ПЕРЕХОД В НОВЫЕ РУКИ
ИМЕНИЯ БОЛЬШаЯ АЛЕШНЯ
ЗЕМЛЕВЛАДЕЛЬЦА А.С. ЕРМОЛОВА
В революционном семнадцатом году и имение землевладельца и именитого государственного человека Алексея Сергеевича Ермолова «при с. Большая Алешня» Ряжского уезда Рязанской губернии, перейдёт в новые руки. Читатель знает, что А. С. Ермолов, практически с момента покупки Большой Алешни (1903 г. - авт.), начинает прода-
вать земли этого имения и вырубать лес. В январе 1916-го, управляющим Большой Алешни, по-прежнему, значится Алексей Васильевич Грацианский. Алексей Васильевич Грацианский и запрашивает у Рязанского отделения Земельного банка разрешения «произвести рубку леса на площади в 31 дес. с саж.» в «Больше-Алешинском» имении.
Выше говорилось, что ещё в 1903 году Алексей Сергеевич Ермолов добивается от рязанского Лесоохранительного Комитета «упрощенного плана»: в течение десяти лет он мог вырубать ежегодно по 7. 21 десятины леса. В 1916-м, ему разрешают единовременно вырубить 31 десятину, но при этом, обязывают досрочно погасить «какую-либо
322
часть выданной под имение ссуды». Неясно, выполнил ли владелец Больше-Алешинского имения это требование, но уже в октябре предреволюционного 1916-го, он снова хочет продать очередной участок земли - в 10 десятин 1. 800 саженей «с освобождением его от залога … без уплаты за это Банку каких либо денежных сумм». «Намеченная к отчуждению земля представляет собою отдельный участок, расположенный на северо-востоке от участка с усадьбой», стоимостью в 249.909 рублей. Но так как цены с началом Первой мировой войны стремительно растут (и на лес, и на землю - авт.), то к моменту полу-
чения Алексеем Сергеевичем Ермоловым разрешения продажи данного участка, его цена повышается до 257. 696 рублей.1
Но ещё до продажи этого участка земли, в мае шестнадцатого года, состоялась очередная «прогулка-экскурсия с учениками 3-го, 4-го и 6-го классов в имение г. Попечителя Ряжской мужской гимназии Ермолова Большая Алешня». «Прогулка имела целью: 1/ Познакомить учеников с благоустроенным парком в имении, где наряду с обычными для нашей местности деревьями, можно видеть культивируемые там деревья и кустарники, редкие для средней полосы России, как например: лиственницы, кедры, серебристая ель, итальянский тополь (пирамидальный), кусты душистой акации, волошский орешник и др…».
Преподаватель Ряжской мужской гимназии, написавший эти строки, перечисляет далее, что в имении « Г. Попечителя» А.С. Ермолова Большая Алешня (на 1916 год) имелись: оранжереи, теплицы и «нежные южные фруктовые деревья - персики, абрикосы, черешни», «питомник для разведения фруктовых деревьев», парники - «с поспевающими уже овощами и плодами…». Во время гимназической «прогулки-экскурсии» в сопровождении «садовника», «демонстрировались и некоторые сорта винограда, созревающие в нашей местности.2
Какова же стоимость «больше-алешинского» имения за несколько месяцев до Февральской революции? В декабре 1916 года «господские и сельскохозяйственные строения» оцениваются «не ниже 10.981 руб.», а по «оброчной статье» проходит водяная мукомольная мельница, стоимостью «не ниже 2. 890 рублей». Само же имение
оценивается в 251. 696 рублей. Но при этом, как и в случае с имением наследников княгини Е. Э. Трубецкой «при селе Салтыки», денежный долг Дворянскому Земельному банку составляет внушительную сумму: 153. 489 рублей 39 копеек. В процентах эта задол-
323
женность А.С. Ермолова перед банком составляла более 60 процентов (60, 98% - авт.)!
Но в январе 1917 года, практически за два месяца до Февральской революции, Действительный Тайный Советник и Почётный Попечитель сразу нескольких учебных заведений Ряжского уезда, в том числе и Ряжской мужской гимназии, Алексей Сергеевич Ермолов скончался (4 января 1917г.). 3 В «опекаемом» им Ряжской мужской гимназии, уже после «рождественских» каникул», седьмого января отслужится «панихида по скончавшемуся А.С. Ермолову». А уже двадцать второго февраля того же 1917-го, буквально перед Февральской революцией, земельный банк рассматривает ходатайство «душеприказчиков Алексея Сергеевича Ермолова», которые просят «разсрочить» платежи предыдущего, 1916-го, за Больше-Алешинское имение сроком на три года.
Что же отвечает земельный банк, его Рязанское отделение, «душеприказчикам» и «наследникам ст. секр. Алексея Сергеевича Ермолова»? «…Ныне, ввиду чрезвычайных обстоятельств: упорного нежелания крестьян вносить арендные платежи за взятые ими земли, потравье ими покосов и посевов, вырубки леса, и множества других
правонарушений, к тому еще при общем чрезвычайно слабом урожае, что все вместе поставило нас в очень тяжелое экономическое положение…». И теперь уже Дворянский Земельный банк, в свою очередь, просит «наследников» А.С. Ермолова перенести все текущие платежи на год вперед.
Кто же являлся основными наследниками Больше-Алешинского имения Ряжского уезда Рязанской губернии? В первую очередь, вероятно, вдова - О.Ф. Ермолова: именно ей сообщено осенью 1917-го о переносе платежей земельному банку за истекший год. (Письмо «Сентября 15 дня 1917 г. Большая Алешня» - авт.). То есть, в это время О.Ф. Ермолова находилась в Больше-Алешинском имении. Но к 15 сентября того же года, в Ряжском уезде уже создан уездный Земельный Комитет, на который вскоре и пожалуются наследники Алексея Сергеевича Ермолова. В апреле 1918-го, (по ст. ст. 13 апреля - авт.),
в Рязанское отделение Дворянского Земельного банка поступает следующее заявление «владельцев имения Ермоловых»:
«4 декабря 1917 г. имение наше при с. Большая Алешня Ряжского уезда, заложенное в Вашем банке по ссуде № 27530, принято на учет земельного Комитета Марчуковской волости. С этого времени мы аб-
324
солютно лишены возможности распоряжаться чем бы то ни было, а также лишены каких бы то ни было доходов с имения. Принявший на учет имение Земельный Комитет, вследствие постановления Марчуковского волостного собрания в лесу вырубил и распродал крестья-
нам 17 дес. леса (делянки 1923, 1924, 1925, 1926) и 7 десятин березовой рощи, составляющей прикрытие новым насаждениям. Кроме того в конце октября и в ноябрь 1917 года крестьянами Марчуковской волости, под угрозой насильственной вырубки, куплено у владельцев срублено 12 дес. леса в том же лесу (делянки 1920, 1921 и 1922)».
Парадокс в том, что «марчуковские» крестьяне заплатили наследникам А. С. Ермолова за вырубленный лес. Но их деньги перечислены «в депозит» Марчуковского волостного земельного комитета и Ряжского уездного Земства! О.Ф. Ермолова сообщает земельному банку, что в Марчуковском волостном земельном комитете находится более 20.000 рублей «денег имения», но комитет отказывается уплатить даже страховку за здания имения Большая Алешня. О.Ф. Ермолова надеется, что земельный банк может повлиять на Марчуковский волостной земельный комитет и добьётся от них не только страховки зданий и «построек» имения, но и выплатит наследникам «деньги имения».4
Запомнил ли читатель фамилию управляющего Больше-Алешинским имением Алексея Васильевича Грацианского? В первом наборе Ряжской мужской гимназии (1910г.), значатся двое гимназистов «Грацинских», (не Грацианских!) - Владимир и Георгий Грацинские - внуки протоирея Соборной церкви г. Ряжска А.М. Грацинского. В мае 1916-го, протоиерей Соборной церкви г. Ряжска А.М. Грацинский попросит Петра Ивановича Постникова - директора мужской гимназии, сначала за внука Владимира: «при выдаче увольнительного свидетельства внуку моему - воспитаннику 5 класса поставить балл по поведению не
ниже 4», чтобы он мог поступить в другое учебное заведение и «тем предотвратить печальную его судьбу - навсегда остаться недоучкою».
А гимназист Георгий Грацинский? В том же шестнадцатом, в самом конце учебного года (1915 - 1916 уч. г. - авт.), гимназист 6-го класса Георгий Грацинский - второй внук протоирея А.М. Грацинского, также, покинет мужскую гимназию г. Ряжска. Он заберёт документы для поступления в военное училище. Прошение о его выходе напишет
дед - А.М. Грацинский.5
Но одновременно с братьями Грацинскими, причём, в одном классе с будущим писателем Иваном Макаровым, учился и сын священни-
325
ка села Большая Алешня - гимназист Василий Виноградов. Его отец - Александр Виноградов, в 1913 году состоял законоучителем Ратмановского начального училища Ряжского уезда.6
Продолжение следует - страницы 326-334.
Глава сорок четвертая
1917 ГОД.
ПОСЛЕДНИЕ ВЛАДЕЛЬЦЫ ИМЕНИЯ
«ПРИ С. БОГОРОДИЦКОМ САЛТЫКИ ТОЖ»:
АЛЕКСАНДР ПЕТРОВИЧ ТРУБЕЦКОЙ,
МАРИЯ ПЕТРОВНА БЕЛЕВСКАЯ И
АЛЕКСАНДРА ПЕТРОВНА ОХОТНИКОВА
Не каждая из дочерей княгини Елизаветы Эсперовны Трубецкой стала обладательницей таких громких фамилий, как мать. Но всё же: жена тайного советника Александра Петровна Охотникова; графиня Мария Петровна Белевская; жена действительного статского советника Елена Петровна Демидова Сан-Донато. Последнюю - Елену Петровну Трубецкую, ставшую Демидовой Сан-Донато, вспоминают
добрым словом и ныне, и не только в России. В Италии, во Флоренции, в музее современного искусства до сих пор есть «Демидовский зал», сохраняющий многие семейные реликвии этой знаменитой семьи. Удивительна и противоречива судьба единственного уцелевшего сына княгини - князя Александра Петровича Трубецкого, унаследо-вавшего большую часть имения «при с. Богородицком Салтыки тож». По данным музейщиков из города Красные Баки (ныне Нижегородская область - авт.), у А.П. Трубецкого хранились многие древние документы рода Трубецких; к сожалению, они сгорели в тридцатых годах прошлого века во время пожара.
В подшивках рязанских газет 1917 года хранятся и сведения о «переходе» в руки новых хозяев земельных имений, в том числе и «имения Стерлигова» в Ряжском уезде Рязанской губернии: «…Заслушано сообщение гражданина Троице-Лесуновской волости Ряжского уезда о переходе имения Стерлигова в ведение волостного земельного комитета. ...После обмена мнениями решено предложить не распродавать скота, а для наблюдения за имением выбрать ответственного перед волостью заведующего».1 Сохранились, и не только в газетах, свидетельства людей, занимающихся этим «переходом». Свидетельствует член Раненбургского уездного исполнительного комитета «т. Зайцев» (апрель 1917 г. - авт.): «после того, как в нашем уез-
317
де организовался уездный исполнительный комитет и выбрано было бюро, быстро, одно за другим, стали появляться с мест всевозможного рода запросы. Всем известно: крестьянское движение и аграрные бес-порядки 1905 и 1906 г. г. были вызваны малоземельем и гнётом помещиков. Так же точно и теперь это малоземелье и гнёт имели своё место. Прежде всего стали поступать заявления о неимоверно высоких ценах
арендной платы. Из Зимаровской волости жаловались на алчность князя Волконского, который назначил аренду в 75 рублей за десятину. Из Головинщинской волости жаловались на Ознобишина, который сдавал землю по 60 рублей за десятину. Из Салтыковской волости заявили о том, что в имении князя Трубецкого хлеб не молочен два года, а вместе с тем муку для скота покупают у крестьян».
Тот же член Раненбургского уездного исполнительного комитета «т. Зайцев» засвидетельствует, уже в ноябре семнадцатого, «что помимо неимоверно высокой арендной ценой» за землю, землевладельцы Раненбургского уезда - «и нужно заметить, очень многие, не желая сдавать землю в аренду, сами её почти не обрабатывали, а если и обрабатывали, то так, что хлеб или оставался в поле, как у Бахметьева, или не молотился и стоял не покрытый под дождём и снегом целую зиму, как у Ознобишиной, Семенова, Кузьмина и многих других». Говорит «т. Зайцев» и о помещичьих лошадях: «имение же Дмитрия Павловича Попова было обсеменено старыми семенами, совершенно
негодными; 79 лошадей его свалилось набок от бескормицы, кроме того, 15 лошадей подохло».2
Слова «т. Зайцева» снова подтверждает исследователь Ю. Веденин: новые владельцы «имения в Салтыках» (дети княгини Е.Э. Трубецкой - авт.) второй год не сдавали свою землю в аренду салтыковским крестьянам; причём, ни у тех, ни у других не было семян, чтобы засеять чернозёмные земли. По словам того же Ю. Веденина, уже 26 марта
1917 года, «заместитель начальника Внутренних дел князь Урусов» (товарищ министра внутренних влен Временного правительства - И.С.) телеграфировал «губернскому комиссару»: «Раненбургском уезде имении Трубецкого Салтыки крестьяне самоуправно захватили имение, отстранив администрацию. Необходимо принять меры». В Ряжском уезде, снова по словам Ю. Веденина, уездный исполнительный комитет был создан уже шестого марта. Тогда же комитет избрал и первого своего «комиссара» - «агронома П.П. Кукушкина».
То есть практически сразу после свершения Февральской револю-
318
ции, крестьяне Раненбургского и Ряжского уездов Рязанской губернии бросились делить «княжескую», «монастырскую» и иные земли, захватывать усадьбы, имущество и сельскохозяйственный инвентарь. 3 Рязанские архивные документы свидетельствуют, что события между «Февралём» и «Октябрём» развивались неожиданно, стремительно,
в том числе и в имении наследников княгини Елизаветы Эсперовны Трубецкой «при с. Богородицком Салтыки тож с деревнями …».
26 марта 1917-го датирован самовольный захват имения - отстраняется администрация: управляющий» Иван Арсеньевич Тихомиров ... Но и к осени дважды революционного 1917-го, имение «при с. Богородицком Салтыки тож с деревнями …» официально, по бумагам,
по-прежнему находится во владении трёх детей княгини-матери: кня-зя Александра Петровича Трубецкого (в лице С.-Петербургской дворянской опеки - авт.) и двух его сестёр - Марии Петровны Белевской и Александры Петровны Охотниковой. Читатель помнит, что Елена Петровна Демидова Сан-Донато в 1915 году продала свою «наследную долю» салтыковского имения своей сестре Марии Петровне Белевской. Таким образом, к 1917 году наследников - трое.
Почему-то именно на Марию Петровну Белевскую, ещё в июне 1916 года переводится общий долг «имения при Салтыках» - в 169.940 рублей 39 копеек, «с недоимками и пеней». 4 Но и к сентябрю 1917-го, по документам, «имение при Салтыках» принадлежит трём детям княгини Е. Э. Трубецкой. Об этом свидетельствует и письмо осени того же года, Рязанского отделения Государственного Дворянского Земельного банка, в котором банк обращается к трём «владельцам заложенного по ссуде № 79111 имения Раненбургского уезда при селе Богородицком Салтыки тож с деревнями». Дворянский Земельный банк просит наследников княгини Е.Э. Трубецкой «возобновить» в будущем году страхование построек имения.
Но в сентябре того же семнадцатого года, ещё до «Октябрьского переворота», «имение при Салтыках» вместе с постройками, скотом и сельскохозяйственным инвентарём поступает «в полное распоряжение» Раненбургского исполнительного комитета, «который считает всё это имущество собственностью крестьян с. Салтыки. Дом
управляющего теперь занят продовольственной управой, а остальные постройки предполагается сломать». 5 Но салтыковцы своё скоропалительное решение «сломать» постройки, почти сразу же отменят. Сохранился документ от ноября 1917-го от Раненбургского уездного
319
земельного комитета, который подтверждает банку согласие Салтыковского волостного земельного комитета на страхование «означенных построек Трубецкого». Страхование построек в имениях входило в одно из условий выдачи денежных ссуд землевладельцам.
Но неожиданно, уже в декабре, восемнадцатого числа, Рязанское отделение Дворянского Земельного банка получает уведомление от того же Раненбургского уездного земельного комитета за № 1317, «что постройки в имении Князя Трубецкого, Графини Белевской и Охотниковой не смотря на принципиальное согласие на это со стороны Салтыковского волостного земельного Комитета, застраховать не предоставляется возможным, потому что все постройки в этом имении Салтыковским обществом крестьян распроданы». «Задолжность имения Князя Трубецкого, Графини Белевской и г-жи Охотниковой в данный момент (на декабрь 1917 г. - авт.) представляется цифрой 169.244 р. 38к.». По закону, новый владелец имения, а им стало Салтыковское Общество крестьян, обязано было погашать задолжность прежних хозяев земельному банку, а также, страховать «постройки»,
теперь уже «своего» имения. Но Салтыковское Общество крестьян, конечно же, не собиралось платить текущие платежи земельному банку! Вероятно, поэтому, оно поступило по-своему: к самому концу 1917 года, «построек» в имении наследников княгини Е.Э. Трубецкой уже не существовало.
Но Дворянский Земельный банк пока всё-таки рассчитывает, что «задолжность» наследников княгини Е. Э. Трубецкой «в 169.244р.38 к.» «будет внесена крестьянами села Салтыков, фактическими владельцами имения, которые и распродали постройки»; и они же - крестьяне, уплатят «накопившуюся на имении недоимку». «Недо-
имка» к этому времени велика: остаток «капитального долга» на 1 мая 1918 года составлял 157. 212 рублей 07 копеек плюс оставались невыплаченными два полугодовых платежа 1916 года «по 3.856 р. 50 к. каждый платеж» плюс «пени за просрочку». 6 Старый мир рушился, новый - только создавался.
Подробности крушения «старого мира» в южных уездах Рязанской губернии современный читатель встретит во многих произведениях писателя Ивана Макарова. В романах: «Стальные рёбра», «Чёрная шаль; в повестях «Рейд Чёрного Жука» и «Казачий хутор»; в расска-зах: «Зуб за зуб», «Остров», «Смерть», «Ключ», «Крестом Гапона» и многих других. В романе «Чёрная шаль» есть и следующая фра-
320
за: «…княжеское именье мы поделили беднотой ещё с весны, и все уже доламывалось, донашивалось; сначала по бревну растащили всю стройку, а тут уж кирпичики из фундамента выколачивать стали». А в повести писателя «Казачий хутор» (глава «Душевное присутствие») - есть следующий эпизод о слепом юноше Андрюше, которому «на третьем годке затяжная корь сожрала голубую ясность его глаз»:
«Дома Андрюша-гармонист очень долго ощупывал и выстукивал деревянные стены своей избы. Лес на эту избу им с матерью дали из комитета бедноты в восемнадцатом году, когда мужики сломали барский сарай. Брёвна были новые, но очень тонкие, так что звук от ударов Андрюши-гармониста получался высокий и звонкий.
- В заболонках живём. Никакой отчётливости в твоём хозяйстве, мамка, - убедительно заключил Андрюша, освидетельствовав избу.
- Не со зла говорю, что отчётливости нет. В колхозе, может быть, хоть филёнкой обобьют нам стены. Изба, а гудит, как колокол. Вслушайся… - он ударил кулаком в звонкие лесины, сел на лавку и сосредоточился».7
Но в каждом рязанском имении «переход» земли в новые руки проходил по-разному. Читателю знакомо имение Ново - Бокино Марии Александровны Авиловой, поделившей его между своими дочерьми. В июле семнадцатого, в той части «ново-бокинского» имения, которое принадлежало Анне Александровне Волковой, произошёл пожар - сгорел усадебный дом. Анна Александровна даже успела получить от Дворянского Земельного банка «пожарное вознаграждение» в размере 100 рублей! В ноябре же того же года, две сестры: Анна Александровна Волкова и Мария Александровна Кормилицына, каждая в
отдельности, пишут письма в земельный банк … О чём?
Сёстры извещают банк о невозможности погашать взятые ими денежные «ссуды». Причины? Анна Александровна - в связи «с разгромом имения, а также и захватом всего хлеба и живого, и мёртвого инвентаря местными крестьянами»; а Мария Александровна потому, что «арендных денег крестьяне не уплатили, а все луга убрали в свою пользу, ничего мне за них не уплативши. На участке при с. Тресвятском, обрабатываемым мною, луга также крестьяне захватили в свою пользу, в саду, всегда сдававшемся в аренду, оборвали все яблоки, рожь захватили на корню, ОСТАВИВ МНЕ (выделено авт.) только 8
дес. из 55, назначив мне 49 руб. за десятину, но до сих пор этих денег не уплатили, благодаря всему этому я дохода с земли не получила».
321
То, что местные крестьяне оставили землевладелице Марии Александровне Кормилицыной часть земли и урожая, особо примечательный факт. Не всем землевладельцам тогда так везло! Остаётся добавить, что Мария Александровна Кормилицына жила в Москве, на Покровском бульваре; а её родная сестра - Анна Александровна Волкова - в Ряжске, в собственном доме на Аптекарской улице.
--------------------------------------------------------------------------------------------------------------
1 Искра. - Рязань, ноябрь 1917, № 14 (24).
2 Сайт Дм. Зызина. - Записки раненбургжца. Текст зафиксирован протоколом губернского съезда общественных организаций от 11 апреля 1917 года.
3 Ю. Веденин. Его псевдоним - Иван Буйный. - Рязань. Узорочье, 2007, с. 25, 26.
4 ГАРО, ф. 150, оп. 9, д. 303, л. 70.
5 О.В. Сидорова (Ершова). Малая родина писателя Ивана Макарова. Восьмые яхонтовские чтения. - Рязань, 2017.
6 ГАРО, ф. 150, оп. 9, д. 303, л. 69 (об.), 70.
7 И. Макаров. Чёрная шаль. - М. Московский рабочий, 1970, с. 252.
Глава срок пятая
1917 ГОД: ПЕРЕХОД В НОВЫЕ РУКИ
ИМЕНИЯ БОЛЬШаЯ АЛЕШНЯ
ЗЕМЛЕВЛАДЕЛЬЦА А.С. ЕРМОЛОВА
В революционном семнадцатом году и имение землевладельца и именитого государственного человека Алексея Сергеевича Ермолова «при с. Большая Алешня» Ряжского уезда Рязанской губернии, перейдёт в новые руки. Читатель знает, что А. С. Ермолов, практически с момента покупки Большой Алешни (1903 г. - авт.), начинает прода-
вать земли этого имения и вырубать лес. В январе 1916-го, управляющим Большой Алешни, по-прежнему, значится Алексей Васильевич Грацианский. Алексей Васильевич Грацианский и запрашивает у Рязанского отделения Земельного банка разрешения «произвести рубку леса на площади в 31 дес. с саж.» в «Больше-Алешинском» имении.
Выше говорилось, что ещё в 1903 году Алексей Сергеевич Ермолов добивается от рязанского Лесоохранительного Комитета «упрощенного плана»: в течение десяти лет он мог вырубать ежегодно по 7. 21 десятины леса. В 1916-м, ему разрешают единовременно вырубить 31 десятину, но при этом, обязывают досрочно погасить «какую-либо
322
часть выданной под имение ссуды». Неясно, выполнил ли владелец Больше-Алешинского имения это требование, но уже в октябре предреволюционного 1916-го, он снова хочет продать очередной участок земли - в 10 десятин 1. 800 саженей «с освобождением его от залога … без уплаты за это Банку каких либо денежных сумм». «Намеченная к отчуждению земля представляет собою отдельный участок, расположенный на северо-востоке от участка с усадьбой», стоимостью в 249.909 рублей. Но так как цены с началом Первой мировой войны стремительно растут (и на лес, и на землю - авт.), то к моменту полу-
чения Алексеем Сергеевичем Ермоловым разрешения продажи данного участка, его цена повышается до 257. 696 рублей.1
Но ещё до продажи этого участка земли, в мае шестнадцатого года, состоялась очередная «прогулка-экскурсия с учениками 3-го, 4-го и 6-го классов в имение г. Попечителя Ряжской мужской гимназии Ермолова Большая Алешня». «Прогулка имела целью: 1/ Познакомить учеников с благоустроенным парком в имении, где наряду с обычными для нашей местности деревьями, можно видеть культивируемые там деревья и кустарники, редкие для средней полосы России, как например: лиственницы, кедры, серебристая ель, итальянский тополь (пирамидальный), кусты душистой акации, волошский орешник и др…».
Преподаватель Ряжской мужской гимназии, написавший эти строки, перечисляет далее, что в имении « Г. Попечителя» А.С. Ермолова Большая Алешня (на 1916 год) имелись: оранжереи, теплицы и «нежные южные фруктовые деревья - персики, абрикосы, черешни», «питомник для разведения фруктовых деревьев», парники - «с поспевающими уже овощами и плодами…». Во время гимназической «прогулки-экскурсии» в сопровождении «садовника», «демонстрировались и некоторые сорта винограда, созревающие в нашей местности.2
Какова же стоимость «больше-алешинского» имения за несколько месяцев до Февральской революции? В декабре 1916 года «господские и сельскохозяйственные строения» оцениваются «не ниже 10.981 руб.», а по «оброчной статье» проходит водяная мукомольная мельница, стоимостью «не ниже 2. 890 рублей». Само же имение
оценивается в 251. 696 рублей. Но при этом, как и в случае с имением наследников княгини Е. Э. Трубецкой «при селе Салтыки», денежный долг Дворянскому Земельному банку составляет внушительную сумму: 153. 489 рублей 39 копеек. В процентах эта задол-
323
женность А.С. Ермолова перед банком составляла более 60 процентов (60, 98% - авт.)!
Но в январе 1917 года, практически за два месяца до Февральской революции, Действительный Тайный Советник и Почётный Попечитель сразу нескольких учебных заведений Ряжского уезда, в том числе и Ряжской мужской гимназии, Алексей Сергеевич Ермолов скончался (4 января 1917г.). 3 В «опекаемом» им Ряжской мужской гимназии, уже после «рождественских» каникул», седьмого января отслужится «панихида по скончавшемуся А.С. Ермолову». А уже двадцать второго февраля того же 1917-го, буквально перед Февральской революцией, земельный банк рассматривает ходатайство «душеприказчиков Алексея Сергеевича Ермолова», которые просят «разсрочить» платежи предыдущего, 1916-го, за Больше-Алешинское имение сроком на три года.
Что же отвечает земельный банк, его Рязанское отделение, «душеприказчикам» и «наследникам ст. секр. Алексея Сергеевича Ермолова»? «…Ныне, ввиду чрезвычайных обстоятельств: упорного нежелания крестьян вносить арендные платежи за взятые ими земли, потравье ими покосов и посевов, вырубки леса, и множества других
правонарушений, к тому еще при общем чрезвычайно слабом урожае, что все вместе поставило нас в очень тяжелое экономическое положение…». И теперь уже Дворянский Земельный банк, в свою очередь, просит «наследников» А.С. Ермолова перенести все текущие платежи на год вперед.
Кто же являлся основными наследниками Больше-Алешинского имения Ряжского уезда Рязанской губернии? В первую очередь, вероятно, вдова - О.Ф. Ермолова: именно ей сообщено осенью 1917-го о переносе платежей земельному банку за истекший год. (Письмо «Сентября 15 дня 1917 г. Большая Алешня» - авт.). То есть, в это время О.Ф. Ермолова находилась в Больше-Алешинском имении. Но к 15 сентября того же года, в Ряжском уезде уже создан уездный Земельный Комитет, на который вскоре и пожалуются наследники Алексея Сергеевича Ермолова. В апреле 1918-го, (по ст. ст. 13 апреля - авт.),
в Рязанское отделение Дворянского Земельного банка поступает следующее заявление «владельцев имения Ермоловых»:
«4 декабря 1917 г. имение наше при с. Большая Алешня Ряжского уезда, заложенное в Вашем банке по ссуде № 27530, принято на учет земельного Комитета Марчуковской волости. С этого времени мы аб-
324
солютно лишены возможности распоряжаться чем бы то ни было, а также лишены каких бы то ни было доходов с имения. Принявший на учет имение Земельный Комитет, вследствие постановления Марчуковского волостного собрания в лесу вырубил и распродал крестья-
нам 17 дес. леса (делянки 1923, 1924, 1925, 1926) и 7 десятин березовой рощи, составляющей прикрытие новым насаждениям. Кроме того в конце октября и в ноябрь 1917 года крестьянами Марчуковской волости, под угрозой насильственной вырубки, куплено у владельцев срублено 12 дес. леса в том же лесу (делянки 1920, 1921 и 1922)».
Парадокс в том, что «марчуковские» крестьяне заплатили наследникам А. С. Ермолова за вырубленный лес. Но их деньги перечислены «в депозит» Марчуковского волостного земельного комитета и Ряжского уездного Земства! О.Ф. Ермолова сообщает земельному банку, что в Марчуковском волостном земельном комитете находится более 20.000 рублей «денег имения», но комитет отказывается уплатить даже страховку за здания имения Большая Алешня. О.Ф. Ермолова надеется, что земельный банк может повлиять на Марчуковский волостной земельный комитет и добьётся от них не только страховки зданий и «построек» имения, но и выплатит наследникам «деньги имения».4
Запомнил ли читатель фамилию управляющего Больше-Алешинским имением Алексея Васильевича Грацианского? В первом наборе Ряжской мужской гимназии (1910г.), значатся двое гимназистов «Грацинских», (не Грацианских!) - Владимир и Георгий Грацинские - внуки протоирея Соборной церкви г. Ряжска А.М. Грацинского. В мае 1916-го, протоиерей Соборной церкви г. Ряжска А.М. Грацинский попросит Петра Ивановича Постникова - директора мужской гимназии, сначала за внука Владимира: «при выдаче увольнительного свидетельства внуку моему - воспитаннику 5 класса поставить балл по поведению не
ниже 4», чтобы он мог поступить в другое учебное заведение и «тем предотвратить печальную его судьбу - навсегда остаться недоучкою».
А гимназист Георгий Грацинский? В том же шестнадцатом, в самом конце учебного года (1915 - 1916 уч. г. - авт.), гимназист 6-го класса Георгий Грацинский - второй внук протоирея А.М. Грацинского, также, покинет мужскую гимназию г. Ряжска. Он заберёт документы для поступления в военное училище. Прошение о его выходе напишет
дед - А.М. Грацинский.5
Но одновременно с братьями Грацинскими, причём, в одном классе с будущим писателем Иваном Макаровым, учился и сын священни-
325
ка села Большая Алешня - гимназист Василий Виноградов. Его отец - Александр Виноградов, в 1913 году состоял законоучителем Ратмановского начального училища Ряжского уезда.6
Продолжение следует - страницы 326-334.