(no subject)
В книге «Некоторые не попадут в ад» на первой странице идёт речь о двух ополченцах, служивших в нашем батальоне - Кит и Касатур - оба из России, пенсионеры спецподразделений.
Касатур был, кажется, бурят, а Кит - русский. Оба здоровые, как кони; каждому было за сорок.
«Кит теперь не знаю где, а Касатура убили» - такая фраза в романе.
Касатур погиб тогда ещё; а Кит, как я узнал потом, вернулся в ДНР - и вчера был убит под Гранитным, ближе к Тельманово. Мы там стояли, под Сосновкой, осенью 2017-го были там у нас позиции.
Оба они были выдержанные, мощные, немногословные мужики, идеально знавшие службу; у каждого какое-то немыслимое число прыжков с парашютом было - что-то за пятьсот, это ещё в России.
Воевать умели; вели себя на особицу; были такие, с позволения сказать, на фоне других ополченцев - взрослые. Подчинялись беспрекословно; косяков не было никогда никаких. Машины, что называется.
Земля пухом, Кит.
Не знаю их имён. Они в батальонной документации были, но те их вслух обычно не называли.
Ещё одна могила. Вот так.
Живые и мёртвые. И спросить за всё это непонятно с кого.
Был хороший русский мужик - нет хорошего русского мужика.
(Бойцы уточнили. Его звали Алексей. Алёша, тот самый. Обычный русский солдат).
Касатур был, кажется, бурят, а Кит - русский. Оба здоровые, как кони; каждому было за сорок.
«Кит теперь не знаю где, а Касатура убили» - такая фраза в романе.
Касатур погиб тогда ещё; а Кит, как я узнал потом, вернулся в ДНР - и вчера был убит под Гранитным, ближе к Тельманово. Мы там стояли, под Сосновкой, осенью 2017-го были там у нас позиции.
Оба они были выдержанные, мощные, немногословные мужики, идеально знавшие службу; у каждого какое-то немыслимое число прыжков с парашютом было - что-то за пятьсот, это ещё в России.
Воевать умели; вели себя на особицу; были такие, с позволения сказать, на фоне других ополченцев - взрослые. Подчинялись беспрекословно; косяков не было никогда никаких. Машины, что называется.
Земля пухом, Кит.
Не знаю их имён. Они в батальонной документации были, но те их вслух обычно не называли.
Ещё одна могила. Вот так.
Живые и мёртвые. И спросить за всё это непонятно с кого.
Был хороший русский мужик - нет хорошего русского мужика.
(Бойцы уточнили. Его звали Алексей. Алёша, тот самый. Обычный русский солдат).