4.08 - 4 года преставления митрополита Антония
Листаю его беседы. Общее ощущение: он другой. Православный. Русский. Но другой.
Даже воспитанные Россией, но жившие и служившие Господу вне ее - о. Антонин Капустин, св. Николай Касаткин - другие относительно своих собратьев. Наша церковность - не от "Церковь-с-большой-буквы", а как принадлежность к конкретному социуму с его привычками и примочками, с его субкультурой - виделась ими со стороны, и все не-Христово, что есть в этой церковности, как-то отсеивалось, отбрасывалось. Оставалось - живое, подлинное.
От чтения м. Антония дух захватывает. Не могу сказать, что все принимаю. С чем-то готов спорить очень жестко. Аборт по медицинским показаниям, например. Типа нельзя допускать, чтобы родился урод - а чем хуже пристрелить его, когда подрастет и достанет всех окончательно? Если покопаться, попадутся еще его высказывания, никоим образом (не только мной) не приемлемые. Но и эти его прегрешения (несть человек, иже жив будет и не согрешит) не меняют целостного восприятия его личности. Гигант из тех, которые наперечет в истории Церкви.
Даже не хочется, чтобы его канонизировали. Хотя бы потому, что обязательно какая-нибудь дура акафист напишет.
Даже если не дура. Все равно сложившиеся в нынешней церковной среде традиции почитания подвижников так слабо совместимы с живым Антонием Блумом, что лучше бы ему оставаться таким, какой он есть, а не иконно-лубочным.
Главное, что отличает Антония от нашей церковной (или околоцерковной) атмосферы - христоцентричность. Он жил именно Христом, и ничем иным. Все, что было вокруг, было важно только в той степени, в которой вело к единственной Цели его самого и тех, кого вверил Ему Господь. И из этого - следующее: он до невероятности живой и настоящий. Без масок, без обличий. Никогда не такой, каким для чего-то должен быть.
День ухода митрополита Антония - скорбная дата. Скорбь не о нем, конечно. А о невозможности в тех реалиях, в которых мы живем, вырасти новой такой фигуре. Впрочем, и тогда, когда он вырастал, наверное, это было чудо выше человеческого разумения. Потому и чудеса, что Бог есть...
Даже воспитанные Россией, но жившие и служившие Господу вне ее - о. Антонин Капустин, св. Николай Касаткин - другие относительно своих собратьев. Наша церковность - не от "Церковь-с-большой-буквы", а как принадлежность к конкретному социуму с его привычками и примочками, с его субкультурой - виделась ими со стороны, и все не-Христово, что есть в этой церковности, как-то отсеивалось, отбрасывалось. Оставалось - живое, подлинное.
От чтения м. Антония дух захватывает. Не могу сказать, что все принимаю. С чем-то готов спорить очень жестко. Аборт по медицинским показаниям, например. Типа нельзя допускать, чтобы родился урод - а чем хуже пристрелить его, когда подрастет и достанет всех окончательно? Если покопаться, попадутся еще его высказывания, никоим образом (не только мной) не приемлемые. Но и эти его прегрешения (несть человек, иже жив будет и не согрешит) не меняют целостного восприятия его личности. Гигант из тех, которые наперечет в истории Церкви.
Даже не хочется, чтобы его канонизировали. Хотя бы потому, что обязательно какая-нибудь дура акафист напишет.
Даже если не дура. Все равно сложившиеся в нынешней церковной среде традиции почитания подвижников так слабо совместимы с живым Антонием Блумом, что лучше бы ему оставаться таким, какой он есть, а не иконно-лубочным.
Главное, что отличает Антония от нашей церковной (или околоцерковной) атмосферы - христоцентричность. Он жил именно Христом, и ничем иным. Все, что было вокруг, было важно только в той степени, в которой вело к единственной Цели его самого и тех, кого вверил Ему Господь. И из этого - следующее: он до невероятности живой и настоящий. Без масок, без обличий. Никогда не такой, каким для чего-то должен быть.
День ухода митрополита Антония - скорбная дата. Скорбь не о нем, конечно. А о невозможности в тех реалиях, в которых мы живем, вырасти новой такой фигуре. Впрочем, и тогда, когда он вырастал, наверное, это было чудо выше человеческого разумения. Потому и чудеса, что Бог есть...