Iterum de Russia Minore
Еще разъ о Донбассiадѣ, или Нацибилдингъ въ эпоху прекраснаго новаго мiра
Достопочтенный salery высказался съ предѣльной рѣзкостью объ украинскомъ культурномъ проектѣ. Достопочтенныю lev-usyskin возразилъ на это слѣдующей аналогiей: такъ можно было отстаивать на опредѣленномъ этапѣ латынь какъ языкъ великой общей культуры противъ французскаго, который ничего кромѣ деревенской мовы изъ себя не представлялъ.
У этой аналогiи есть и сильныя, и слабыя стороны. Русскiй и украинскiй существуютъ параллельно, представлены на разныхъ пространствахъ разными людьми. Граница между латынью и французскимъ проходитъ по сердцу человѣка. Но, при совершенно иномъ культурномъ контекстѣ, есть и важная общая черта. Это, такъ скажемъ, «языкъ ожиданiя» или ожиданiе языка: на немъ еще ничего нѣтъ, но это ничего не значитъ, онъ прекрасенъ, и у него великое будущее. Эти сужденiя (равнымъ образомъ и противоположные, - разумѣется, относятся къ области вкуса.
Два вѣка украинцы участвовали въ общеимперскомъ дѣлѣ и занимали верхнiе посты въ iерархiи: духовной (Стефанъ), военной (Паскевичъ), гражданской (Безбородко), научной (Разумовскiе), литературной (Гоголь). Ихъ роль выдающаяся; не думаю, что безъ кiевлянъ могла бы вообще сложиться русская система образованiя. Но они чувствовали себя лояльными подданными Имперiи, и у нихъ не оставалось ни желанiя, ни силъ трудиться надъ «деревенской мовой» и не приходило въ голову противопоставлять свой трудъ общеимперскому тяглу (оговорки могутъ быть высказаны, ихъ много, но общая картина такова).
Украинскiй нацибилдингъ завершается сейчасъ. Въ силу разныхъ обстоятельствъ онъ проходилъ подъ знакомъ вражды къ Россiи; крымская и донбасская эпопея превратили демагогiю въ реальность и дали украинскимъ нацiоналистамъ столь желанные ими аргументы въ пользу того, что злѣйшiй врагъ Украины - на востокѣ. Съ этимъ фактомъ уже ничего не подѣлаешь; по крайней мѣрѣ нѣсколько ближайшихъ десятилѣтiй украинцамъ жить съ этими чувствами. Интересно другое: чего ждать отъ украинской культуры?
И вотъ тутъ они оказались въ дважды неблагопрiятномъ положенiи. Одинъ факторъ относится къ совтской практикѣ - эффектъ Ѳрасибула, противоестественный отборъ, который многое опредѣляетъ на всемъ постсовѣтскомъ пространствѣ (большая эффективность въ политикѣ выходцевъ изъ западныхъ областей объясняется во многомъ тѣмъ, что они меньше времени находились въ составѣ СССР). Второй - общемiровая тенденцiя: эпосъ «Донбассiада» не можетъ возникнуть потому, что вообще нѣтъ больше эпосовъ, культурная iерархiя рухнула, мiаскололся на множество не нуждающихся другъ въ другѣ фрагментовъ, и если что и объединяетъ, то Голливудъ. И Украина никому не нужна, на нее нѣтъ никакого спроса - и тѣмъ, кто хотѣлъ бы отвѣтить на ожиданiя, придется творить въ пустотѣ. Съ этими двумя проблемами не справилась бы и куда болѣе мощная культура. Будемъ считать, что украинцамъ просто не повезло.
Достопочтенный salery высказался съ предѣльной рѣзкостью объ украинскомъ культурномъ проектѣ. Достопочтенныю lev-usyskin возразилъ на это слѣдующей аналогiей: такъ можно было отстаивать на опредѣленномъ этапѣ латынь какъ языкъ великой общей культуры противъ французскаго, который ничего кромѣ деревенской мовы изъ себя не представлялъ.
У этой аналогiи есть и сильныя, и слабыя стороны. Русскiй и украинскiй существуютъ параллельно, представлены на разныхъ пространствахъ разными людьми. Граница между латынью и французскимъ проходитъ по сердцу человѣка. Но, при совершенно иномъ культурномъ контекстѣ, есть и важная общая черта. Это, такъ скажемъ, «языкъ ожиданiя» или ожиданiе языка: на немъ еще ничего нѣтъ, но это ничего не значитъ, онъ прекрасенъ, и у него великое будущее. Эти сужденiя (равнымъ образомъ и противоположные, - разумѣется, относятся къ области вкуса.
Два вѣка украинцы участвовали въ общеимперскомъ дѣлѣ и занимали верхнiе посты въ iерархiи: духовной (Стефанъ), военной (Паскевичъ), гражданской (Безбородко), научной (Разумовскiе), литературной (Гоголь). Ихъ роль выдающаяся; не думаю, что безъ кiевлянъ могла бы вообще сложиться русская система образованiя. Но они чувствовали себя лояльными подданными Имперiи, и у нихъ не оставалось ни желанiя, ни силъ трудиться надъ «деревенской мовой» и не приходило въ голову противопоставлять свой трудъ общеимперскому тяглу (оговорки могутъ быть высказаны, ихъ много, но общая картина такова).
Украинскiй нацибилдингъ завершается сейчасъ. Въ силу разныхъ обстоятельствъ онъ проходилъ подъ знакомъ вражды къ Россiи; крымская и донбасская эпопея превратили демагогiю въ реальность и дали украинскимъ нацiоналистамъ столь желанные ими аргументы въ пользу того, что злѣйшiй врагъ Украины - на востокѣ. Съ этимъ фактомъ уже ничего не подѣлаешь; по крайней мѣрѣ нѣсколько ближайшихъ десятилѣтiй украинцамъ жить съ этими чувствами. Интересно другое: чего ждать отъ украинской культуры?
И вотъ тутъ они оказались въ дважды неблагопрiятномъ положенiи. Одинъ факторъ относится къ совтской практикѣ - эффектъ Ѳрасибула, противоестественный отборъ, который многое опредѣляетъ на всемъ постсовѣтскомъ пространствѣ (большая эффективность въ политикѣ выходцевъ изъ западныхъ областей объясняется во многомъ тѣмъ, что они меньше времени находились въ составѣ СССР). Второй - общемiровая тенденцiя: эпосъ «Донбассiада» не можетъ возникнуть потому, что вообще нѣтъ больше эпосовъ, культурная iерархiя рухнула, мiаскололся на множество не нуждающихся другъ въ другѣ фрагментовъ, и если что и объединяетъ, то Голливудъ. И Украина никому не нужна, на нее нѣтъ никакого спроса - и тѣмъ, кто хотѣлъ бы отвѣтить на ожиданiя, придется творить въ пустотѣ. Съ этими двумя проблемами не справилась бы и куда болѣе мощная культура. Будемъ считать, что украинцамъ просто не повезло.