Рестроспективы Брассай и Бальтерманца в ММАМ
Ретроспектива Дмитрия Бальтерманца, одного из главных (известных, официальных) советских фотографов, осознанно или нет, расположилась напротив большой (монографической) выставки Брассай, хотя Брассай, всё-таки, предъявлен на полэтажка выше.
Два классика, чёрно-белый и цветной (точнее, выцветший), нутряной (приватный, сюрреалистический) парижанин и обложечный москвич: «Огоньки» разных эпох разложены здесь же в витринах и, порой, кажутся более интересными объектами чем сами фотографии, зачастую сделанные для официальной хроники (Сталин, Берия, Хрущёв, Брежнев, Гагарин сняты со столь близкого расстояния, что любые сомнения в близости фотографа власти отпадают).
Экспозиция Брассай построена тоже шире фотографий (виды ночного Парижа, фотографии звёзд искусства и обитателей злачных мест): в неё включены несколько скульптур фотохудожника (угловатые, заточенные под африканские примитивы, кубистические лица, отсылающие то ли к раннему Джакометти, то ли к не очень позднему позднему Бранкузи. Одна из таких фигурок, помнится, стоит на могиле Брассай), гобелен, исполненный по его рисункам, сами рисунки, явно сделанные под влиянием Пикассо и беглые наброски (в основном, искорёженные ню).
Объекты, кстати, со снимками рифмуются как-то не очень, точно занесены они из какой-то иной экспозиции: фотографии Брассай словно бы направлены на фиксацию пара, дыма, гнилых испарений, чего-то крайне нестойкого, зыбкого и мгновенно рассеивающегося (даже если, при этом, мастер фотографирует бордюр или крышки колодезных люков, с которыми, казалось бы, ничего заметного не происходит).
Все эти артефакты и материальные объекты, впрочем, как и снимки, весьма безыскусные, хотя и напоённые суггестией, точно пробивающейся сквозь толщу времени, обобщают (даже и в фотографической части; достаточно вспомнить Ман Рея и других фотографов, совсем недавно показанных в ГМИИ на выставке вместе с Брассай) стилистические находки «Парижской школы», одной из главных модернистских доминант ХХ века.
Точно так же, как и Брассай, Бальтерманц - один из структурообразующих производителей советской соцреалистической иконографии, которая возникала из снимков, чтобы затем тиражироваться в рисунках, картинах, скульптурах и декоративно-прикладном искусстве.
Стиль (дискурс, жанр) Бальтерманца более близок другому классику французской фотографии - Картье-Брессону с его практикой «решающего момента», более соответствующей динамике бурной советской истории (особенно в военных снимках).
Кадры Брассай внешне статичны, ведь он обращён внутрь человека и истории конкретного человека (конкретного города, но неконкретного, как бы обобщённого ночного мгновения в нём).
Этим направлением взгляда, экстравертном, в одном случае, и интровертном, в другом, они различаются, совсем как две цивилизации, представителями которых они сегодня выступают; этим они и дополняют близорукость и дальнозоркость друг друга.
Впрочем, очарование и одному и другому добавляет то, что тиражные отпечатки эти, предоставленные ММАМ соответствующими фондами, исторические и, покрываясь со временем патиной и следами пережитых лет, сами, в конечном счёте, оказываются фактурными и ландшафтно вычурными, изогнутыми объектами, блики на паспарту которых блуждают пятнами вневременной скотомизации.
Эти льдины, как и льдина соседнего [по музею] Брускина с его инсталляцией, основанной на советских мифологемах, откололись от нашего материка и уплывают, уже уплыли в бесконечность.
А вот про блики на поверхности (только на этот раз сиюминутной скотомизации) - другая соседняя выставка Давида Тер-Оганяна, трижды менявшая название.
