"Голодомор": мифы и реальность. Часть 3.
Это третья часть исследования т.н. "голодомора". Прошу прощения за долгий перерыв.
В первой части мы опровергли несколько мифов о "голодоморе".
Во второй части мы установили и другие причины, кроме голода, повлёкшие сверхсмертность людей на Украине и соседних областях.
Сейчас мы установим факторы, повлёкшие голод в 1931-1932 годах во всём СССР (напомню, что голодали тогда во всём мире), а не только на Украине.
Как мы уже знаем, 1931 год выдался неурожайным, засушливым, но пик смертности выпал не на весну 1932 года, а на лето 1933, несмотря на то, что в 1932 году погодных аномалий не было.
1. Бардак и анархия.
До 1930 года края и республики в СССР делились на округа, а те - на районы. В 1930 году перешли от окружного деления к областному. Но в УССР от промежуточного - областного - деления отказались, подчинив сразу все 492 района Киеву. Зачем товарищ Косиор так поступил, превратив республику в практически неуправляемую, да ещё и в условиях проводимых реформ - одному ему известно. В 1934 году на XVII съезде он каялся:
«Товарищ Сталин, тогда еще, перед ликвидацией округов, нас предостерегал, что с руководством таким большим количеством районов, как на Украине, мы не справимся и что не лучше бы создать на Украине области. Мы тогда по существу отговорились от этого предложения товарища Сталина, уверили ЦК В КП (б), что сами - ЦК КП(б)У- без областей справимся с руководством районами, и этим принесли очень большой вред делу. Теперь даже странно, как можно было браться за непосредственное руководство таким большим количеством районов, особенно в сложной обстановке Украины, когда теперь мы имеем ряд таких больших и сложных областей, как Донбасс, Днепропетровск, Харьков, во главе которых стоят крупнейшие работники.»
К областному делению перешли лишь в феврале 1932 года, т.е. организационный период пришёлся на самое тяжёлое время. Во время уборочной 1932 года республика была практически неуправляемой. Потому-то многие руководители на местах и чувствовали себя «царём, богом и воинским начальником», позволяя себе то, что в других условиях не позволили бы. Пример:
«Руководство Деряжнянского района после утверждения районного плана по селам, колхозам, по всем инстанциям района - на пленуме райкома, рика и т. д., после спуска его в село - обнаружило, что при составлении допущено много грубейших ошибок. В одном сельсовете планы колебались в пределах от 6,9 до 14,5 % от собранного колхозами урожая… и, наоборот, в другом сельсовете - от 70 до 140 %»
Вопрос на засыпку: если колхоз должен сдать 140% урожая, то кого колхозники будут винить: оборзевшего районного начальника или советскую власть, дерущую с трудящихся по три шкуры?
Мало бардака? Так вот: как раз в то время переходили со старых мер массы, объёма, площади и т.д. к метрическим. Калькуляторов в то время не было, приходилось переводить на бумажке. Прибавьте к этому «образованность» значительной части управленцев.
Ещё один момент: так называемые "глубинные" приёмные пункты. По задумке организаторов их открывали, чтобы крестьянам не было нужно далеко возить хлеб за десятки вёрст. На деле же "глубинки" не имели собственного транспорта - лошадей. Т.о., зерно в них ждало организации вывоза, лежало под дождём, гнило, разворовывалось и всем своим видом агитировало против хлебосдачи. В одной лишь Одесской области, несмотря на прямой запрет Москвы, комитет по заготовкам разрешил открыть 67 глубинных пунктов, открыли же 98, и на 87 из них к ноябрю 1932 года скопилось 40 000 тонн зерна. Причем многие пункты открывались на расстоянии всего 10-20 км от станций железной дороги, т.е. они так близко вовсе были не нужны! И, несмотря на малое расстояние, хлеб из них не вывозился.
«Несмотря на то, что в Зиновьевском районе УССР станционные склады не загружены, районные организации, кроме имеющихся 12 глубинок, открыли еще 8. Весь хлеб сдается на глубинки, откуда он совершенно не вывозится. В ближайшие дни все глубинки будут заполнены, ибо на этих пунктах находится не только хлеб, но и зерно заготовок прошлого года».
Выходит, что на этих пунктах лежал хлеб урожая 1931 года, гнил, а люди голодали. Позже организаторы этих "милых шалостей" пополнят списки "невинных жертв сталинских репрессий".
Из письма Косиора Сталину:
«...Основная причина голода - плохое хозяйничание и недопустимое отношение к общественному добру (потери, воровство и растрата хлеба) в этом году перед массами выступает более выпукло и резко. Ибо в большинстве голодающих районов хлеба по заготовкам было взято ничтожное количество, и сказать, что “хлеб забрали”, никак невозможно…
Почему голодают в Киевской области, где хлебозаготовок мы в этих основных районах почти не брали? В этих районах был весной большой недосев яровых, была большая гибель озимых, а то, что собрали - проели на общественном питании, кто сколько хотел, а также растащили те, кто не работал… »
2. Очковтирательство.
В 1932 году планом предполагалось увеличение посевных площадей в СССР по отношению к 1931г. Фактически же количество тяглового скота снизилось, поскольку зимой 1931/1932 не хватало фуража.
Из спецсправки ОГПУ. Апрель 1932 г.
«Состояние тягловой силы крайне неудовлетворительное. В отдельных колхозах непригодность конского состава превышает 50 %… (Бердянский, Николаевский районы, АМССР и т. д.) Падеж лошадей принимает угрожающие размеры: в Зиновьевском районе за вторую половину 1931 г. пало 4209 лошадей и 349 жеребят... По Николаевскому району учтено 55 бродячих лошадей. Зарегистрирован ряд случаев продажи единоличниками лошадей по 2-3 руб. или же за пару пачек махорки… В ряде колхозов лошади настолько истощены, что привязаны к стойлам» .
Могли ли в таких условиях увеличить площади посевов, если нагрузка на лошадь превышала норму в 2-2,5 раза? С волами ситуация была ещё хуже: ведь вол - это говядина. Тракторов же было ещё слишком мало. По разным оценкам (современным), по разным районам страны засеянная площадь, вместо того, чтобы увеличиться, уменьшилась от 14 до 25 %.
Мог ли председатель колхоза вместо увеличения площади запашки показать реальное уменьшение? Если это грозило лишением партбилета? Естественно, что многие председатели показывали либо прежние площади, либо увеличение. Так, крайфинуправление Северного Кавказа обнаружило приписок на 10% площадей.
Дальше - весной 1932 года многие хозяйства испытывали недостаток семенного фонда. Но не все в этом признавались: во-первых, за разбазаривание семфонда можно понести ответственность вплоть до уголовной; во-вторых, семенной ссуды всё равно на всех не хватало, а в-третьих, эту ссуду отдавать надо.
В итоге многие руководители решали, что проще посеять что есть, а низкий урожай объяснить засухой, наводнением, сорняками, вредителями и прочими стихийными бедствиями. Так, Шолохов, неоднократно посещавший родные места, сигнализировал, что недосев там иной раз достигал 40%.
Давайте прикинем. Допустим, колхоз засеял 80% площадей с густотой 75% от нормы. А председатель наверх написал, что засеял все площади по норме. Норма хлебосдачи - треть урожая. Но соберут-то чуть больше половины того, что должны были бы собрать, если бы засеяли сколько и как положено! А значит, сдать они должны будут не 33%, а 55%! А когда председатель начнёт доказывать, что план хлебозаготовок неподъёмен, ему показывают его же сводки, вполне резонно полагая, что хлеб припрятали, например, чтобы продать на чёрном рынке, и требуют выполнить план полностью. В итоге колхозники на трудодни получат шиш и будут уверены, что это власть дерёт с них по три шкуры. И кто им объяснит, что они сами себя перехитрили?
3. Сорняки.
Ещё одна беда, навалившаяся на страну в те годы - это просто какое-то засилье сорняков. То ли вследствие небрежности обработки земли, то ли год такой удался, а только сорняков в 1932-м году было - просто пропасть. Каганович тем летом писал Сталину: «Северный Кавказ переживает величайшее бедствие: я смею утверждать, что в этом году только по С. К. сорняки сожрали у нас не меньше 120-150 млн пудов, если не все 200! Мы должны получить превосходный урожай, а получили в лучшем случае средний, если не хуже!»
Это в 1933 году, когда жареный петух клюнул, сорняки пропалывали по несколько раз, а в 1932 - хорошо, если один. К тому же, сорняки хорошо маскируют недосев, о котором мы говорили выше. Стихийное бедствие, ага.
4. Мыши.
Некоторые особо хитропопые товарищи не торопились свозить хлеб на обмолот. Мол, покажем пустые амбары, нам государство план скостит. А хлеб пока полежит в скирдах в поле. Но тут их подстерегала другая напасть: мыши.
Исследовалель Назар Назаренко пишет:
«Наконец, в 1932 году наблюдалась массовая вспышка размножения мышевидных грызунов. Массовое размножение грызунов отмечалось для южных и юго-восточных районов СССР с весны 1932 года, а к осени сплошным массовым размножением была охвачена вся Степная зона от Бессарабии (Молдова) до Дона и предгорий Кавказа. Плотность нор в отдельных районах доходила до 5000 на гектар (Джанкойский и Ишуньский р-ны Крыма), 3000 на гектар (Днепропетровская и Одесская области Украины), 10 000 нор на гектар (осенний период по всему Северному Кавказу), 10 000 нор на гектар (Калмыкия и Поволжье). ...Катастрофическую ситуацию на Украине подтверждают данные сообщения специалистов с мест, при этом главный вред выражается в порче зерна в скирдах и хранилищах. То же наблюдалось и в других районах, например, зимой 1932-33 гг. в Ставрополье в скирдах половы находили до 4000 мышей (до 70 мышей на кубический метр). При этом авторы в качестве одних из ведущих причин такой вспышки численности называют благоприятные метеорологические условия (обилие осадков) и оставление неубранного и не обмолоченного хлеба на полях, ненормальные способы хранения зерна (вот они и проявили себя - ямы-схроны и неубранные скирды, в которые прятали хлеб) и мелкая пахота (не разрушаются норы)».
Мыши мало того, что подтачивают корни колосьев, так уничтожают уже сжатый хлеб, а кроме того являются переносчиками болезней.
5. Контрактация или неграмотная организация.
Контрактация - это практика, когда с хозяйствами заключался договор на поставку сельскохозяйственной продукции. Нормы сдачи считались от площади в размере от 1/4 до 1/3 среднего сбора в основных зерновых районах. В случае стихийных бедствий нормы хлебосдачи могли быть уменьшены. Это давало возможность к злоупотреблениям (объявить поле пораженным "стихийным бедствием" - сорняками).
Злоупотреблениям способствовало и положение, что штрафные санкции, накладываемые на заготовителей (госорганы) за просрочку платежа, заканчивались через две недели. Т.о. можно было "крутить" деньги, заплатив лишь штраф 10,5%. А положение о штрафах поставщиков было составлено так, что при желании можно было его вовсе разорить: через 15 дней просрочки с них можно было взыскивать все долги, задатки, неустойки, пени и т.д. Натурой, разумеется: урожаем, инвентарём и прочим имуществом.
Дальше: план хлебозаготовок принимался в начале года исходя из прошлогоднего урожая. Соответственно, в неурожайный год, следующий за урожайным, план оказывался завышен, а в урожайный - занижен. Дальше план спускался сверху вниз методом продразвёрстки, когда каждая вышестоящая инстанция раскидывает (развёрстывает) объём хлебосдачи между нижестоящими с учётом (теоретически) площадей пашни, их качества, мощности хозяйств и т.д. Фактически же, конечно, имел место человеческий фактор, т.е. "нагружать" хозяйства могли навскидку или в зависимости от отношений с руководителем хозяйства.
Соответственно, крестьяне до последнего не знали, сколько хлеба они должны сдать гос-ву.
6. Потери при уборке.
Мы, привыкшие к зерноуборочным комбайнам, убирающим колосья и ссыпающим зерно сразу в кузов автомашины, сложно представить, что количество намолоченного хлеба может существенно отличаться от количества хлеба вырасшего в колосьях.
Тогда же уборка выглядела совсем иначе.
Сначала хлеб косили (или жали), затем скирдовали, затем скирды свозили в овин и уж там молотили, выбрав время. И на этом пути с хлебом могло произойти все что угодно. Он мог осыпаться до уборки, сгнить (или быть съеденным мышами) в скирдах, его могли украсть прямо с поля, с телеги, из овина…
Потери при уборке зависят от добросовестности работников-колхозников и организации труда. 1932-й же год был пиковым во взаимоотношениях крестьян и власти. С одной стороны в этот год наблюдался пик "бардака" сверху, с другой же - максимум апатии и пассивного сопротивления "снизу". Потому потери при уборке были огромны. Сводки Наркомзема и ОГПУ сообщают о задержках покоса, отчего зерно осыпалось на корню, о разрыве между косьбой и скирдованием (и поэтому гнил оставленный в поле хлеб), о том, что плохо заскирдованное зерно прорастало и т.д. и т.п.
Виктор Кондрашин пишет:
«Уборочная страда 1932 г., как и посевная и прополочная кампании, прошли крайне неудовлетворительно с точки зрения соблюдения правил агротехники. Срывы сроков уборки, качество молотильных работ и небрежная перевозка убранного хлеба обусловливали огромные потери урожая. Если в 1931 г., по данным НК РКИ, при уборке было потеряно более 150 млн ц (около 20 %) валового сбора зерновых, то в 1932 г. потери урожая оказались еще большими. Например, на Украине они колебались от 100 до 200 млн пудов. По данным годовых отчетов колхозов и совхозов, потери зерна от засухи и при уборке в 1932 г. достигали 15 млн т, то есть почти 30 % выращенного урожая».
Конечно, часть этих "потерь" была лишь списана в потери, а на самом деле благополучно убрана и не менее благополучно украдена. Но всё равно, потери были очень велики. Особенно велики в тех колхозах, где чересчур заметны были "перегибы": руководство колхозов тоже было... разное.
Колхозники видели и неумелое руководство, и бардак, и коррупцию, и у них естественно опускались руки. И вместо того, чтобы убирать урожай, они промышляли себе пропитание.
Из докладной:
«Обращает на себя внимание падение трудовой дисциплины в колхозах, пораженных выходами. Значительные размеры в этих колхозах приняли невыходы колхозников на работу, особенно тех, кто подал заявление об исключении из колхоза. Это во многом является также следствием неорганизованного отходничества и поездок колхозников в разные местности за хлебом. В 150 колхозах, где отмечены выходы, взятых на выборку, не выходит на работу такое количество колхозников: до 70 % - в 20 колхозах, до 50 % - в 43, до 40 % - в 60, до 30 % - в 27».
7. Чёрный рынок.
По позднесоветским временам мы помним, что существовала определённая категория товаров, которых было слишком мало для удовлетворения спроса на них - дефицит. Это был, например, качественный импортный ширпотреб или определённые виды продуктов питания: колбасные изделия, икра...
СССР же тех годов жил очень скудно. Промышленность была ещё слишком слаба, тем более, была ориентирована на производство товаров группы "А". Т.о., промтовары были в дефиците. Хлеба - основного продукта питания - тоже было не вволю. А когда чего-то не хватает - это порождает существование чёрного рынка, где товары, которых не хватает, вам предложат по ценам выше твёрдых государственных. Сосуществование государственного и чёрного рынков порождает самораскручивающуюся спираль - нехватка товаров в магазинах взвинчивает цены на чёрном рынке, а высокие цены на чёрном рынке "высасывают" товары мимо прилавка. А отсутствие товаров на прилавках взвинчивает цены на чёрном рынке. С основными поставщиками хлеба торговцам - кулаками - разобрались, но торговцы-то остались! Их сажали, товар конфисковывали, но вместо посаженных появлялись новые: выгода покрывала риск посадки. Ещё бы: государственная закупочная цена на хлеб была 1,32 р/пуд, а на чёрном рынке цена доходила до 100 р/пуд.
Рынок подобную ситуацию регулирует повышением цен, но советское правительство на это пойти не могло: если продукты будут не по карману покупателям, те попросту умрут с голоду.
В итоге производителям было крайне выгодно сдавать зерно не государству, а спекулянтам - те давали более высокую цену. Правительство же, борясь с подобной практикой, заносило слишком увлекающиеся торговлей "на сторону" сёла на т.н. "чёрные доски": в эти сёла не поставлялись промтовары. Мол, нравится чёрный рынок - покупайте там и промтовары. По рыночным ценам.
Как остановить эту спираль? Нужно, с одной стороны, наполнить рынок товарами (т.е. произвести их в достаточном количестве), с другой стороны, препятствовать уходу товаров на чёрный рынок. Это как наполнить рассохшуюся бочку водой. Когда в системе госторговли будет достаточно товаров, никто не станет покупать их на чёрном рынке! Но это произойдёт позже, в интересующий же нас период существовал "чёрный рынок", куда норовили "провалиться" хлеб и промтовары. И потому контролирующие органы имели основания подозревать, что кричащие о неподъёмности объёма хлебопоставок производители - как колхозы, так и частники - лукавят, а сами рассчитывают сбыть хлеб на "чёрный рынок". И естественно, что требовали выполнения хлебопоставок в назначенном объёме. Тем более, что и они сами за невыполнение плана хлебопоставок могли положить партбилет на стол.
8. Коррупция.
Итак, каждое хозяйство норовило скостить себе план. Списав ли посевы как погибшие, занизив ли урожайность. Тут двойная выгода: меньший план проще выполнить. А во-вторых, получив "неучтёнку", которую можно продать на "чёрном рынке".
Но как это сделать? Слёзными заверениями, что хлеба нет, в амбарах его лежит с гулькин нос, что если это сдать, то завтра все непременно умрут от голода? Или есть более действенные средства - типа "борзых щенков" и "барашков в бумажке"?
Вот, например, несколько примеров: сводки ОГПУ по Нижне-Волжскому краю:
«В результате понижения сведений об урожайности только по 5 колхозам 4 районов укрыто 4885 ц.…»
Получается, что каждый колхоз, скостив себе план на 33 т, получил по 66 т неучтёнки.
«В колхозе “Трактор” оставлено 64 ц хлеба для кур, которых колхоз не имеет. На имеющихся 53 головы свиней из расчета 2 кг в день оставляют фонд в 310 ц. Между тем, взрослых свиней только 6 шт., а остальные - от 1 до 3 месяцев возраста… Аналогичные факты отмечены по колхозу “Красная Заря”».
А теперь вопрос: если руководство района, придя к «сердечному согласию» с руководством некоторых колхозов, скостит им план хлебосдачи, тот как оно выполнит общий районный план? Правильно - только повысив план хлебосдачи для других районов.
«Если в 1931 г. план хлебосдачи для Клетского района был установлен в 17,9 тыс. т, то в 1932 г. он составил 36, тыс. т. Нижне-Чирскому району в 1932 г. установили план хлебозаготовок в 52 тыс. т, в 5,1 раза больше, чем в 1931 г.».
Иногда районы обкладывали хозяйства поборами вовсе уж "по беспределу". Из письма секретаря парткома ЦКК КП(б)У Киселёва:
«Районная комиссия наряду с установленным для района планом хлебозаготовок дополнительно по колхозам распределила задание по 1,6 тыс. центнеров для местного снабжения.
Совхозу “Индустриальный” сверх общего плана предложили сдать еще 75 ц. Руководство сбором этого хлеба комиссия возложила на райснаботдел, которым уже получено 40 ц от совхоза “Индустриальный”. Колхозам было предложено сдать определенное количество хлеба сверх плана без каких-либо объяснений.»
"Для местного снабжения" - это для снабжения райактива сверх пайка. Причём, для покрытия своих "делишек" коррумпировали всё больший круг работников.
Оттуда же:
«За последнее время, в связи с выявившимися фактами грубейшего извращения линии партии, нарушения революционной законности, злоупотребления, голого администрирования и издевательского отношения к крестьянам-единоличникам, колхозникам, а кое-где и к рабочим, имевшими место в ряде районов при проведении истекшей хлебозаготовительной кампании, мобилизации средств, подготовке к весеннему севу и т. д. - мы особенное внимание уделили расследованию заявлений и жалоб на незаконные действия чл. партии, а также разбору дел об искривлении и извращении линии партии.
…Наиболее характерным является дело Глуховской верхушки.
В Глухове начиналось, как будто с пустяков - кого-то финотдельские работники неправильно обложили налогом, у кого-то поспешно изъяли, за неуплату, имущество и т. д. Когда же мы по одной жалобе выслали члена ЦКК для расследования и немного покопали на месте, то выявили настоящий гнойник и разложение ряда районных работников. Кампания по мобилизации средств (да и другие) в Глухове проводилась исключительно мерами административного нажима и репрессиями. На этой почве - пышно расцвело своеволие, массовые репрессии, присвоение вещей, незаконные конфискации, разбазаривание, хищения, взятки и т. д. Причем работники финотдела и финчасти РИК ’а, чтоб обеспечить себя и прикрыть свои уголовные преступления, втянули в дело разбазаривания и конфискованного за неуплату имущества некоторых районных ответственных работников. Таким образом оказались замешанными пред. РИК’а Гречко, член партии с 1919 г., пред, горсовета Ланге… прокурор Кузьминский, врио. нач. райотдела ГПУ, отчасти и зам. пред. КК-РКИ т. Францев… и ряд других - всего 25 человек. »
Понятно, да? Каждый на своём уровне "имел свой маленький гешефт". Чуть позже большинство этих милых ребят пополнит список "безвинных жертв кровавого тирана", а общество "Мемориал" будет лить по ним крокодиловы слёзы.