Смерть и жизнь русского народа
Некоторые читатели ждут продолжения заметок по истории и по теории Власти и вежливо намекают на своё неудовольствие тем, что меня последнее время слишком сильно кренит в сторону религии и психологии. И я отчасти согласен с тем, что эта претензия справедлива. Но все-таки моей финальной целью является заплести все эти отдельные (пока) темы в одну смысловую косичку:
Что религия и психология связаны между собой гораздо теснее, чем обычно думают - эту мысль я за последние годы проиллюстрировал многократно, и с этим мой постоянный читатель уже наверняка согласится. Но не столь очевидна связь обоих этих тем с политикой и историей. И вот я сейчас попробую их заплести.
До весны 2014 года я почти не интересовался политикой, и потому мои первые публикации на эту тему, если кому попадутся, должны поражать бесконечной наивностью. Я не понимал вообще ничего, верил в могущество Путина и российский суверенитет. Но стремительно развивающиеся события на Украине быстро вызвали когнитивный диссонанс и заставили поставить правильные вопросы. А стрелковская "разведка боем" в Славянске лишила меня последних иллюзий по этому поводу. Мало-помалу разобравшись в этой теме, я снова начал ощущать почву под ногами. Но почва эта оказалась весьма скалистой и неуютной.
Я понял одну простую и страшную вещь.
Возрождение России невозможно, пока у нас нет своей Власти - Власти, которая была бы заинтересована в России. Русский народ обезглавлен и медленно умирает. Он уже ощутимо начал разлагаться. Засмердел первый продукт распада - Украина. Патриотические силы, которые делают ставку на народ, либо находятся в растерянности, либо в глубокой иллюзии, не понимая, как устроен мир. А мир устроен так, что не народ рождает Власть, а Власть формирует под себя народ. Если сегодня нет Власти - завтра не будет и народа. Есть две совершенно разные вещи, между которыми нет ничего общего кроме названия: национализм-сверху, поддерживаемый Властью, и национализм-снизу, который держится на голом энтузиазме. Между ними столько же общего, сколько между банком и банкой: туда и туда можно "вложить деньги".
Хотя сказанное в предыдущем абзаце звучит ужасно, никто из понимающих дело людей не станет со мной спорить. К такому выводу уже пришли все, кто старался серьезно разобраться в этой теме. И все без исключения чувствуют, ощущают это, хотя в большинстве случаев боятся осознать и выразить словами. Многие сегодня цепляются за Путина, другие за Советскую власть - но по сути и то, и другое нужно лишь для того, чтобы не обнаружился страшный космический вакуум, в котором все мы повисли в 1917 году. Ни в путинизме, ни в советизме давно уже нет настоящей бытийной глубины и основательности. Сосущая пустота должна быть заполнена, и она заполняется первым попавшимся. Мнимый "союз русского народа" с Путиным, как и со Сталиным - это блуд, а не брак. Как сейчас модно говорить, постмодернизм.
Русских как нацию создавали под себя Романовы, взяв в качестве материала православных потомков подданых Рюриковичей, говоривших на разнообразных восточно-славянских диалектах. Не стало Романовых - не будет и русских. С ликвидацией власти Романовых созданная ими нация утратила смысл сущестования и никому из власть предержащих стала не нужна. И проект немедленно начали сворачивать - для начала наскоро, "на коленке", поделив русских на три "восточно-славянских народа" с крайне размытыми и условными границами между ними.
При этом понятие "русский" было сужено до "великоросса", а место "русской нации" заняла "советская нация", включавшая в себя всех лояльных новой Власти граждан от Прибалтики от Средней Азии.
Тут интересно сопоставить две цитаты:
Галковский (2004):
Можно из советского стать русским? К сожалению, да. "К сожалению", потому что это угнетает советскую культуру, превращает её в нечто золотушное, изначально убогое. "На соплях". Лучшие люди десятилетие за десятилетием убегают из советского мира, и гораздо дальше простой эмиграции. Они убегают от него в себя. А там, внутри, времени нет, и русская культура жива. Не меньше, чем латынь или древнегреческий.
Далее в тексте Галковский указывает ряд признаков, по которым можно отличить советского от русского, и среди них, между прочим, ненависть к городу и любовь к деревне; большинство советских является выходцами из деревень, пренебрежительно относящимися к городской культуре.
Ему оппонирует Григорьев (2018):
Может ли советский человек обрусеть? Нет. Советское и русское соотносятся так же, как холодное и круглое. Советский это отнюдь не испорченный русский, нет. Советский человек это мужик, прямо произошедший от "тутошних", "тамбовских", "рязанских" и прочих общинных советчиков-дикарей, находившихся на донациональной стадии развития. Все разговоры про возрождение России упираются в вопрос о том, как натянуть на голову прогрессивного грамотного восточнославянского мужика XXI века высокую господскую культуру исторической России. Поскольку вопрос сам по себе, разумеется, абсурден, то и ответа на него не предвидится.
Разумеется, в этом вопросе Галковский смотрит глубже и дальше Григорьева. Григорьев справедливо упирает на утверждение самого же Галковского, что романовские русские - это глубоко культурная европейская нация, это прежде всего горожане. Но он не учитывает одно важное обстоятельство.
Ведь Романовы формировали русских на нацию не на пустом месте. Русские мужики, общинные советчики-дикарей, хотя и находились на донациональной стадии развития - вовсе не были чужды европейской культуры. Просто Григорьев, как человек, далекий от Православия, не видит этой культуры. На страницах своего жжурнала я снова и снова провожу одну и ту же мысль: основой, почвой европейской культуры является Рим. А семенем, из которого вырастает на этой почве европейская культура, является Христианство.
В высокой Античности, когда Римская Империя уже восприняла христианство, на краткое время в Европе уже явился тот феномен, который мы называем сегодня европейская культура и европейская цивилизация. Рим без христианства - это ещё не Европа, но и Христианство без Рима - это тоже ещё не Европа.
Турков на протяжении века упорно пытались сделать европейцами, но ничего не вышло, потому что они не христиане. Народ, который не прошел через горнило христианства, никогда не сможет стать по-настоящему европейским народом, хотя - почему нет? - может крайне убедительно косплеить европейскую культуру, как это делают японцы или, скажем, евреи.
Русские получили европейскую культуру и цивилизацию в виде двух прививок. Сначала - в незапамятные времена! - при князе Владимире мы в свою местную мерзлую землю приняли зерно Православия. Затем - при Петре Великом - мы восприняли в качестве удобрения имперскую идею Рима. Из соединения того и другого и родилась к началу XIX века Русская цивилизация и великая Русская культура, достигшая расцвета в конце XIX - начале XX века. Говоря "мы", я имею в виду русских как нацию. То есть, "мы" здесь означает культурные русские горожане XIX века. Русское же крестьянство действительно оставалось, по выражению Григорьева, "диким", внутренне чуждым Рима - но не чуждым христианства. Но XIX век стал временем страшного упадка религиозного миросозерцания. Парадокс в том, что "просвещение" русского народа, удалившее его от Церкви, в культурном смысле означало как раз наоброт, его глубокое одичание. Отпадая от Христа, крестьяне/христиане становились никем - дикарями, только что спустившимися с деревьев. Сырым материалом для "социалистического строительства". И поэтому ошибочный по сути концепт Григорьева насчет общинных советчиков-дикарей, находившихся на донациональной стадии развития, звучит довольно-таки убедительно.
Отпав от Церкви, европеец не перестает быть европейцем, потому что у него внутри остается почва Рима, остается культура великой Империи, культура настолько глубокая, что она оказалась способной воспринять Христа. А какая империя ещё приняла Христа сама, добровольно, не под действием внешнего давления или хотя бы внешнего примера, подражательно (как Русь)? Персы в III-V вв были близки к приятию христианства, но не справились с этим и сошли с исторической сцены, а ведь были великой Империей, равновеликой Риму. Но хотя великих империй было в истории много, лишь одна из них вошла в Вечность - та, которую избрал для Своего воплощения Сын Божий.
Рим без христианства может существовать, потому что эта почва способна воспринять христианство - и Бог долготерпит, ожидая его (нового) обращения - точнее, возвращения. "Первая любовь не забывается." И это обращение обязательно произойдет; для того и была попущена Богом русская революция. Я об этом подробно написал вот здесь: Смысл Русской революции (принцип наименьшего действия).
Потому и русский крестьянин, отпавший от Христа и закономерно оказавшийся под Молохом "социалистического строительства", не слишком-то далеко ушел от Истины. Весь XX век вчерашние русские крестьяне мало-помалу врастали в Римскую европейскую культуру, которая не была им внутренне чужда именно потому, что их предки были христианами. И это врастание делает возможным превращение советского человека в русского. Не "возвращение к русской культуре" - тут Григорьев прав, крестьяне никогда и не были "русскими" в вышеуказанном романовском смысле! - а именно превращение в русских.
Не возвращение назад, к истокам, а движение вперед, в будущее.
Может показаться, что я сам себе противоречу! (И даже должно показаться, по замыслу автора.) С одной стороны, я говорю: русский народ мертв и разлагается, надежды нет. С другой стороны, пророчу обращение советского человека к русской культуре.
Но это противоречие - кажущееся! Я рассчитываю убедительно совместить одно с другим в дальнейших статьях цикла:
Три источника и три составные части
Взгляд извне и изнутри
Избран Тобою?
Смысл Русской революции (принцип наименьшего действия)
Что религия и психология связаны между собой гораздо теснее, чем обычно думают - эту мысль я за последние годы проиллюстрировал многократно, и с этим мой постоянный читатель уже наверняка согласится. Но не столь очевидна связь обоих этих тем с политикой и историей. И вот я сейчас попробую их заплести.
До весны 2014 года я почти не интересовался политикой, и потому мои первые публикации на эту тему, если кому попадутся, должны поражать бесконечной наивностью. Я не понимал вообще ничего, верил в могущество Путина и российский суверенитет. Но стремительно развивающиеся события на Украине быстро вызвали когнитивный диссонанс и заставили поставить правильные вопросы. А стрелковская "разведка боем" в Славянске лишила меня последних иллюзий по этому поводу. Мало-помалу разобравшись в этой теме, я снова начал ощущать почву под ногами. Но почва эта оказалась весьма скалистой и неуютной.
Я понял одну простую и страшную вещь.
Возрождение России невозможно, пока у нас нет своей Власти - Власти, которая была бы заинтересована в России. Русский народ обезглавлен и медленно умирает. Он уже ощутимо начал разлагаться. Засмердел первый продукт распада - Украина. Патриотические силы, которые делают ставку на народ, либо находятся в растерянности, либо в глубокой иллюзии, не понимая, как устроен мир. А мир устроен так, что не народ рождает Власть, а Власть формирует под себя народ. Если сегодня нет Власти - завтра не будет и народа. Есть две совершенно разные вещи, между которыми нет ничего общего кроме названия: национализм-сверху, поддерживаемый Властью, и национализм-снизу, который держится на голом энтузиазме. Между ними столько же общего, сколько между банком и банкой: туда и туда можно "вложить деньги".
Хотя сказанное в предыдущем абзаце звучит ужасно, никто из понимающих дело людей не станет со мной спорить. К такому выводу уже пришли все, кто старался серьезно разобраться в этой теме. И все без исключения чувствуют, ощущают это, хотя в большинстве случаев боятся осознать и выразить словами. Многие сегодня цепляются за Путина, другие за Советскую власть - но по сути и то, и другое нужно лишь для того, чтобы не обнаружился страшный космический вакуум, в котором все мы повисли в 1917 году. Ни в путинизме, ни в советизме давно уже нет настоящей бытийной глубины и основательности. Сосущая пустота должна быть заполнена, и она заполняется первым попавшимся. Мнимый "союз русского народа" с Путиным, как и со Сталиным - это блуд, а не брак. Как сейчас модно говорить, постмодернизм.
Русских как нацию создавали под себя Романовы, взяв в качестве материала православных потомков подданых Рюриковичей, говоривших на разнообразных восточно-славянских диалектах. Не стало Романовых - не будет и русских. С ликвидацией власти Романовых созданная ими нация утратила смысл сущестования и никому из власть предержащих стала не нужна. И проект немедленно начали сворачивать - для начала наскоро, "на коленке", поделив русских на три "восточно-славянских народа" с крайне размытыми и условными границами между ними.
При этом понятие "русский" было сужено до "великоросса", а место "русской нации" заняла "советская нация", включавшая в себя всех лояльных новой Власти граждан от Прибалтики от Средней Азии.
Тут интересно сопоставить две цитаты:
Галковский (2004):
Можно из советского стать русским? К сожалению, да. "К сожалению", потому что это угнетает советскую культуру, превращает её в нечто золотушное, изначально убогое. "На соплях". Лучшие люди десятилетие за десятилетием убегают из советского мира, и гораздо дальше простой эмиграции. Они убегают от него в себя. А там, внутри, времени нет, и русская культура жива. Не меньше, чем латынь или древнегреческий.
Далее в тексте Галковский указывает ряд признаков, по которым можно отличить советского от русского, и среди них, между прочим, ненависть к городу и любовь к деревне; большинство советских является выходцами из деревень, пренебрежительно относящимися к городской культуре.
Ему оппонирует Григорьев (2018):
Может ли советский человек обрусеть? Нет. Советское и русское соотносятся так же, как холодное и круглое. Советский это отнюдь не испорченный русский, нет. Советский человек это мужик, прямо произошедший от "тутошних", "тамбовских", "рязанских" и прочих общинных советчиков-дикарей, находившихся на донациональной стадии развития. Все разговоры про возрождение России упираются в вопрос о том, как натянуть на голову прогрессивного грамотного восточнославянского мужика XXI века высокую господскую культуру исторической России. Поскольку вопрос сам по себе, разумеется, абсурден, то и ответа на него не предвидится.
Разумеется, в этом вопросе Галковский смотрит глубже и дальше Григорьева. Григорьев справедливо упирает на утверждение самого же Галковского, что романовские русские - это глубоко культурная европейская нация, это прежде всего горожане. Но он не учитывает одно важное обстоятельство.
Ведь Романовы формировали русских на нацию не на пустом месте. Русские мужики, общинные советчики-дикарей, хотя и находились на донациональной стадии развития - вовсе не были чужды европейской культуры. Просто Григорьев, как человек, далекий от Православия, не видит этой культуры. На страницах своего жжурнала я снова и снова провожу одну и ту же мысль: основой, почвой европейской культуры является Рим. А семенем, из которого вырастает на этой почве европейская культура, является Христианство.
В высокой Античности, когда Римская Империя уже восприняла христианство, на краткое время в Европе уже явился тот феномен, который мы называем сегодня европейская культура и европейская цивилизация. Рим без христианства - это ещё не Европа, но и Христианство без Рима - это тоже ещё не Европа.
Турков на протяжении века упорно пытались сделать европейцами, но ничего не вышло, потому что они не христиане. Народ, который не прошел через горнило христианства, никогда не сможет стать по-настоящему европейским народом, хотя - почему нет? - может крайне убедительно косплеить европейскую культуру, как это делают японцы или, скажем, евреи.
Русские получили европейскую культуру и цивилизацию в виде двух прививок. Сначала - в незапамятные времена! - при князе Владимире мы в свою местную мерзлую землю приняли зерно Православия. Затем - при Петре Великом - мы восприняли в качестве удобрения имперскую идею Рима. Из соединения того и другого и родилась к началу XIX века Русская цивилизация и великая Русская культура, достигшая расцвета в конце XIX - начале XX века. Говоря "мы", я имею в виду русских как нацию. То есть, "мы" здесь означает культурные русские горожане XIX века. Русское же крестьянство действительно оставалось, по выражению Григорьева, "диким", внутренне чуждым Рима - но не чуждым христианства. Но XIX век стал временем страшного упадка религиозного миросозерцания. Парадокс в том, что "просвещение" русского народа, удалившее его от Церкви, в культурном смысле означало как раз наоброт, его глубокое одичание. Отпадая от Христа, крестьяне/христиане становились никем - дикарями, только что спустившимися с деревьев. Сырым материалом для "социалистического строительства". И поэтому ошибочный по сути концепт Григорьева насчет общинных советчиков-дикарей, находившихся на донациональной стадии развития, звучит довольно-таки убедительно.
Отпав от Церкви, европеец не перестает быть европейцем, потому что у него внутри остается почва Рима, остается культура великой Империи, культура настолько глубокая, что она оказалась способной воспринять Христа. А какая империя ещё приняла Христа сама, добровольно, не под действием внешнего давления или хотя бы внешнего примера, подражательно (как Русь)? Персы в III-V вв были близки к приятию христианства, но не справились с этим и сошли с исторической сцены, а ведь были великой Империей, равновеликой Риму. Но хотя великих империй было в истории много, лишь одна из них вошла в Вечность - та, которую избрал для Своего воплощения Сын Божий.
Рим без христианства может существовать, потому что эта почва способна воспринять христианство - и Бог долготерпит, ожидая его (нового) обращения - точнее, возвращения. "Первая любовь не забывается." И это обращение обязательно произойдет; для того и была попущена Богом русская революция. Я об этом подробно написал вот здесь: Смысл Русской революции (принцип наименьшего действия).
Потому и русский крестьянин, отпавший от Христа и закономерно оказавшийся под Молохом "социалистического строительства", не слишком-то далеко ушел от Истины. Весь XX век вчерашние русские крестьяне мало-помалу врастали в Римскую европейскую культуру, которая не была им внутренне чужда именно потому, что их предки были христианами. И это врастание делает возможным превращение советского человека в русского. Не "возвращение к русской культуре" - тут Григорьев прав, крестьяне никогда и не были "русскими" в вышеуказанном романовском смысле! - а именно превращение в русских.
Не возвращение назад, к истокам, а движение вперед, в будущее.
Может показаться, что я сам себе противоречу! (И даже должно показаться, по замыслу автора.) С одной стороны, я говорю: русский народ мертв и разлагается, надежды нет. С другой стороны, пророчу обращение советского человека к русской культуре.
Но это противоречие - кажущееся! Я рассчитываю убедительно совместить одно с другим в дальнейших статьях цикла:
Три источника и три составные части
Взгляд извне и изнутри
Избран Тобою?
Смысл Русской революции (принцип наименьшего действия)