Отрывки из "Большого террора". Черновой вариант главы 6 (часть 19)
Я знаю, что мои утверждения насчет поддельности всех этих документов, «обнаруженных» в архивах, могут вызвать недоверие даже при том, что я показываю, насколько нелепы для подлинных документов, содержащиеся в них тексты и их оформление. «А что, разве так можно было?».
Оказывается, можно. Еще раз взгляните на письмо жены Вангенгейма Берии. «А что, разве так можно было?»
Да, бумага старая. Да, чернила выцвели… Как настоящее, на первый взгляд. Внаглую вывешено в музее, посвященном памяти Алексея Феодосьевича. Внаглую! Совершенное бесстыдство. Абсолютно ничего, сволочи, не боятся и не стесняются.
Ведь у любого посетителя музея, обладающего хоть мизерной долей здравого смысла, к этому письму появится ряд вопросов.
Во-первых, откуда оно появилось в музее, если в 1939 году было отправлено в адрес наркома НКВД? Оно в архиве НКВД хранилось 50 лет? Зачем? Это банальная переписка, обращения граждан, надобности в длительном хранении которой нет необходимости. 3 года, максимум. Такие письма невозможно обнаружить ни в каких архивах, в связи с их отсутствием там.
Во-вторых, где на нем хоть какие-то отметки канцелярии НКВД о его приеме? Письма граждан с запросами о судьбе родственников - это входящая корреспонденция. На них проставляется регистрационный номер канцелярии в обязательном порядке.
В-третьих, где на нем хотя бы какая-то резолюция о приеме его в работу каким-нибудь сотрудником НКВД и поручении кому-то подготовить ответ гражданке Кургузовой, обязательная на всех поступающих запросах? Ничего нет!
В-четвертых, если даже допустить, что письмо отправлено не почтой, а сама гражданка Кургузова отнесла его в НКВД в двух экземплярах, чтобы иметь второй экземпляр при себе, как доказательство того, что она такой запрос отправляла, поэтому в музее лежит ее экземпляр, то где на нем отметка канцелярии о получении первого экземпляра? Ничего нет!
В-пятых, почему в нем столько грамматических ошибок и стиль его настолько малограмотен? Это писала настоящая жена профессора Вангенгейма, школьная учительница с высшим педагогическим образованием, или кто-то пытался написать его в стиле - несчастная полуграмотная женщина ищет мужа?
В-шестых, как даже полуграмотная женщина, проживая долгие годы в квартире по адресу Москва, Докучаев переулок, умудрилась в письме наркому написать - Дукучаев?
И никто из сотрудников музея Вангенгейма даже не опасается этих «коварных» вопросов. Более того, никому из них даже не пришло в голову поставить на письме гражданки Кургузовой какую-нибудь закорючку о том, что оно в НКВД поступило!
Ничего не боятся! Из своей оперской практики я знаю причины и условия, при которых у преступников формируется подобное бесстрашие. Мне много лет приходилось заниматься выявлением и пресечением преступлений во внешнеэкономической сфере. Там эти преступления часто связаны с предоставлением в государственные органы поддельных документов. Так вот, пока правонарушители работают на свой страх и риск, пока они боятся ответственности, выявить подделки в их документации чрезвычайно сложно. Работают аккуратно. Как только у них появляется хорошая «крыша», как только они перестают бояться ответственности - начинается бардак в документах. В контрактах, инвойсах, платежках появляются такие ляпы и нестыковки, что и начинающий оперативник схему распутает. Становится лень делать нормальные документы - «крыша» прикроет.
Вот это отсутствие боязни ответственности во весь голос кричит со страниц той массы макулатуры, которая, якобы, обнаружена в архивах. Начиная с приказа № 00447. «Крыша» прикроет. В лице самого государства, идеология которого держится на мифе о «Большом терроре».
Именно потому, что на «Большом терроре» это государство стоит, мне и моим товарищам «левые» пеняют: зачем вы столько много внимания уделяете его разоблачению? Такие это у нас «левые», даже называющие себя коммунистами.
Каждый год у мемориала памяти жертвам репрессий 30-х годов патриарх проводит богослужения. И обязательно на этих богослужениях присутствует Президент. Так-то вот.
Именно поэтому в украинских архивах историки «находят» Указания Председателей КГБ СССР и внаглую их вываливают на всеобщее обозрение, не опасаясь того, что директор ФСБ РФ может заявить: «А у нас, в Москве, таких документов не имеется».
Бортников будет молчать, как рыба, потому что подобное заявление повлечет немедленную его отставку. Оно будет признанием того, что государство, за безопасность которого отвечает его контора, выстроено на самой бессовестной лжи. Высшее должностное лицо этого государства, Президент, немедленно уволит директора ФСБ, заявившего об этом.
Согласитесь, что как только даже абсолютно доверяющие нынешней власти граждане узнают из сообщения официального лица государства, что ряд документов (хотя бы один!) о Большом терроре, вложенных в архивы, являются подделками, то эти граждане начнут сомневаться и во всех остальных, задавая закономерный вопрос: «Если массовые расстрелы были реальностью, то зачем их потребовалось доказывать с помощью фальшивок?». А когда начинает работать «эффект домино», то его действие остановить невозможно.
Бортников, в связи, с «рассекречиванием» украинских архивов, оказался в очень сложном положении. Та тупость, с которой украинские историки состряпали серию Указаний, не позволяет ему признать их реальными документами. Если он это сделает, то он опозорится, в первую очередь, перед своими подчиненными, сотрудниками ФСБ. Они же будут смеяться: наш руководитель настолько глуп, что не знает, чем указание отличается от приказа и инструкции. И заявить, что эти Указания - фальшивки, он тоже не может.
Впрочем, Бортников далеко не настолько бесстыден, как наши историки, которые убеждают публику в реальности приказа №00447. Он от него завуалированно, но открестился, когда в интервью на вопрос о причинах массовых расстрелов 37-го года заявил: перегибы на местах.
Это его заявление напрямую противоречит положениям приказа №00447. Показательно, что слова директора ФСБ о причинах БТ начал оспаривать «Мемориал» в суде, предъявив, как доказательство, пресловутый приказ Ежова. Дальше еще смешнее, суд не принял этот приказ в качестве аргумента.
Ах, как вы попали, ребята, с этим вашим «Большим террором»!..
Оказывается, можно. Еще раз взгляните на письмо жены Вангенгейма Берии. «А что, разве так можно было?»
Да, бумага старая. Да, чернила выцвели… Как настоящее, на первый взгляд. Внаглую вывешено в музее, посвященном памяти Алексея Феодосьевича. Внаглую! Совершенное бесстыдство. Абсолютно ничего, сволочи, не боятся и не стесняются.
Ведь у любого посетителя музея, обладающего хоть мизерной долей здравого смысла, к этому письму появится ряд вопросов.
Во-первых, откуда оно появилось в музее, если в 1939 году было отправлено в адрес наркома НКВД? Оно в архиве НКВД хранилось 50 лет? Зачем? Это банальная переписка, обращения граждан, надобности в длительном хранении которой нет необходимости. 3 года, максимум. Такие письма невозможно обнаружить ни в каких архивах, в связи с их отсутствием там.
Во-вторых, где на нем хоть какие-то отметки канцелярии НКВД о его приеме? Письма граждан с запросами о судьбе родственников - это входящая корреспонденция. На них проставляется регистрационный номер канцелярии в обязательном порядке.
В-третьих, где на нем хотя бы какая-то резолюция о приеме его в работу каким-нибудь сотрудником НКВД и поручении кому-то подготовить ответ гражданке Кургузовой, обязательная на всех поступающих запросах? Ничего нет!
В-четвертых, если даже допустить, что письмо отправлено не почтой, а сама гражданка Кургузова отнесла его в НКВД в двух экземплярах, чтобы иметь второй экземпляр при себе, как доказательство того, что она такой запрос отправляла, поэтому в музее лежит ее экземпляр, то где на нем отметка канцелярии о получении первого экземпляра? Ничего нет!
В-пятых, почему в нем столько грамматических ошибок и стиль его настолько малограмотен? Это писала настоящая жена профессора Вангенгейма, школьная учительница с высшим педагогическим образованием, или кто-то пытался написать его в стиле - несчастная полуграмотная женщина ищет мужа?
В-шестых, как даже полуграмотная женщина, проживая долгие годы в квартире по адресу Москва, Докучаев переулок, умудрилась в письме наркому написать - Дукучаев?
И никто из сотрудников музея Вангенгейма даже не опасается этих «коварных» вопросов. Более того, никому из них даже не пришло в голову поставить на письме гражданки Кургузовой какую-нибудь закорючку о том, что оно в НКВД поступило!
Ничего не боятся! Из своей оперской практики я знаю причины и условия, при которых у преступников формируется подобное бесстрашие. Мне много лет приходилось заниматься выявлением и пресечением преступлений во внешнеэкономической сфере. Там эти преступления часто связаны с предоставлением в государственные органы поддельных документов. Так вот, пока правонарушители работают на свой страх и риск, пока они боятся ответственности, выявить подделки в их документации чрезвычайно сложно. Работают аккуратно. Как только у них появляется хорошая «крыша», как только они перестают бояться ответственности - начинается бардак в документах. В контрактах, инвойсах, платежках появляются такие ляпы и нестыковки, что и начинающий оперативник схему распутает. Становится лень делать нормальные документы - «крыша» прикроет.
Вот это отсутствие боязни ответственности во весь голос кричит со страниц той массы макулатуры, которая, якобы, обнаружена в архивах. Начиная с приказа № 00447. «Крыша» прикроет. В лице самого государства, идеология которого держится на мифе о «Большом терроре».
Именно потому, что на «Большом терроре» это государство стоит, мне и моим товарищам «левые» пеняют: зачем вы столько много внимания уделяете его разоблачению? Такие это у нас «левые», даже называющие себя коммунистами.
Каждый год у мемориала памяти жертвам репрессий 30-х годов патриарх проводит богослужения. И обязательно на этих богослужениях присутствует Президент. Так-то вот.
Именно поэтому в украинских архивах историки «находят» Указания Председателей КГБ СССР и внаглую их вываливают на всеобщее обозрение, не опасаясь того, что директор ФСБ РФ может заявить: «А у нас, в Москве, таких документов не имеется».
Бортников будет молчать, как рыба, потому что подобное заявление повлечет немедленную его отставку. Оно будет признанием того, что государство, за безопасность которого отвечает его контора, выстроено на самой бессовестной лжи. Высшее должностное лицо этого государства, Президент, немедленно уволит директора ФСБ, заявившего об этом.
Согласитесь, что как только даже абсолютно доверяющие нынешней власти граждане узнают из сообщения официального лица государства, что ряд документов (хотя бы один!) о Большом терроре, вложенных в архивы, являются подделками, то эти граждане начнут сомневаться и во всех остальных, задавая закономерный вопрос: «Если массовые расстрелы были реальностью, то зачем их потребовалось доказывать с помощью фальшивок?». А когда начинает работать «эффект домино», то его действие остановить невозможно.
Бортников, в связи, с «рассекречиванием» украинских архивов, оказался в очень сложном положении. Та тупость, с которой украинские историки состряпали серию Указаний, не позволяет ему признать их реальными документами. Если он это сделает, то он опозорится, в первую очередь, перед своими подчиненными, сотрудниками ФСБ. Они же будут смеяться: наш руководитель настолько глуп, что не знает, чем указание отличается от приказа и инструкции. И заявить, что эти Указания - фальшивки, он тоже не может.
Впрочем, Бортников далеко не настолько бесстыден, как наши историки, которые убеждают публику в реальности приказа №00447. Он от него завуалированно, но открестился, когда в интервью на вопрос о причинах массовых расстрелов 37-го года заявил: перегибы на местах.
Это его заявление напрямую противоречит положениям приказа №00447. Показательно, что слова директора ФСБ о причинах БТ начал оспаривать «Мемориал» в суде, предъявив, как доказательство, пресловутый приказ Ежова. Дальше еще смешнее, суд не принял этот приказ в качестве аргумента.
Ах, как вы попали, ребята, с этим вашим «Большим террором»!..