Преступник растерянный, в собственном соку, по-британски.
Нежная прелюдия
Началось все с подкупа избирателей Единой Россией. Подкупали всех и вся. Цена голоса варьировалась от 200 до 600 рублей. Потом я еще почитал тут, тут, тут и еще много где. Однажды меня это окончательно достало, и я вылил эмоции в форму поста.
Текст этого поста использовали ребята с одного из самых посещаемых в республике сайтов. Позже, узнав, что я в теме, ко мне за комментарием обратились журналисты из независимой Зырянской Жизни.
Подкуп избирателей, тем временем, набирал все большие и большие обороты. Каждый третий студент уже согласился продать свой голос, а предложение продаться поступало процентам девяноста студентов Сыктывкара.
29 ноября я узнал из блога Игоря Сажина (сыктывкарского правозащитника) что в Сыктывкар приезжают англичане. Прочитал и забыл. Ровно на сутки.
Собственно к теме:
- Здравствуйте, Павел. Меня зовут Ник!
Ага, здравствуйте. Те самые англичане приехали в Сыктывкар снимать про жизнь в глубинке, в богатой нефтью, углем, лесом и талантами республике. Ездили к каким-то сектантам, которые живут коммунами, ездили в села, где половина людей не имеет работы, посетили лесозаготовительную базу, на которой живет один мужчина. 300 километров ехали до закрытого поселка, где за высоким забором живут несколько семей, ожидающих Конца Света («Конец Света на краю света» - так хотели назвать передачу). Но сектанты их не пустили. Затем британцы вернулись в Сыктывкар на пару дней, чтобы после снова уехать на Север. Еще Севернее. На две недели. Наверняка, не случайно их пребывание в Сыктывкаре совпало с выборами. Не знаю, каким ветром их занесло в «Зырянскую Жизнь». Я могу лишь предположить, что зашел разговор о выборах, о подкупах. Потом кто-то из сотрудников «Зырянки» вспомнил, что я писал про подкупы и решил, что было бы неплохо, если заинтересованным европейцам я выскажу свое мнение, буду им помогать в течение дня и расскажу о ситуации.
А ситуация на тот момент была следующая -
Массовые подкупы достали окончательно. Мы решили не обороняться, а идти в атаку. Не ахти такая атака, но все же лучше чем ничего. Объединившись с коммунистами выпустили листовку и распространили по ВУЗам города. Второе наше действие (главное и основное (с)) состояло в следующем - вписаться в систему, узнать все изнутри и разрушить к чертям этот механизм подкупа. Ну, если не разрушить, то подавить максимально возможно. Мы легко вышли на тех, кто подкупает. По достоверной информации - по всему городу на дни выборов работала «тьма» вербовщиков. Вербовщик подкупает 10 человек за то, чтобы они голосовали за «ЕдРо». За это он получает 2000 рублей. Подкупленный человек идет на избирательный участок и голосует за партию Путина. Затем он кладет рядом свой паспорт в развернутом виде и делает фотографию на мобильный телефон (на свой или на тот, который ему дадут - местами по-разному). Затем он садится в машину возле участка и отдает телефон/перекидывает фотографию. Время и место, когда нужно голосовать, когда и где подходить за деньгами - утверждались заранее. Вербовщик должен был позвонить в день выборов.
Как я уже говорил, мы хотели вписаться в систему, набрать компромата и сдать их конторку к чертям собачим. (Или в Прокуратуру).
Звонивший мне Ник попросил встретиться утром. Я согласился.
В назначенное время я приехал в назначенное место. Это был бар одной из гостиниц. Помимо двух англичан была переводчица (до кучи преподаватель английского языка в Коми-пединституте). В баре и поговорили.
Оффтоп. Журналисты оказались профессионалами высочайшего класса. Во-первых, стоит сказать что Ник - долгое время работал в Чечне, брал интервью у боевиков, у федеральных сил, бегал, можно сказать, под пулями. Фамилию его я не узнал. Как узнаю, то сразу ее впишу вместо этих строк. Второй журналист - Сэм Килей (Sam Kiley) работал в Афганистане, в Ираке и каких-то еще горячих точках. Нетрудно найти было ссылки на его деятельность - ссылка один, ссылка два, фотокарточка. Во-вторых они на три недели(!!!) в России, чтобы сделать 25 минутный(!!!) мувик для своего канала. Три недели и 25 минут. Я не шарю в журналистике и телемастерстве, но мне кажется, это называется: качественная выборка материала.
Когда я узнал, что европейцы приехали статусные, то понял: что будет сегодня происходить - для меня событие, а для них - это работа на полдня, про которую они забудут уже через неделю. Хотя, может, я и ошибаюсь.
План был таков - я жду звонка вербовщика, еду голосовать, журналисты едут следом, снимают на скрытую камеру, как я получаю деньги и получают свою сенсацию. Я же получаю материал для прокуратуры. Затем я привожу им еще ребят, которым предлагали деньги за голос. Снимается общение с ребятами, и мы расходимся по домам. Однако планы резко изменились буквально через 10 минут.
Я сам позвонил вербовщику (девушке). Она сказала, что в Лесозаводе (мой район, далеко от центра) они работать не будут. По той же причине было отказано еще троим участникам «заговора». Мысль о том, что подстава накрылась, пришла мгновенно. Не пожелавший отчаиваться я начал вызванивать всех своих знакомых. Просил их звонить своим знакомым, чтобы те звонили своим. Спрашивал любую информацию о тех машинах, что будут ездить по участкам и менять деньги на фотографию бюллетеня.
Первые координаты были получены через три минуты - «девятка» синяя возле 36 школы. Англичане бросились в машину снимать свою сенсацию. В плане, как и прежде, оставалась беседа со студентами, которых пытались подкупить и посещение избирательного участка со мной. Пока телевизионщики уехали за «девяткой» я отправился домой: поближе к Интернету, безлимитному городскому телефону и к своему избирательному участку.
Звонок - мы никого не видим около 36-ой школы!
Ну, тогда езжайте к ДОСААФ, там через дорогу стоит Нива. (Мне уже сообщили)
Пока англичане поехали ловить Ниву, я вышел из дома в сторону участка. Что-то заставило меня полениться идти пешком по морозу и проехать пару остановок на автобусе.
На остановке дама общается с кем-то по телефону. Мне холодно, я грею уши - «А ты за кого голосовала? Не за «Единую Россию»? Ты с ума сошла? Вот потом и обращайся к Путину, тогда за лекарствами или за рецептом в партию иди!».
Сыктывкар город маленький (c). Замечаю знакомую девушку на остановке, выясняю, что голосовать она пока не ходила, а голосовать пойдет за «Единую Россию», потому что там работает. Интересуюсь «кем?». «Вербовщиком». От нее-то я и узнаю всю информацию о расценках и уточняю схемы. К моему счастью она не знает меня с политически активной стороны. Помимо прочего узнаю, что в Лесозаводе тоже будет стоять машина с деньгами, не смотря на то что «мой» вербовщик уверял меня в том, что сюда никто не приедет. Это может означать следующее: либо «ЕдРо» просекли наши координаты, либо нам просто попался ленивый вербовщик.
Около участка встречаю англичан. Прохожу в школу - голосую. Ник следует за мной по пятам, с камерой и снимает. Тетеньки из приемной комиссии узнают, что он из Англии. На 30 секунд работа участка встает. Кто припудривается, кто поправляет шарфик. Забавно, Ник сказал мне перед входом, что надо сделать так, чтобы они не поняли что мы вместе, поэтому он постарается быть незамеченным. Пошутил, наверное.
После моего голосования мы долго беседуем в машине. Сэм задает мне интересный вопрос: «Почему ты помогаешь нам?» Что мне ответить? Сказать, что осточертело так жить? Сказать, что этот Путин стал походить на Большого Брата? Сказать, что я не хочу, чтобы было вот так, а хочу, чтобы цивилизованно, как в Европе? Я ответил, что не вижу будущего у страны вместе с «ЕдРом» и надеюсь, что это разоблачение хоть как-нибудь пошатнет систему.
Мне приходит sms: «вот номер Юли, позвони ей, она готова вам помочь». Звоню Юле. Юля живет в общежитии на Коммунистической. В 15.50 ее будет ждать машина для нелегальной сделки. Звоню девушке. Договариваюсь о встрече.
Едем к общежитию, встречаем Юлю. Студентка повторяет все, что говорила по телефону, спрашивает, будут ли на нее вешать камеру. Отвечают: «Юля, Вы, позвоните нам, когда к машине пойдете, мы рядом встанем и из своей машины все снимем». (Англичане арендовали на сутки Волгу).
До 15.50 еще два часа. Прощаемся с Юлей.
Chat with students.
Договариваюсь о встрече с ребятами, которым тоже предлагали деньги за участие. Давид, Сергей и Павел подходят в назначенное время в кафе. Иностранцы заказывают всем обед.
Оффтоп. Помимо обеда я получил от англичан 150 рублей на такси, еще с утра в баре.
На ломаном английском, за шутками-прибаутками проводим общение. Англичане больше говорят, чем слушают. После обеда, когда репортеры поехали договариваться по поводу гида на время двухнедельной поездки на север, двое студентов ушли по домам, а мы, с приятелем, решили прогуляться по центру города. После 15-минутной прогулки я вспомнил, что еще в кафе выключил у телефона звук, а включить забыл (наверняка у вас такое тоже бывало). Достаю на морозе из кармана телефон, смотрю - 8 пропущенных вызовов и 2 сообщения. Оказывается «машина с деньгами» уже подъехала и встала не возле участка, а чуть подальше, за студенческой общагой. Звоню британцам, прыгаем с приятелем в автобус (т.к. все деньги, которые я получил утром на такси, я положил на телефон). На подъезде к нужной остановке замечаем Волгу. Я бегу к ней, приятель идет на разведку. Звоню Юле. Она уже в участке и через 5 минут будет у авто за деньгами. План такой: приятель отправляется на разведку. Смотрит, где машина и звонит нам, говорит, где встать, как подъехать. Я уже в машине. Британцы без суеты готовят технику. Подъезжаем…
Подъехали. До синей заснеженной девятки 15 метров. Рискованное расстояние. Спереди, рядом с таксистом сидит Ник с камерой. Сзади Сэм, я и переводчица. Вроде как все идет хорошо. Сейчас, думаю, отснимем и конец истории. Тут заговорил Сэм: «Я ничего не вижу отсюда! Как я могу говорить в камеру, людям, что там стоит машина, если я не вижу машины! Надо подъехать поближе!».
Подъезжаем. «Отлично», - снова заговорил репортер. На него поворачивается камера. «Мы по-прежнему в Сыктывкаре, и сейчас мы снимаем автомобиль, в котором, по нашей информации, выдают деньги за голос на выборах в пользу «Единой России» (United Russia). Мы ждем, пока Юля - девушка, которая сообщила нам информацию о месте и времени передачи денег, подойдет к машине. О! А вот и Юля! (Оператор поворачивает камеру в сторону идущих людей). Она, и еще двое молодых людей подходят к машине. Юля садиться внутрь, а молодые люди отходят в сторону. Это очередь? Вероятно».
Англичанин прекращает вещать, и мы в тишине смотрим на автомобиль. Тут происходит весьма неожиданная вещь. Видимо в британцах заиграл ультра-профессионализм и архи-тяга к полноте получаемой информации. «When I say Go, we all go to their car!» (Когда я скажу go, все направляемся к их машине)- прошептал Сэм.
Ну дела! Там же Юля! Мы же ее подставим! Но тут британец сказал «GO!» И все (кроме таксиста) вывалили из машины и побежали в сторону автомобиля.
«My name is Sam and I am from the *название телевизионного канала*. Can you tell me, what is happing here?» (Меня зовут Сэм и я с *название канала*. Вы можете мне сказать, что сейчас тут происходит?) Помимо таксиста в машине сидел какой-то страшный гоп, сзади сидела удивленная Юля, кто сидел с ней рядом, мне не было видно. Зато было видно, что у этого некто в руках телефон, на экранчике которого бежит полоска принятия сообщения. Видимо мы застали момент, когда с Юлиной Motorola отправлялась картинка с бюллетенем и паспортом.
Шокированные происходящим люди в машине не ответили ни слова, лишь глупо переводили взгляд от здорового британца на камеру, затем на переводчицу и на меня.
«Yulja, had they already paid you for your voting for United Russia?» (Юля, вам уже заплатили за то, что вы проголосовали за Единую Россию?) «Еще нет»,- ответила Юля. Дальше начались многочисленные вопросы, почти на все из них ответом было молчание. Ник с камерой отошел снять общий план. В этот момент к автомобилю подошла девушка. Спрашиваю шепотом: «за деньгами?» «Да». «Это же нелегально!» «Я знаю». «А вон смотри там камера!». «Ой!»
Тут ее заметили британцы. Девушка от испуга и неожиданности и не думала им врать. Я переводил.
- Меня зовут Сэм, я с британского телевидения, как тебя зовут?
- Марина (имя может и другое, я не помню).
- Зачем ты пришла к этой машине?
- Деньги получить.
- За что?
- За то что я проголосовала.
- За какую партию?
- За «Единую Россию».
- И сколько тебе обещали дать?
- 400 рублей.
- А ты действительно хотела голосовать за «Единую Россию»?
- Нет, просто деньги нужны.
К этому времени подошел и мой приятель (тот, что разведчик). Воспользовавшись тем, что камеру отвели от автомобиля девятка начала отъезжать. Британцы побежали за ней и, срезав путь по снегу, перекрыли машине дорогу. Сэм начал требовать, чтобы отпустили Юлю. «Мне нужно знать, что с ней все в порядке!» (Хотя, мне кажется, ему надо было просто с ней еще раз поговорить). В то время как машина ехала в нее кто-то еще успел сесть, и Юля оказалась зажатой в середине на заднем сидении. «Oi! If you wont let Yulja go, I am gonna call to police!» (В Британскую чтоль?=)) Переводчица перевела дословно. (Если вы не выпустите Юлю сейчас, то я вызову полицию).
«Да я сам, бля, мент!», - Сказал гопник, что сидел спереди.
«Хорошо, традиционная процедура, вы мне показываете свое удостоверение, а я вам свое», - сказал Сэм и прислонил к стеклу свою ксиву.
- Епть, откуда я знаю что оно у тебя не поддельное?
Гопник достал телефон и начал кому-то звонить. Говорю: «мне кажется, что сейчас к ним прибудет подкрепление!» Сэм отвечает: «Perfect! Приедут боссы Единой России?». «Вряд ли, Сэм».
Поняв бесперспективность общения с гопом, Сэм опять переключился на Юлю: «Вам не страшно? Они вас не отпускают?». Юля, которой все это, наверняка, осточертело, сказала, что все в порядке и не стоит так волноваться. Девятка завелась и уехала во дворы. Мы сели в машину и поехали в офис «Зырянской Жизни».
«Красиво у вас вечерами», - восхищались британцы новогодними украшениями над Коммунистической. О том, что происходило только что за общагой - ни слова. Тему начал таксист. «Мы эту «девятку» точно видели утром около 36 школы».
В офисе «Зырянки» мне пришла в голову идея позвонить Юле и спросить как у нее дела. Выпив чаю и согревшись, британцы прицепили ко мне микрофон и я позвонил -
- Юля, это Паша!
- Паша, ну что за херня вообще?
- Все в порядке? Тебя сразу отпустили?
- Да, сразу, но…
- А деньги тебе дали?
- Нет, блин, зачем они прибежали?
- Жаль, что не дали. Я тебе позже позвоню.
Британцы улыбаются.
После этого репортеры общались с сотрудниками «Зырянки», спрашивали про сайт, про газету. Долго рассуждали про «Витринные города», в которых все хорошо, в то время как село умирает.
Ко мне походит Ник - Вот 500 рублей, передай их Юле. Спрашиваю - может ей 400 хватит? Ник - Нет, мы доставили ей много хлопот. Пусть знает, что британское телевидение платит на 25% больше чем «United Russia». Смеется. Взяв с англичан обещание, прислать DVD с передачей мы распрощались. Я ушел делиться впечатлениями с близкими людьми и отдыхать. Через час раздался звонок от Ника: «Павел, у тебя нет контактов в Усинске?». «Нет, нет, простите уж». Им предстоят еще две недели в Коми. Потом они вернуться домой. А нам тут еще работать и жить.