- Ну хорошо, мой дорогой Панглос, - сказал ему Кандид, - когда вас
вешали, резали, нещадно били, когда вы гребли на галерах, неужели вы
продолжали считать, что все в мире к лучшему?
- Я всегда был верен своему прежнему убеждению, - отвечал Панглос. -
В конце концов, я ведь философ, и мне не пристало отрекаться от своих
взглядов; Лейбниц не мог
(
Read more... )