Ведьмино гнездо
Это еще один дом в Лемго, который показался мне достойным отдельного поста в журнале. Привлекло меня название - Hexenbürgermeisterhaus - дом ведьмина (ведьмовского?) бургомистра. Что за бургомистр такой? Сам ли колдовал или с ведьмами знался? Персонаж местного фольклора или реальное историческое лицо? Какие мрачные тайны стоят за этим загадочным названием?
Оказалось, что тайны эти лежат на поверхности Интернета и доступны даже такому ленивому исследователю как я, стоит лишь проявить интерес.
Охота на ведьм
Предлагаю заглянуть в эпоху раннего нового времени - XVI-XVII столетия. Ключевые слова: Ренессанс, Реформация, революции. А еще - Тридцатилетняя война и... охота на ведьм - по всей Европе пылают костры, в пыточных подземельях опытные палачи гремят своими страшными инструментами...
Знаете ли вы, что впервые увидевший свет в 1486 году „Молот ведьм“ до XVII века пережил 29 переизданий? Не просто популярная книга - незаменимое учебное пособие.
Город Лемго находится в регионе, где охота на ведьм в ту эпоху велась с наибольшим размахом. В городском архиве - около двухсот судебных дел о вредоносном колдовстве: допросы, пытки, казни - более двухсот пятидесяти жертв.
Первое документальное свидетельство о подобном процессе в Лемго относится к 1509 году. Бернгард Витте в своей Historia Westphaliae сообщает о том, что в день святого Марка по обвинению в приготовлении ядов были задержаны 14 женщин и один схоласт. Одна из этих женщин будто бы продала некоей матери средство, которое должно было способствовать ее примирению с сыном, но приняв снадобье, сын скончался. Под пытками семеро из арестованных сознались в многочисленных преступлениях и были приговорены к казни через сожжение. Витте называет их „волшебницами и магичками“.
Это единичный случай, основная масса процессов относится к более позднему времени.
Исследователи подразделяют охоту на ведьм в Лемго на несколько периодов. Первые два приходятся на 1564-66 и 1583-1605/6 годы. Самый ранний процесс, протоколы которого сохранились в городском архиве, состоялся в 1566 году, обвиняемая была приговорена к высылке из страны. Для процессов этого периода вообще характерны более мягкие приговоры - в основном ссылки, смертные казни редки.
Но начиная с 1628 года все процессы по обвинению в колдовстве заканчивались смертными приговорами обвиняемым. Итак, третий этап - 1628-1637 - разгар Тридцатилетней войны. Разруха, голод, чума, как следствие - поиск виноватых. В ближайшем соседстве, разумеется... 110 обвиненных, 84 казни. Эта волна закончилась вступлением в город шведских войск.
И, наконец, последний этап - 1653-1681 - самый кровавый. Более половины жертв охоты на ведьм в Лемго приходится на этот период - около 130 казней. Интересно, что среди обвиняемых существенно выросло количество представителей высокопоставленных и состоятельных семей, а также мужчин.
Как это было?
Собственно, факты общеизвестные. Процессам обычно предшествовали слухи или прямые доносы соседей. Задержанных по такому обвинению полностью обривали, чтобы лишить возможность спрятать какие-нибудь колдовские инструменты, а потом искали на теле „метку дьявола“ - родинку особенной формы или другой знак. С помощью иглы пытались обнаружить место, нечувствительное к боли - тоже признак союза с нечистым духом.
Само слушание дела происходило в несколько этапов - сначала мирный допрос, потом устрашение с демонстрацией обвиняемому пыточных инструментов и объяснением их действия и, наконец, допрос с пристрастием. Если пытки не приводили к признанию, их многократно повторяли.
Зачем палачи так настойчиво добивались признания? Все просто - без признания обвиняемого нельзя было приговорить к смерти. Ведьмы подлежали смертной казни через сожжение - огонь очищает скверну. За более милосердную казнь - отсечение головы, должен был платить сам обвиняемый или его близкие.
В спорных случаях городской совет обращался за консультацией в университеты, славившиеся специалистами в вопросах права.
Жертвы
Катарина Котман. Я не случайно начинаю именно с этого имени, мы к нему еще вернемся. Была казнена в 1654 году. Ее супруг, Дитмар Котман, представитель одной из знатнейших семей города, испытывал на тот момент финансовые затруднения и не смог собрать 100 талеров на „милосердную казнь“. Городской совет снизил требуемую сумму до 40 талеров, но взамен пожелал получить часть земельных владений Котмана.
Герман Бешорен - школьный учитель, обвиненный в том, что склонял своих учеников к союзу с дьяволом. За Бешорена заступился граф Герман Адольф, но казни через отсечение головы помешать не смог.
Вдова Бёндель была обвинена дважды. В первый раз ее привлекли к суду по неоднократным оговорам - ее имя называли под пытками некоторые обвиняемые. Она была отпущена под залог, но не оправдана. После смерти второго мужа вновь была схвачена, все обвинения признала под пытками. Заплатив требуемую сумму за „милосердие“, была обезглавлена в 1665 году.
Пастор (!) Герман Мюллер - тоже обвинение в колдовстве. Университетские правоведы не рекомендовали применять пытки против служителя церкви, пастор сохранил жизнь, но лишился своей должности.
Еще один пастор - Андреас Кох - по долгу службы должен был присутствовать на дознаниях, давать характеристики обвиняемым, сопровождать на казнь. Естественно, он видел многочисленные противоречия в вырванных под пытаками признаниях и был мучим сомнениями, которые поначалу высказывал лишь в кругу друзей. В 1665 году он спровождал на казнь обвиненную в колдовстве Элизабет Тиль, отказавшуюся на последней исповеди от всех признаний и заявившую священнику о своей невиновности. Вероятно, после этого случая сомнения пастора вылились в открытый протест, который он выражал в своих проповедях. Он призывал к осторожности, предостерегал от опрометчивых обвинений, говорил о злоупотреблениях и казнях невиновных. Понимания у своей паствы он не встретил. Бургомистр и городской совет приняли решение не допускать его более к заключенным, а вскоре Анна Бёндель под пытками оговорила пастора - что будто бы видела его на шабаше. Университетские консультанты посоветовали лишить его должности. У пастора была еще возможность избегнуть страшной участи, покинув город, но уверенный в своей невиновности, Кох обратился с апелляцией к владетельному графу. Правительство Детмольда отклонило жалобу. Пастора подвергли пыткам и казнили.
Жертва и палач в одном лице
В 1657 году студент права Йенского университета Герман Котман жаловался своему товарищу, что дурная слава матери преследует его, что никто не желает с ним сближаться. После учебы юноша возвращается в Лемго, в дом своего разорившегося перед смертью отца - тот самый дом, с которого я начала повествование. Молодому человеку пришлось призвать на помощь всю свою юридическую премудрость, чтобы сохранить жилище за собой, не допустить продажи с молотка.
В Лемго он открывает адвокатскую контору, вскоре женится на дочери Оснабрюкского фогта (сестре того самого однокашника, которому когда-то изливал душу) и таким образом делается вхож в высшие городские круги. И вот тут начинается самое странное - Герман Котман сближается с бургомистром Керкманном, который в свое время вел процесс против его матери, получает должность (недавно созданную) председателя пыточного суда. С этих пор все дознания на колдовских процессах проходят под его непосредственным руководством. В 1667 году Котман сменяет Керкманна на посту бургомистра. И вот за одно только время его правления около ста человек становятся жертвами охоты на ведьм.
Историки называют разные причины этому. Наиболее распространенное мнение - это возможность при помощи обвинений в колдовстве убрать с дороги своих политических противников, а также обогатиться засчет состояния зажиточных жертв процессов. Не менее вероятной причиной считается и психическая травма, полученная в юности, когда жертвой охоты на ведьм стала мать Котмана.
В историю он вошел под прозвищем „ведьмин бургомистр“. Сегодня в доме ведьмина бургомистра находится краеведческий музей, одна из экспозиций которого - „пыточный подвал“ - посвящена как раз преследованию ведьм.
Последняя жертва
Последний судебный процесс над ведьмой в Лемго состоялся в 1681 году. Жертвой его стала Мария Рампендаль. Не в первый раз уже Мария попадала под подозрения в ведьмовстве. В первый раз - будучи еще восьмилетней девочкой. Ее бабушка по отцу была признана ведьмой и казнена. Кроме того, учитель Бешорен был другом семьи Рампендаль. Среди учеников, которых назвал под пытками Бешорен, не было имени Марии, но тень подозрения все же пала на девочку. Когда в 1667 году многие соседи писали доносы друг на друга, имя Рампендаль вновь оказалось в черном списке.
В 1975 году Мария стала женой цирюльника, которые, как известно, в те времена не только стригли и брили, но еще и рвали больные зубы и лечили раны. В этих обязанностях Мария Рампендаль оказывала помощь своему супругу. Другим источником доходов семьи была торговля маслом и молоком. Вскоре супруги смогли даже обзавестись собственным домом. Растущее благосостояние вызвало зависть, а тут еще и несколько смертей среди соседей случились, и против Марии Рампендаль были выдвинуты обвинения в колдовстве. Несмотря на применение пыток, признания от нее добиться не удалось. Мария была приговорена к высылке из страны. Она пыталась обжаловать это решение в имперском камеральном суде, но проиграла дело и лишилась значительной части своего состояния. Мария Рампендаль доживала век на родине мужа, в Ольденбурге. Судя по тому, что три ее дочери остались незамужними, у семьи не хватало средств на приданное.
В 1994 году у церкви Св. Николая, где когда-то служил Андреас Кох, в память о Марии Рампендаль и всех жертвах охоты на ведьм был поставлен „камень преткновения“. Надпись на камне: „Я не отступлю ни на шаг“, - это слова самой Марии.
Палач
Еще одно имя, еще один дом. Сама я этот дом не видела, поэтому фотография - из книжки. Маленькой книжки о потомственном палаче Давиде Клауссе, который был участником всех процессов третьей волны, при обоих бургомистрах, и самолично привел в исполнение около ста смертных приговоров. Дом этот принадлежал его семье с 1661 года.
А что потом?
С середины XIX века за городом закрепилось прозвище „Ведьмино гнездо“. Благодаря краеведу и гимназическому учителю Карлу Майеру (1882-1969) появляются многочисленные публикации о преследовании ведьм в Лемго. Майер написал несколько пьес на эту тему, которые ставились в местном театре.
Особый интерес к исследованию этой эпохи проявили нацисты. Сотрудники Гиммлера специально приезжали в Лемго, чтобы ознакомиться с судебными делами в городском архиве. Они составляли картотеку ведьм. В глазах нацистов это уже не опасные колдуньи и не невинные жертвы судебного произвола, нет, это чистокровные арийки, носительницы древних знаний, которые палачи и пытались выведать у них пытками. Именно к тому времени относится создание экспозиции „пыточного подвала“.
А сегодня... ведьмы вышли на городские улицы. Корень Hexe- (ведьма) имеют в своем названии гостицицы, кафе, автомобильные клубы и даже фэн-клуб местной гандбольной команды. Одна из улиц в историческом центре города носит имя Марии Рампендаль. Как говорится, из крайности в крайность...