"Игра престолов". Глава 53(1). Бран
"Игра престолов"
Джордж Р.Р. Мартин
Перевод Максима Сороченко
Заценить произведение с самого начала: https://nehoroshy.livejournal.com/179856.html
Смотреть содержание: https://nehoroshy.livejournal.com/89558.html
Глава 53. Бран (часть первая)
Карстарки явились холодным ветреным утром из своего замка в Кархолде, приведя с собой три сотни всадников и почти две тысячи пеших воинов. Колонна приближалась, поблескивая стальными наконечниками копий в бледном свете солнца. Шедший впереди человек отбивал медленный и гулкий маршевый ритм на походном барабане, который был больше его самого.
Бумм, бумм, бумм, бумм!
Бран наблюдал за ними со сторожевой башни, возвышавшейся над внешней стеной, сидя на плечах Ходора и глядя в бронзовую подзорную трубу мейстера Лювина. Вел колонну сам лорд Рикард. Сыновья лорда Харрион, Эддард и Торрен ехали рядом с отцом под черными, как ночь, знаменами, украшенными белым лучистым солнцем - символом их Дома. Старая Нэн утверждала, что в них течет кровь Старков, от рода которых они отделились несколько сотен лет назад. Однако, на взгляд Брана, Карстарки совершенно не походили на Старков. Это были крупные мужчины - все как на подбор, - с волосами ниже плеч и свирепыми лицами, заросшими густыми бородами. Плащи их были сшиты из шкур медведей, тюленей и волков.
Бран знал, что Карстарки были последними. Остальные лорды уже прибыли вместе со своими войсками. Брану страстно хотелось проехаться среди них, увидеть Зимний городок с набитыми людьми домами, толкающиеся по утрам толпы на рыночной площади, улицы, изрезанные колеями и изрытые копытами лошадей. Но Робб запретил ему покидать замок.
- У нас нет лишних людей, чтобы приставить к тебе охрану, - объяснил брат.
- Я возьму Лето, - возразил Бран.
- Не веди себя, как ребенок, - сказал Робб. - Ты прекрасно знаешь, о чем я. Всего лишь два дня назад один из людей лорда Болтона зарезал человека лорда Сервина в «Дымящемся бревне». Наша леди-мать содрала бы с меня шкуру, если бы узнала, что я подверг тебя риску, - окончил он голосом лорда Робба.
Бран знал, что это значит: возражений брат слушать не намерен.
Так стало после нападения в Волчьем лесу. Тот день до сих пор возвращался к Брану в кошмарах - вместе с чувством полной беспомощности, когда он оказался не способен защитить себя. Он был как Рикон… и даже хуже. Рикон хотя бы стал отбиваться. Бран чувствовал стыд. Ведь он всего на несколько лет младше Робба. Если брат почти повзрослел, то и он тоже. Надо как-то научиться себя защищать.
Всего год назад, раньше, он бы сам посетил городок, никого не спрашивая. Даже если для этого пришлось бы перелезать через стену. Тогда он мог бегать по лестницам, самостоятельно взбираться на пони и так лихо размахивать деревянным мечом, что даже принц Томмен не выдержал его ударов и упал в грязь. А теперь ему оставалось лишь наблюдать со стороны, выставив наружу зрительную трубу мейстера Лювина. Благодаря урокам мейстера ему были знакомы все гербы: серебристый в кольчужной перчатке на багряном фоне кулак Гловеров; черный медведь леди Мормонт; омерзительный человечек с ободранной кожей Русе Болтона из Дредфорта; лось Хорнвудов; боевой топор Сервинов; три страж-дерева Толлхартов; и, наконец, жуткий герб Дома Амберов - ревущий великан в разорванных цепях.
Довольно скоро он увидел и их лица, когда лорды с сыновьям и верными рыцарями стали приглашаться в Винтерфелл на пиры. Даже Большой Зал оказался недостаточно велик, чтобы вместить всех сразу, поэтому Робб принимал каждого из своих знаменосцев по очереди. Брана всегда усаживали на почетном месте - по правую руку от брата. Некоторые из лордов-знаменосцев бросали на него странные тяжелые взгляды, словно удивляясь, по какому праву зеленый малец, к тому же еще и калека, восседает выше их.
- Сколько уже собралось? - спросил Бран мейстера Лювина, когда лорд Карстарк с сыновьями проехали через ворота внешней стены.
- Двенадцать тысяч или чуть меньше - не важно.
- А сколько среди них рыцарей?
- Не очень много, - ответил мейстер с легким оттенком неодобрения. - Чтобы стать рыцарем, нужно выстоять службу в септе и быть помазанным семью елеями, освящающими обет. На севере немногие из великих Домов поклоняются Семерым. Остальные чтут старых богов и не посвящают рыцарей… но эти лорды, их сыновья и присягнувшие мечники - не менее свирепы, преданны и честны. Ценность воина не определяется приставкой «сэр» возле его имени. Я тебе говорил об этом сотни раз.
- И все же, - спросил Бран, - сколько среди них рыцарей?
Мейстер Лювин вздохнул.
- Три сотни, может, четыре… на три тысячи вооруженных копейщиков, не являющихся рыцарями.
- Лорд Карстарк последний, - задумчиво проговорил Бран. - Сегодня вечером Робб устроит для него пир.
- Без сомнения.
- И как скоро… Робб выступит в поход?
- Как можно скорее. В этом деле медлить нельзя, - пояснил мейстер Лювин. - Зимний городок заполнен до отказа. Войско выест всю округу дочиста, если задержится здесь надолго. Остальные - рыцари курганов, болотные люди, лорды Мандерли и Флинт - ждут, чтобы присоединиться к походу на королевском тракте. Война началась в Речных землях, и твоему брату придется одолеть много лиг, прежде чем он сможет вступить в сражение.
- Знаю.
Бран почувствовал себя глубоко несчастным. Возвращая бронзовую трубу мейстеру, он заметил, как поредели волосы Лювина на макушке. Сквозь них уже просвечивала розовая кожа. Странно было смотреть на него сверху - после того, как всю жизнь смотрел только снизу вверх. Впрочем, когда сидишь на спине у Ходора, на любого будешь глядеть свысока…
- Ходор, - сказал Ходор.
Мейстер Лювин засунул трубу в рукав.
- Бран, у твоего лорда-брата пока не будет времени с тобой увидеться. Он должен встретить лорда Карстарка и его сыновей и оказать ему почетный прием.
- Я не стану беспокоить Робба. Я хочу посетить богорощу. - Бран положил руку на плечо Ходора. - Ходор!
В граните внутренней стены башни была вырублена последовательность опор для рук, образующая лестницу. Ходор напевал что-то невнятное себе под нос, спускаясь вниз на руках, в то время, как Бран качался в плетеной корзине у него за спиной. Корзину смастерил мейстер Лювин, позаимствовав идею у простолюдинок, таскавших в таких дрова. Оставалось только прорезать отверстия для ног и прикрепить ремни, чтобы распределить вес Брана как можно более равномерно. Конечно, в корзине было не так удобно, как на спине Плясуньи, но Ходор мог добраться туда, куда не могла пройти лошадь. К тому же, сидеть на спине было не так унизительно, чем быть носимым на руках подобно младенцу. Кажется, Ходору это тоже понравилось, но о нем трудно было судить наверняка. Единственное затруднение доставляли дверные проемы. Иногда Ходор забывал, что Бран сидит на его спине, и тогда проход через двери становился болезненным.
Вот уже почти две недели в пределы Винтерфелла входило и покидало их столько гостей, что Робб приказал даже глухими ночами держать решетки поднятыми, а мост между ними опущенным. Когда Бран появился из башни, ров по мосту уже пересекала длинная колонна тяжеловооруженных конных копейщиков - это люди Карстарков следовали за своими лордами в замок. Они были в черных железных полушлемах и черных шерстяных плащах, украшенных узором в виде белых солнечных лучей. Ходор с Браном за спиной засеменил возле них с глупой улыбкой, громко стуча сапогами по деревянному настилу. Проезжая мимо, всадники бросали на них странные взгляды, а один раз Бран услышал даже чей-то хохот. Тем не менее, он заставил себя не обращать на это внимания.
- Люди станут тебя разглядывать, - предупредил мейстер Лювин, когда впервые привязывал плетеную корзину к плечам Ходора. - Они будут смотреть и обсуждать, а некоторые даже начнут над тобой насмехаться.
«Пусть насмехаются», - подумал тогда Бран.
Никто не смеялся над ним, когда он лежал у себя в спальне, но нельзя же проводить всю жизнь в постели!
Когда они прошли под решеткой ворот, Бран сунул два пальца в рот и свистнул. Откуда-то из глубины двора тут же вприпрыжку выбежал Лето. Копейщикам Карстарков пришлось сильно натянуть поводья; их лошади принялись хрипеть и испуганно закатывать глаза. Один из жеребцов встал на дыбы с диким ржанием. Всадник принялся его осаживать с отчаянной руганью. Запах лютоволка всегда приводил непривычных к нему лошадей в панику, но как только Лето уйдет, они успокоятся.
- В богорощу, - напомнил Бран Ходору.
Винтерфелл был переполнен людьми. Во дворе лязгали мечи и топоры, грохотали повозки, лаяли собаки. Двери арсенала были открыты, и Бран мельком увидел Миккена в кузнице - его молот звенел, по голой груди катился пот. За всю свою жизнь Бран никогда не видел здесь столько незнакомцев - даже в те дни, когда с визитом к его отцу прибыл король Роберт.
Он постарался не дернуться, когда Ходор поднырнул под низкий дверной проем. Затем они пошли по длинному тусклому коридору. Лето трусил рядом с ними легким шагом. Время от времени волк поднимал голову, и глаза его тускло светились жидким золотом. Брану хотелось дотронуться до него, но он сидел слишком высоко, чтобы можно было дотянуться рукой.
Богороща осталась островком спокойствия посреди моря хаоса, в которое превратился Винтерфелл. Пробравшись сквозь дремучие заросли, которые состояли, в основном, из дубов, железных и страж-деревьев, Ходор приблизился к тихому пруду у «дерева-сердца» и остановился под узловатыми ветвями чар-древа, напевая себе что-то под нос. Бран ухватился за ближайшую ветвь над головой и выбрался из корзины, выпростав бессильные ноги из отверстий в плетеном дне. Какое-то мгновение он висел неподвижно, ощущая лицом прикосновение темно-красных листьев, пока Ходор не взял его и не опустил на гладкий камень у самой воды.
- Я хочу немного побыть один, - сказал Бран. - Здесь ты рискуешь промокнуть, ступай к прудам.
- Ходор, - ответил Ходор, после чего скрылся за деревьями с тяжелым топотом.
На противоположной стороне богорощи, под окнами Гостевого Дома бил подземный горячий источник, питавший собою три небольших пруда. От воды днем и ночью поднимался теплый пар, отчего ближайшая к прудам стена обильно порастала мхом. Ненавидевший холодную воду Ходор выкручивался как дикий кот, когда ему угрожали мылом, но всегда с радостью погружался в самый горячий из прудов и сидел в нем часами, шумно отдуваясь всякий раз, когда из мутных зеленых глубин поднимался и лопался на поверхности газовый пузырь.
Лето поплескался немного в воде и устроился рядом. Бран почесал волку шею, и на мгновение оба - и мальчик, и зверь - ощутили умиротворение. Бран всегда любил богорощу, даже раньше, но в последнее время его тянуло сюда все сильнее. Даже дерево-сердце больше не пугало его, как прежде. Темно-красные глаза, вырезанные на бледном стволе дерева, по-прежнему глядели на него, но теперь он почему-то находил в этом утешение. Боги присматривают за ним, говорил он себе. Это старые боги - боги Старков, Первых Людей и Детей Леса, боги его отца. Он ощущал себя в безопасности под их взглядом, а глубочайшее безмолвие деревьев помогало ему думать. Ведь после падения Бран очень много думал: размышлял, мечтал и даже разговаривал с богами.
- Пожалуйста, сделайте так, чтобы Робб не уезжал, - тихо взмолился он, проведя рукой по холодной воде. Гладь пруда взволновалась рябью. - Пожалуйста, заставьте его остаться. Или, если ему придется уехать, пусть он вернется домой живым и здоровым - вместе с мамой, папой и девочками. А еще сделайте так… сделайте так, чтобы Рикон понял…
Их младший брат стал диким, как зимняя буря, как только узнал, что Робб собирается на войну. Теперь он то плакал, то злился целыми днями. Он отказывался есть, рыдал и кричал по ночам, а однажды даже ударил Старую Нэн, когда она пыталась убедить его заснуть, и на следующее утро исчез. Робб поднял на ноги ползамка, чтобы отыскать брата. И, когда его обнаружили в крипте, Рикон набросился на людей с железным ржавым мечом, выхваченным из рук одного из мертвых королей, а из-за спины его, подобно зеленоглазому демону, вынырнул Лохматик. Волк стал почти таким же диким и неуправляемым, как Рикон; он укусил Гейджа за руку и отхватил кусок плоти из бедра Миккена. Угомонить его удалось только самому Роббу - и то лишь с помощью Серого Ветра. Фарлен посадил черного волка на цепь в псарне, отчего Рикон стал плакать еще горше.
Мейстер Лювин советовал Роббу остаться в Винтерфелле. О том же умолял его Бран - ради его же пользы и ради Рикона, - но брат только упрямо качал головой и повторял: «Я не хочу уезжать. Но мне придется».
Но это было правдой лишь отчасти. Бран понимал, что кому-то придется отправиться на юг, чтобы удержать Перешеек и оказать помощь Талли в их войне против Ланнистеров - но это не обязательно должен быть Робб. Брат мог отдать приказ Хелу Моллену, Теону Грейджою или одному из своих знаменосцев. Мейстер Лювин уговаривал его поступить именно так, но Робб об этом даже слышать не хотел.
- Мой лорд-отец ни за что не отправил бы своих людей на смерть, трусливо спрятавшись за стенами Винтерфелла, - неизменно отвечал он голосом лорда Робба.
Теперь Робб казался Брану странно преображенным, почти чужим. Он стал похож на истинного лорда - несмотря на то, что еще не встретил день своих шестнадцатых именин. Судя по всему, это поняли даже знаменосцы их отца. Многие пытались испытать его - каждый по-своему. Русе Болтон и Робетт Гловер оба требовали оказать им честь и назначить командующими армиями - один раздраженно, другой с улыбочкой и веселыми шутками. Дородная седовласая Мейдж Мормонт, одетая в мужскую кольчугу, прямо заявила Роббу, что он годится ей во внуки, а значит, слишком молод, чтобы отдавать ей приказы, но… так уж случилось, что у нее есть внучка, и она охотно выдала бы ее замуж… Сладкоречивый лорд Сервин сразу приехал с дочерью - пухленькой, невзрачной девицей лет тридцати, севшей по правую руку от отца и в течение всего пира не отрывавшей взгляда от тарелки. У жизнерадостного лорда Хорнвуда дочерей не было, зато он каждый день являлся с подарками - то с конем, то с окороком из оленины, то с охотничьим рогом с серебряной чеканкой, - и ничего не просил взамен… кроме некой крепостенки, отнятой у его деда, прав на охотничьи угодья к северу от какого-то хребта и позволения перекрыть плотиной Белый Нож - разумеется, если так будет угодно лорду.
Каждому Робб отвечал с холодной вежливостью - точно так, как мог бы отвечать отец, и в итоге каким-то образом подчинил своей воле всех.
А когда лорд Амбер (прозванный своими людьми Большим Джоном, ибо ростом он был почти с Ходора и вдвое его шире) пригрозил отвести свое войско обратно домой, если в походной колонне его поставят позади Хорнвудов или Сервинов, Робб ответил, что не станет ему препятствовать.
- Но как только мы покончим с Ланнистерами, - спокойно добавил он, почесывая Серого Ветра за ухом, - мы вернемся на север, выковыряем тебя из крепости и повесим, как изменника.
Разразившись грязными проклятиями, Большой Джон швырнул кувшин с элем в огонь и проревел, что Робб настолько зелен, что наверняка еще ссыт молоком. Хеллис Моллен попытался удержать его, но тот одним ударом повалил его на пол, перевернул стол пинком и выхватил из ножен самый большой и уродливый меч, какой только Брану доводилось видеть. Все сидевшие на скамьях сыновья Большого Джона, его братья и присягнувшие мечники мгновенно повскакивали с мест, хватаясь за сталь.
Но Робб произнес лишь одно тихое слово, и в следующее мгновение лорд Амбер уже лежал на спине, уродливый меч вращался на полу в трех футах поодаль, а рука его истекала кровью из ран, оставшихся на месте двух пальцев, начисто отгрызенных Серым Ветром.
- Мой лорд-отец учил меня, что попытка обнажить сталь против своего сюзерена - всегда наказывается смертью, - произнес Робб, - но вы, без сомнения, просто захотели порезать для меня мясо.
В животе у Брана забурлило от страха, когда Большой Джон поднялся на ноги, посасывая красные обрубки пальцев, но потом… к его немалому удивлению, огромный человек расхохотался.
- Проклятье! - прорычал он, - Твое мясо слишком жесткое!
Каким-то образом после того случая Большой Джон сделался правой рукой Робба и его самым преданным сторонником. Он принялся громко рассказывать всем и каждому, что мальчик-лорд все-таки истинный Старк, и будет лучше преклонить перед ним колени всем, кто не хочет, чтобы эти колени отгрызли нахер!
Читать главу 52. Джон... / Читать главу 53. Бран (часть 2)...
Узнать про другие переводы.
Джордж Р.Р. Мартин
Перевод Максима Сороченко
Заценить произведение с самого начала: https://nehoroshy.livejournal.com/179856.html
Смотреть содержание: https://nehoroshy.livejournal.com/89558.html
Глава 53. Бран (часть первая)
Карстарки явились холодным ветреным утром из своего замка в Кархолде, приведя с собой три сотни всадников и почти две тысячи пеших воинов. Колонна приближалась, поблескивая стальными наконечниками копий в бледном свете солнца. Шедший впереди человек отбивал медленный и гулкий маршевый ритм на походном барабане, который был больше его самого.
Бумм, бумм, бумм, бумм!
Бран наблюдал за ними со сторожевой башни, возвышавшейся над внешней стеной, сидя на плечах Ходора и глядя в бронзовую подзорную трубу мейстера Лювина. Вел колонну сам лорд Рикард. Сыновья лорда Харрион, Эддард и Торрен ехали рядом с отцом под черными, как ночь, знаменами, украшенными белым лучистым солнцем - символом их Дома. Старая Нэн утверждала, что в них течет кровь Старков, от рода которых они отделились несколько сотен лет назад. Однако, на взгляд Брана, Карстарки совершенно не походили на Старков. Это были крупные мужчины - все как на подбор, - с волосами ниже плеч и свирепыми лицами, заросшими густыми бородами. Плащи их были сшиты из шкур медведей, тюленей и волков.
Бран знал, что Карстарки были последними. Остальные лорды уже прибыли вместе со своими войсками. Брану страстно хотелось проехаться среди них, увидеть Зимний городок с набитыми людьми домами, толкающиеся по утрам толпы на рыночной площади, улицы, изрезанные колеями и изрытые копытами лошадей. Но Робб запретил ему покидать замок.
- У нас нет лишних людей, чтобы приставить к тебе охрану, - объяснил брат.
- Я возьму Лето, - возразил Бран.
- Не веди себя, как ребенок, - сказал Робб. - Ты прекрасно знаешь, о чем я. Всего лишь два дня назад один из людей лорда Болтона зарезал человека лорда Сервина в «Дымящемся бревне». Наша леди-мать содрала бы с меня шкуру, если бы узнала, что я подверг тебя риску, - окончил он голосом лорда Робба.
Бран знал, что это значит: возражений брат слушать не намерен.
Так стало после нападения в Волчьем лесу. Тот день до сих пор возвращался к Брану в кошмарах - вместе с чувством полной беспомощности, когда он оказался не способен защитить себя. Он был как Рикон… и даже хуже. Рикон хотя бы стал отбиваться. Бран чувствовал стыд. Ведь он всего на несколько лет младше Робба. Если брат почти повзрослел, то и он тоже. Надо как-то научиться себя защищать.
Всего год назад, раньше, он бы сам посетил городок, никого не спрашивая. Даже если для этого пришлось бы перелезать через стену. Тогда он мог бегать по лестницам, самостоятельно взбираться на пони и так лихо размахивать деревянным мечом, что даже принц Томмен не выдержал его ударов и упал в грязь. А теперь ему оставалось лишь наблюдать со стороны, выставив наружу зрительную трубу мейстера Лювина. Благодаря урокам мейстера ему были знакомы все гербы: серебристый в кольчужной перчатке на багряном фоне кулак Гловеров; черный медведь леди Мормонт; омерзительный человечек с ободранной кожей Русе Болтона из Дредфорта; лось Хорнвудов; боевой топор Сервинов; три страж-дерева Толлхартов; и, наконец, жуткий герб Дома Амберов - ревущий великан в разорванных цепях.
Довольно скоро он увидел и их лица, когда лорды с сыновьям и верными рыцарями стали приглашаться в Винтерфелл на пиры. Даже Большой Зал оказался недостаточно велик, чтобы вместить всех сразу, поэтому Робб принимал каждого из своих знаменосцев по очереди. Брана всегда усаживали на почетном месте - по правую руку от брата. Некоторые из лордов-знаменосцев бросали на него странные тяжелые взгляды, словно удивляясь, по какому праву зеленый малец, к тому же еще и калека, восседает выше их.
- Сколько уже собралось? - спросил Бран мейстера Лювина, когда лорд Карстарк с сыновьями проехали через ворота внешней стены.
- Двенадцать тысяч или чуть меньше - не важно.
- А сколько среди них рыцарей?
- Не очень много, - ответил мейстер с легким оттенком неодобрения. - Чтобы стать рыцарем, нужно выстоять службу в септе и быть помазанным семью елеями, освящающими обет. На севере немногие из великих Домов поклоняются Семерым. Остальные чтут старых богов и не посвящают рыцарей… но эти лорды, их сыновья и присягнувшие мечники - не менее свирепы, преданны и честны. Ценность воина не определяется приставкой «сэр» возле его имени. Я тебе говорил об этом сотни раз.
- И все же, - спросил Бран, - сколько среди них рыцарей?
Мейстер Лювин вздохнул.
- Три сотни, может, четыре… на три тысячи вооруженных копейщиков, не являющихся рыцарями.
- Лорд Карстарк последний, - задумчиво проговорил Бран. - Сегодня вечером Робб устроит для него пир.
- Без сомнения.
- И как скоро… Робб выступит в поход?
- Как можно скорее. В этом деле медлить нельзя, - пояснил мейстер Лювин. - Зимний городок заполнен до отказа. Войско выест всю округу дочиста, если задержится здесь надолго. Остальные - рыцари курганов, болотные люди, лорды Мандерли и Флинт - ждут, чтобы присоединиться к походу на королевском тракте. Война началась в Речных землях, и твоему брату придется одолеть много лиг, прежде чем он сможет вступить в сражение.
- Знаю.
Бран почувствовал себя глубоко несчастным. Возвращая бронзовую трубу мейстеру, он заметил, как поредели волосы Лювина на макушке. Сквозь них уже просвечивала розовая кожа. Странно было смотреть на него сверху - после того, как всю жизнь смотрел только снизу вверх. Впрочем, когда сидишь на спине у Ходора, на любого будешь глядеть свысока…
- Ходор, - сказал Ходор.
Мейстер Лювин засунул трубу в рукав.
- Бран, у твоего лорда-брата пока не будет времени с тобой увидеться. Он должен встретить лорда Карстарка и его сыновей и оказать ему почетный прием.
- Я не стану беспокоить Робба. Я хочу посетить богорощу. - Бран положил руку на плечо Ходора. - Ходор!
В граните внутренней стены башни была вырублена последовательность опор для рук, образующая лестницу. Ходор напевал что-то невнятное себе под нос, спускаясь вниз на руках, в то время, как Бран качался в плетеной корзине у него за спиной. Корзину смастерил мейстер Лювин, позаимствовав идею у простолюдинок, таскавших в таких дрова. Оставалось только прорезать отверстия для ног и прикрепить ремни, чтобы распределить вес Брана как можно более равномерно. Конечно, в корзине было не так удобно, как на спине Плясуньи, но Ходор мог добраться туда, куда не могла пройти лошадь. К тому же, сидеть на спине было не так унизительно, чем быть носимым на руках подобно младенцу. Кажется, Ходору это тоже понравилось, но о нем трудно было судить наверняка. Единственное затруднение доставляли дверные проемы. Иногда Ходор забывал, что Бран сидит на его спине, и тогда проход через двери становился болезненным.
Вот уже почти две недели в пределы Винтерфелла входило и покидало их столько гостей, что Робб приказал даже глухими ночами держать решетки поднятыми, а мост между ними опущенным. Когда Бран появился из башни, ров по мосту уже пересекала длинная колонна тяжеловооруженных конных копейщиков - это люди Карстарков следовали за своими лордами в замок. Они были в черных железных полушлемах и черных шерстяных плащах, украшенных узором в виде белых солнечных лучей. Ходор с Браном за спиной засеменил возле них с глупой улыбкой, громко стуча сапогами по деревянному настилу. Проезжая мимо, всадники бросали на них странные взгляды, а один раз Бран услышал даже чей-то хохот. Тем не менее, он заставил себя не обращать на это внимания.
- Люди станут тебя разглядывать, - предупредил мейстер Лювин, когда впервые привязывал плетеную корзину к плечам Ходора. - Они будут смотреть и обсуждать, а некоторые даже начнут над тобой насмехаться.
«Пусть насмехаются», - подумал тогда Бран.
Никто не смеялся над ним, когда он лежал у себя в спальне, но нельзя же проводить всю жизнь в постели!
Когда они прошли под решеткой ворот, Бран сунул два пальца в рот и свистнул. Откуда-то из глубины двора тут же вприпрыжку выбежал Лето. Копейщикам Карстарков пришлось сильно натянуть поводья; их лошади принялись хрипеть и испуганно закатывать глаза. Один из жеребцов встал на дыбы с диким ржанием. Всадник принялся его осаживать с отчаянной руганью. Запах лютоволка всегда приводил непривычных к нему лошадей в панику, но как только Лето уйдет, они успокоятся.
- В богорощу, - напомнил Бран Ходору.
Винтерфелл был переполнен людьми. Во дворе лязгали мечи и топоры, грохотали повозки, лаяли собаки. Двери арсенала были открыты, и Бран мельком увидел Миккена в кузнице - его молот звенел, по голой груди катился пот. За всю свою жизнь Бран никогда не видел здесь столько незнакомцев - даже в те дни, когда с визитом к его отцу прибыл король Роберт.
Он постарался не дернуться, когда Ходор поднырнул под низкий дверной проем. Затем они пошли по длинному тусклому коридору. Лето трусил рядом с ними легким шагом. Время от времени волк поднимал голову, и глаза его тускло светились жидким золотом. Брану хотелось дотронуться до него, но он сидел слишком высоко, чтобы можно было дотянуться рукой.
Богороща осталась островком спокойствия посреди моря хаоса, в которое превратился Винтерфелл. Пробравшись сквозь дремучие заросли, которые состояли, в основном, из дубов, железных и страж-деревьев, Ходор приблизился к тихому пруду у «дерева-сердца» и остановился под узловатыми ветвями чар-древа, напевая себе что-то под нос. Бран ухватился за ближайшую ветвь над головой и выбрался из корзины, выпростав бессильные ноги из отверстий в плетеном дне. Какое-то мгновение он висел неподвижно, ощущая лицом прикосновение темно-красных листьев, пока Ходор не взял его и не опустил на гладкий камень у самой воды.
- Я хочу немного побыть один, - сказал Бран. - Здесь ты рискуешь промокнуть, ступай к прудам.
- Ходор, - ответил Ходор, после чего скрылся за деревьями с тяжелым топотом.
На противоположной стороне богорощи, под окнами Гостевого Дома бил подземный горячий источник, питавший собою три небольших пруда. От воды днем и ночью поднимался теплый пар, отчего ближайшая к прудам стена обильно порастала мхом. Ненавидевший холодную воду Ходор выкручивался как дикий кот, когда ему угрожали мылом, но всегда с радостью погружался в самый горячий из прудов и сидел в нем часами, шумно отдуваясь всякий раз, когда из мутных зеленых глубин поднимался и лопался на поверхности газовый пузырь.
Лето поплескался немного в воде и устроился рядом. Бран почесал волку шею, и на мгновение оба - и мальчик, и зверь - ощутили умиротворение. Бран всегда любил богорощу, даже раньше, но в последнее время его тянуло сюда все сильнее. Даже дерево-сердце больше не пугало его, как прежде. Темно-красные глаза, вырезанные на бледном стволе дерева, по-прежнему глядели на него, но теперь он почему-то находил в этом утешение. Боги присматривают за ним, говорил он себе. Это старые боги - боги Старков, Первых Людей и Детей Леса, боги его отца. Он ощущал себя в безопасности под их взглядом, а глубочайшее безмолвие деревьев помогало ему думать. Ведь после падения Бран очень много думал: размышлял, мечтал и даже разговаривал с богами.
- Пожалуйста, сделайте так, чтобы Робб не уезжал, - тихо взмолился он, проведя рукой по холодной воде. Гладь пруда взволновалась рябью. - Пожалуйста, заставьте его остаться. Или, если ему придется уехать, пусть он вернется домой живым и здоровым - вместе с мамой, папой и девочками. А еще сделайте так… сделайте так, чтобы Рикон понял…
Их младший брат стал диким, как зимняя буря, как только узнал, что Робб собирается на войну. Теперь он то плакал, то злился целыми днями. Он отказывался есть, рыдал и кричал по ночам, а однажды даже ударил Старую Нэн, когда она пыталась убедить его заснуть, и на следующее утро исчез. Робб поднял на ноги ползамка, чтобы отыскать брата. И, когда его обнаружили в крипте, Рикон набросился на людей с железным ржавым мечом, выхваченным из рук одного из мертвых королей, а из-за спины его, подобно зеленоглазому демону, вынырнул Лохматик. Волк стал почти таким же диким и неуправляемым, как Рикон; он укусил Гейджа за руку и отхватил кусок плоти из бедра Миккена. Угомонить его удалось только самому Роббу - и то лишь с помощью Серого Ветра. Фарлен посадил черного волка на цепь в псарне, отчего Рикон стал плакать еще горше.
Мейстер Лювин советовал Роббу остаться в Винтерфелле. О том же умолял его Бран - ради его же пользы и ради Рикона, - но брат только упрямо качал головой и повторял: «Я не хочу уезжать. Но мне придется».
Но это было правдой лишь отчасти. Бран понимал, что кому-то придется отправиться на юг, чтобы удержать Перешеек и оказать помощь Талли в их войне против Ланнистеров - но это не обязательно должен быть Робб. Брат мог отдать приказ Хелу Моллену, Теону Грейджою или одному из своих знаменосцев. Мейстер Лювин уговаривал его поступить именно так, но Робб об этом даже слышать не хотел.
- Мой лорд-отец ни за что не отправил бы своих людей на смерть, трусливо спрятавшись за стенами Винтерфелла, - неизменно отвечал он голосом лорда Робба.
Теперь Робб казался Брану странно преображенным, почти чужим. Он стал похож на истинного лорда - несмотря на то, что еще не встретил день своих шестнадцатых именин. Судя по всему, это поняли даже знаменосцы их отца. Многие пытались испытать его - каждый по-своему. Русе Болтон и Робетт Гловер оба требовали оказать им честь и назначить командующими армиями - один раздраженно, другой с улыбочкой и веселыми шутками. Дородная седовласая Мейдж Мормонт, одетая в мужскую кольчугу, прямо заявила Роббу, что он годится ей во внуки, а значит, слишком молод, чтобы отдавать ей приказы, но… так уж случилось, что у нее есть внучка, и она охотно выдала бы ее замуж… Сладкоречивый лорд Сервин сразу приехал с дочерью - пухленькой, невзрачной девицей лет тридцати, севшей по правую руку от отца и в течение всего пира не отрывавшей взгляда от тарелки. У жизнерадостного лорда Хорнвуда дочерей не было, зато он каждый день являлся с подарками - то с конем, то с окороком из оленины, то с охотничьим рогом с серебряной чеканкой, - и ничего не просил взамен… кроме некой крепостенки, отнятой у его деда, прав на охотничьи угодья к северу от какого-то хребта и позволения перекрыть плотиной Белый Нож - разумеется, если так будет угодно лорду.
Каждому Робб отвечал с холодной вежливостью - точно так, как мог бы отвечать отец, и в итоге каким-то образом подчинил своей воле всех.
А когда лорд Амбер (прозванный своими людьми Большим Джоном, ибо ростом он был почти с Ходора и вдвое его шире) пригрозил отвести свое войско обратно домой, если в походной колонне его поставят позади Хорнвудов или Сервинов, Робб ответил, что не станет ему препятствовать.
- Но как только мы покончим с Ланнистерами, - спокойно добавил он, почесывая Серого Ветра за ухом, - мы вернемся на север, выковыряем тебя из крепости и повесим, как изменника.
Разразившись грязными проклятиями, Большой Джон швырнул кувшин с элем в огонь и проревел, что Робб настолько зелен, что наверняка еще ссыт молоком. Хеллис Моллен попытался удержать его, но тот одним ударом повалил его на пол, перевернул стол пинком и выхватил из ножен самый большой и уродливый меч, какой только Брану доводилось видеть. Все сидевшие на скамьях сыновья Большого Джона, его братья и присягнувшие мечники мгновенно повскакивали с мест, хватаясь за сталь.
Но Робб произнес лишь одно тихое слово, и в следующее мгновение лорд Амбер уже лежал на спине, уродливый меч вращался на полу в трех футах поодаль, а рука его истекала кровью из ран, оставшихся на месте двух пальцев, начисто отгрызенных Серым Ветром.
- Мой лорд-отец учил меня, что попытка обнажить сталь против своего сюзерена - всегда наказывается смертью, - произнес Робб, - но вы, без сомнения, просто захотели порезать для меня мясо.
В животе у Брана забурлило от страха, когда Большой Джон поднялся на ноги, посасывая красные обрубки пальцев, но потом… к его немалому удивлению, огромный человек расхохотался.
- Проклятье! - прорычал он, - Твое мясо слишком жесткое!
Каким-то образом после того случая Большой Джон сделался правой рукой Робба и его самым преданным сторонником. Он принялся громко рассказывать всем и каждому, что мальчик-лорд все-таки истинный Старк, и будет лучше преклонить перед ним колени всем, кто не хочет, чтобы эти колени отгрызли нахер!
Читать главу 52. Джон... / Читать главу 53. Бран (часть 2)...
Узнать про другие переводы.