"Игра престолов". Глава 19(1). Джон
"Игра престолов"
Джордж Р.Р. Мартин
Перевод Максима Сороченко
Заценить произведение с самого начала: https://nehoroshy.livejournal.com/179856.html
Содержание: https://nehoroshy.livejournal.com/89558.html
Глава 19. Джон (часть 1)
Во дворе звенела музыка мечей.
По груди, прикрытой черной шерстью, вареной кожей и кольчугой, скатывались холодные струйки пота. Джон усилил натиск. Пытаясь отразить атаку, Гренн поднял оружие и вдруг неуклюже оступился. Джон мгновенно воспользовался ошибкой и ударил мальчика мечом в заднюю часть колена, заставив того пошатнуться. Гренн запоздало махнул мечом вниз, и тут же получил сильный удар по защитному шлему. Тогда Гренн попытался достать Джона сбоку, но тот легко отбил меч и крепко ударил его в грудь покрытым железом предплечьем левой руки. Гренн потерял равновесие и завалился в снег. Сильным ударом по кисти Джон выбил из его пальцев меч. Мальчик закричал от боли.
- Хватит!
Голос сэра Аллисера Торна был резок, как валирийская сталь.
- Бастард сломал мне руку, - пожаловался Гренн, прижимая к груди онемевшую кисть.
- Бастард подрезал тебе сухожилия, раздробил пустую башку и отсек руку начисто… Или сделал бы так, если бы у мечей были лезвия. Твое счастье, что Дозору конюхи нужны не меньше, чем разведчики. - Сэр Аллисер сделал знак Джерену и Жабе. - Поставьте Зубра на ноги, ему надо еще дожить до собственных похорон.
Мальчики бросились поднимать Гренна.
Сняв шлем, Джон ощутил утренний морозный воздух, приятно охлаждавший лицо. Он оперся о меч и глубоко вдохнул, позволив себе немного насладиться одержанной победой.
- Это длинный меч, а не дедушкина клюка, - услышал он резкий голос сэра Аллисера. - Ваши ножки устали, лорд Сноу?
Джон ненавидел это прозвище. Сэр Аллисер обозвал его так в первый же день, когда он только пришел на тренировку. Прозвище прилипло мгновенно, и теперь его так называли все.
- Нет, - ответил Джон и вложил меч в ножны.
Торн подошел к нему широкими шагами, слегка поскрипывая жесткой черной кожей доспехов. Это был плотно сбитый мужчина лет пятидесяти, худощавый и суровый, с сединою в черных волосах и с глазами, похожими на две пластины оникса.
- Говори правду, - приказал он.
- Да, я устал, - признался Джон.
Рука, натруженная длинным мечом, горела, к тому же только теперь, после окончания схватки, давали о себе знать все полученные синяки.
- Потому что ты слаб.
- Я победил.
- Нет. Зубр проиграл.
Кто-то из мальчиков издал тихий смешок. Джон почел за лучшее не обращать на это внимания. Несмотря на то, что он побил всех, кого выставлял против него сэр Аллисер, ничего не изменилось. От мастера-над-оружием он продолжал выслушивать одни лишь насмешки. Конечно, Торн ненавидит его, решил Джон. Но других мальчиков сэр Аллисер ненавидел еще больше.
- На этом всё, - объявил Торн. - Меня уже тошнит от вашей никчемности. Надеюсь, у Иных найдутся лучники, когда они придут к нам. Потому что служить подвижной мишенью для стрел - это предел ваших возможностей.
Джон отправился вслед за остальными в оружейную - как всегда, один. Здесь он часто бывал один. В группе, с которой он тренировался, было почти двадцать мальчиков, но среди них не было ни одного, кого он мог бы назвать другом. Большинство - на два-три года его старше, но никто не умел драться хотя бы вполовину так, как это делал его четырнадцатилетний брат Робб. Дареон был быстр, но плохо держал удар. Пип орудовал мечом, будто кинжалом, Джерен - слабый как девочка, а Гренн - медлителен и неповоротлив. Удары Халдера отличались чудовищной мощью, но он постоянно налетал на встречные атаки. Словом, чем лучше Джон узнавал их, тем больше презирал.
Зайдя в оружейную, Джон повесил ножны с мечом на крюк, вбитый в каменную стену, и, не обращая внимания на остальных, принялся раздеваться. Он сосредоточенно снял с себя кольчугу, кожаные доспехи, пропитавшийся пóтом шерстяной нательник. Во всех углах длинного помещения висели железные жаровни с пылающим углем, но Джон все равно дрожал от холода. Холод здесь преследовал его повсюду. Пройдет совсем немного лет, и он окончательно забудет о том, что такое тепло.
Усталость навалилась внезапно, как только он надел повседневную одежду из грубой черной ткани. Пытаясь нащупать застежки плаща, Джон опустился на скамью. Дрожащие пальцы плохо слушались. Как же здесь холодно, подумал он, вспомнив вдруг теплые залы Винтерфелла и горячую воду, текущую внутри его стен подобно тому, как кровь течет внутри человеческого тела. В Черном Замке всё было иначе: здешние стены оказались холодны как лед, а люди - еще холоднее.
Никто не рассказал ему правду о Ночном Дозоре… Никто, кроме Тириона Ланнистера. По дороге на север карлик описал его именно так, как он оказался на самом деле, но… было уже слишком поздно. Отец не мог не понимать, что такое Стена. Конечно же, он знал всё. От таких мыслей Джону становилось еще больнее.
Даже дядя бросил его тут, на краю мира. Всегда добрый и веселый дядя - каким он его знал, - превратился здесь в совсем другого человека. На Стене он оказался Старшим Разведчиком и все дни и ночи проводил вместе с лордом-командующим Мормонтом, мейстером Эймоном и другими высшими командирами. Сам Джон был полностью предоставлен более чем неласковому попечению сэра Аллисера Торна.
Через три дня после прибытия на Стену, Джон узнал, что Бенджен Старк с небольшим отрядом из полудюжины человек собирается в дальний рейд по Призрачному лесу. В тот вечер он разыскал дядю в большом, выстроенном из дерева общем зале и попросил взять с собой, но Бенджен ему отказал.
- Здесь тебе не Винтерфелл, - довольно грубо ответил он Джону, нарезая мясо с помощью кинжала и вилки. - На Стене каждый получает то, что заслуживает. Ты не разведчик, Джон. Ты пока желторотый юнец, из которого еще не выветрился запах лета.
- Скоро мне исполнится пятнадцать, - упрямо заспорил Джон. - Я стану почти взрослым.
Бенджен Старк нахмурился.
- Ты сейчас мальчик, и будешь оставаться им до тех пор, пока сэр Аллисер не увидит в тебе воина Ночного Дозора. Если ты всерьез думал, что благодаря крови Старков у тебя тут будут особые привилегии, то ты ошибался. Приняв присягу, мы отказываемся от наших прошлых семей. Твой отец всегда будет в моем сердце, но здесь у меня теперь другие братья.
И дядя махнул кинжалом, указав на сидевших вокруг него суровых жестких мужчин, одетых в черное.
На следующее утро Джон поднялся на рассвете, чтобы посмотреть на отъезд дяди. Один из разведчиков - огромный, опасный на вид мужчина - седлал лошадь и, исторгая в морозный воздух клубы пара, напевал похабную песенку. Бен Старк смотрел на него с улыбкой, но, увидев Джона, мгновенно сделался неприветливым.
- Сколько раз я должен повторять тебе, Джон? Поговорим об этом, когда вернусь.
Глядя вслед уезжавшему в туннель дяде, Джон вспомнил о словах Тириона Ланнистера, сказанных им на королевском тракте, после чего представил Бена Старка мертвым, лежащим на снегу в луже собственной крови. От таких мыслей Джону стало не по себе. В кого он превращается? Спустя некоторое время он разыскал Призрака, одиноко сидевшего в своей клетке, и зарылся лицом в его густую белую шерсть.
Если ему суждено одиночество, то оно должно стать его броней. В Черном Замке не было богорощи - только маленькая септа с постоянно пьяным септоном, но Джон не находил в себе сил, чтобы молиться здесь каким-либо богам - хоть старым, хоть новым. Если боги существуют, думал он, то они, должно быть, такие же жестокосердные и безжалостные, как сама зима.
Джон скучал по своим настоящим братьям: по маленькому ясноглазому Рикону, часто выпрашивавшему сладкое; по Роббу - своему всегдашнему сопернику и одновременно, лучшему другу, с которым он проводил большую часть времени; по Брану - упрямому и любопытному, постоянно напрашивавшемуся к ним с Роббом в компанию. Он скучал и по девочкам - даже по Сансе, которая, с тех пор как узнала, что на самом деле означает слово бастард [1], никогда не называла его иначе чем «единокровным братом». А Арья… Маленькая тощая девчонка с вечно исцарапанными коленками, со спутанными волосами и в изорванной одежде - драчливая и своенравная… По ней он скучал даже больше, чем по Роббу. Арья никогда не умела приспосабливаться к правилам, как и он сам… но она всегда заставляла Джона улыбаться. Как бы он хотел, чтобы она оказалась сейчас с ним! Он готов был отдать всё за возможность еще раз взлохматить ей волосы, увидеть, как она корчит рожицы, и услышать, как она заканчивает фразы вместе с ним…
- Ты сломал мне руку, мальчик-бастард!
Услыхав сердитый голос, Джон поднял глаза. Над ним возвышался Гренн с бычьей шеей и красным от гнева лицом. Рядом стояли три его друга. Он узнал Тоддера - низкорослого уродливого мальчика с противным голосом. Новобранцы звали его Жабой. Остальные были как раз те, кого доставил на север Йорен - насильники, пойманные на Перстах. Имен их Джон не помнил, поскольку старательно избегал любого с ними общения. Что с них взять - грубые животные без всякого намека на честь.
Джон поднялся.
- Я сломаю и вторую, если ты как следует попросишь.
Шестнадцатилетный Гренн был выше Джона на голову. Да и остальные были крупнее его, но Джона это не пугало. Во время тренировок он успел побить каждого.
- Может случиться так, что мы переломаем твои, - заметил один из насильников.
- Рискни.
Джон потянулся за мечом, но вдруг почувствовал, как кто-то перехватил его руку и завел за спину.
- Из-за тебя мы выглядим какими-то уродами, - недовольно сказал Жаба.
- Ты был уродом еще до того, как я тебя узнал, - ответил Джон.
Мальчик, удерживавший его руку, сильно потянул ее вверх. Джон ощутил боль, но не закричал. Жаба шагнул поближе.
- Лорденыш что-то вякнул своим красивым ртом? - сказал он, блеснув мелкими свинячьими глазками. - От мамки рот достался, бастард? Шлюхой, небось, была? Говори, как ее звали. Вдруг и я успел отыметь ее разок-другой…
И он засмеялся.
Джон крутанулся угрем и с размаху врезал пяткой в подъем ноги удерживавшего его паренька. Раздался дикий крик боли, и Джон почувствовал, что теперь свободен. Он налетел на Жабу, толкнул его за скамью, и, прыгнув на грудь и сжав руки на горле, начал бить его головой об утоптанный земляной пол.
Двое из Перстов оторвали его от Жабы и грубо швырнули на землю. Гренн стал его пинать, а Джон, как мог, уворачивался от ударов. Вдруг в полумраке оружейной раздался громогласный голос:
- ПРЕКРАТИТЬ! НЕМЕДЛЕННО!
Джон с трудом поднялся на ноги. Донал Нойе смотрел на них сердитым взором.
- Для боев предназначен двор, - сказал он. - Разбирайтесь со своими спорами подальше от моей оружейной, или у меня найдутся собственные аргументы. Поверьте, они вас точно не обрадуют.
Жаба сел на полу и осторожно пощупал затылок. На пальцах осталась кровь.
- Он чуть не убил меня.
- Правда. Я видел, - подтвердил один из насильников.
- А мне он сломал руку, - пожаловался Гренн, показывая Нойе кисть руки.
Оружейник едва на нее взглянул.
- Синячок. Возможно, растяжение. Мейстер Эймон помажет мазью. Иди с ним, Тоддер, пусть мейстер заодно посмотрит твою голову. Остальные возвращайтесь по кельям. Кроме тебя, Сноу. Ты остаёшься.
Мальчики пошли на выход, а Джон тяжело осел на длинную деревянную скамью, не обращая внимания на их косые взгляды, в которых читалось молчаливое обещание будущей расправы. Рука сильно пульсировала болью.
- В Дозоре все люди на счету, - заговорил Донал Нойе, когда они остались одни. - Даже такие, как Жаба. В его убийстве нет никакой чести.
Джон вспыхнул от гнева.
- Но он сказал, что моя мать…
- …шлюха. Я слышал. И что?
- Лорд Эддард Старк не тот человек, который может спать со шлюхами, - ответил Джон холодно. - Его честь…
- …не уберегла его от того, чтобы стать отцом бастарда. Я не прав?
Джона захлестнула ярость.
- Я могу идти?
- Ты пойдешь, когда я разрешу.
Джон молча уставился на дымок, курившийся над жаровней. Нойе взял его за подбородок толстыми пальцами и развернул голову лицом к себе.
- Смотри сюда, когда я с тобой разговариваю, мальчик.
Джон посмотрел. Могучая грудь и круглый живот оружейника выглядели как два пивных бочонка. Лицо украшал плоский широкий нос, а щеки всегда выглядели небритыми. Левый рукав черной шерстяной туники был приколот к плечу серебряной булавкой в виде длинного меча.
- Слова не сделают твою мать шлюхой. Она была тем, кем была, и ничего из сказанного Жабой этого не изменит. Ты прекрасно знаешь, что на стене достаточно воинов, чьи матери на самом деле были шлюхами.
«Только не моя мать», - подумал Джон упрямо.
Он ничего не знал о матери - Эддард Старк никогда про нее не рассказывал. Но время от времени она снилась ему по ночам - так часто, что он легко мог представить ее лицо. Во снах Джон видел ее высокорожденной красавицей со всегда добрыми глазами.
- Думаешь, это тебе не повезло, бастард высокого лорда? - продолжил оружейник. - Джерен - отродье септона, а Коттер Пайк родился сыном трактирной проститутки. А теперь он командует Восточным Дозором у моря.
- Мне все равно, - ответил Джон. - Мне плевать на них, на вас, на Торна и даже на Бенджена Старка. Ненавижу это место. Всё здесь слишком… холодное.
- Конечно. Сплошной холод, трудности и лишения - в этом суть и Стены, и людей, ее населяющих. Совсем не похоже на те сказки, которые рассказывала тебе нянька? Так что можешь насрать и на сказки, и на свою няньку заодно. Жизнь здесь такая, какая есть, а ты здесь до самого ее конца. Как и все мы.
- Жизнь… - горько повторил Джон.
Оружейник легко мог говорить о жизни. Он прожил ее по-полной. И надел черное только после того, как потерял руку при осаде Штормового Предела. А до этого он служил кузнецом у Станниса Баратеона, брата короля. Он исходил Семь Королевств вдоль и поперек. Он пировал на пирах и трахал девок. Он принимал участие в сотнях битв. Рассказывали, что именно Донал Нойе выковал боевой молот для короля Роберта. Тот самый боевой молот, который вышиб жизнь из Рэйгара Таргариена в битве на Трезубце. Донал Нойе познал всё то, что никогда в жизни не увидеть Джону, и уже в старости - на четвертом десятке лет - получил роковой скользящий удар топором. Рана загноилась так, что пришлось отнять всю руку. Лишь потом, став калекой, Донал Нойе пришел на Стену. Пришел, когда его жизнь была, практически, кончена.
- Да, жизнь, - ответил Нойе. - И будет она короткой или длинной - зависит только от тебя, Сноу. Будешь продолжать в том же духе, и однажды ночью кто-нибудь из братьев перережет тебе горло.
- Они мне не братья, - отрезал Джон. - Они ненавидят меня за то, что я лучший.
- Нет. Они ненавидят тебя за то, что ты ведешь себя так, как будто ты лучший. Они смотрят на тебя и видят воспитанного в замке бастарда, от чего-то возомнившего себя лорденышем. - Оружейник наклонился перед ним. - Ты не лорд. Помни об этом. Ты - Сноу, а не Старк. Всего-лишь драчливый бастард.
- Драчливый? - Джон был шокирован. От несправедливости обвинения перехватило горло. - Да это они напали на меня. Вчетвером!
- А перед этим ты унизил их во дворе. И все они, скорее всего, тебя боятся. Я видел, как ты дерешься. Поединки с тобой - не тренировка. Было бы у твоего меча лезвие, и все четверо уже лежали бы, изрубленные в мясо. Ты это знаешь, я это знаю, но и они это знают не хуже. Ты не оставляешь им ни единого шанса. Ты позоришь их. Это тешит твое самолюбие?
Джон смешался. Он, действительно, гордился своими победами. Почему бы нет? Но в устах оружейника это прозвучало так, как будто он делал что-то плохое.
- Но они старше меня, - сказал он в свою защиту.
- Согласен. Они старше, крупнее и сильнее. Готов спорить, в Винтерфелле мастер-над-оружием специально учил тебя тому, как драться с теми, кто больше. Кто он был? Какой-нибудь старый рыцарь?
- Сэр Родрик Кассель, - ответил Джон осторожно, чувствуя, что попал в какую-то западню.
Донал Нойе склонился еще ниже - прямо к лицу Джона.
- А теперь подумай, мальчик. У большинства из них, до встречи с сэром Аллисером, никогда не было своего мастера-над-оружием. Отцы их были простыми фермерами, возничими, браконьерами, кузнецами, шахтерами или гребцами на торговых галерах. Что они могут знать о бое? Только то, чему успели научиться в драках на палубах, в переулках Старгорода или Ланниспорта, в придорожных борделях или тавернах королевского тракта. Возможно, в той жизни они имели возможность постучать деревянными палками, но уверяю тебя, ни один из них никогда не был настолько богат, чтобы позволить себе настоящий меч. - Взгляд оружейника сделался мрачным. - Ну что, лорд Сноу, по-прежнему ли сладок вкус побед?
- Не называйте меня так! - ответил Джон резко, но уже без былого гнева. Неожиданно для себя он почувствовал стыд, и даже некоторую вину. - Я никогда… никогда не думал…
- Значит, пора начинать думать, - отрезал Нойе, - если не хочешь спать с кинжалом под подушкой. Теперь можешь идти.
[1] "bastard" = «ублюдок» (прим. пер.)
Читать главу 18. Кейтлин... / Читать главу 19. Джон (часть 2)...
Джордж Р.Р. Мартин
Перевод Максима Сороченко
Заценить произведение с самого начала: https://nehoroshy.livejournal.com/179856.html
Содержание: https://nehoroshy.livejournal.com/89558.html
Глава 19. Джон (часть 1)
Во дворе звенела музыка мечей.
По груди, прикрытой черной шерстью, вареной кожей и кольчугой, скатывались холодные струйки пота. Джон усилил натиск. Пытаясь отразить атаку, Гренн поднял оружие и вдруг неуклюже оступился. Джон мгновенно воспользовался ошибкой и ударил мальчика мечом в заднюю часть колена, заставив того пошатнуться. Гренн запоздало махнул мечом вниз, и тут же получил сильный удар по защитному шлему. Тогда Гренн попытался достать Джона сбоку, но тот легко отбил меч и крепко ударил его в грудь покрытым железом предплечьем левой руки. Гренн потерял равновесие и завалился в снег. Сильным ударом по кисти Джон выбил из его пальцев меч. Мальчик закричал от боли.
- Хватит!
Голос сэра Аллисера Торна был резок, как валирийская сталь.
- Бастард сломал мне руку, - пожаловался Гренн, прижимая к груди онемевшую кисть.
- Бастард подрезал тебе сухожилия, раздробил пустую башку и отсек руку начисто… Или сделал бы так, если бы у мечей были лезвия. Твое счастье, что Дозору конюхи нужны не меньше, чем разведчики. - Сэр Аллисер сделал знак Джерену и Жабе. - Поставьте Зубра на ноги, ему надо еще дожить до собственных похорон.
Мальчики бросились поднимать Гренна.
Сняв шлем, Джон ощутил утренний морозный воздух, приятно охлаждавший лицо. Он оперся о меч и глубоко вдохнул, позволив себе немного насладиться одержанной победой.
- Это длинный меч, а не дедушкина клюка, - услышал он резкий голос сэра Аллисера. - Ваши ножки устали, лорд Сноу?
Джон ненавидел это прозвище. Сэр Аллисер обозвал его так в первый же день, когда он только пришел на тренировку. Прозвище прилипло мгновенно, и теперь его так называли все.
- Нет, - ответил Джон и вложил меч в ножны.
Торн подошел к нему широкими шагами, слегка поскрипывая жесткой черной кожей доспехов. Это был плотно сбитый мужчина лет пятидесяти, худощавый и суровый, с сединою в черных волосах и с глазами, похожими на две пластины оникса.
- Говори правду, - приказал он.
- Да, я устал, - признался Джон.
Рука, натруженная длинным мечом, горела, к тому же только теперь, после окончания схватки, давали о себе знать все полученные синяки.
- Потому что ты слаб.
- Я победил.
- Нет. Зубр проиграл.
Кто-то из мальчиков издал тихий смешок. Джон почел за лучшее не обращать на это внимания. Несмотря на то, что он побил всех, кого выставлял против него сэр Аллисер, ничего не изменилось. От мастера-над-оружием он продолжал выслушивать одни лишь насмешки. Конечно, Торн ненавидит его, решил Джон. Но других мальчиков сэр Аллисер ненавидел еще больше.
- На этом всё, - объявил Торн. - Меня уже тошнит от вашей никчемности. Надеюсь, у Иных найдутся лучники, когда они придут к нам. Потому что служить подвижной мишенью для стрел - это предел ваших возможностей.
Джон отправился вслед за остальными в оружейную - как всегда, один. Здесь он часто бывал один. В группе, с которой он тренировался, было почти двадцать мальчиков, но среди них не было ни одного, кого он мог бы назвать другом. Большинство - на два-три года его старше, но никто не умел драться хотя бы вполовину так, как это делал его четырнадцатилетний брат Робб. Дареон был быстр, но плохо держал удар. Пип орудовал мечом, будто кинжалом, Джерен - слабый как девочка, а Гренн - медлителен и неповоротлив. Удары Халдера отличались чудовищной мощью, но он постоянно налетал на встречные атаки. Словом, чем лучше Джон узнавал их, тем больше презирал.
Зайдя в оружейную, Джон повесил ножны с мечом на крюк, вбитый в каменную стену, и, не обращая внимания на остальных, принялся раздеваться. Он сосредоточенно снял с себя кольчугу, кожаные доспехи, пропитавшийся пóтом шерстяной нательник. Во всех углах длинного помещения висели железные жаровни с пылающим углем, но Джон все равно дрожал от холода. Холод здесь преследовал его повсюду. Пройдет совсем немного лет, и он окончательно забудет о том, что такое тепло.
Усталость навалилась внезапно, как только он надел повседневную одежду из грубой черной ткани. Пытаясь нащупать застежки плаща, Джон опустился на скамью. Дрожащие пальцы плохо слушались. Как же здесь холодно, подумал он, вспомнив вдруг теплые залы Винтерфелла и горячую воду, текущую внутри его стен подобно тому, как кровь течет внутри человеческого тела. В Черном Замке всё было иначе: здешние стены оказались холодны как лед, а люди - еще холоднее.
Никто не рассказал ему правду о Ночном Дозоре… Никто, кроме Тириона Ланнистера. По дороге на север карлик описал его именно так, как он оказался на самом деле, но… было уже слишком поздно. Отец не мог не понимать, что такое Стена. Конечно же, он знал всё. От таких мыслей Джону становилось еще больнее.
Даже дядя бросил его тут, на краю мира. Всегда добрый и веселый дядя - каким он его знал, - превратился здесь в совсем другого человека. На Стене он оказался Старшим Разведчиком и все дни и ночи проводил вместе с лордом-командующим Мормонтом, мейстером Эймоном и другими высшими командирами. Сам Джон был полностью предоставлен более чем неласковому попечению сэра Аллисера Торна.
Через три дня после прибытия на Стену, Джон узнал, что Бенджен Старк с небольшим отрядом из полудюжины человек собирается в дальний рейд по Призрачному лесу. В тот вечер он разыскал дядю в большом, выстроенном из дерева общем зале и попросил взять с собой, но Бенджен ему отказал.
- Здесь тебе не Винтерфелл, - довольно грубо ответил он Джону, нарезая мясо с помощью кинжала и вилки. - На Стене каждый получает то, что заслуживает. Ты не разведчик, Джон. Ты пока желторотый юнец, из которого еще не выветрился запах лета.
- Скоро мне исполнится пятнадцать, - упрямо заспорил Джон. - Я стану почти взрослым.
Бенджен Старк нахмурился.
- Ты сейчас мальчик, и будешь оставаться им до тех пор, пока сэр Аллисер не увидит в тебе воина Ночного Дозора. Если ты всерьез думал, что благодаря крови Старков у тебя тут будут особые привилегии, то ты ошибался. Приняв присягу, мы отказываемся от наших прошлых семей. Твой отец всегда будет в моем сердце, но здесь у меня теперь другие братья.
И дядя махнул кинжалом, указав на сидевших вокруг него суровых жестких мужчин, одетых в черное.
На следующее утро Джон поднялся на рассвете, чтобы посмотреть на отъезд дяди. Один из разведчиков - огромный, опасный на вид мужчина - седлал лошадь и, исторгая в морозный воздух клубы пара, напевал похабную песенку. Бен Старк смотрел на него с улыбкой, но, увидев Джона, мгновенно сделался неприветливым.
- Сколько раз я должен повторять тебе, Джон? Поговорим об этом, когда вернусь.
Глядя вслед уезжавшему в туннель дяде, Джон вспомнил о словах Тириона Ланнистера, сказанных им на королевском тракте, после чего представил Бена Старка мертвым, лежащим на снегу в луже собственной крови. От таких мыслей Джону стало не по себе. В кого он превращается? Спустя некоторое время он разыскал Призрака, одиноко сидевшего в своей клетке, и зарылся лицом в его густую белую шерсть.
Если ему суждено одиночество, то оно должно стать его броней. В Черном Замке не было богорощи - только маленькая септа с постоянно пьяным септоном, но Джон не находил в себе сил, чтобы молиться здесь каким-либо богам - хоть старым, хоть новым. Если боги существуют, думал он, то они, должно быть, такие же жестокосердные и безжалостные, как сама зима.
Джон скучал по своим настоящим братьям: по маленькому ясноглазому Рикону, часто выпрашивавшему сладкое; по Роббу - своему всегдашнему сопернику и одновременно, лучшему другу, с которым он проводил большую часть времени; по Брану - упрямому и любопытному, постоянно напрашивавшемуся к ним с Роббом в компанию. Он скучал и по девочкам - даже по Сансе, которая, с тех пор как узнала, что на самом деле означает слово бастард [1], никогда не называла его иначе чем «единокровным братом». А Арья… Маленькая тощая девчонка с вечно исцарапанными коленками, со спутанными волосами и в изорванной одежде - драчливая и своенравная… По ней он скучал даже больше, чем по Роббу. Арья никогда не умела приспосабливаться к правилам, как и он сам… но она всегда заставляла Джона улыбаться. Как бы он хотел, чтобы она оказалась сейчас с ним! Он готов был отдать всё за возможность еще раз взлохматить ей волосы, увидеть, как она корчит рожицы, и услышать, как она заканчивает фразы вместе с ним…
- Ты сломал мне руку, мальчик-бастард!
Услыхав сердитый голос, Джон поднял глаза. Над ним возвышался Гренн с бычьей шеей и красным от гнева лицом. Рядом стояли три его друга. Он узнал Тоддера - низкорослого уродливого мальчика с противным голосом. Новобранцы звали его Жабой. Остальные были как раз те, кого доставил на север Йорен - насильники, пойманные на Перстах. Имен их Джон не помнил, поскольку старательно избегал любого с ними общения. Что с них взять - грубые животные без всякого намека на честь.
Джон поднялся.
- Я сломаю и вторую, если ты как следует попросишь.
Шестнадцатилетный Гренн был выше Джона на голову. Да и остальные были крупнее его, но Джона это не пугало. Во время тренировок он успел побить каждого.
- Может случиться так, что мы переломаем твои, - заметил один из насильников.
- Рискни.
Джон потянулся за мечом, но вдруг почувствовал, как кто-то перехватил его руку и завел за спину.
- Из-за тебя мы выглядим какими-то уродами, - недовольно сказал Жаба.
- Ты был уродом еще до того, как я тебя узнал, - ответил Джон.
Мальчик, удерживавший его руку, сильно потянул ее вверх. Джон ощутил боль, но не закричал. Жаба шагнул поближе.
- Лорденыш что-то вякнул своим красивым ртом? - сказал он, блеснув мелкими свинячьими глазками. - От мамки рот достался, бастард? Шлюхой, небось, была? Говори, как ее звали. Вдруг и я успел отыметь ее разок-другой…
И он засмеялся.
Джон крутанулся угрем и с размаху врезал пяткой в подъем ноги удерживавшего его паренька. Раздался дикий крик боли, и Джон почувствовал, что теперь свободен. Он налетел на Жабу, толкнул его за скамью, и, прыгнув на грудь и сжав руки на горле, начал бить его головой об утоптанный земляной пол.
Двое из Перстов оторвали его от Жабы и грубо швырнули на землю. Гренн стал его пинать, а Джон, как мог, уворачивался от ударов. Вдруг в полумраке оружейной раздался громогласный голос:
- ПРЕКРАТИТЬ! НЕМЕДЛЕННО!
Джон с трудом поднялся на ноги. Донал Нойе смотрел на них сердитым взором.
- Для боев предназначен двор, - сказал он. - Разбирайтесь со своими спорами подальше от моей оружейной, или у меня найдутся собственные аргументы. Поверьте, они вас точно не обрадуют.
Жаба сел на полу и осторожно пощупал затылок. На пальцах осталась кровь.
- Он чуть не убил меня.
- Правда. Я видел, - подтвердил один из насильников.
- А мне он сломал руку, - пожаловался Гренн, показывая Нойе кисть руки.
Оружейник едва на нее взглянул.
- Синячок. Возможно, растяжение. Мейстер Эймон помажет мазью. Иди с ним, Тоддер, пусть мейстер заодно посмотрит твою голову. Остальные возвращайтесь по кельям. Кроме тебя, Сноу. Ты остаёшься.
Мальчики пошли на выход, а Джон тяжело осел на длинную деревянную скамью, не обращая внимания на их косые взгляды, в которых читалось молчаливое обещание будущей расправы. Рука сильно пульсировала болью.
- В Дозоре все люди на счету, - заговорил Донал Нойе, когда они остались одни. - Даже такие, как Жаба. В его убийстве нет никакой чести.
Джон вспыхнул от гнева.
- Но он сказал, что моя мать…
- …шлюха. Я слышал. И что?
- Лорд Эддард Старк не тот человек, который может спать со шлюхами, - ответил Джон холодно. - Его честь…
- …не уберегла его от того, чтобы стать отцом бастарда. Я не прав?
Джона захлестнула ярость.
- Я могу идти?
- Ты пойдешь, когда я разрешу.
Джон молча уставился на дымок, курившийся над жаровней. Нойе взял его за подбородок толстыми пальцами и развернул голову лицом к себе.
- Смотри сюда, когда я с тобой разговариваю, мальчик.
Джон посмотрел. Могучая грудь и круглый живот оружейника выглядели как два пивных бочонка. Лицо украшал плоский широкий нос, а щеки всегда выглядели небритыми. Левый рукав черной шерстяной туники был приколот к плечу серебряной булавкой в виде длинного меча.
- Слова не сделают твою мать шлюхой. Она была тем, кем была, и ничего из сказанного Жабой этого не изменит. Ты прекрасно знаешь, что на стене достаточно воинов, чьи матери на самом деле были шлюхами.
«Только не моя мать», - подумал Джон упрямо.
Он ничего не знал о матери - Эддард Старк никогда про нее не рассказывал. Но время от времени она снилась ему по ночам - так часто, что он легко мог представить ее лицо. Во снах Джон видел ее высокорожденной красавицей со всегда добрыми глазами.
- Думаешь, это тебе не повезло, бастард высокого лорда? - продолжил оружейник. - Джерен - отродье септона, а Коттер Пайк родился сыном трактирной проститутки. А теперь он командует Восточным Дозором у моря.
- Мне все равно, - ответил Джон. - Мне плевать на них, на вас, на Торна и даже на Бенджена Старка. Ненавижу это место. Всё здесь слишком… холодное.
- Конечно. Сплошной холод, трудности и лишения - в этом суть и Стены, и людей, ее населяющих. Совсем не похоже на те сказки, которые рассказывала тебе нянька? Так что можешь насрать и на сказки, и на свою няньку заодно. Жизнь здесь такая, какая есть, а ты здесь до самого ее конца. Как и все мы.
- Жизнь… - горько повторил Джон.
Оружейник легко мог говорить о жизни. Он прожил ее по-полной. И надел черное только после того, как потерял руку при осаде Штормового Предела. А до этого он служил кузнецом у Станниса Баратеона, брата короля. Он исходил Семь Королевств вдоль и поперек. Он пировал на пирах и трахал девок. Он принимал участие в сотнях битв. Рассказывали, что именно Донал Нойе выковал боевой молот для короля Роберта. Тот самый боевой молот, который вышиб жизнь из Рэйгара Таргариена в битве на Трезубце. Донал Нойе познал всё то, что никогда в жизни не увидеть Джону, и уже в старости - на четвертом десятке лет - получил роковой скользящий удар топором. Рана загноилась так, что пришлось отнять всю руку. Лишь потом, став калекой, Донал Нойе пришел на Стену. Пришел, когда его жизнь была, практически, кончена.
- Да, жизнь, - ответил Нойе. - И будет она короткой или длинной - зависит только от тебя, Сноу. Будешь продолжать в том же духе, и однажды ночью кто-нибудь из братьев перережет тебе горло.
- Они мне не братья, - отрезал Джон. - Они ненавидят меня за то, что я лучший.
- Нет. Они ненавидят тебя за то, что ты ведешь себя так, как будто ты лучший. Они смотрят на тебя и видят воспитанного в замке бастарда, от чего-то возомнившего себя лорденышем. - Оружейник наклонился перед ним. - Ты не лорд. Помни об этом. Ты - Сноу, а не Старк. Всего-лишь драчливый бастард.
- Драчливый? - Джон был шокирован. От несправедливости обвинения перехватило горло. - Да это они напали на меня. Вчетвером!
- А перед этим ты унизил их во дворе. И все они, скорее всего, тебя боятся. Я видел, как ты дерешься. Поединки с тобой - не тренировка. Было бы у твоего меча лезвие, и все четверо уже лежали бы, изрубленные в мясо. Ты это знаешь, я это знаю, но и они это знают не хуже. Ты не оставляешь им ни единого шанса. Ты позоришь их. Это тешит твое самолюбие?
Джон смешался. Он, действительно, гордился своими победами. Почему бы нет? Но в устах оружейника это прозвучало так, как будто он делал что-то плохое.
- Но они старше меня, - сказал он в свою защиту.
- Согласен. Они старше, крупнее и сильнее. Готов спорить, в Винтерфелле мастер-над-оружием специально учил тебя тому, как драться с теми, кто больше. Кто он был? Какой-нибудь старый рыцарь?
- Сэр Родрик Кассель, - ответил Джон осторожно, чувствуя, что попал в какую-то западню.
Донал Нойе склонился еще ниже - прямо к лицу Джона.
- А теперь подумай, мальчик. У большинства из них, до встречи с сэром Аллисером, никогда не было своего мастера-над-оружием. Отцы их были простыми фермерами, возничими, браконьерами, кузнецами, шахтерами или гребцами на торговых галерах. Что они могут знать о бое? Только то, чему успели научиться в драках на палубах, в переулках Старгорода или Ланниспорта, в придорожных борделях или тавернах королевского тракта. Возможно, в той жизни они имели возможность постучать деревянными палками, но уверяю тебя, ни один из них никогда не был настолько богат, чтобы позволить себе настоящий меч. - Взгляд оружейника сделался мрачным. - Ну что, лорд Сноу, по-прежнему ли сладок вкус побед?
- Не называйте меня так! - ответил Джон резко, но уже без былого гнева. Неожиданно для себя он почувствовал стыд, и даже некоторую вину. - Я никогда… никогда не думал…
- Значит, пора начинать думать, - отрезал Нойе, - если не хочешь спать с кинжалом под подушкой. Теперь можешь идти.
[1] "bastard" = «ублюдок» (прим. пер.)
Читать главу 18. Кейтлин... / Читать главу 19. Джон (часть 2)...