Вспомним молодость - 3
К осени 2002 года эйфория от нового места работы немного улетучилась. Я вспомнил о том, что все-таки являюсь историком, аспирантом и хочу написать кандидатскую диссертацию. В библиотеке я теперь проводил почти каждый вечер после работы и все выходные, старательно наверстывая упущенное.
Взялся я и за конференцию "Мир в новое время", которую, несмотря ни на что, из чистого упрямства хотел сохранить. Весной 2003 года ее масштабы вновь начали увеличиваться, на смену упадку пришел скромный, но ощутимый рост. Удалось выпустить и сборник материалов конференций 2001 и 2002 годов. А с сентября все того же 2003 года меня пригласили на родную кафедру ассистентом на четверть ставки. Немалую роль в этом сыграл мой научный руководитель, который открыто говорил, что хочет, чтобы после его ухода на пенсию на его место пришел именно я.
На одном из первых заседаний кафедры я поставил вопрос о том, что необходимо возрождать студенческое научное общество, и попросил у коллег содействия. В конце концов, студенты пишут у них свои курсовые и дипломы, и они знают, кто действительно подает надежды и на что-то способен. Мои собственные контакты в студенческой среде ограничивались на тот момент в основном выпускным 5 курсом. Ответом коллег было гробовое молчание, а затем высказывания в духе "тебе надо - ты и делай".
Тем сильнее я удивился, когда месяц спустя заведующий кафедрой потребовал от меня... отчета о деятельности СНО! Я терпеливо объяснил, что совсем недавно докладывал об отсутствии оного на нашей кафедре. Ничуть не смутившись, заведующий тут же потребовал от меня его воссоздать. На это я ответил, что, будучи преподавателем, руководить СНО не могу, но в моих силах создать на кафедре объединение молодых историков, которое будет включать в себя и студентов. На том и порешили. Именно так на свет появилось Научное общество молодых историков "Новист", председателем которого (сюрприз!) стал я. Моим главным помощником был студент 5-го курса, а затем аспирант Андрей Бодров, с которым мы быстро сдружились.
Мы выпускали стенгазету "Новист", проводили мероприятия (главным оставалась конференция "Мир в новое время", которая уверенно развивалась), однако для действительно серьезной работы со студентами ресурсов у меня не было. В конечном счете, я продолжал трудиться на "пятидневке", и хотя к моим отлучкам в течение рабочего дня относились очень лояльно, все имело свой предел. Работать на полную ставку на фирме, на четверть ставки в вузе, писать диссертацию... в конце концов, в сутках только 24 часа.
Тем временем на кафедре над моей головой начали сгущаться тучи. Как я уже говорил выше, на основной работе мне очень повезло с начальством, и я только со временем понял, насколько повезло. Меня не просто ценили, но и позволяли некоторые вольности - конечно, в обмен на качественный и ударный труд. Мне разрешалось открыто спорить с руководством - при условии, что спорил я по делу. Я был молод, наивен и полагал, что это и есть общепринятая норма. Поэтому я попытался так же вести себя на кафедре, пару раз даже возразив заведующему на заседаниях. С моей точки зрения, в этом не было ничего плохого, но заведующий кафедрой считал иначе. Он не терпел никаких возражений и стал видеть во мне опасного смутьяна. В принципе, на кафедре полагали, что оказывают молодым аспирантам огромную услугу, когда берут их на четверть ставки, что это - знак особого доверия, за который молодежь должна чувствовать себя обязанной по гроб жизни и тащить груз дополнительных поручений. Я же дополнительные поручения хотя и выполнял, но пару раз позволил себе неосторожность тактично намекнуть, что у меня есть основная работа, откуда я не всегда могу сорваться по первому требованию. Это было расценено как черная неблагодарность.
У меня, со своей стороны, тоже копились претензии - на кафедре откровенно тормозили процесс защиты моей кандидатской, которая была готова значительно раньше срока. Но все-таки я еще надеялся, что буду здесь работать, тем более что руководство возлагало на меня все новые обязанности. И только весной 2005 года узнал по секрету от нашей лаборантки, что в отношении меня приняты совершенно другие решения: не продлевать контракт.
Мне, естественно, сразу об этом не сообщили. Только в мае, позвав для моральной поддержки одного из профессоров, заведующий кафедрой вызвал меня на беседу. Услышал я примерно следующее: "Мы не продлеваем Вам контракт на следующий год, но исключительно потому, что у Вас впереди сложный процесс защиты диссертации, Вам некогда будет преподавать. Потом мы предложим Вам более высокую должность". Мне стоило огромных усилий не рассмеяться человеку в лицо; за моей спиной он говорил совершенно иное.
Расстались мы официально в добрых отношениях. Пару недель спустя я узнал от своего бессменного заместителя (который тоже был к тому моменту ассистентом на четверть ставки), что заведующий кафедрой приказал ему потихоньку брать руководство "Новистом" в свои руки и отодвигать меня в сторону. У меня это никаких возражений не вызвало, и я решил просто подойти к заведующему и честно сказать ему, что снимаю с себя работу в научном обществе и ему совершенно не о чем беспокоиться.
Однако разговор не задался. Стоило мне затронуть эту тему, как заведующий кафедрой испуганно сказал: "Нет-нет, что Вы, мы очень довольны Вашей работой на этом направлении и хотим, чтобы Вы ее продолжали". Эта трусость и ложь взбесила меня настолько, что я закусил удила и решил, что, уходя, заберу научное общество с собой.
Ситуация, тем временем, складывалась безрадостная. В августе 2005 года я по ряду причин уволился с основной работы. Поскольку процесс подготовки к защите достиг своей кульминации, устроиться я никуда не мог - слишком много времени отнимала беготня с бумажками. Кормила меня в осенние месяцы только купленная незадолго до этого машина. В ноябре я устроился в отдел маркетинга еще одной крупной фирмы, понимая, что работа по специальности мне в ближайшее время не светит. Перспективы были аховые: я знал, что на истфак меня уже никто не возьмет, и ждет меня в лучшем случае работа в каком-нибудь небольшом вузе, где я буду читать студентам историю России и кучу всякой непрофильной мути.
И в этот момент судьба заложила новый крутой вираж. Громом среди ясного неба раздался звонок одного моего бывшего преподавателя. "Вы заинтересованы в работе на факультете международных отношений? Тогда вот телефон декана, позвоните ему". Уже в декабре 2005 года, сразу же после защиты кандидатской, я оформил сначала временный трудовой договор на полставки, а потом перешел и на постоянную работу. Карьерная лестница неслась со скоростью хорошего эскалатора: через год - старший преподаватель, еще через два - доцент...
Этого на моей бывшей родной кафедре на истфаке простить уже не могли. Я не приполз к ним на коленях, умоляя взять обратно, не спился и не окончил свои дни в грязной канаве, а устроился на отличную работу по специальности - это было невыносимо. Тем более что некоторые члены кафедры сами втайне мечтали о том, чтобы их пригласили работать на наш факультет, в те времена весьма благополучный в финансовом плане. Очевидцы рассказывали, что еще в течение лет десяти после описываемых событий мое имя регулярно поминалось на заседаниях кафедры - примерно с теми же коннотациями, с которыми в церквях поминают Нечистого. Ну а я - я старался по мере сил соответствовать этому образу.
Пришел я на факультет международных отношений не с пустыми руками, а с упоминавшимся выше обществом "Новист", конференцией "Мир в новое время" и кучей новых идей. Конференции это сразу пошло на пользу: она впервые стала по-настоящему всероссийской, с десятками участников из других городов и даже стран. На факультете международных отношений спокойно решались вопросы, которые я на истфаке даже не отваживался и ставить. Официальные приглашения на бланках? Да пожалуйста! Забронировать для участников номера в университетской гостинице? Да не проблема! Оказывается, так было можно. Пика своего развития конференция достигла в 2008 году - если не ошибаюсь, в ней участвовали 130 молодых ученых. Это был такой вал работы, что мне пришлось в дальнейшем сузить тематические рамки мероприятия до истории международных отношений.
Однако конференцией я, понятное дело, ограничиваться не собирался. На сайте "Новиста" была создана и регулярно обновлялась база анонсов научных мероприятий в России. В 2007 году увидел свет первый выпуск альманаха "Пять веков мировой истории" - я планировал превратить его в молодежный аналог "Новой и новейшей истории". А потом...
...а потом моя жизнь в середине 2007 года вступила в зону турбулентности. Все было более или менее нормально только на работе; в остальных областях царил полный хаос. Я был постоянно то в депрессии, то в эйфории; меня кидало из крайности в крайность; я сорвал сроки по всем своим "халтурам" и просто прекратил общение с заказчиками (вещь неслыханная ни до, ни после этого); при этом в финансах и в личной жизни карта шла, как никогда раньше; рушились давние отношения с окружающими, на их месте в одночасье возникали новые с новыми людьми, которые так же быстро обращались в пыль... Выходить из этой турбулентности я начал только зимой, процесс был долгим и постепенным. И, конечно, не обошлось без потерь.
В частности, "Новисту" был нанесен смертельный удар. Второй номер альманаха так никогда и не вышел, хотя я еще пару лет тешил себя и других иллюзией, что он вот-вот появится. Вдобавок ко всему меня угнетала ситуация, когда и конференция, и научное общество оставались, по сути, делом одного человека. В 2009 году я формально передал "Мир в новое время" в ведение магистерской программы "История международных отношений". Это только отсрочило финал - последняя конференция прошла в 2010 году. Было безумно жаль убивать собственное детище, которое к тому времени стало вполне зрелым и достаточно широко известным мероприятием. Но я понял, что конференция просто не окупает для меня тех сил и времени, которые я вкладываю в нее каждый год. А преемника, готового взвалить на себя эту ношу, у меня так и не появилось.
Так закончилась история, продолжавшаяся ровно двенадцать лет. Закончилась вместе с определенной эпохой в моей жизни, которую можно назвать юностью. Начиналось совсем другое время, с другими задачами и приоритетами.
Взялся я и за конференцию "Мир в новое время", которую, несмотря ни на что, из чистого упрямства хотел сохранить. Весной 2003 года ее масштабы вновь начали увеличиваться, на смену упадку пришел скромный, но ощутимый рост. Удалось выпустить и сборник материалов конференций 2001 и 2002 годов. А с сентября все того же 2003 года меня пригласили на родную кафедру ассистентом на четверть ставки. Немалую роль в этом сыграл мой научный руководитель, который открыто говорил, что хочет, чтобы после его ухода на пенсию на его место пришел именно я.
На одном из первых заседаний кафедры я поставил вопрос о том, что необходимо возрождать студенческое научное общество, и попросил у коллег содействия. В конце концов, студенты пишут у них свои курсовые и дипломы, и они знают, кто действительно подает надежды и на что-то способен. Мои собственные контакты в студенческой среде ограничивались на тот момент в основном выпускным 5 курсом. Ответом коллег было гробовое молчание, а затем высказывания в духе "тебе надо - ты и делай".
Тем сильнее я удивился, когда месяц спустя заведующий кафедрой потребовал от меня... отчета о деятельности СНО! Я терпеливо объяснил, что совсем недавно докладывал об отсутствии оного на нашей кафедре. Ничуть не смутившись, заведующий тут же потребовал от меня его воссоздать. На это я ответил, что, будучи преподавателем, руководить СНО не могу, но в моих силах создать на кафедре объединение молодых историков, которое будет включать в себя и студентов. На том и порешили. Именно так на свет появилось Научное общество молодых историков "Новист", председателем которого (сюрприз!) стал я. Моим главным помощником был студент 5-го курса, а затем аспирант Андрей Бодров, с которым мы быстро сдружились.
Мы выпускали стенгазету "Новист", проводили мероприятия (главным оставалась конференция "Мир в новое время", которая уверенно развивалась), однако для действительно серьезной работы со студентами ресурсов у меня не было. В конечном счете, я продолжал трудиться на "пятидневке", и хотя к моим отлучкам в течение рабочего дня относились очень лояльно, все имело свой предел. Работать на полную ставку на фирме, на четверть ставки в вузе, писать диссертацию... в конце концов, в сутках только 24 часа.
Тем временем на кафедре над моей головой начали сгущаться тучи. Как я уже говорил выше, на основной работе мне очень повезло с начальством, и я только со временем понял, насколько повезло. Меня не просто ценили, но и позволяли некоторые вольности - конечно, в обмен на качественный и ударный труд. Мне разрешалось открыто спорить с руководством - при условии, что спорил я по делу. Я был молод, наивен и полагал, что это и есть общепринятая норма. Поэтому я попытался так же вести себя на кафедре, пару раз даже возразив заведующему на заседаниях. С моей точки зрения, в этом не было ничего плохого, но заведующий кафедрой считал иначе. Он не терпел никаких возражений и стал видеть во мне опасного смутьяна. В принципе, на кафедре полагали, что оказывают молодым аспирантам огромную услугу, когда берут их на четверть ставки, что это - знак особого доверия, за который молодежь должна чувствовать себя обязанной по гроб жизни и тащить груз дополнительных поручений. Я же дополнительные поручения хотя и выполнял, но пару раз позволил себе неосторожность тактично намекнуть, что у меня есть основная работа, откуда я не всегда могу сорваться по первому требованию. Это было расценено как черная неблагодарность.
У меня, со своей стороны, тоже копились претензии - на кафедре откровенно тормозили процесс защиты моей кандидатской, которая была готова значительно раньше срока. Но все-таки я еще надеялся, что буду здесь работать, тем более что руководство возлагало на меня все новые обязанности. И только весной 2005 года узнал по секрету от нашей лаборантки, что в отношении меня приняты совершенно другие решения: не продлевать контракт.
Мне, естественно, сразу об этом не сообщили. Только в мае, позвав для моральной поддержки одного из профессоров, заведующий кафедрой вызвал меня на беседу. Услышал я примерно следующее: "Мы не продлеваем Вам контракт на следующий год, но исключительно потому, что у Вас впереди сложный процесс защиты диссертации, Вам некогда будет преподавать. Потом мы предложим Вам более высокую должность". Мне стоило огромных усилий не рассмеяться человеку в лицо; за моей спиной он говорил совершенно иное.
Расстались мы официально в добрых отношениях. Пару недель спустя я узнал от своего бессменного заместителя (который тоже был к тому моменту ассистентом на четверть ставки), что заведующий кафедрой приказал ему потихоньку брать руководство "Новистом" в свои руки и отодвигать меня в сторону. У меня это никаких возражений не вызвало, и я решил просто подойти к заведующему и честно сказать ему, что снимаю с себя работу в научном обществе и ему совершенно не о чем беспокоиться.
Однако разговор не задался. Стоило мне затронуть эту тему, как заведующий кафедрой испуганно сказал: "Нет-нет, что Вы, мы очень довольны Вашей работой на этом направлении и хотим, чтобы Вы ее продолжали". Эта трусость и ложь взбесила меня настолько, что я закусил удила и решил, что, уходя, заберу научное общество с собой.
Ситуация, тем временем, складывалась безрадостная. В августе 2005 года я по ряду причин уволился с основной работы. Поскольку процесс подготовки к защите достиг своей кульминации, устроиться я никуда не мог - слишком много времени отнимала беготня с бумажками. Кормила меня в осенние месяцы только купленная незадолго до этого машина. В ноябре я устроился в отдел маркетинга еще одной крупной фирмы, понимая, что работа по специальности мне в ближайшее время не светит. Перспективы были аховые: я знал, что на истфак меня уже никто не возьмет, и ждет меня в лучшем случае работа в каком-нибудь небольшом вузе, где я буду читать студентам историю России и кучу всякой непрофильной мути.
И в этот момент судьба заложила новый крутой вираж. Громом среди ясного неба раздался звонок одного моего бывшего преподавателя. "Вы заинтересованы в работе на факультете международных отношений? Тогда вот телефон декана, позвоните ему". Уже в декабре 2005 года, сразу же после защиты кандидатской, я оформил сначала временный трудовой договор на полставки, а потом перешел и на постоянную работу. Карьерная лестница неслась со скоростью хорошего эскалатора: через год - старший преподаватель, еще через два - доцент...
Этого на моей бывшей родной кафедре на истфаке простить уже не могли. Я не приполз к ним на коленях, умоляя взять обратно, не спился и не окончил свои дни в грязной канаве, а устроился на отличную работу по специальности - это было невыносимо. Тем более что некоторые члены кафедры сами втайне мечтали о том, чтобы их пригласили работать на наш факультет, в те времена весьма благополучный в финансовом плане. Очевидцы рассказывали, что еще в течение лет десяти после описываемых событий мое имя регулярно поминалось на заседаниях кафедры - примерно с теми же коннотациями, с которыми в церквях поминают Нечистого. Ну а я - я старался по мере сил соответствовать этому образу.
Пришел я на факультет международных отношений не с пустыми руками, а с упоминавшимся выше обществом "Новист", конференцией "Мир в новое время" и кучей новых идей. Конференции это сразу пошло на пользу: она впервые стала по-настоящему всероссийской, с десятками участников из других городов и даже стран. На факультете международных отношений спокойно решались вопросы, которые я на истфаке даже не отваживался и ставить. Официальные приглашения на бланках? Да пожалуйста! Забронировать для участников номера в университетской гостинице? Да не проблема! Оказывается, так было можно. Пика своего развития конференция достигла в 2008 году - если не ошибаюсь, в ней участвовали 130 молодых ученых. Это был такой вал работы, что мне пришлось в дальнейшем сузить тематические рамки мероприятия до истории международных отношений.
Однако конференцией я, понятное дело, ограничиваться не собирался. На сайте "Новиста" была создана и регулярно обновлялась база анонсов научных мероприятий в России. В 2007 году увидел свет первый выпуск альманаха "Пять веков мировой истории" - я планировал превратить его в молодежный аналог "Новой и новейшей истории". А потом...
...а потом моя жизнь в середине 2007 года вступила в зону турбулентности. Все было более или менее нормально только на работе; в остальных областях царил полный хаос. Я был постоянно то в депрессии, то в эйфории; меня кидало из крайности в крайность; я сорвал сроки по всем своим "халтурам" и просто прекратил общение с заказчиками (вещь неслыханная ни до, ни после этого); при этом в финансах и в личной жизни карта шла, как никогда раньше; рушились давние отношения с окружающими, на их месте в одночасье возникали новые с новыми людьми, которые так же быстро обращались в пыль... Выходить из этой турбулентности я начал только зимой, процесс был долгим и постепенным. И, конечно, не обошлось без потерь.
В частности, "Новисту" был нанесен смертельный удар. Второй номер альманаха так никогда и не вышел, хотя я еще пару лет тешил себя и других иллюзией, что он вот-вот появится. Вдобавок ко всему меня угнетала ситуация, когда и конференция, и научное общество оставались, по сути, делом одного человека. В 2009 году я формально передал "Мир в новое время" в ведение магистерской программы "История международных отношений". Это только отсрочило финал - последняя конференция прошла в 2010 году. Было безумно жаль убивать собственное детище, которое к тому времени стало вполне зрелым и достаточно широко известным мероприятием. Но я понял, что конференция просто не окупает для меня тех сил и времени, которые я вкладываю в нее каждый год. А преемника, готового взвалить на себя эту ношу, у меня так и не появилось.
Так закончилась история, продолжавшаяся ровно двенадцать лет. Закончилась вместе с определенной эпохой в моей жизни, которую можно назвать юностью. Начиналось совсем другое время, с другими задачами и приоритетами.