История Рюгена. V. Первая треть XII века. Войны с Генрихом и Болеславом.
После прихода Круто к власти, некоторое время понадобилось ему на её закрепление. Старший сын Готтшалька, Бутуе, предпринял попытку сместить Круто. Набрав у союзников в окружавших ободритское королевство саксонксих провинциях Нордальбингии и Барденгау небольшое войско, успехов добиться он всё же не смог. Попав в ловушку в крепости Плуне Бутуй был уничтножен вместе со своим войском, после чего последовала карательная операция Круто против союзников династии Готтшалька - были разрушены два важные крепости, бывшие в то время главными военными, политическими и торговыми центрами христиан в регионе - Гаммбург (со стороны саксов) и Шлезвиг (со стороны данов).
Через какое-то время борьбу за наследство отца продолжил младший сын Готтшалька, Генрих. Набрав в Дании флот (Генрих принадлежал к датскому знатному роду и впоследствии претендовал даже пытался добиться передачи ему некоторых датских областей, на котороые он выдвигал претензии, как на наследство с материнской стороны) и провёл несколько морских военных операций против Круто, но так и не смог устранить его силой. Лучше сработал, как и в случае Готтшалька, заговор с участием приближённых, устроенный Генрихом. Жена Круто Славина приняла участие е его убийстве, после чего была взята в жёны Генрихом.
В виду крайней непопулярности династии Готтшалька среди подчинённых, возвращение ободритского королевство далось Генриху с большим трудом и боями. Гельмольд упоминает о сражении Генриха с противостоящей ему армией славян в Полабье под Смилово, но, кажется более вероятным, что речь там шла о локальном сопротивлении полабов или ободртиов в узком смысле, чем о каком-то войске князей из рода Круто. Так, какие-то очаги сопротивления должны были оставаться в этих областях вплоть до 1110 года, когда какие-то неподвластные Генриху славяне совершили нападение на Штурмарнию и убили попытавшегося дать им отпор гамбургского графа Готтфрида (Гамбургское графство, т.е. Нордальбингия, согласно Гельмольду I 36, было подчинено королевству Генриха). Возможно, и сам приход Генриха к власти в 1093 году был более сложный, чем то описывает Гельмольд, и, кроме заговора, потребовал и военной поддержки союзников Генриха. Так, в Хильдесхаймских Анналах под 1093 годом сообщается, что «Магнус, герцог Саксонии, взяв 14 городов, подчинил мятежных славян». Были ли эти славяне ободритами, не уточняется, но ввиду того, что впоследствии Генрих признавал верховную власть германского императора и состоял в близких дружественных отношениях к саксонксим королём, в том числе и предпринимал вместе с ним военные походы и вообще полагался более именно на саксонские войска, поддержка саксов при его утверждении у власти кажется очень возможной.
И всё же, не смотря на антипатию к Генриху своих подчинённых, стоит признать, что в историческом плане он был одним из наиболее выдающихся правителей ободритов: потеряв всё и бежав в изгнание, он сумел в конечном итоге вернуть не только положенное ему по праву наследства королевство и отомстить убийцам отца, но и расширить ободритскую власть на не бывалые до этого территории, в том числе и за счёт своих врагов. Одним из тех людей, кто определял ход истории. Противостояние же с рюгенскими славянами при Генрихе продолжилось.
Гельмольд сообщает как в 1110 году в устье Травы неожиданно зашёл флот рюгенских славян и окружил столицу Генриха Любицу, в которой в тот момент находился и он сам. По этому случаю Гельмольд даёт ещё одну характеристику рюгенских славян:
Раны же, у других называемые рунами, - это кровожадное племя, обитающее в сердце моря, преданное сверх всякой меры идолопоклонству. Они занимают первое место среди всех славянских народов, имеют короля и знаменитейший храм. Именно поэтому, благодаря особому почитанию этого храма, они пользуются наибольшим уважением и, на многих налагая дань, сами никакой дани не платят, будучи неприступны из-за трудностей своего месторасположения. Народы, которые они подчинили себе оружием, принуждаются ими к уплате дани их храму. Жреца они почитают больше, чем короля. Войско свое они направляют, куда гадание покажет, а одерживая победу, золото и серебро относят в казну бога своего, остальное же делят между собой (I 36)
Здесь речь уже прямо идёт о том, что рюгенские славяне подчиняли какие-то другие народы и принуждают их к выплате дани их «знаменитейшему храму». Какие это были народы указано не было, но указанием на это может послужить дальнейшая фраза из этой же главы. После того, как армия рюгенских славян была полностью разбита под Любицей, Генрих, видимо, забывший о христианских обычаях, приказывает возвести над телами погибших рюгенцев огромный курган, который в честь победы был назван Ранибергом. О том, какое эпохальное значение имела для ободритов и Генриха эта победа, красноречиво говорит тот факт, что Генрих сделал этот день ежегодным праздником. Интерес вызывает последующее замечание Гельмольда, что после победы над рюгенскими славянами:
стали служить племена ран Генриху, платя [ему] дань, так же как вагры, полабы, ободриты, хижане, черезпеняне, лютичи, поморяне и все [другие] славянские племена, обитающие между Альбией и Балтийским морем и простирающиеся длинной полосой до самой земли полонов. Над всеми ними властвовал Генрих и во всей земле славянской и нордальбингской его называли королем
И можно было бы даже предположить, что речь может идти о литературным преувеличении явно симпатизировавшего Генриху Гельмольда, а в действительности Генрих правил «традиционными» ободритскими землями в пределах Гамбургской епархии, если бы за этим не последовал рассказ Гельмольда о дальнейших походах Генриха и его сына Мстивоя на «взбунтовавшихся» против них стодорян. Стало быть, чтобы иметь возможность «взбунтоваться», стодоряне жившие к юго-востоку от ободритских земель, начиная от Ленцена и, через Гавельберг, до Бранденбурга должны были действительно подчиниться Генриху раньше этого. В действительности же, исходя из политической ситуации и слов Гельмольда, выходит, что под подчинившимися Генриху после победы над рюгенскими славянами «лютичи» как раз и были стодорянами и линонами (последние были покорены во время того же похода). Так как подчинение их связано с разгромом рюгенских славян, то остаётся лишь заключить, что эти племена должны могли подчиняться ранее Круто. Убив Крута Генрих предъявил сначала права на свои наследные земли - королевство ободритов. Рюгенские славяне в 1110 году попытались вернуть ободритское королевство, а не просто прибыли ограбить Любицу, как это следует из слов самого Гельмольда о том, что, «побуждаемые стремлением к господству, они пришли в Любек, чтобы завладеть всей вагрской и нордальбингской землей» ( I 36). Но Генрих развернул ситуацию с точностью до наоборот и воспользовавшись ослаблением противника, сам предъявил права на все бывшие земли Круто, в том числе и те, которые ободритам до этого никогда не подчинялись.
Королевство Генриха между 1110 г. и его смертью, по Гельмольду
Притом, раз уж из несколько племён из «списка» подчинившихся Генриху находит подтверждение, имеет смысл рассматривать на полном серьёзе верность всего сообщения, в том числе - о претензиях его на Поморье «до страны полонов». Из сообщения Гельмольда можно заключить, что Круто, от времени правления которого сохранилось так мало свидетельств, перед его смертью подчинялось большинство северо-лехитских племена + три саксонских племени. От северного моря на западе и до реки Лебы на востоке и от Берлина на юге до Рюгена на севере. Возможно, только союз лютичей, традиционно связанный с Ретрой, а не Аркной, остался все этого поля влияния. Если наши догадки верны, то данный короткий период (после 1066 и до 1093 гг) должен был стать кульминацией могущества рюгенских славян за всю их историю и самым большим государством балтийских славян в истории. Здесь же можно отметить, что независимо от Гельмольда о подчинении Круту Поморья сообщает и Томас Кантцов, поясняя, что Поморье отошло Круто после женитьбы на Славине, бывшей христианской поморской княжной. Проверить это возможности не имеется, но подчинение Рюгену Поморья, по крайней мере - выплата дани храму Свентовиту - действительно подтверждается данными других, более достоверных источников.
Вместе с тем сомнения исследователей относительно принадлежности Генриху Поморья между 1110 г. и смертью Генриха действительно имеет под собой основания. Если принимать «традиционную» дату смерти Генриха «из общих соображений» определяемую 1127 годом, то, действительно, сообщение Гельмольда должно было быть ошибкой. Из современных событиям источников следует, что всю первую треть XI века польские князья проводили в попытках подчинить Поморье.
Галл Анноним, доводящий свою хронику до 1113 года, сообщает о постоянных и практически ежегодных войнах Владислава и Болеслава Кривоустого с поморянами, в результате чего полякам то и дело удавалось захватывать какие-то поморские крепости. Однако, при внимательном рассмотрении, не трудно заметить, что речь в основном шла о наиболее южных, расположенных в глубине континента и приграничных с владениями польских князей городах - Накеле, Устье, Сантоке и пр. К 1108 году польские князья только доходят до Колобжега (Галл, 2-28). Западнее же Колобжега влияние рюгенских славян должно было сохраняться всю первую треть XII века. В отсутствии прямых указаний, можно привести косвенное указание Галла Аннонима. Ещё до завоевания Колобжега, в начале XII века противостоящий Болеславу Збигнев заключил союз с поморянами (Галл, 2-24). После описания последовавших походов Болеслава в Поморье и нападений поморян на него самого, Галл сообщает, что:
Збигнев больше радовался тому, что последняя война была для Болеслава несколько неудачна 101, нежели тому, что брат много раз прославлялся победами. Яснее это выявилось тогда, когда он стал принимать небольшие подарки от язычников в ознаменование их победы и стал отвечать на их малые дары большими. И если, грабя Польшу, они уводили пленных из части Болеслава, то сейчас же переправляли [376] их на варварские острова для продажи в рабство; если же по ошибке брали добычу или людей из части Збигнева, то отпускали их немедленно и без всякой оплаты
На какие точно «острова язычников» для продажи в рабство отправлялись пленённые поморянами поляки, Галл не сообщает, однако, речь могла идти только об островах в устье Одры - Волине, Узедоме и Рюгене. На торговлю рабами на Рюгене указывают и другие источники. К примеру, согласно Гельмольду в том числе и на Рюген отправлялись пленённые во время первого языческого восстания в ободритских землях христиане:
Мечислав, князь бодричей, публично признавая веру христову, а втайне ее преследуя, выкрал сестру свою, богу предназначенную девицу Годику, из женского монастыря в Микилинбурге, соединив ее бесстыдным браком с неким Болеславом; остальных [же] девиц, которые там находились, [одних] своим рыцарям в жены отдал, [других] отправил в землю лютичей и ран, так что монастырь этот совсем опустел (1-15)
Косвенно на это указывают и другие источники, сообщающие о пиратстве рюгенских славян, так как увод пленников во время набегов имел бы смысл только при наличии работорговли.
Другим косвенным свидетельством совместного противостояния поморян и рюгенских славян экспансии Болеслава в Поморье в первой трети XII века можно назвать произведение Герборда, в котором рюгенские славяне называются одним с восточноевропейскими русскими словом «рутены». Рутены появляются в произведении Герборда в двух независимых сюжетах - о войне Болеслава с Ростиславичами и о нападении рюгенских славян на Щецин и должны были быть узнаны им из разных источников, так как сообщения о пленении Володаря ещё нет в Житие, принадлежащем его предшественнику Эббо. Вместе с тем, как характеристики, которыми Герборд наделяет восточноевропейских русских («жестокий, свирепый народ»), так и место и поле их действия указывают на то, что из-за идентичного имени «рутенов» в рассказе Герборда с большой долей вероятности смешалось два сюжета. Свирепый и жестокий народ рутенов, очень неожиданно, в случае, если бы это были южно-восточные соседи Болеслава, у Гербирда выступают в союзе и действуют совместно с языческими приморскими народами, жившими к северу от Польши - поморянами, пруссами и некими флавами. Особенно интересно сообщение Герборда о том, что после победы над королём рутенов, Болеслав обязал побеждённого не оказывать военной помощи поморянам, после чего начал наступление и окончательно подчинил Поморье.
Можно предположить, что все эти, гораздо более подходящие рюгенским славянам, подробности их истории и принадлежали. Примерно одновременные войны Болеслава с поморянами и рюгенскими славянами на севере и Ростиславичами на востоке, в сумме со схожими их именами в источниках, вполне могло привести к объединению Гербордом двух независимых сюжетов в один. Впрочем, одновременное противостояние Болеславу Ростиславичей и поморян с рюгенскими славянами вполне могло быть действительно связано между собой - обычно не имевшие достаточно сил для победы только своими силами (на что указывает Герборд в случае русских князей и что несомненно в случае поморян), в истории всегда и выбирали моменты, когда противник был ослаблен нападением с другой стороны. Однако, куда более вероятным кажется военный союз рюгенских славян с поморянами, чем восточноевропейских русских князей, не имевших с поморянами прямого сообщения, отделёнными от них другими народами и вообще находившихся в то время в менее близких культурных традициях (христиане-язычники).
В этой же связи уместно упомянуть и сообщение Отто Фрайзингейским о выплате Болеславом императору в 1135 году налога за 12 лет лёна на Поморье и Рюген, завоевание которых, хоть и затянулось, но, по уверению Болеслава, наконец состоялось. Безотносительно достоверности принадлежности Рюгена Болеславу когда бы то ни было, это сообщение показывает, что в первой трети XII века сами поляки рассматривали Поморье и Рюген как единое политическое объединие, планировав подчинение всех этих областей.
Как в популярных статьях, так и вполне академических изданиях иногда высказывается мнение о подчинении Болеславом Рюгена в 1121 и 1123 гг. Эта точка зрения распространена почти исключительно среди польских историков и по имеющейся у меня информации не соответствует действительности. В 1121 году, согласно Герборду, действительно имело место быть окончательное подчинение Болеславом поморян. Решающая битва произошла у крепости Накел на юге поморянских земель и итогом её стал полный разгром поморских войск. Герборд сообщает о гибели 18 000 воинов с поморской стороны и последовавшем за тем переселении 8000 семей из Поморья в другие области Польши для защиты границ. Скорее всего цифра убитых воинов могла быть существенна завышена польской стороной в рассказе, однако, за этим поражением действительно последовала утрата самостоятельности в том числе и поморскими областями западнее Колобжега и крещение всего этого региона. Участие рюгенских славян в этом сражении на стороне поморян действительно в силу исторического контекста кажется вероятным. Возможно, это событие и было прототипом для сообщения Герборда, так, что после победы рюгенские славяне вынуждены были отказаться на свои права на поморские области к западу от Колобжега, а с рутенским королём был заключён договор, по которому он обязывался «не оказывать больше помощи поморянам». Однако, из имеющихся источников следует возможное поражение нанесённое рюгенским славянам Болеславом в 1121 году и высказывание претензий на остров с 1123 по 1135 гг, но ничего не указывает на реальное подчинение им острова в это время.
После победы 1121 года Болеслав начал строить планы по крещению Поморье. По сообщениям бамбергских хронистов, желающих или способных на это священников в самой Польше не нашлось, в результате чего Болеслав обратился к хорошо знакомому ему Отто. Однако, реального контроля над самыми западными городами в устье Одры добиться тогда не удалось не только Болеславу, но и положение самого зависимого от него поморского князя Вартислава можно поставить под вопрос. В 1124 году ставка его находилась в городе Камине, хотя и не подалёку от устья Одры, но всё же его ещё не достигая ни Волина, ни Щецина. Во время обоих поездкок (1124/25 и 1128) Щецин описывается как столица Поморья, в подчинении которого находился, к примеру город Волин. В Щецине был княжеский двор Вартислава, однако, княжеским городом его в это время был именно Каммин. Как можно судить по трудностям и сопротивлением, с которым Отто столкнулся в Щецине, совершенно не найдя такового в Каммине, а также по тому, что в Щецине он полагался в обоих поездках на местные влиятельные христианские роды, а не на телохранителей Вартислава (в одном из эпизодов язычники даже разоряют княжеский двор Вартислава в поисках Отто), реальной власти в Щецине не имел не только Болеслав, но и Вартислав.
При этом, сами планы Болеслава по дальнейшему подчинению Рюгена кажутся вполне достоверными. Кроме Отто Фрайзингейского на это указывает и общее направление его экспансии в первой трети XII века. Окончательно мирный договор и признание вассальной зависимости от Болеслава, подразумевающее ежегодную дань и предоставление каждого десятого отца семейства в войско, были заключены с жителями поморской столицы Щецина лишь в 1124 году, о чём подробно и сообщает Герборд (II 30). Вслед за Щецином, зависимость признали и подконтрольный Щецину Воллин. Во время первой поездки в 1124-25 гг. Отто застал подконтрольными Вартиаславу и Болеславу только земли восточнее Одры, да и то в процессе закрепления на них. А вот вторая его поездка была направлена уже в совсем другой регион, на что редко обращается внимание. В 1128 году официальной причиной призвания Отто якобы было «двоеверная» жизнь Щецина и Воллина, однако, основная часть его миссии проходит уже на другой территории - в землях чрезпенян, между рекой Пеной и островом Рюген. Таким образом, можно предположить, что после закрепления Болеслава в Поморье, зависимый от него Вартислав продолжил продвижение на запад и подчинил между 1125 и 1128 гг. земли между Пеной и Рюгеном, традиционно контролируемые Рюгеном, его континентальные территории. Закрепление здесь проводилось по той же схеме, что и в Поморье - для закрепления требовалась христианизация, которой и занялась вторая миссия Отто. Нанеся на карту упоминаемые в хронологической последовательности находившиеся под прямым контролем Болеслава и позже Вартислава городов, создаётся отчётливая картина медленного, поэтапного продвижения с юга и юго-востока на запад.
Илл. Экспансия Болеслава в Поморье в первой трети XII века, в виду сообщений Гельмольда о претензиях Генриха на Поморье после победы над Рюгенскими славянами (1110-1127).
В 1108 году польская власть достигла Колобжега, в 1124 уже доходила до Камня и лишь в 1124 году окончательно была закреплена в Щецине. После укрепления Вартислава в Волине и Щецине, это экспансия на запад продолжилась. Между 1125 и 1128 гг. были подчинены земли между Пеной и Рюгеном, но в 1128 году положение здесь ещё оставалось шатким, как на это указывает ожидаение нападений лютичей на Деммин. Однако, до самого крещения в 1128 году, все эти земли должны были ещё выплачивать дань Арконе. Скорее всего и «отпадение» щецинцев между 1125 и 1128 произошло под влиянием Рюгена. После окончательного принятия христианства Щецином, рюгенские славяне, обидевшись, как сообщают Герборд и Эббо, на то, что щецинцы приняли это решение без учёта их мнения и «отказываются слушать советы их идола», как бы сейчас выразились, ввели против Щецина «экономические санкции» - перестали вести с ним торговые дела и перестали принимать у своих берегов щецинских купцов, что для живущего торговлей города, могло быть существенно. После того, как такая тактика не привела к ожидаемому результату, у берегов Щецина появилась рюгенская армия, осадив город. Успеха им впрочем доибиться не удалось и понеся поражение у стен города, по всей видимости, вынуждены были окончательно отказаться от своих претензий на влияние в устье Одры.
Таким образом, полностью подчинить Поморье Болеславу удалось лишь в 1120-1124 гг. Стоит обратить внимание и на то, что датировка смерти ободритского короля Генриха 1127 годом не может быть подтверждена на основании источников. Сохранившийся минденский некролог содержит лишь краткое упоминание о смерти короля славян Генриха без указания даты. Гельмольд же оставил два противоречивых сообщения о его смерти. В первый раз он сообщил, что Генрих скончался вскоре после второго своего похода на Рюген, то есть вскоре после 1114 года, но далее поместил упоминание его смерти повторно в события 1127 года. Учитывая, что именно отрывок Гельмольда о событиях после смерти Генриха и до окончания смуты выявляет путаницу в хронологии (см. путаницу в датировке разрушения Любицы), казавшиеся на первый взгляд противоречия могут быть сняты, если принять, что, предъявляя права, подобно Болеславу, установить реальный контроль над Поморьем Генрих просто не успел, дойдя только до Рюгена и скончавшись вскоре после этого.