val000
in
nad_suetoi
Драматическая Вселенная. Всеобщая Погрешимость.
От larkin_donkey
(Джон Годолфин Беннетт, перевод Андрея Коклина)
1. Всеобщая Погрешимость
Ключевым понятием Драматической Вселенной является всеобщая, универсальная подверженность ошибкам или риск реализации (hazard). Своё видение мира по этому поводу Гурджиев ясно выразил в следующих терминах: существует фундаментальная неопределённость, пронизывающая всё мироздание - всеобщая неопределённость, не останавливающаяся внезапно и перед высочайшей из сил. Он называет эту силу Отец Создатель Бесконечность, где само слово "бесконечность" очевидно означает характеристики открытой незавершённости и безграничности; но безграничен Он только в смысле возможностей.
Сама идея всеобщей погрешимости или всеобщей угрозы случайной ошибки идёт строго против убеждений и предположений, уже очень давно установившихся и почти некритически поддерживаемых людьми во всех частях света. С тех пор, как Будда жил на земле, как были разработаны великие греческие философии, а спекуляции индусов были положены в Упанишады, существовала неизменная общая вера в порядок и подчинённость законам этого мира. Будда говорил об этом в терминах причинности: есть причина для всего приходящего к существованию; с возникновением причины неизбежно появляются и последствия. И лишь исчезновение порождающей причины приводит к прекращению последствий. Немного иначе подобная цепь причинности выражалась греческими философами, учившими, что знания о мире могут приобретаться посредством наблюдения и размышления, постепенно становясь при этом всё более надёжными.
Примерно в то же время, в наш мир пришла вера в надёжность и непогрешимость Бога, также как в не-произвольный характер Божественного Действия в мире. До этого, все представления, которые люди имели о Боге, имели обратный характер - как о чём-то или ком-то, действовавшем своевольно и произвольно. Это замечательно показано в Книге Иова: Бог может вмешиваться в события мира безо всякой на то причины и никто не в праве задавать вопросов Богу. Он может решить уничтожить этот мир, а потом изменить Своё намерение, как в ситуации с просящим за своих людей Моисеем, или как с Утнапиштимом, предком Гильгамеша, из шумерского эпоса о всемирном потопе.
Начиная примерно с 500 года до н.э., эта идея Бога, как некой иррациональной супер-силы, радикально меняется. Такое очень заметное изменение в отношении ясно различимо в иудейских писаниях между первой и второй частями Исаии, также как во всех книгах пророков после плена. Идея Бога трансформировалась в идею о некой законной рациональной силе, обладающей полным контролем посредством универсальных законов. И одновременно с этим появился принцип универсальной законности, справедливости и рациональности.
Это было весьма экстраординарное изменение, но такое, что мало кто смог осознать его значимость, даже несмотря на то, что для любого изучающего историю человеческой мысли это изменение очевидно. Его воздействие на человеческую жизнь было поразительным. Как только люди стали верить, что мир не является чем-то произвольным, они начали также верить и в его познаваемость. Так появились науки, сначала у халдеев и далее у греков. Это дало также начало религии веры в не-произвольность характера божественных намерений, которые, даже будучи непостижимыми, практически во всех случаях считались милостивыми. Предполагалось, что такой Бог обладает полным контролем надо всем и, в известном смысле, всё происходит во благо. Люди могли чувствовать, что если их замыслы соответствовали божественным, им не мог не сопутствовать успех.
И лишь в двадцатом веке вся эта величественная конструкция начала рушиться.
К примеру, закон всемирного тяготения воспринимался всеми, как установленный повсеместно и навсегда. Теперь же стало ясно, что он не работает для некоторых особых видов явлений, а сейчас уже считается, что существуют области и состояния, где этот закон совсем не применим. Например, обнаружена частица нейтрино, которая не имеет гравитационной массы (массы покоя). А люди уже начинают серьёзно рассматривать действия, которые нарушают закон тяготения.
Закон причинности - в основной своей форме провозглашённый ещё Гаутамой Буддой - также утратил свою силу. Никто не может дать причинного объяснения природы дезинтеграции атомного ядра (радиоактивности), а также мутаций в живущих видах. А новое представление о необходимости согласования закона причинности с равно универсальным принципом неопределённости разбило убеждённость в том, что всё, хотя бы в принципе, может быть объяснено в терминах причины и следствия.
Со стороны религии также произошло внутреннее восстание людей против существующего представления о божественной силе, которая вроде имеет полный контроль, но в то же время допускает все те вещи, которые творятся на этой земле. Люди не могут более принимать идею некого божества, которое предполагается все любящим и милосердным, обладает полным контролем надо всем происходящим, одновременно допуская при этом повсеместное страдание и несправедливость. Люди восстают именно против этой идеи, а не самой идеи существования Бога.
Я сам переживал внутреннее неприятие, восстание против этой идеи о всеобщей причинности, полной познаваемости мира и божественного всемогущества. Но когда я столкнулся с идеями Гурджиева, я увидел, что он говорит о том, что вся эта вера в прямое вмешательство божественной силы в дела повседневной жизни, вера в универсальную надёжность законов, может быть спокойно отброшена безо всякого пессимизма, и одновременно без утраты сущностной основы религиозной веры. Для меня лично это было одним из поворотных моментов в моей жизни, с чувством безмерного освобождения из состояния близкого к отчаянию, в котором я пребывал. Возможно, также и многие сейчас ощущают потребность в поиске некого нового пути к пониманию жизни, отличного от того, под властью которого человечество пребывало последние 2,500 лет.
Концепция законов, как универсальных и познаваемых, а следовательно, надёжных, не является необходимой. Человек может продолжать верить в существование универсальных законов, принимая при этом, что они всегда содержат в себе некий элемент неопределённости и непредвиденной случайности. Мы также можем признать, что они не только неизвестны нам, но даже по сути непознаваемы. Сделав это, мы одновременно освобождаемся как от ложных ожиданий, так и от лишних разочарований. Мы можем начать смотреть на этот мир иначе - как мир, управляемый не столь приятными человеческому разуму аккуратными и опрятными законами, но гораздо более грубым, шероховатым, допускающим поправки типом законов. Мы также можем отбросить веру в абсолютное божество, сохраняя при этом веру в Бога.
~ • ~ • ~
"Existence" / Studies from "The Dramatic Universe",
by John G. Bennett
* (Оригинальный пост)
Содержание
(Джон Годолфин Беннетт, перевод Андрея Коклина)
1. Всеобщая Погрешимость
Ключевым понятием Драматической Вселенной является всеобщая, универсальная подверженность ошибкам или риск реализации (hazard). Своё видение мира по этому поводу Гурджиев ясно выразил в следующих терминах: существует фундаментальная неопределённость, пронизывающая всё мироздание - всеобщая неопределённость, не останавливающаяся внезапно и перед высочайшей из сил. Он называет эту силу Отец Создатель Бесконечность, где само слово "бесконечность" очевидно означает характеристики открытой незавершённости и безграничности; но безграничен Он только в смысле возможностей.
Сама идея всеобщей погрешимости или всеобщей угрозы случайной ошибки идёт строго против убеждений и предположений, уже очень давно установившихся и почти некритически поддерживаемых людьми во всех частях света. С тех пор, как Будда жил на земле, как были разработаны великие греческие философии, а спекуляции индусов были положены в Упанишады, существовала неизменная общая вера в порядок и подчинённость законам этого мира. Будда говорил об этом в терминах причинности: есть причина для всего приходящего к существованию; с возникновением причины неизбежно появляются и последствия. И лишь исчезновение порождающей причины приводит к прекращению последствий. Немного иначе подобная цепь причинности выражалась греческими философами, учившими, что знания о мире могут приобретаться посредством наблюдения и размышления, постепенно становясь при этом всё более надёжными.
Примерно в то же время, в наш мир пришла вера в надёжность и непогрешимость Бога, также как в не-произвольный характер Божественного Действия в мире. До этого, все представления, которые люди имели о Боге, имели обратный характер - как о чём-то или ком-то, действовавшем своевольно и произвольно. Это замечательно показано в Книге Иова: Бог может вмешиваться в события мира безо всякой на то причины и никто не в праве задавать вопросов Богу. Он может решить уничтожить этот мир, а потом изменить Своё намерение, как в ситуации с просящим за своих людей Моисеем, или как с Утнапиштимом, предком Гильгамеша, из шумерского эпоса о всемирном потопе.
Начиная примерно с 500 года до н.э., эта идея Бога, как некой иррациональной супер-силы, радикально меняется. Такое очень заметное изменение в отношении ясно различимо в иудейских писаниях между первой и второй частями Исаии, также как во всех книгах пророков после плена. Идея Бога трансформировалась в идею о некой законной рациональной силе, обладающей полным контролем посредством универсальных законов. И одновременно с этим появился принцип универсальной законности, справедливости и рациональности.
Это было весьма экстраординарное изменение, но такое, что мало кто смог осознать его значимость, даже несмотря на то, что для любого изучающего историю человеческой мысли это изменение очевидно. Его воздействие на человеческую жизнь было поразительным. Как только люди стали верить, что мир не является чем-то произвольным, они начали также верить и в его познаваемость. Так появились науки, сначала у халдеев и далее у греков. Это дало также начало религии веры в не-произвольность характера божественных намерений, которые, даже будучи непостижимыми, практически во всех случаях считались милостивыми. Предполагалось, что такой Бог обладает полным контролем надо всем и, в известном смысле, всё происходит во благо. Люди могли чувствовать, что если их замыслы соответствовали божественным, им не мог не сопутствовать успех.
И лишь в двадцатом веке вся эта величественная конструкция начала рушиться.
К примеру, закон всемирного тяготения воспринимался всеми, как установленный повсеместно и навсегда. Теперь же стало ясно, что он не работает для некоторых особых видов явлений, а сейчас уже считается, что существуют области и состояния, где этот закон совсем не применим. Например, обнаружена частица нейтрино, которая не имеет гравитационной массы (массы покоя). А люди уже начинают серьёзно рассматривать действия, которые нарушают закон тяготения.
Закон причинности - в основной своей форме провозглашённый ещё Гаутамой Буддой - также утратил свою силу. Никто не может дать причинного объяснения природы дезинтеграции атомного ядра (радиоактивности), а также мутаций в живущих видах. А новое представление о необходимости согласования закона причинности с равно универсальным принципом неопределённости разбило убеждённость в том, что всё, хотя бы в принципе, может быть объяснено в терминах причины и следствия.
Со стороны религии также произошло внутреннее восстание людей против существующего представления о божественной силе, которая вроде имеет полный контроль, но в то же время допускает все те вещи, которые творятся на этой земле. Люди не могут более принимать идею некого божества, которое предполагается все любящим и милосердным, обладает полным контролем надо всем происходящим, одновременно допуская при этом повсеместное страдание и несправедливость. Люди восстают именно против этой идеи, а не самой идеи существования Бога.
Я сам переживал внутреннее неприятие, восстание против этой идеи о всеобщей причинности, полной познаваемости мира и божественного всемогущества. Но когда я столкнулся с идеями Гурджиева, я увидел, что он говорит о том, что вся эта вера в прямое вмешательство божественной силы в дела повседневной жизни, вера в универсальную надёжность законов, может быть спокойно отброшена безо всякого пессимизма, и одновременно без утраты сущностной основы религиозной веры. Для меня лично это было одним из поворотных моментов в моей жизни, с чувством безмерного освобождения из состояния близкого к отчаянию, в котором я пребывал. Возможно, также и многие сейчас ощущают потребность в поиске некого нового пути к пониманию жизни, отличного от того, под властью которого человечество пребывало последние 2,500 лет.
Концепция законов, как универсальных и познаваемых, а следовательно, надёжных, не является необходимой. Человек может продолжать верить в существование универсальных законов, принимая при этом, что они всегда содержат в себе некий элемент неопределённости и непредвиденной случайности. Мы также можем признать, что они не только неизвестны нам, но даже по сути непознаваемы. Сделав это, мы одновременно освобождаемся как от ложных ожиданий, так и от лишних разочарований. Мы можем начать смотреть на этот мир иначе - как мир, управляемый не столь приятными человеческому разуму аккуратными и опрятными законами, но гораздо более грубым, шероховатым, допускающим поправки типом законов. Мы также можем отбросить веру в абсолютное божество, сохраняя при этом веру в Бога.
~ • ~ • ~
"Existence" / Studies from "The Dramatic Universe",
by John G. Bennett
* (Оригинальный пост)
Содержание