Бабушкина тетрадь. Часть 1.
В 2005 году моя бабушка, Пирогова Лилия Петровна, написала длинный рассказ о войне. О том, что она помнит о том времени. Бабушке хотелось, чтобы этот рассказ опубликовали в местной газете, но я не знаю, решилась ли она его туда отправить. Тетрадку я переписала, и вот эти последние 3 дня перед 9 мая буду постепенно выкладывать ее рассказ сюда, по возможности иллюстрируя фотографиями. Думаю, когда Катя подрастет, ей будет интересно все это. Я собрала материалы почти обо всех наших бабушках и дедушках, воевавших и просто помнивших войну. Я хочу, чтобы у Кати были корни, чтобы она все знала и помнила.
Речь в тетрадке идет о Терском береге, я нашла более-менее крупную карту, чтобы было понятно, где это. Сейчас ни Тетрино, ни Кузомени на картах уже нет:(
9 мая 2005 года исполняется 60 лет, как закончилась жестокая война, наступил долгожданный день Победы.
Чем старше становишься, тем чаще возвращаешься к далекому прошлому, к пережитой войне, о которой трудно забыть.
В нашей семье было четверо детей, мама и папа.
Папа, Пирогов Петр Иванович, родился 24 мая 1903 года в селе Кузомень, в семье потомственных поморов, рыбаков и мореходов. Его отец, Пирогов Иван Александрович, 15 лет ходил на купеческих судах моряком, затем боцманом, затем капитаном. В семье было семеро детей. Папа закончил сельскую школу, постоянно стремился к знаниям, очень увлекался общественно-политической жизнью, чему посвятил всю свою жизнь.
На всех занимаемых должностях проявлял себя как ответственный руководитель, и в 1933 году был назначен председателем Терского райисполкома. С 1936 года по 1939 г. учился на высших курсах советского строительства в Москве. В этот период был репрессирован, в 1939 году реабилитирован, вернулся в Умбу, работал управляющим райпромкомбината, где строились маленькие мастерские. У него были большие планы: расширять объем местных предприятий. При нем началось строительство гончарного цеха (глина-то у нас высшего качества), валяльную мастерскую (чтобы катать валенки). В гончарной были уже проведены первые пробные работы, изготовили горшки для цветов, крынки для молока. Но осуществить задуманное не удалось, началась война.
Мама, Пирогова (Котлова) Мария Кириковна родилась в селе Тетрино, в семье рыбака. Ее жизнь началась на тоне «Песчанка».
На обороте эта фотография подписана "Кузомень, 1922 г.", т.е. прадедушке Петру здесь 19 лет, а прабабушке Марье 17.
Утро 22 июня запомнилось на всю жизнь. Просыпаемся, видим, папа стоит возле радио(репродуктор, черная тарелка висел на стене), слушает выступление Вячеслава Михайловича Молотова. Мама кормит маленькую дочку и горько плачет. Маме было 34 года. Дослушав выступление, папа быстро собрался и ушел. Вернувшись домой он сказал: «Машенька, собери вещи в дорогу, началась жестокая война, я ухожу на фронт, береги себя, сохрани детей. Я сейчас там нужен». В эти часы по всей границе с севера на юг шли ожесточенные бои, беспощадно бомбили наши города. Накануне в Умбу пришло несколько судов под погрузку лесом. В эту ночь суда увозили не доски, а наших отцов, братьев, родных на войну, а на берегу оставались плачущие жены, подруги, дети, которые махали большими платками, провожая суда, пока они не скрылись за поворотом.
В эту ночь мы повзрослели. Детство у нас закончилось. В каждом доме остались мама и по 4-5 детей. Женщины и дети взвалили на свои плечи мужской непосильный труд, шли на лесозаготовки и лесопильный завод, терпеливо стали ждать вестей с фронта. Шли письма, а вместе с ними летели похоронки.
Лето, осень 1941 года были для нашей семьи очень тяжелыми. Нас не бомбили, но мы испытали голод. «В мире есть царь, этот царь беспощаден, голод прозванье ему»(Некрасов).
С первых дней войны прилавки магазинов опустели, начались огромные очереди за хлебом или за какими-нибудь продуктами. Случалось, мы по несколько дней не могли купить ни кусочка хлеба. Домашние запасы быстро кончились, а нас было четверо детей. Старшей, Марии было 15 лет, мне - 12, брату Алику 9, маленькой Эле - 1 годик. Из Тетрино приехали бабушка - мамина мама, Дарья Александровна Котлова, 72 лет, чтобы хоть чуть-чуть облегчить мамину жизнь. Поняньчиться с малышкой. Бабушка-поморка закаленная и сильная, рыбачка, она еще пилила-колола дрова.
Вскоре нам стали давать какие-то талончики на суп, т.е. 1 талончик на 1 человека в день. Мы этому были рады, но чтоб получить эти 6 тарелок супа, опять стояли в очередь у столовой по 4-5 часов. А суп то был 1-1,5 кг какой-нибудь крупы, залиты 20 литрами воды, да соль. Это было основное питание для нашей семьи до ноября месяца. На 7 ноября нам выдали продуктовые карточки, на них давали 400 г хлеба на ребенка, 300 г хлеба на иждивенца (это бабушка и мама), пока мама не устроилась на работу. Немного крупы, сахара, рыбы, но эти нормы были так малы, что мы ходили постоянно впроголодь.
Начался учебный год. В школе нам на большой перемене выдавали 50 г черного хлеба и 1 чайную ложку (сахарного) песку. Этого завтрака мы ждали как большого вкусного праздничного угощения. Приближалась полярная ночь, холодная, а вместе с ней новые заботы - дрова. Сколько их надо было заготовить! Мы с раннего детства научились пилить дерево с корня, укладывать на сани, возить их домой и там пилить на чурки, колоть на поленья и только тогда топить печь.
Печь была большая, русская, на ней иногда спали всей семьей. Зима 1941-1942 года была очень холодная, морозы доходили до 40 градусов. Уроки учили у открытой и топящейся печи, 5-линейную лампу зажигали редко, так как керосина давали очень мало.
Мама стала днем работать на тяжелой работе, а вечерами при тусклом огоньке пряла шерсть, вязала рукавицы, носки, и отправляла на фронт, говорила «Пусть кого-нибудь на фронте они согреют». А голод сильнее и сильнее донимал. Иногда на вечер оставалось 200-250 г хлеба на 6 человек, стакан чая (заварка какая-нибудь трава). Запомнилось мне, как моя младшая сестричка просила у мамы «Мама, как я корочки хочу!». Даже ей не хватало своей нормы, не кричала она, не плакала, ей было всего 1,5 годика. Маме горько и больно было видеть и слышать это, и она тот мизерный кусочек свой отдавала ей.
В памяти мамы еще свежо было то время, когда она в 31 год осталась одна с 4-мя детьми без копейки денег, без всяких средств к существованию, без образования, была объявлена женой врага народа (в 1937 году). Но мир не без добрых людей, во все времена. Помогли, маме большое спасибо за то, что она нас сберегла, вырастила, как бы ей ни было трудно.
Это фотография 50-х годов, прабабушка и прадедушка крайние слева. А справа - та самая Элиза, которой был годик, когда началась война, а на руках у нее - мамина сестра Марина.
Пока на сегодня это все. Продолжение следует.
Про бабушку Лилю я писала вот здесь: http://molly-rabbit.livejournal.com/535880.html
А тетрадка дедушки, Кузнецова Порфирия Сергеевича, выложена вот здесь: http://molly-rabbit.livejournal.com/233015.html
Речь в тетрадке идет о Терском береге, я нашла более-менее крупную карту, чтобы было понятно, где это. Сейчас ни Тетрино, ни Кузомени на картах уже нет:(
9 мая 2005 года исполняется 60 лет, как закончилась жестокая война, наступил долгожданный день Победы.
Чем старше становишься, тем чаще возвращаешься к далекому прошлому, к пережитой войне, о которой трудно забыть.
В нашей семье было четверо детей, мама и папа.
Папа, Пирогов Петр Иванович, родился 24 мая 1903 года в селе Кузомень, в семье потомственных поморов, рыбаков и мореходов. Его отец, Пирогов Иван Александрович, 15 лет ходил на купеческих судах моряком, затем боцманом, затем капитаном. В семье было семеро детей. Папа закончил сельскую школу, постоянно стремился к знаниям, очень увлекался общественно-политической жизнью, чему посвятил всю свою жизнь.
На всех занимаемых должностях проявлял себя как ответственный руководитель, и в 1933 году был назначен председателем Терского райисполкома. С 1936 года по 1939 г. учился на высших курсах советского строительства в Москве. В этот период был репрессирован, в 1939 году реабилитирован, вернулся в Умбу, работал управляющим райпромкомбината, где строились маленькие мастерские. У него были большие планы: расширять объем местных предприятий. При нем началось строительство гончарного цеха (глина-то у нас высшего качества), валяльную мастерскую (чтобы катать валенки). В гончарной были уже проведены первые пробные работы, изготовили горшки для цветов, крынки для молока. Но осуществить задуманное не удалось, началась война.
Мама, Пирогова (Котлова) Мария Кириковна родилась в селе Тетрино, в семье рыбака. Ее жизнь началась на тоне «Песчанка».
На обороте эта фотография подписана "Кузомень, 1922 г.", т.е. прадедушке Петру здесь 19 лет, а прабабушке Марье 17.
Утро 22 июня запомнилось на всю жизнь. Просыпаемся, видим, папа стоит возле радио(репродуктор, черная тарелка висел на стене), слушает выступление Вячеслава Михайловича Молотова. Мама кормит маленькую дочку и горько плачет. Маме было 34 года. Дослушав выступление, папа быстро собрался и ушел. Вернувшись домой он сказал: «Машенька, собери вещи в дорогу, началась жестокая война, я ухожу на фронт, береги себя, сохрани детей. Я сейчас там нужен». В эти часы по всей границе с севера на юг шли ожесточенные бои, беспощадно бомбили наши города. Накануне в Умбу пришло несколько судов под погрузку лесом. В эту ночь суда увозили не доски, а наших отцов, братьев, родных на войну, а на берегу оставались плачущие жены, подруги, дети, которые махали большими платками, провожая суда, пока они не скрылись за поворотом.
В эту ночь мы повзрослели. Детство у нас закончилось. В каждом доме остались мама и по 4-5 детей. Женщины и дети взвалили на свои плечи мужской непосильный труд, шли на лесозаготовки и лесопильный завод, терпеливо стали ждать вестей с фронта. Шли письма, а вместе с ними летели похоронки.
Лето, осень 1941 года были для нашей семьи очень тяжелыми. Нас не бомбили, но мы испытали голод. «В мире есть царь, этот царь беспощаден, голод прозванье ему»(Некрасов).
С первых дней войны прилавки магазинов опустели, начались огромные очереди за хлебом или за какими-нибудь продуктами. Случалось, мы по несколько дней не могли купить ни кусочка хлеба. Домашние запасы быстро кончились, а нас было четверо детей. Старшей, Марии было 15 лет, мне - 12, брату Алику 9, маленькой Эле - 1 годик. Из Тетрино приехали бабушка - мамина мама, Дарья Александровна Котлова, 72 лет, чтобы хоть чуть-чуть облегчить мамину жизнь. Поняньчиться с малышкой. Бабушка-поморка закаленная и сильная, рыбачка, она еще пилила-колола дрова.
Вскоре нам стали давать какие-то талончики на суп, т.е. 1 талончик на 1 человека в день. Мы этому были рады, но чтоб получить эти 6 тарелок супа, опять стояли в очередь у столовой по 4-5 часов. А суп то был 1-1,5 кг какой-нибудь крупы, залиты 20 литрами воды, да соль. Это было основное питание для нашей семьи до ноября месяца. На 7 ноября нам выдали продуктовые карточки, на них давали 400 г хлеба на ребенка, 300 г хлеба на иждивенца (это бабушка и мама), пока мама не устроилась на работу. Немного крупы, сахара, рыбы, но эти нормы были так малы, что мы ходили постоянно впроголодь.
Начался учебный год. В школе нам на большой перемене выдавали 50 г черного хлеба и 1 чайную ложку (сахарного) песку. Этого завтрака мы ждали как большого вкусного праздничного угощения. Приближалась полярная ночь, холодная, а вместе с ней новые заботы - дрова. Сколько их надо было заготовить! Мы с раннего детства научились пилить дерево с корня, укладывать на сани, возить их домой и там пилить на чурки, колоть на поленья и только тогда топить печь.
Печь была большая, русская, на ней иногда спали всей семьей. Зима 1941-1942 года была очень холодная, морозы доходили до 40 градусов. Уроки учили у открытой и топящейся печи, 5-линейную лампу зажигали редко, так как керосина давали очень мало.
Мама стала днем работать на тяжелой работе, а вечерами при тусклом огоньке пряла шерсть, вязала рукавицы, носки, и отправляла на фронт, говорила «Пусть кого-нибудь на фронте они согреют». А голод сильнее и сильнее донимал. Иногда на вечер оставалось 200-250 г хлеба на 6 человек, стакан чая (заварка какая-нибудь трава). Запомнилось мне, как моя младшая сестричка просила у мамы «Мама, как я корочки хочу!». Даже ей не хватало своей нормы, не кричала она, не плакала, ей было всего 1,5 годика. Маме горько и больно было видеть и слышать это, и она тот мизерный кусочек свой отдавала ей.
В памяти мамы еще свежо было то время, когда она в 31 год осталась одна с 4-мя детьми без копейки денег, без всяких средств к существованию, без образования, была объявлена женой врага народа (в 1937 году). Но мир не без добрых людей, во все времена. Помогли, маме большое спасибо за то, что она нас сберегла, вырастила, как бы ей ни было трудно.
Это фотография 50-х годов, прабабушка и прадедушка крайние слева. А справа - та самая Элиза, которой был годик, когда началась война, а на руках у нее - мамина сестра Марина.
Пока на сегодня это все. Продолжение следует.
Про бабушку Лилю я писала вот здесь: http://molly-rabbit.livejournal.com/535880.html
А тетрадка дедушки, Кузнецова Порфирия Сергеевича, выложена вот здесь: http://molly-rabbit.livejournal.com/233015.html