Конкурсный текст №6
Память - kroharat
«Память - способность помнить, не забывать прошлого; свойство души хранить, помнить сознанье о былом…»
(В. Даль «Толковый словарь живого великорусского языка»)
Она подошла сзади, неслышно, как кошка, и мягко положила руки ему на плечи. Вздохнув, он запрокинул голову, подставляя лоб и щеки её прохладным ладоням, и закрыл глаза. Она осторожно провела подушечками пальцев по его лицу, повторив изгиб бровей, нежно коснувшись век и губ, погладила по щеке и тихонько, чуть заметно улыбнулась.
- Устал?
Он согласно кивнул, поймал ее ладошки своими сильными ладонями и принялся тихонько поглаживать их, словно маленьких испуганных птичек.
- Слушай, ну почему у тебя всегда такие холодные лапы? Как у лягушонка…
Она рассмеялась.
- Зато твои всегда горячие, как… как печка! Хочешь чаю? Мама приходила, принесла имбирь и сушеные апельсиновые корочки… И пирожки - кажется, в этот раз с яблочным джемом и корицей.
- Нет, малыш. Сегодня не хочется... Посидишь со мной?
Она согласно кивнула и устроилась в кресле напротив, привычно свернувшись клубочком. «Словно кошка…» - опять подумалось ему. Она действительно во многом походила на кошку - такая же гибкая, так же ластится к рукам, так же гуляет сама по себе… «Кажется, мне повезло, что эта кошка решила немного пожить тут…» - он чуть улыбнулся этой своей нелепой мысли.
- Расскажи, малыш, как прошел твой день.
Она отрицательно помотала головой и улыбнулась ему беспечно и понимающе, как умеют улыбаться только старики и маленькие дети.
- Расскажи сначала, как прошел твой…
Он усмехнулся чуть виновато. Глупо было надеяться, что она не заметит…
***
- Док! Док! Чёёёрт, да Макс же!
Он обернулся и сразу увидел Яна, стоящего у стойки регистратора. Не заметить его было бы сложно - вокруг него говорливой птичьей стайкой толпились молодые люди в белых халатах.
- Господа студенты, имею честь представить вам доктора Максимилиана Штейна, лучшего специалиста этой клиники в области… В области чего ты у нас лучший специалист, дружище?
Они оба расхохотались и крепко обнялись. Студенты, переглядываясь с улыбками на лицах, чуть отошли, словно бы давая старым друзьям возможность поговорить наедине.
- Как ты, Макс? Как Джинджер, как Басти? Чёёёёрт, я не видел тебя столько лет… Ты, говорят, теперь светило? Посмотрим, посмотрим… Вот, студентов привез. Буду показывать - передний край науки, новейшие технологии, лучшие умы…
Макс с молчаливой улыбкой смотрел на друга, замечая, как тот изменился за прошедшие годы - новые морщинки в уголках глаз, усталая складка на лбу, седина в волосах… Но все та же яркая мимика, обилие жестов - Ян всегда был балагуром. Все тот же журчащий переливами смеха голос, все те же шуточки и неизменное Яново «чёёёёрт». И лишь что-то в глазах, в опущенных уголках губ, в пропущенных паузах между словами…
- …говорят, вы тут, ребята, научились читать человеческий мозг, как открытую книгу… Чёёёёрт, вот уж не думал, что на своем веку успею увидеть такое…
- Что случилось, Ян?
Запнувшись на полуслове, Ян на какой-то миг стал вдруг серым, старым и смертельно усталым человеком. Лишь на миг.
- Потом, Макс. Я расскажу… потом…
И вот уже снова журчит негромкий, хорошо поставленный баритон:
- Итак, господа студенты, мы с вами находимся в крупнейшем научном центре Европы, занимающимся исследованиями мозга человека. Клиника этого центра по праву считается одной из лучших в мире, и честь проходить здесь практику достается только избранным студентам, лучшим из лучших. Лучшим из лучших, Грабински, так что на Вашем месте я бы спрятал ухмылку подальше и засел бы за учебники… Доктор Штейн, прошу Вас…
***
- Это Кристина, Макс…
Макс непонимающе посмотрел на Яна, устало сгорбившегося в низком, удобном кресле для посетителей. Вот уже час они сидели у Макса в кабинете и сквозь огромное окно в западной стене молча наблюдали, как тонет в зеленом море рыжеватое солнце. Было очевидно, что Яну нужно собраться с мыслями - и Макс, не говоря ни слова, приготовил кофе и устроился в кресле напротив с книгой. Изредка поглядывая на друга, бездумно помешивающего ложечкой остывающий кофе, Макс думал о том, что он никогда прежде не видел Яна таким… разбитым, подавленным, сломленным, почти… почти обреченным. Когда-то они проводили довольно много времени вместе, и Максу казалось, что он неплохо понимает Яна. Но теперь, спустя столько лет… Что же могло так изменить никогда не унывающего балагура?
Макс решил, что гадать не имеет смысла. Очевидно, что Ян хочет об этом поговорить, так что рано или поздно все и так станет на свои места. Нужно только дать ему время…
- Это Кристина, Макс… Ты же помнишь Кристину, мою жену?
Разумеется, Макс помнил Кристину. Невысокая, статная, элегантная и утонченная, темпераментная и удивительно дружелюбная - и к тому же чертовски красивая, с пышной копной густых рыжеватых волос… Кристину трудно было забыть.
- Это Кристина. С ней… плохо. Все… очень плохо.
- Ян…
- Погоди, не перебивай. У Кристины обнаружили опухоль головного мозга. Где-то в районе гипоталамуса. Я не знаю всех тонкостей, ты же помнишь - я всегда был скорее теоретик, нежели практик… Опухоль операбельна, но нейрохирург, который консультировал нас, сказал, что возможны осложнения… Он хороший доктор, но ты же знаешь Кристину…
Макс невесело хмыкнул. Он помнил - Кристина была патологически недоверчива по отношению к врачам любых специальностей.
- Как ты думаешь, Макс, ты мог бы…
Ян запнулся и замолчал. Стиснул ладони между коленей и посмотрел на друга с такой смесью отчаяния и надежды во взгляде, что у Макса по спине поползли холодные, липкие мурашки…
***
- И что ты ему ответил?
В комнате стало совсем темно, но Максу не хотелось вставать, чтобы зажечь свет. Он чуть потянулся и на ощупь нашел ее ладошку.
- Иди ко мне, малыш…
Она, словно давно ждала этих слов, легко соскользнула с кресла и уютно устроилась у него на коленях, положив голову ему на плечо.
- Тебе тяжело… Ты думаешь… Решаешь? - ее шепот звучал как шорох его собственных сомнений. Макс всегда удивлялся тому, как она умеет угадывать его мысли…
Разумеется, он не сказал ни «да», ни «нет». Он давно уже перерос тот возраст, когда ради друга готов броситься в любую авантюру. И он давно перестал верить в собственное всемогущество. И перестал давать обещания, когда дело касалось чьей-то жизни. Потому что понял, на собственном опыте понял - нет ничего горше и больнее несбывшейся надежды…
- Ян переслал мне все медицинские файлы… Результаты анализов, снимки MRI, заключения специалистов. Кристина приедет послезавтра. Посмотрим, малыш. Посмотрим…
Она чуть повозилась, устраиваясь поудобнее, а потом снова затихла. Макс, погруженный в свои мысли, принялся тихонько поглаживать ее по голове - и впрямь, словно кошку…
- Если хочешь, я даже могу помурлыкать… Это нетрудно, если знать как…
Рассмеявшись от неожиданности, Макс крепко прижал ее к себе и ласково чмокнул в нос.
- Прости, малыш, задумался… Поздно уже. Пойдем спать, котёнок?
Она согласно кивнула, а потом пристально посмотрела ему в глаза и тяжело вздохнула. Разумеется, в темноте он этого не заметил.
***
Кристина, даже похудевшая, даже бледная и осунувшаяся, оставалось все такой же красивой. Макс, присев на край стола, наблюдал, как с настороженностью дикого зверька Кристина оглядывает его кабинет. Она словно утонула в низком широком кресле для посетителей, и Макс внезапно словил себя на остром чувстве жалости по отношению к этой хрупкой рыжеволосой женщине.
«Плохо, Макс. Совсем плохо. Так дело не пойдет»
- А ты совсем не изменился, Макс…
Он встрепенулся и искоса посмотрел на Кристину. Она теперь пристально наблюдала за ним, обеими руками держа кружку с горячим кофе.
- Совсем не изменился… Все твои чувства по-прежнему можно прочесть на твоей мальчишеской физиономии.
Макс улыбнулся чуть смущенно и взъерошил волосы действительно мальчишеским жестом. Кристина рассмеялась.
- Итак, Макс…
- Итак, Кристина, - Макс подошел поближе и уселся в кресло напротив. Ян, все это время куривший на террасе, поспешно зашел внутрь и присел на подлокотник кресла жены. - Итак, общий прогноз не плох. При успешной операции и последующей химио- и радиотерапии мы можем говорить о 7-10 годах, возможно, больше. Но есть одно но… Из-за особенностей расположения опухоли и ее диффузных границ существует большой риск повредить во время операции участки мозга, отвечающие за…
- Макс, извини… - Кристина прервала его, резко подняв правую руку раскрытой ладонью вперед. - Я знаю, что вы с Яном способны часами обсуждать локализации, диффузные границы, особенности и прогнозы, разговаривая на своем дурацком медицинском языке. Ненавижу этот ваш тайный жаргон для посвященных! Ты можешь сказать мне просто - что меня ждет? - Кристина попыталась сгладить резкость неловким смешком, но Максу почему-то показалось, что он скорее похож на с трудом сдерживаемое рыдание. Он кивнул и чуть помолчал, собираясь с мыслями.
- Есть вероятность, что ты забудешь, кто ты, Кристина. Опухоль расположена в той части мозга, которая содержит твою личность, твою память. Ты перестанешь узнавать Яна, других близких людей. Что-то будешь помнить, а что-то - нет. Трудно сейчас сказать наверняка…
- То есть ты хочешь сказать, что я стану… как это у вас называется… овощем? - казалось, в расширившихся от ужаса зрачках Кристины можно утонуть. Ян закусил губу и обнял жену за плечи. Макс отрицательно покачал головой.
- Нет. Скорее это будет напоминать симптомы ранней болезни Альцгеймера. Некоторое снижение когнитивных способностей, нарушения памяти и пространственной ориентации... Моторные навыки, способности двигаться, принимать решения, понимать и осознавать - все это останется. Но той Кристины, которую мы знаем, скорее всего, больше не будет. Существует очень большая вероятность, что той Кристины больше не будет…
- Есть ли другие варианты? - голос Яна прозвучал глухо и безжизненно, словно скомкали и бросили в корзину ненужную бумажку. Макс вздохнул.
- Узкофокусное облучение. Оно менее инвазивно, более щадящее… В комбинации с химиотерапией… Два, возможно, три года…
- Два года… - Кристина поднялась и подошла к огромному, во всю западную стену, окну. За окном зеленело за полосой дюн неспокойное море. - Славное место для клиники, Макс. Тут так тихо…
- Кристина…
- Два года, Макс. Два года или ничего - вот что ты мне предлагаешь. Кажется, выбор не очень сложен…
- Кристина…
Она подошла и бережно, очень нежно закрыла рот мужу своей узкой ладошкой.
- Два года, Ян. Это на самом деле очень много - два года…
- Это не простое решение, Крис. Вам нужно подумать, поговорить… Я оставлю вас, ребята. Увидимся завтра.
- Спасибо, Макс, - Кристина взяла его за руку и, привстав на цыпочки, заглянула в глаза. - Мне действительно нужно подумать… Увидимся завтра. Передавай привет Джинджер…
***
- Ну и где же он? - она дурашливо потянула его за рукав. Макс непонимающе нахмурился.
- Ну, привет от Кристины. Где он? Ты же сам сказал - Кристина передает привет.
Макс улыбнулся и дернул ее за выбившуюся из прически прядку.
- Вредина.
Она сморщила нос и смешно, по-детски надула губы.
- Вот так всегда, сначала пообещает привет, а потом… Слушай, а пойдем сегодня на море? На пляже возле старого маяка будет конкурс песчаных скульптур, и Лео обещал сделать для меня ангела…
- Лео?
- Лео. Мальчик с крыши напротив.
- Аааа, Лео… Мальчишка с воздушным змеем и разбитыми коленками… Послушай, малыш, я так устал. Сходишь одна? Вечером собирался зайти Ян, он хочет поговорить…
Она кивнула и заправила непослушную прядку за ухо.
- Принести тебе ракушек? Там как раз отлив…
Макс притянул ее к себе и бережно поцеловал в лоб.
- Не задерживайся допоздна, хорошо? Я буду ждать тебя с последним лучиком солнца. Говорят, над морем первый и последний луч солнца - зеленый…
***
Они сидели на последней ступеньке крыльца, выходившего в сад. Постепенно сгущались сумерки, и сад наполнялся незаметной глазу ночной жизнью. Щебетали о чем-то вечерние птахи, бесшумно проносились в темнеющем небе нетопыри, умиротворяющее шумело где-то в отдалении море.
- Скажи мне, Макс… Неужели ты никогда не жалеешь о том, что стал…
- Светилом? - Макс скептически хмыкнул и отхлебнул из бутылки холодной минералки. Бледная тень прежней добродушной улыбки на миг осветила Яново лицо, и он по-дружески пихнул Макса локтем.
- Да нет… Еще раньше, тогда… ты не жалеешь, что стал врачом? Ведь мы вместе могли продолжать заниматься наукой… Тихий кабинет, пробирки, эпендорфы, компьютерные симуляции… и никакой боли, никаких мучительных выборов изо дня в день… Неужели со временем можно привыкнуть к постоянному соседству со смертью? Неужели ты знаешь способ, как научиться не замечать ее, смиряться с ней?
- Не знаю, Ян. Конечно, не знаю. Думаю, что такого способа - не замечать смерть - вовсе не существует. А если бы и был такой способ, я предпочел бы не знать о нем…
- Почему?
- Скажи мне, Ян, ты веришь в Бога?
Ян помолчал, задумчиво следя взглядом за ползущим по ветке жимолости светлячком.
- Не знаю, Макс. Правда, не знаю… Хотя, кажется, именно сейчас, вера нужна мне, как никогда. Но я все равно не знаю… А почему ты спросил?
- Потому что и сам когда-то не знал ответа, - по голосу чувствовалось, что Макс улыбается. - Так же терзался сомнениями, так же пытался мучительно сделать выбор, пытался найти смысл для себя… А потом как-то понял… Даже не понял, скорее, почувствовал… Все ошибаются порою, Ян. Все. Даже Бог. Но мы должны исправлять свои ошибки сами. А Бог - Он же не может спуститься сюда, к нам… Но зато Он может наделить некоторых людей способностью исправить Его ошибки… И тогда возможность ощущать чужую боль, чувствовать чужой страх, видеть чужую смерть - это не мучительная обязанность, это дар… Так легче любить Бога, Ян - зная, что иногда ты можешь исправить Его ошибку…
Над садом повисла долгая, задумчивая тишина. Совсем стемнело, в небе проступил бледным призраком стареющий месяц. Поднялся ветер, и с моря потянуло прохладой.
- Скоро осень… Днем еще не заметно, но в ночном воздухе уже чувствуется грусть… Скоро зарядят дожди…
- А где Джинджер, Макс?
- Джинджер нет. Так что вы решили, Ян?
Запрокинув голову, Ян пристально посмотрел в глаза бесстрастной августовской ночи.
- Что мы решили?... Кажется, у тебя будет шанс сделать… работу над ошибками…
***
Без пышной копны рыжих волос личико Кристины казалось совсем маленьким, почти кукольным. Отсвечивающие фарфоровой белизной руки поверх голубой простыни, болезненная бледность щек, полная неподвижность - и правда, словно старинную куклу уложили в кроватку для полуденного сна. Ян, неуместно большой в этой белоснежной комнатке спящей принцессы, похожий на взъерошенного белого медведя, просительно посмотрел на Макса.
- Все в порядке, Ян, - Макс успокаивающе похлопал друга по плечу. - Все настолько в порядке, насколько вообще может быть. Отправляйся домой, дружище, тебе нужно поспать. А завтра будет видно…
- Макс… я останусь, ладно?
Макс вздохнул.
- Почему-то я знал, что ты это скажешь… Оставайся. Но она все равно будет спать до утра… - наткнувшись на просящий взгляд, Макс запнулся на полуслове и усмехнулся. - Ладно, я попрошу, чтобы тебе принесли кресло…
«Удивительно, какими длинными бывают ночи в больнице…» Удобно развалившись в кресле, Ян потягивал противную кофейную бурду из пластикового стаканчика и смотрел, как размеренно дышит во сне Кристина. Восковая бледность ушла с ее щек, иногда она чуть заметно улыбалась - и Ян надеялся, что ей снятся славные сны.
- Хорошая моя… даже если ты не вспомнишь… не вспомнишь ни одного дня нашего совместного счастья - у нас будет семь лет… семь лет, чтобы прожить его заново… - Ян взял холодную руку жены в свою ладонь и, закрыв глаза, прижался к ней щекой. - День за днем, час за часом… я расскажу тебе о наших детях, о тихих вечерах в старом доме, о долгих прогулках в парке и твоем любимом ресторанчике в гавани… Если ты не вспомнишь…
Чуть дрогнув, Кристинина рука осторожно вытерла с Яновой щеки горячие слезы.
- Но я помню, Ян… Я помню.
***
- Люблю истории со счастливым концом. Ведь теперь все у них будет хорошо, правда?
Они устроились в кресле-качалке у камина. На улице уютно шуршал промозглый, уже по-осеннему холодный дождь и от балконной двери тянуло сыростью. Макс вытянул ноги поближе к дружелюбно потрескивающему огню, а она вновь устроилась уютным клубочком у него на коленях.
- Не знаю, малыш. Разве можно быть в чем-то уверенным наверняка в этом непостояннейшем из миров?... Но теперь, по крайней мере, у них есть больше времени - и это кажется правильным…
- Да, это правильно. Люди заслуживают больше времени, чтобы проводить его вместе. А ты никуда не пойдешь сегодня?
- Неа. Ты же знаешь, этот день я всегда провожу с тобой… Котёнок…
Она муркнула, ткнувшись носом ему в ключицу, и довольно улыбнулась.
- Славно. Можно будет испечь имбирных печенюшек и заварить липового чаю. А вечером, говорят, на набережной будет фейерверк в честь окончания лета. Пойдем? Лео обещал подарить мне воздушный шарик…
- Обязательно пойдем. Чувствую, пора мне поближе познакомиться с этим Лео…
Подняв голову, она с каким-то непонятным выражением посмотрела ему в глаза.
- Ты чего, малыш?
- Ничего. Просто… я тебя люблю…
***
Стоя в дверях, Кристина с наслаждением подставила лицо прохладному ветру с моря. Прокравшись тайком в распахнутую дверь, по холлу клиники гулял легкомысленный, солнечный сквозняк. У стойки регистратора Ян подписывал последние бумаги.
- Куда вы теперь?
- Домой! - Ян с улыбкой посмотрел на жену. - Домой, к детям и внукам - а потом еще куда-нибудь. Господи, кажется, что у нас в запасе вечность…
- Жаль, что доктор Штейн не смог проводить вас. Но вы не хотели задержаться подольше, а 31 августа его никогда не бывает в клинике…
- Интересно, чем же занимается 31 августа дружище Макс?
- А Вы разве не знаете?... 31 августа, ровно четыре года назад, жена доктора Штейна погибла. Она утонула. Кажется, ее звали Джинджер…