Гарри Поттер и уроки Рождества. Часть 6-я.
В прошлой " серии" нашего интернет-сериала мы рассказывали о духовном смысле рождественских страниц в романе "Гарри Поттер и Орден Феникса". Пришла очередь шестого тома - "Гарри Поттер и Принц-Полукровка". Рождественские сцены в "Принце-Полукровке" чётко разбиваются на два блока - вечеринка у Слагхорна [1] и каникулы в Норе. Снова, как в 4-м томе, здесь Гарри приходится держать экзамен на нравственную зрелость. И снова, как в остальных томах, он должен усвоить ряд важных уроков. А ещё более важные уроки, наблюдая за ним, должны усвоить мы.
Гарри и Джинни под рождественской ёлкой.
На вечернику к Слагхорну Гарри и Гермиона идут совсем не с теми, с кем бы им хотелось. Гарри с самого начала шестого тома чувствует усиливающуюся любовь к Джинни, однако Рон стоит на страже "морального облика" своей младшей сестрёнки с усердием пса-цербера. Получается не очень хорошо - Джинни активно крутит с парнями романы [2], однако Рона её кавалеры неизменно раздражают. А поскольку Рон для Гарри - лучший друг, и портить с ним отношения главный герой совершенно не собирается, то и мысль о Джинни Гарри старательно гонит от себя. В результате на вечеринку он приходит с Луной Лавгуд. Гермиона также вынуждена пригласить нелюбимого человека, и в этом также виноват Рон. Жутко закомплексованный из-за того, что долгое время находился в тени старших братьев и "звёздного" друга Гарри, Рон сомневается во взаимности чувств Гермионы [3], и в итоге - порывает с ней отношения и начинает третировать... из-за старых, давно забытых отношений с Виктором Крамом. Гермиона страдает (а Гарри наблюдает её страдания в режиме "онлайн", будучи совершенно не в силах помочь!) и в конце концов выбирает самый неудачный способ реагирования: демонстративно начинает встречаться с Кормаком Маклаггеном, зная, что этим максимально уязвит Рона. То есть, Рон поссорился с ней из пустой ревности, а она не находит ничего лучшего, чем довести эту ревность до максимума.
Ничего хорошего для неё из этой затеи не выходит. Маклагген, всерьёз увлечённый Гермионой и всерьёз же намеренный её "закадрить" [4], пытается произвести на девочку максимально благоприятное впечатление. Но он слишком ценит себя и слишком убеждён в собственной успешности. Поэтому он тупо рисуется перед Гермионой, пытаясь выставить себя в максимально выгодном свете, но, как ни странно, только портит впечатление, ибо даже не предпринимает попыток узнать саму Гермиону, её чувства, её интересы и желания. "Рядом с Маклаггеном Грохх - истинный джентльмен, - жалуется Гермиона Гарри Поттеру. - Кормак ни единого вопроса не задал обо мне самой, нет, он осчастливил меня исполнением саги «Сто бесподобных мячей, которые взял Кормак Маклагген», весь вечер, без перерыва". Что ж, Маклагген действительно самоуверен и самовлюблён. Но и Гермиона в этой ситуации неправа. Неправа не только в способе, который она выбрала, чтобы обратить на себя внимание Рона, но и в отношении самого Маклаггена. Она справедливо упрекает его в эгоизме - но разве сама она не проявила ровно такой же эгоизм, использовав Маклаггена как орудие и совершенно не интересуясь его чувствами? Гермиона за свою ошибку сама наказана достаточно сурово, и Гарри тактично воздерживается от того, чтобы делать ей замечания. Тем более, что её разрывом с Кормаком он вполне доволен. Однако в этом эпизоде для читателей Роулинг - сразу несколько важных уроков.
Гермиона жалуется Гарри Поттеру на Кормака.
Кадр из фильма "Гарри Поттер и Принц-Полукровка".
Урок первый - любовь не терпит суррогатов. И если уж наша личная жизнь по каким-либо причинам не клеится, если наше чувство, даже самое большое и искреннее, вдруг оказалось невзаимным, не стоит «пускаться во все тяжкие», не стоит и пытаться искать замены предмету своей любви первым встречным, не стоит пытаться «соединить два одиночества» - прочных отношений на такой основе не построить. Стоит положиться на волю Божию (не забыли, Чьё Рождество празднуем?), принять со смирение тяжёлые для нас обстоятельства и подождать. Господь управит нашу жизнь Сам - и управит так хорошо, как нам и не снилось. И да, стоит заметить, что в «Гарри Поттере» именно после рождественских праздников Рон, неожиданно как для Гарри, так и для Гермионы, начинает тяготиться отношениями с Лавандой, которые он завёл чисто из вредности, начинает осознавать, что любовь к нему Лаванды не настолько и глубока, как ему хотелось бы думать. А заметив это, Рон начинает тосковать об утраченных отношениях с Гермионой, в которых не было места слащавости, но было куда больше искренности. Как мы знаем, уже вскоре несчастье, случившееся с Роном, приведёт к их полному примирению.
Урок второй - в любви не должно быть места эксплуатации человека человеком. Любовь, по меткому наблюдению католического священника Георгия Кромкина, это всегда союз равных и служение друг другу, достигаемое с Божией помощью. Не будет прочных отношений там, где один - любит, а второй - лишь пользуется этим. В данном случае Гермиона, пытаясь вызвать ревность Рона, хочет воспользоваться Маклаггеном, но в итоге очень быстро понимает, что пользуются на самом деле ею самой. И ей от этого осознания очень неприятно. Её собственное нечестивое желание к ней же и возвращается бумерангом.
Ну, и урок третий - в любви не стоит пытаться вызвать в противоположной стороне чувство ревности. От подобных попыток, в конечном итоге, страдать будут все вовлечённые стороны.
Там же, на вечеринке у Слагхорна, Гарри становится очевидцем сцены, очень важной для дальнейшего развития сюжета и получающей своё продолжение в поместье Уизли, куда Гарри уезжает на каникулы. Гарри, с самого начала 6-го тома подозревающий Драко Малфоя в сотрудничестве с Вольдемортом и в том, что Драко выполняет в школе некое важное задание тёмного лорда, сталкивается с Драко на вечеринке, куда тот пытается проникнуть самовольно. И подслушивает его разговор с Северусом Снейпом. Этот разговор не только подтверждает подозрения Гарри - Драко действительно имеет тайное задание от Вольдеморта - но и выдаёт причастность к этому заданию Снейпа. Суть задания, правда, прояснить так и не удаётся, но Снейп, как выясняется, не только знает о миссии Драко, не только предлагает ему помощь, но дал непреложный обет защитить Драко, когда тот будет выполнять порученное ему задание. Непреложными обетами в мире роулинговских волшебников не разбрасываются - тот, кто такой обет нарушит, неотвратимо обречён на смерть [5].
Иллюстрация к книге "Гарри Поттер и Принц-Полукровка", изображающая объяснения
между Драко и Снейпом
Ненависть Гарри к Снейпу небезосновательно растёт от тома к тому. Но теперь к личному чувству неприязни примешивается чувство долга. Гарри понимает, что Вольдеморт и Драко задумали нечто поистине ужасное в школе, и что Снейп готов этому плану содействовать, даже толком не зная, в чём он состоит. А поскольку Дамблдор Снейпу безоговорочно доверяет (и неоднократно об этом говорил), Гарри считает своим долгом предупредить об услышанном и самого директора, и Орден Феникса. Что он и делает во время каникул в «Норе». Вызывая на разговор сэра Артура Уизли и гостящего в поместье бывшего профессора Римуса Люпина, Гарри подробно пересказывает им разговор Драко со Снейпом. И нельзя сказать, что реакция «старших товарищей» на этот рассказ для Гарри неожиданна. Он изначально предполагал, что старшие члены Ордена начнут оправдывать Снейпа, предполагая с его стороны притворство, дабы выведать планы Драко. Ведь Снейп - такой же член Ордена. Но то, что Гарри слышит от Люпина, его всё же поражает. «Все сводится к тому, - говорит Люпин, - доверяешь ты суждению Дамблдора или не доверяешь. Я доверяю, а потому доверяю и Снейпу».
Вот об этом моменте поддавшийся чувству застарелой вражды Гарри и не задумался. В прошлом году - и как раз на Рождество - ему уже дали понять, что доверие к суждениям Дамблдора никогда ничем плохим для него не заканчивалось. Теперь перед Гарри снова во всю свою высоту становится вопрос о доверии к своим наставникам и послушании им. С одной стороны то, что видел Гарри, на его взгляд, не допускает никаких двусмысленных толкований. С другой - он только шестнадцатилетний подросток с не слишком большим жизненным опытом, опыт Дамблдора несоизмеримо богаче. И Гарри сам это прекрасно осознаёт. Осознаёт и Роулинг, что её герой уже достаточно вырос, и потому ставит его перед выбором, перед которым очень часто оказываемся и мы. Кому он доверяет больше - себе, своим глазам, своим чувствам, или же Дамблдору?
Дамблдор для Гарри - не просто учитель. Как мы уже говорили, его поведение с мальчиком сродни поведению церковного духовника. Он не просто снабжает Гарри неким набором знаний - он учит его тому, что будет нужно в его жизни и для его жизни. Кроме того - и Гарри это также прекрасно известно! - именно Дамблдор стоит во главе сопротивления «тёмному лорду» и его прихвостням. У Дамблдора было достаточно времени, чтобы изучить своего врага, изучить его склонности, повадки и стереотипы, научиться понимать и предугадывать его действия. Да, при этом Гарри знает, что Дамблдор тоже способен ошибаться - и всё же он куда мудрее, куда опытнее и куда лучше знает врага [6]. Недоверие же к Дамблдору вполне может не только сделать Гарри более уязвимым перед Вольдемортом, но и принести вред всему делу сопротивления. Гарри, как никто, убедился на своём опыте, что самоволие до добра не доводит, потеряв в прошлом томе своего крёстного Сириуса. И не забудем, что без доверия к наставникам и послушания им вообще ничему научиться невозможно.
Видя, что Гарри колеблется, Римус решает прибегнуть к разумным доводам: «Мы с ним (с Северусом - М.М.) никогда не были закадычными друзьями… Но я не забываю, что в тот год, когда я преподавал в Хогвартсе, Северус каждый месяц готовил для меня волчье противоядие и готовил замечательно - я не испытывал в полнолуние обычных страданий… Северус мог бы причинить мне куда больший вред, просто подмешав что-нибудь в противоядие. А он сохранил мне здоровье. И я ему благодарен».
Римус Люпин
Конечно, Гарри пытается возражать. Но делает это уже с меньшей горячностью и с большей рассудительностью. Доверительные и аргументированные слова Римуса заставляют его задумываться. Римус и сам видит, что Гарри до конца не отказался от своих сомнений - и потому, казалось бы, подыгрывает ему: «Разумеется, ты должен рассказать Дамблдору то, что рассказал мне и Артуру». Но вот важный момент: разговор, начавшийся с того, что Гарри поставил под сомнение авторитетность суждений Дамблдора, заканчивается советом обратиться именно к Дамблдору, каковой совет Гарри уже не воспринимает как априорную глупость. Нет, он не изменил своего мнения о Северусе. Но послушание, иерархия в сознании мальчика восстановлены.
Урок послушания Дамблдору, полученный Гарри Поттером на Рождество в 6-м томе, оборачивается для читателя уроком послушания… Церкви. Церковь, создавшая своим учением наше государство и нашу культуру [7], в силу этого обстоятельства выступает наставником по отношению ко всем нам. И она же - в силу тех же обстоятельств - стоит во главе сопротивления всему, что угрожает нашей идентичности. А внешние впечатления мира сего несут - и особенно сегодня - множество веяний, способных поколебать и наше доверие к Церкви, и нашу веру в её учение, и наше отношение к её иерархам. Враг - дьявол - особенно налегает на последнее: сорвать с человека благодатный покров Церкви, её учительства и её Таинств, причём сделать это так, чтобы сам человек ощущал себя «борцом за правду Божию», было бы для него наивысшей удачей. И тут очень важно помнить те самые моменты, какие Гарри, при всех своих сомнениях и подростковом своеволии, всегда помнит о Дамблдоре: что Церковь никогда не наносила вреда ни нам, ни нашей стране, что Церковь и её иерархи, как люди несравненно более опытные, понимают проблемы, с которыми мы столкнулись, куда лучше нас и наверняка имеют свой богатый опыт по части их преодоления. И что наши сомнения, которые сегодня кажутся нам неопровержимыми и непреодолимыми, возможно, ими уже давно преодолены в силу большей опытности и больших знаний. А раз так - не стоит бравировать собственной осведомлённостью, современностью и продвинутостью. И если уж нас посетили сомнения - стоит повергнуть их на суд Церкви, возможно, наши доводы против неё - всего лишь мираж, который рассеется от первого же соприкосновения с реальностью. И да, никогда не стоит забывать, что наше личное послушание нашим духовным наставникам и нашим иерархам никогда ни к каким неприятным последствиям нас не приводило. Да и не мудрено: ведь наши наставники ведут борьбу за нас же самих и против того же врага, на борьбу с которым ополчаемся и мы.
Альбус Дамблдор
Снова, как и в предыдущих томах Поттерианы, в 6-м томе тема Рождества переплетается с темой семьи. Как и в 5-м томе, Гарри проводит рождественские каникулы в кругу семьи Уизли, полноценным членом которой ему в недалёком будущем предстоит стать. Однако в этот раз семейной теплоты в "Норе" больше не ощущается. Причина - старший брат Рона, Перси Уизли, год тому назад фактически отрекшийся от родителей во имя своей министерской карьеры. Тогда мистер и миссис Уизли горой встали на сторону Гарри, против которого ополчилось министерство. А Перси в этом конфликте принял сторону начальства. Теперь, когда правота Гарри сполна выяснилась, Перси, возможно, и рад бы был вернуться в семью, но гордость - гордость бывшего отличника, старосты, всеобщего любимца, гордость успешного министерского работника, наконец, мешают ему просто подойти и попросить прощения у родителей. Тем более, что отец его, как и прежде, слывёт чудаком и не может похвастаться ни приличными доходами, ни высоким общественным положением. Перси, конечно, прибывает в отчий дом на Рождество - но лишь потому, что министр рвётся увидеться с Гарри, и все это прекрасно понимают.
Есть и ещё одна причина, портящая семье Уизли праздничную атмосферу. Гарри сталкивается с явлением, увы, широко распространённым в обществе, но лично ему доселе неизвестным: избранницей Билла Уизли становится Флёр Делакур, которая категорически не нравится Молли, Джинни же её попросту третирует (подспудно опасаясь в ней конкуренции за любовь Гарри). Так Гарри начинает видеть, что семья - это вовсе не рай земной, это даже не место, где тебя всегда ждут, всегда поймут и всегда защитят. И жизнь в семье - это не только великое счастье, но и ежедневный труд над собой, и высокая ответственность. Ему предстоит принять, что жизнь в семье далека от той идиллии, которая ему, сироте, порой представлялась. И к чести Гарри стоит отметить: данный суровый урок реальной жизни нисколько не меняет ни его отношения к семье как таковой, ни его отношения к Уизли.
\
Флёр Делакур
Ну, и последняя, пожалуй, на сегодня тема, раскрываемая в «Гарри Поттере» на Рождество 1996 года. Едва успев получить столь тактичный урок послушания Дамблдору от Римуса, Гарри тут же вынужден по этому самому уроку держать экзамен. Это в школе на подготовку к экзамену отводится время - жизнь зачастую экзаменует нас столь же немедленно, сколь и жестоко. А Гарри уже достаточно взрослый, чтобы привыкать к реальной, а не тепличной жизни. В «Нору» неожиданно с визитом заявляется министр магии Скримджер. У него - двоякая задача. С одной стороны, в целях самопиара ему очень важно заполучить поддержку от Гарри, которого многие волшебники считают Избранным, призванным покончить с «тёмным лордом». С другой - Скримджеру известно, что Дамблдор сам ведёт борьбу против Вольдеморта и «пожирателей смерти», и он хочет знать, каковы планы директора Хогвартса, для чего тот отлучается из школы, что он ищет по всей Англии. За всё это - за выражение моральной поддержки и предоставление нужной информации - Скримджер готов обещать Гарри любую помощь. В частности - готов осуществить давнюю мечту мальчика и помочь ему поступить в Аврорат [8].
Нравственный выбор Гарри затрудняется тем, что Скримджер - и Гарри это известно - реально, в отличие от Фаджа, готов бороться против Вольдеморта и столь же реально заинтересован в победе над ним. Помощь министерству с его стороны носила бы характер того самого объединения усилий, о необходимости которого говорил Дамблдор в финале четвёртого тома. Однако Гарри знает и другое. Он знает об аресте Стэна Шанпайка, знает, что Стэн ни в малейшей степени не причастен к деятельности пожирателей смерти, знает, что Дамблдор лично хлопотал за незадачливого кондуктора, но получил отказ. И знает - со слов Артура Уизли - зачем именно министерство держит Стэна в Азкабане: его арест позволяет Скримджеру создавать в народе ощущение хоть каких-то успехов в борьбе. А Гарри нужна не имитация победы, а настоящая победа. Знает он и то, что в министерстве продолжает работать Долорес Амбридж, о подлом характере и расистских убеждениях которой ему хорошо известно на личном опыте. И помогать такому министерству в такой борьбе Гарри не считает для себя возможным. Известно ему и то, что Дамблдор не делится с министерством своими секретами. А раз не делится - значит, для того есть веские причины [9]. А кроме того, предложение Скримджера очень уж напоминает предложение предать своего учителя, на что Гарри органически неспособен. И потому Гарри, несмотря на все доводы министра, отказывает ему в сотрудничестве, впервые произнося сакраментальную фразу: «Я целиком и полностью человек Дамблдора» [10].
Я - целиком и полностью человек Дамблдора. И я не должен лгать.
Здесь мы подходим к очень важному вопросу нравственного богословия - к вопросу о границах послушания Церкви светскому государству. Безусловно, Церковь должна быть лояльна государственным властям, ибо «несть власть, аще не от Бога». Но иногда заповедь о послушании пресекается более важной заповедью о верности - верности Богу и Его Церкви. И если государство склоняет нас ко греху (как Скримджер склоняет Гарри к предательству) - мы, как христиане, имеем полное право в данном вопросе отказать государству в послушании. А если государство допускает несправедливость - у христианина есть право на обличение. Это обличение не будет проявлением враждебности - напротив, мы знаем из апостольских поучений, что обративший грешника от ложного пути его, спасёт человеческую душу. Тем более вправе Церковь заступаться за несправедливо гонимых и притесняемых, ибо в этом случае она радеет о спасении и притесняемого, и самого притеснителя, которого она пытается удержать от греха. Гарри, разумеется, не принадлежит к Церкви и не знает о Боге. Но его отношения с Дамблдором - это именно отношения прихожанина с духовником. И потому Гарри, храня послушание Дамблдору, вправе ради этого послушания отказать в повиновении министру. Гарри, как и в финальных сценах 1-го тома, снова предстаёт перед нами в образе исповедника. Только на этот раз его исповедничество более осмысленно, более конкретно и более персонифицировано.
И здесь же критерий, пресекающий наше своеволие. «Я - целиком и полностью человек Дамблдора». То есть, не по собственной воле и не по собственному убеждению человек вправе отказать в послушании государственной власти. А лишь в том случае, когда этого реально требуют постановления Церкви. Вопрос о том, кто действительно является невинной жертвой политических репрессий и государственной несправедливости, а кто - преступником, несущим по делам своим справедливое наказание, слишком сложен. И Гарри не дерзает разрешать этот вопрос самостоятельно. Он полагается не только на личный впечатления [11], но и на авторитетное мнение Дамблдора. Так что скакать в защиту «Пусси райот», «Нового величия» или Владислава Сороки «Гарри Поттер» своих почитателей ни в малейшей степени не обязывает.
_______________________________________
Примечания
[1] В оригинале старого декана Слизерина звали Гораций Слагхорн. Слагхорн по-английски - это "рог слизняка". Поэтому русский перевод этой фамилии "Слизнорт" я не считаю особенно удачным. Лучше справились с задачей украинцы - у них данного персонажа зовут Гораций Слизориг.
[2] В финале выясняется, что это были лишь её попытки забыть Гарри, начать самостоятельное существование, но не серьёзные чувства.
[3] В частности, он крайне удивлён, когда слышит от девочки приглашение на ту самую вечеринку.
[4] Но именно "увлечённый" и "закадрить", не более.
[5] А это, в свою очередь, поневоле заставляет задуматься о важности обетов, которые мы в повседневной жизни даём Господу. Нарушить такой обет - грех, а за грех, вовремя не раскаянный, человек платит погибелью души. Вот так волшебный, казалось бы, сюжет выводит вдумчивого читателя прямиком на Евангелие, на странное для современного человека предупреждение Спасителя «Не клянитесь вовсе».
[6] которого, к слову, сам учил в своё время в Хогвартсе.
[7] А мы тут вправе говорить и о западноевропейских странах, и о России, с той лишь разницей, что западный европеец будет тут думать о католической, а русский - о православной иерархии.
[8] В переводе «РОСМЭНа» - управление мракоборцев.
[9] Одна из этих причин - в лице Амбридж - Гарри хорошо известна.
[10] Эта фраза потом ещё будет им повторена как минимум дважды.
[11] Не забудем, что Гарри лично, хоть и шапочно, знаком со Стэном.
Гарри и Джинни под рождественской ёлкой.
На вечернику к Слагхорну Гарри и Гермиона идут совсем не с теми, с кем бы им хотелось. Гарри с самого начала шестого тома чувствует усиливающуюся любовь к Джинни, однако Рон стоит на страже "морального облика" своей младшей сестрёнки с усердием пса-цербера. Получается не очень хорошо - Джинни активно крутит с парнями романы [2], однако Рона её кавалеры неизменно раздражают. А поскольку Рон для Гарри - лучший друг, и портить с ним отношения главный герой совершенно не собирается, то и мысль о Джинни Гарри старательно гонит от себя. В результате на вечеринку он приходит с Луной Лавгуд. Гермиона также вынуждена пригласить нелюбимого человека, и в этом также виноват Рон. Жутко закомплексованный из-за того, что долгое время находился в тени старших братьев и "звёздного" друга Гарри, Рон сомневается во взаимности чувств Гермионы [3], и в итоге - порывает с ней отношения и начинает третировать... из-за старых, давно забытых отношений с Виктором Крамом. Гермиона страдает (а Гарри наблюдает её страдания в режиме "онлайн", будучи совершенно не в силах помочь!) и в конце концов выбирает самый неудачный способ реагирования: демонстративно начинает встречаться с Кормаком Маклаггеном, зная, что этим максимально уязвит Рона. То есть, Рон поссорился с ней из пустой ревности, а она не находит ничего лучшего, чем довести эту ревность до максимума.
Ничего хорошего для неё из этой затеи не выходит. Маклагген, всерьёз увлечённый Гермионой и всерьёз же намеренный её "закадрить" [4], пытается произвести на девочку максимально благоприятное впечатление. Но он слишком ценит себя и слишком убеждён в собственной успешности. Поэтому он тупо рисуется перед Гермионой, пытаясь выставить себя в максимально выгодном свете, но, как ни странно, только портит впечатление, ибо даже не предпринимает попыток узнать саму Гермиону, её чувства, её интересы и желания. "Рядом с Маклаггеном Грохх - истинный джентльмен, - жалуется Гермиона Гарри Поттеру. - Кормак ни единого вопроса не задал обо мне самой, нет, он осчастливил меня исполнением саги «Сто бесподобных мячей, которые взял Кормак Маклагген», весь вечер, без перерыва". Что ж, Маклагген действительно самоуверен и самовлюблён. Но и Гермиона в этой ситуации неправа. Неправа не только в способе, который она выбрала, чтобы обратить на себя внимание Рона, но и в отношении самого Маклаггена. Она справедливо упрекает его в эгоизме - но разве сама она не проявила ровно такой же эгоизм, использовав Маклаггена как орудие и совершенно не интересуясь его чувствами? Гермиона за свою ошибку сама наказана достаточно сурово, и Гарри тактично воздерживается от того, чтобы делать ей замечания. Тем более, что её разрывом с Кормаком он вполне доволен. Однако в этом эпизоде для читателей Роулинг - сразу несколько важных уроков.
Гермиона жалуется Гарри Поттеру на Кормака.
Кадр из фильма "Гарри Поттер и Принц-Полукровка".
Урок первый - любовь не терпит суррогатов. И если уж наша личная жизнь по каким-либо причинам не клеится, если наше чувство, даже самое большое и искреннее, вдруг оказалось невзаимным, не стоит «пускаться во все тяжкие», не стоит и пытаться искать замены предмету своей любви первым встречным, не стоит пытаться «соединить два одиночества» - прочных отношений на такой основе не построить. Стоит положиться на волю Божию (не забыли, Чьё Рождество празднуем?), принять со смирение тяжёлые для нас обстоятельства и подождать. Господь управит нашу жизнь Сам - и управит так хорошо, как нам и не снилось. И да, стоит заметить, что в «Гарри Поттере» именно после рождественских праздников Рон, неожиданно как для Гарри, так и для Гермионы, начинает тяготиться отношениями с Лавандой, которые он завёл чисто из вредности, начинает осознавать, что любовь к нему Лаванды не настолько и глубока, как ему хотелось бы думать. А заметив это, Рон начинает тосковать об утраченных отношениях с Гермионой, в которых не было места слащавости, но было куда больше искренности. Как мы знаем, уже вскоре несчастье, случившееся с Роном, приведёт к их полному примирению.
Урок второй - в любви не должно быть места эксплуатации человека человеком. Любовь, по меткому наблюдению католического священника Георгия Кромкина, это всегда союз равных и служение друг другу, достигаемое с Божией помощью. Не будет прочных отношений там, где один - любит, а второй - лишь пользуется этим. В данном случае Гермиона, пытаясь вызвать ревность Рона, хочет воспользоваться Маклаггеном, но в итоге очень быстро понимает, что пользуются на самом деле ею самой. И ей от этого осознания очень неприятно. Её собственное нечестивое желание к ней же и возвращается бумерангом.
Ну, и урок третий - в любви не стоит пытаться вызвать в противоположной стороне чувство ревности. От подобных попыток, в конечном итоге, страдать будут все вовлечённые стороны.
Там же, на вечеринке у Слагхорна, Гарри становится очевидцем сцены, очень важной для дальнейшего развития сюжета и получающей своё продолжение в поместье Уизли, куда Гарри уезжает на каникулы. Гарри, с самого начала 6-го тома подозревающий Драко Малфоя в сотрудничестве с Вольдемортом и в том, что Драко выполняет в школе некое важное задание тёмного лорда, сталкивается с Драко на вечеринке, куда тот пытается проникнуть самовольно. И подслушивает его разговор с Северусом Снейпом. Этот разговор не только подтверждает подозрения Гарри - Драко действительно имеет тайное задание от Вольдеморта - но и выдаёт причастность к этому заданию Снейпа. Суть задания, правда, прояснить так и не удаётся, но Снейп, как выясняется, не только знает о миссии Драко, не только предлагает ему помощь, но дал непреложный обет защитить Драко, когда тот будет выполнять порученное ему задание. Непреложными обетами в мире роулинговских волшебников не разбрасываются - тот, кто такой обет нарушит, неотвратимо обречён на смерть [5].
Иллюстрация к книге "Гарри Поттер и Принц-Полукровка", изображающая объяснения
между Драко и Снейпом
Ненависть Гарри к Снейпу небезосновательно растёт от тома к тому. Но теперь к личному чувству неприязни примешивается чувство долга. Гарри понимает, что Вольдеморт и Драко задумали нечто поистине ужасное в школе, и что Снейп готов этому плану содействовать, даже толком не зная, в чём он состоит. А поскольку Дамблдор Снейпу безоговорочно доверяет (и неоднократно об этом говорил), Гарри считает своим долгом предупредить об услышанном и самого директора, и Орден Феникса. Что он и делает во время каникул в «Норе». Вызывая на разговор сэра Артура Уизли и гостящего в поместье бывшего профессора Римуса Люпина, Гарри подробно пересказывает им разговор Драко со Снейпом. И нельзя сказать, что реакция «старших товарищей» на этот рассказ для Гарри неожиданна. Он изначально предполагал, что старшие члены Ордена начнут оправдывать Снейпа, предполагая с его стороны притворство, дабы выведать планы Драко. Ведь Снейп - такой же член Ордена. Но то, что Гарри слышит от Люпина, его всё же поражает. «Все сводится к тому, - говорит Люпин, - доверяешь ты суждению Дамблдора или не доверяешь. Я доверяю, а потому доверяю и Снейпу».
Вот об этом моменте поддавшийся чувству застарелой вражды Гарри и не задумался. В прошлом году - и как раз на Рождество - ему уже дали понять, что доверие к суждениям Дамблдора никогда ничем плохим для него не заканчивалось. Теперь перед Гарри снова во всю свою высоту становится вопрос о доверии к своим наставникам и послушании им. С одной стороны то, что видел Гарри, на его взгляд, не допускает никаких двусмысленных толкований. С другой - он только шестнадцатилетний подросток с не слишком большим жизненным опытом, опыт Дамблдора несоизмеримо богаче. И Гарри сам это прекрасно осознаёт. Осознаёт и Роулинг, что её герой уже достаточно вырос, и потому ставит его перед выбором, перед которым очень часто оказываемся и мы. Кому он доверяет больше - себе, своим глазам, своим чувствам, или же Дамблдору?
Дамблдор для Гарри - не просто учитель. Как мы уже говорили, его поведение с мальчиком сродни поведению церковного духовника. Он не просто снабжает Гарри неким набором знаний - он учит его тому, что будет нужно в его жизни и для его жизни. Кроме того - и Гарри это также прекрасно известно! - именно Дамблдор стоит во главе сопротивления «тёмному лорду» и его прихвостням. У Дамблдора было достаточно времени, чтобы изучить своего врага, изучить его склонности, повадки и стереотипы, научиться понимать и предугадывать его действия. Да, при этом Гарри знает, что Дамблдор тоже способен ошибаться - и всё же он куда мудрее, куда опытнее и куда лучше знает врага [6]. Недоверие же к Дамблдору вполне может не только сделать Гарри более уязвимым перед Вольдемортом, но и принести вред всему делу сопротивления. Гарри, как никто, убедился на своём опыте, что самоволие до добра не доводит, потеряв в прошлом томе своего крёстного Сириуса. И не забудем, что без доверия к наставникам и послушания им вообще ничему научиться невозможно.
Видя, что Гарри колеблется, Римус решает прибегнуть к разумным доводам: «Мы с ним (с Северусом - М.М.) никогда не были закадычными друзьями… Но я не забываю, что в тот год, когда я преподавал в Хогвартсе, Северус каждый месяц готовил для меня волчье противоядие и готовил замечательно - я не испытывал в полнолуние обычных страданий… Северус мог бы причинить мне куда больший вред, просто подмешав что-нибудь в противоядие. А он сохранил мне здоровье. И я ему благодарен».
Римус Люпин
Конечно, Гарри пытается возражать. Но делает это уже с меньшей горячностью и с большей рассудительностью. Доверительные и аргументированные слова Римуса заставляют его задумываться. Римус и сам видит, что Гарри до конца не отказался от своих сомнений - и потому, казалось бы, подыгрывает ему: «Разумеется, ты должен рассказать Дамблдору то, что рассказал мне и Артуру». Но вот важный момент: разговор, начавшийся с того, что Гарри поставил под сомнение авторитетность суждений Дамблдора, заканчивается советом обратиться именно к Дамблдору, каковой совет Гарри уже не воспринимает как априорную глупость. Нет, он не изменил своего мнения о Северусе. Но послушание, иерархия в сознании мальчика восстановлены.
Урок послушания Дамблдору, полученный Гарри Поттером на Рождество в 6-м томе, оборачивается для читателя уроком послушания… Церкви. Церковь, создавшая своим учением наше государство и нашу культуру [7], в силу этого обстоятельства выступает наставником по отношению ко всем нам. И она же - в силу тех же обстоятельств - стоит во главе сопротивления всему, что угрожает нашей идентичности. А внешние впечатления мира сего несут - и особенно сегодня - множество веяний, способных поколебать и наше доверие к Церкви, и нашу веру в её учение, и наше отношение к её иерархам. Враг - дьявол - особенно налегает на последнее: сорвать с человека благодатный покров Церкви, её учительства и её Таинств, причём сделать это так, чтобы сам человек ощущал себя «борцом за правду Божию», было бы для него наивысшей удачей. И тут очень важно помнить те самые моменты, какие Гарри, при всех своих сомнениях и подростковом своеволии, всегда помнит о Дамблдоре: что Церковь никогда не наносила вреда ни нам, ни нашей стране, что Церковь и её иерархи, как люди несравненно более опытные, понимают проблемы, с которыми мы столкнулись, куда лучше нас и наверняка имеют свой богатый опыт по части их преодоления. И что наши сомнения, которые сегодня кажутся нам неопровержимыми и непреодолимыми, возможно, ими уже давно преодолены в силу большей опытности и больших знаний. А раз так - не стоит бравировать собственной осведомлённостью, современностью и продвинутостью. И если уж нас посетили сомнения - стоит повергнуть их на суд Церкви, возможно, наши доводы против неё - всего лишь мираж, который рассеется от первого же соприкосновения с реальностью. И да, никогда не стоит забывать, что наше личное послушание нашим духовным наставникам и нашим иерархам никогда ни к каким неприятным последствиям нас не приводило. Да и не мудрено: ведь наши наставники ведут борьбу за нас же самих и против того же врага, на борьбу с которым ополчаемся и мы.
Альбус Дамблдор
Снова, как и в предыдущих томах Поттерианы, в 6-м томе тема Рождества переплетается с темой семьи. Как и в 5-м томе, Гарри проводит рождественские каникулы в кругу семьи Уизли, полноценным членом которой ему в недалёком будущем предстоит стать. Однако в этот раз семейной теплоты в "Норе" больше не ощущается. Причина - старший брат Рона, Перси Уизли, год тому назад фактически отрекшийся от родителей во имя своей министерской карьеры. Тогда мистер и миссис Уизли горой встали на сторону Гарри, против которого ополчилось министерство. А Перси в этом конфликте принял сторону начальства. Теперь, когда правота Гарри сполна выяснилась, Перси, возможно, и рад бы был вернуться в семью, но гордость - гордость бывшего отличника, старосты, всеобщего любимца, гордость успешного министерского работника, наконец, мешают ему просто подойти и попросить прощения у родителей. Тем более, что отец его, как и прежде, слывёт чудаком и не может похвастаться ни приличными доходами, ни высоким общественным положением. Перси, конечно, прибывает в отчий дом на Рождество - но лишь потому, что министр рвётся увидеться с Гарри, и все это прекрасно понимают.
Есть и ещё одна причина, портящая семье Уизли праздничную атмосферу. Гарри сталкивается с явлением, увы, широко распространённым в обществе, но лично ему доселе неизвестным: избранницей Билла Уизли становится Флёр Делакур, которая категорически не нравится Молли, Джинни же её попросту третирует (подспудно опасаясь в ней конкуренции за любовь Гарри). Так Гарри начинает видеть, что семья - это вовсе не рай земной, это даже не место, где тебя всегда ждут, всегда поймут и всегда защитят. И жизнь в семье - это не только великое счастье, но и ежедневный труд над собой, и высокая ответственность. Ему предстоит принять, что жизнь в семье далека от той идиллии, которая ему, сироте, порой представлялась. И к чести Гарри стоит отметить: данный суровый урок реальной жизни нисколько не меняет ни его отношения к семье как таковой, ни его отношения к Уизли.
\
Флёр Делакур
Ну, и последняя, пожалуй, на сегодня тема, раскрываемая в «Гарри Поттере» на Рождество 1996 года. Едва успев получить столь тактичный урок послушания Дамблдору от Римуса, Гарри тут же вынужден по этому самому уроку держать экзамен. Это в школе на подготовку к экзамену отводится время - жизнь зачастую экзаменует нас столь же немедленно, сколь и жестоко. А Гарри уже достаточно взрослый, чтобы привыкать к реальной, а не тепличной жизни. В «Нору» неожиданно с визитом заявляется министр магии Скримджер. У него - двоякая задача. С одной стороны, в целях самопиара ему очень важно заполучить поддержку от Гарри, которого многие волшебники считают Избранным, призванным покончить с «тёмным лордом». С другой - Скримджеру известно, что Дамблдор сам ведёт борьбу против Вольдеморта и «пожирателей смерти», и он хочет знать, каковы планы директора Хогвартса, для чего тот отлучается из школы, что он ищет по всей Англии. За всё это - за выражение моральной поддержки и предоставление нужной информации - Скримджер готов обещать Гарри любую помощь. В частности - готов осуществить давнюю мечту мальчика и помочь ему поступить в Аврорат [8].
Нравственный выбор Гарри затрудняется тем, что Скримджер - и Гарри это известно - реально, в отличие от Фаджа, готов бороться против Вольдеморта и столь же реально заинтересован в победе над ним. Помощь министерству с его стороны носила бы характер того самого объединения усилий, о необходимости которого говорил Дамблдор в финале четвёртого тома. Однако Гарри знает и другое. Он знает об аресте Стэна Шанпайка, знает, что Стэн ни в малейшей степени не причастен к деятельности пожирателей смерти, знает, что Дамблдор лично хлопотал за незадачливого кондуктора, но получил отказ. И знает - со слов Артура Уизли - зачем именно министерство держит Стэна в Азкабане: его арест позволяет Скримджеру создавать в народе ощущение хоть каких-то успехов в борьбе. А Гарри нужна не имитация победы, а настоящая победа. Знает он и то, что в министерстве продолжает работать Долорес Амбридж, о подлом характере и расистских убеждениях которой ему хорошо известно на личном опыте. И помогать такому министерству в такой борьбе Гарри не считает для себя возможным. Известно ему и то, что Дамблдор не делится с министерством своими секретами. А раз не делится - значит, для того есть веские причины [9]. А кроме того, предложение Скримджера очень уж напоминает предложение предать своего учителя, на что Гарри органически неспособен. И потому Гарри, несмотря на все доводы министра, отказывает ему в сотрудничестве, впервые произнося сакраментальную фразу: «Я целиком и полностью человек Дамблдора» [10].
Я - целиком и полностью человек Дамблдора. И я не должен лгать.
Здесь мы подходим к очень важному вопросу нравственного богословия - к вопросу о границах послушания Церкви светскому государству. Безусловно, Церковь должна быть лояльна государственным властям, ибо «несть власть, аще не от Бога». Но иногда заповедь о послушании пресекается более важной заповедью о верности - верности Богу и Его Церкви. И если государство склоняет нас ко греху (как Скримджер склоняет Гарри к предательству) - мы, как христиане, имеем полное право в данном вопросе отказать государству в послушании. А если государство допускает несправедливость - у христианина есть право на обличение. Это обличение не будет проявлением враждебности - напротив, мы знаем из апостольских поучений, что обративший грешника от ложного пути его, спасёт человеческую душу. Тем более вправе Церковь заступаться за несправедливо гонимых и притесняемых, ибо в этом случае она радеет о спасении и притесняемого, и самого притеснителя, которого она пытается удержать от греха. Гарри, разумеется, не принадлежит к Церкви и не знает о Боге. Но его отношения с Дамблдором - это именно отношения прихожанина с духовником. И потому Гарри, храня послушание Дамблдору, вправе ради этого послушания отказать в повиновении министру. Гарри, как и в финальных сценах 1-го тома, снова предстаёт перед нами в образе исповедника. Только на этот раз его исповедничество более осмысленно, более конкретно и более персонифицировано.
И здесь же критерий, пресекающий наше своеволие. «Я - целиком и полностью человек Дамблдора». То есть, не по собственной воле и не по собственному убеждению человек вправе отказать в послушании государственной власти. А лишь в том случае, когда этого реально требуют постановления Церкви. Вопрос о том, кто действительно является невинной жертвой политических репрессий и государственной несправедливости, а кто - преступником, несущим по делам своим справедливое наказание, слишком сложен. И Гарри не дерзает разрешать этот вопрос самостоятельно. Он полагается не только на личный впечатления [11], но и на авторитетное мнение Дамблдора. Так что скакать в защиту «Пусси райот», «Нового величия» или Владислава Сороки «Гарри Поттер» своих почитателей ни в малейшей степени не обязывает.
_______________________________________
Примечания
[1] В оригинале старого декана Слизерина звали Гораций Слагхорн. Слагхорн по-английски - это "рог слизняка". Поэтому русский перевод этой фамилии "Слизнорт" я не считаю особенно удачным. Лучше справились с задачей украинцы - у них данного персонажа зовут Гораций Слизориг.
[2] В финале выясняется, что это были лишь её попытки забыть Гарри, начать самостоятельное существование, но не серьёзные чувства.
[3] В частности, он крайне удивлён, когда слышит от девочки приглашение на ту самую вечеринку.
[4] Но именно "увлечённый" и "закадрить", не более.
[5] А это, в свою очередь, поневоле заставляет задуматься о важности обетов, которые мы в повседневной жизни даём Господу. Нарушить такой обет - грех, а за грех, вовремя не раскаянный, человек платит погибелью души. Вот так волшебный, казалось бы, сюжет выводит вдумчивого читателя прямиком на Евангелие, на странное для современного человека предупреждение Спасителя «Не клянитесь вовсе».
[6] которого, к слову, сам учил в своё время в Хогвартсе.
[7] А мы тут вправе говорить и о западноевропейских странах, и о России, с той лишь разницей, что западный европеец будет тут думать о католической, а русский - о православной иерархии.
[8] В переводе «РОСМЭНа» - управление мракоборцев.
[9] Одна из этих причин - в лице Амбридж - Гарри хорошо известна.
[10] Эта фраза потом ещё будет им повторена как минимум дважды.
[11] Не забудем, что Гарри лично, хоть и шапочно, знаком со Стэном.