(Untitled)

[mbla]

Я вчера писала рекомендательное письмо одной девочке - она у нас ведёт занятия, а сейчас подаёт на конкурс на доцентское место в универе - поставила дату - 15 февраля

Comments

[maxnicol]

мы не умрем дотла и без остатка
пока есть те, кто будет нас читать
доколь кириллица в умах не оскудеет
пока есть электричество в сети

[mbla]

Охохонюшки - помрём, да и сотрут всю нашу хрень из сети большой цукерберговой или ещё чьей лапой

[maxnicol]

есть Высший суд - пусть помнят Цукерберги

[_m_u_]

Ленк, всегда завороженно читаю такие посты. Хорошо, что ты столько помнишь и можешь рассказать.
А скажи-ка, пожалуйста, что за Борька Финкельштейн? Возраст и как жену звали. Знавала я одного такого по студии во дворце студентов ХПИ.

[mbla]

Честно сказать как можно не помнить даже и не понимаю. Это ж кусочки нас. А борька Финкельштейн, естественно, совсем не тот. Много их таких.

[sova1509]

Все локти себе искусала. Вернуться бы сейчас лет на 50 назад, так и ходила бы хвостиком за бабушкой, за папой, задала бы им миллион вопросов и слушала бы, слушала, слушала... Бабушке 6 февраля было бы 112... Папе 22 мая - 86...

[mbla]

да-да-да. Не спросили, не узнали, все мы так. Вот Машка говорит, что и нашей Бабе Розе всего-то 112. Ну да.

[sova1509]

Но я пробую избавить своих родных от этих мук. Пишу все, что вспомню и "складываю в стол". Когда потомки дорастут до возраста "почему?" и "как?", им будет что почитать)).

[quichenotte]

Как? Моей бабушке Фире было бы уже 117.

[polenova]

У меня никого не осталось - ни в Питере, ни в Москве. Не знаю, кому досталась квартира на Рубинштейна, в доме, где жил Довлатов, не знаю кому - на Литейном, там и вовсе дом Достоевского. Старшее поколение ушло, помоложе - уехали давным-давно. Дольше всех держалась квартира на Рубинштейна, там жили брат и сестра, Марик и Циля, и сын Цили, "маленький Марик". Маленький Марик был белой вороной, он не имел высшего образования и работал слесарем. Хороший был слесарь, непьющий, его обожала вся улица Рубинштейна.И верил в советскую власть аж в 80-е годы, когда вся семья забыла и идиш, и собственную историю. Но в 90-е умерла Циля и маленький Марик уехал в Израиль. Ему было сильно за 40. Думаю, хороший непьющий слесарь и в Израиле пригодился.
Дети той большущей семьи в Бостоне, НЙ, Нью-Джерси, Атланте ( это только кого я знаю), в Израиле. В Питере не осталось никого. И в Москве никого.
Я вернулся в мой город знакомый до слез....

[mbla]

У меня всё-таки Машка, в Москве самый старый друг, с 15-лет мы дружим, Генка. И ещё в Питере несколько человек. Но всё равно. Если идти по ушицам - так оно и будет - кто-то уехал, кто-то умер...

[nahman]

Я помню день рождения моего деда, Зиновия Ефимовича, деда Зяму. Хотя и умер он за год до моего рождения. 105 лет было бы ему в этом году, а умер в 62.

И годовщину их с бабушкой свадьбы помню.

А под падающими бомбами оказалось можно жить.

[mbla]

Ох, при всём при том ну, всё ж я не стала бы бомбы сравнивать... Это немножко как сравнение голодных 90-х с блокадой... Вы себя на их месте представьте - каждый день кто-то умирает-погибает, и ждут треугольничков с фронта. А если в блокаду...

[nahman]

Поверьте, я понимаю разницу. И не сравниваю. А уж с блокадой, разумеется, тем более не сравниваю

[mbla]

Мне очень трудно на это отвечать, потому что Вы можете мне сказать, что я-то не живу в воюющей стране. И всё-таки отвечу. На мой взгляд, тут переход количества в качество такой, что сравнивать неправильно.

Ну, вот смотри, где угодно, в Израиле тоже, в автокатастрофах погибает гораздо больше народу, чем в терактах. Но никто почти не боится садиться в машину. После больших терактов, где гибнет много народу, люди не перестают сидеть в кафе.

Мне кажется, то, о чём Вы говорите, в рамках опасностей жизни, где можно погибнуть, всегда можно. Да и когда человек смертельно заболевает, у него наступает его личный пиздец. Его личная война. А когда близкие умирают!

Так что люди всяко проходят через ужас. Жизнь смертью кончается. Но то что было там - другое. Там, чтоб остаться живым, должно было очень повезти. И все поколения, родившиеся после войны, того уровня ужаса не знали, ничего похожего не знали. Мы все - совершенно благополучные поколения, при том,что может смертельно не повезти, но благополучные.