К годовщине. "Я возненавидел богатство"
20 июля - день смерти Феликса Эдмундовича Дзержинского (1877-1926). В общем, вся личность «Железного Феликса», как его называли в СССР, как в капле воды или коде ДНК, заключена в этих его словах:
«Я возненавидел богатство, так как полюбил людей, так как я вижу и чувствую всеми струнами своей души, что сегодня люди поклоняются золотому тельцу, который превратил человеческие души в скотские и изгнал из сердец людей любовь».
Вероятно, в средние века Феликс стал бы проповедником бедности, основателем ордена нищенствующих монахов, вроде святого Франциска Ассизского. Не случайно в детстве он мечтал стать священником и говорил, что без Бога не смог бы жить. А в ХХ веке такие же настроения толкнули его к революционерам. И он всю жизнь сознательно боролся с властью «золотого тельца», денежного мешка, и ушёл непобеждённым. Так, как и жил - в одежде с заплатанными рукавами... Чтобы не говорили, что всё это красная пропаганда, вот свидетельство явного антикоммуниста и антисоветчика - перебежавшего на Запад бывшего секретаря Сталина Бориса Бажанова: «У него была наружность Дон-Кихота, манера говорить - человека убеждённого и идейного. Поразила меня его старая гимнастёрка с залатанными локтями. Было совершенно ясно, что этот человек не пользуется своим положением, чтобы искать каких-либо житейских благ для себя лично».
Мысль о том, что Железный Феликс был «дон Кихотом революции» явственно прочитывается и в проекте памятника ему на Лубянке, который в конце 30-х годов предложила Вера Мухина:
Вера Мухина. Проект памятника Ф. Э. Дзержинскому (1939-40 гг., для Лубянской площади)
К сожалению, был выбран и осуществлён более традиционный проект памятника (как известно, снесённого в августе 1991-го).
Феликс Дзержинский с женой Софьей Мушкат, 1923
В 1917 году Ленин, предлагая Дзержинского на пост председателя ВЧК, назвал его «пролетарским якобинцем». Его заместитель Яков Петерс: «Феликс Эдмундович после заседания грустно заметил, что если он теперь Робеспьер, то Петерс - Сен-Жюст, по-видимому. Но нам обоим не до смеха…»
В 20-е годы Феликс Эдмундович был сторонником НЭПа. И поэтому страстно воевал с левой оппозицией, троцкистами. По замечанию Льва Троцкого: «Он умер почти стоя, едва успев покинуть трибуну, с которой страстно громил оппозицию». Тем не менее Троцкий добавлял к этому: «Законченность его внешнего образа вызывала мысль о скульптуре, о бронзе. Бледное лицо его в гробу под светом рефлекторов было прекрасно. Горячая бронза стала мрамором. Глядя на этот открытый лоб, на опущенные веки, на тонкий нос, очерченный резцом, думалось: - вот застывший образ мужества и верности. И чувство скорби переливалось в чувство гордости: таких людей создаёт и воспитывает только пролетарская революция. Второй жизни никто ему дать не может. Будем же в нашей скорби утешать себя тем, что Дзержинский жил однажды».
А в таком образе Дзержинский представал для врагов:
"На то и щука в море, чтобы карась не плодился". Дружеский шарж Мина
Ещё несколько цитат Феликса Эдмундовича:
Тот, кто станет жестоким и чьё сердце останется бесчувственным по отношению к заключённым, должен уйти отсюда [из ВЧК]. Здесь, как ни в каком другом месте, нужно быть добрым и благородным.
Не стоило бы жить, если бы человечество не озарялось звездой социализма, звездой будущего. Ибо «я» не может жить, если оно не включает в себя всего остального мира и людей. Таково это «я»...
Отдохнём, товарищи, в тюрьме.
Помни, что в душе таких людей, как я, есть святая искра... которая даёт счастье даже на костре.
Я хотел бы объять своей любовью всё человечество, согреть его и очистить от грязи современной жизни...
Карикатура К. Елисеева 1926 года. "Неожиданное подношение на одном юбилее, или Как тов. Дзержинский вышел из себя".