День в истории. Яков Юровский
«Молодое поколение нас может не понять. Могут упрекнуть, что мы убили девочек, убили наследника-мальчика. Но к сегодняшнему дню девочки-мальчики выросли бы… в кого?»
(Из выступления Якова Юровского перед старыми большевиками в Свердловске в 1934 году).
Участник расстрела Григорий Никулин (1894/1895-1965) на беседе в Московском радиокомитете в 1964 году:
«Состояние наше было очень тяжёлым. Мы с Юровским ждали какого-нибудь конца. Мы понимали, что, конечно, какой-то конец должен наступить. И вот в одно прекрасное время, да, утром 16 июля, Юровский мне говорит: ну, сынок, вот меня вызывают в президиум Исполкома, к Белобородову, я поеду, ты тут оставайся. И там часика через 3-4 он возвращается и говорит: ну, решено. Сегодня в ночь... Сейчас вот город объявляется на осадном положении, уже сейчас же. И в эту ночь мы должны, значит, провести ликвидацию, должны ликвидировать всех. Вопрос: как? Была директива: сделать это без шума. Не афишировать этим, спокойно. Как? Была масса всяких вариантов. Несколько, вернее, вариантов. То ли подойти к каждому, значит, по количеству членов их и просто в кровати выстрелить.
Григорий Никулин
Вопрос: в спящих?
- В спящих, да. То ли пригласить их в порядке проверки в одну из комнат и там их, значит... набросать туда бомб. И последний вариант возник такой, самый, так сказать, удачный, по-моему: под видом обороны этого дома, предполагается нападение на дом, пригласить их для их же безопасности спуститься в подвал. Это было примерно часиков так в пол одиннадцатого вечера, когда мы... Юровский, значит, пошёл к Боткину, побудил его, может, в одиннадцать, в начале двенадцатого, спать они ложились, конечно, рано. И сказал ему: так и так. Мы будем, конечно, обороняться, будьте любезны сообщить семье, чтобы они, значит, спустились. [...] На самом же деле нас было исполнителей 8 человек. Юровский, Никулин, Медведев Михаил, Медведев Павел - четыре, Ермаков Пётр - пять, вот, я не уверен, что Кабанов Иван - шесть... И ещё двоих я не помню по фамилии. Когда они спустились в подвал, мы тоже сначала не догадались даже стулья поставить там, понимаете, чтобы сесть. Потому что не ходил Алексей, надо было его посадить. Но тут моментально поднесли. Они, когда спустились в подвал, так недоумённо стали переглядываться между собой. Тут же принесли стулья... Села Александра Фёдоровна, наследника посадили. И товарищ Юровский, значит, произнёс такую фразу: что ваши друзья наступают на Екатеринбург, и поэтому вы приговорены к смерти. До них даже не дошло, в чём дело, потому что Николай только произнёс фразу: «а?». А в это время залп наш уже, один, второй, третий...
Ну, там ещё кое-кто был ещё не совсем окончательно убит. Но потом пришлось ещё кое-кого дострелить...
Вопрос: не помните, кого?
- Была Анастасия и закрылась подушкой Давыдова. Пришлось подушку сдёрнуть и застрелить...
Вопрос: мальчик?
- Мальчик был... Правда, он долго ворочался, но во всяком случае и с ней, и с мальчиком было покончено быстро.
Я, например, считаю, что с нашей стороны была проявлена гуманность. Я потом, когда, понимаете, воевал в составе третьей армии, 29-й стрелковой двизии, считал, что если я попаду в плен к белым и со мной поступят таким образом, то я буду только счастлив».
Аудиозапись воспоминаний Г. Никулина:
https://soundcloud.com/arzamas-academy/nikulin
«Белая печать когда-то очень горячо дебатировала вопрос, по чьему решению была предана казни царская семья... Либералы склонялись как будто к тому, что уральский исполком, отрезанный от Москвы, действовал самостоятельно. Это неверно. Постановление вынесено было в Москве... В один из коротких наездов в Москву - думаю, что за несколько недель до казни Романовых, - я мимоходом заметил в Политбюро, что, ввиду плохого положения на Урале, следовало бы ускорить процесс царя. Я предлагал открытый судебный процесс... по радио ход процесса должен был передаваться по всей стране... Ленин откликнулся в том смысле, что это было бы очень хорошо, если б было осуществимо. Но... времени может не хватить... Следующий мой приезд в Москву выпал уже после падения Екатеринбурга. В разговоре со Свердловым я спросил мимоходом:
- Да, а где царь?
- Кончено, - ответил он, - расстрелян.
- А семья где?
- И семья с ним.
- Все? - спросил я, по-видимому, с оттенком удивления.
- Все! - ответил Свердлов, - а что?
Он ждал моей реакции. Я ничего не ответил.
- А кто решал? - спросил я.
- Мы здесь решали. Ильич считал, что нельзя оставлять нам им живого знамени, особенно в нынешних трудных условиях.
Больше я никаких вопросов не задавал, поставив на деле крест. По существу, решение было не только целесообразно, но и необходимо. Суровость расправы показывала всем, что мы будем вести борьбу беспощадно, не останавливаясь ни перед чем. Казнь царской семьи нужна была не просто для того, чтоб запугать, ужаснуть, лишить надежды врага, но и для того, чтобы встряхнуть собственные ряды, показать, что отступления нет, что впереди полная победа или полная гибель. В интеллигентских кругах партии, вероятно, были сомнения и покачивания головами. Но массы рабочих и солдат не сомневались ни минуты: никакого другого решения они не поняли и не приняли бы. Это Ленин хорошо чувствовал...»
Из «Малой Советской энциклопедии», том 5 (Массикот - Огнев), статья «Николай II», стр. 792 (1931 года издания): «Петроградский совет рабочих депутатов помешал попыткам бурж. Врем. пр-ва вывезти Н. II с семьёй за границу. После нескольких месяцев пребывания под арестом в Царскосельском дворце они были перевезены в Тобольск, откуда после Октября доставлены в Екатеринбург в распоряжение местного Совета. 17/VII 1918 в виду наступления чехо-словаков, грозивших захватить город, Н. II был расстрелян вместе с б. царицей, всей своей семьёй и приближёнными».
Яков Юровский. 1915 год
Яков Юровский с женой. 1915 год
Добавлю ещё несколько слов от себя. Почему «молодое поколение может не понять» события 1918 года? Потому что «молодое поколение» росло в более гуманном мире. Но создан этот более гуманный мир был революцией и революционерами. И без них его не существовало бы.
Бельгийская делегация молодёжи в помещении, где был казнён «Николай II». Город Свердловск, 20 декабря 1927 года
Павел Рыженко (1970-2014). «Ипатьевский дом. После расстрела». 2004
Между прочим, один из находившихся вместе с Романовыми в Ипатьевском доме уцелел - это кокер-спаниель Джой.
Наследник Алексей Николаевич и Джой
«Душка моя, милая Мама. Джоя Ты больше не увидишь: из него сделаны чудные сосиски для гостей!!!». Так Его Императорское Высочество наследник цесаревич Алексей Николаевич писал своей матери, императрице Александре Фёдоровне, в канун Нового 1917 года, 28 (15) декабря. О своей собачке, кокер-спаниеле Джое.
Впрочем, это была всего лишь невинная шутка. В действительности собачка пережила не только 1916-й, но и 1917 год. И, более того, даже ночь 16/17 июля 1918 года, то есть саму царскую семью. Меня в комментариях нередко спрашивали: зачем большевики расстреляли двух собачек царской семьи? Разве этот момент не показывает их бессмысленную жестокость и зверство? Возможно, на этот вопрос отвечает судьба третьей собаки той же семьи, кокер-спаниеля Джоя, которую большевики именно пощадили.
Собаку пожалел и взял себе один из охранников Ипатьевского дома - Михаил Летёмин. Цитата с одного монархического сайта: «И вот какой поворот судьбы - когда город заняли белые, этого охранника опознали. И помог в этом именно Джой! По царскому спаниелю вычислили палача и мародёра, его тут же арестовали. Так верный пёс отомстил за своего маленького хозяина!»
Дальнейшая судьба Летёмина точно неизвестна... После его ареста собаку взял себе полковник белой армии Павел Родзянко, племянник последнего председателя царской Государственной Думы. В 1920 году Родзянко вместе с отступающими белыми покинул Россию и прибыл в Англию. С ним путешествовала и собака. В Англии Родзянко подарил царскую собаку родственнику Романовых - английскому королю Георгу V. Пёс поселился на королевской псарне, а после смерти был похоронен в Виндзорском замке, на кладбище королевских собак.
Фотография 1918 года