Организация штаба Навального - вторая неделя

[maxkatz]

Предыдущие посты о штабе:
Часть 1: Вступление
Часть 2: Неделя первая

Сейчас январь 2014. Воспоминания о лете и происходивших в нем событиях постепенно начинают переходить из статуса текущей жизни в статус непонятной сказки, которая то ли была, то ли будет через 10 лет. Штаб раскололся, широкого объединения из этой истории не выросло, кто-то занимается популизмом, кто-то борьбой с коррупцией, кто-то лавочками и трамваями, все по отдельности собираются в Мосгордуму... даже сложно представить, что совсем недавно была настоящая политическая кампания, которую поддерживали все знакомые и знакомые знакомых, и знакомые знакомых знакомых.

Но об этом всём в конце повествования, а сегодня говорим про вторую неделю. Напомню диспозицию: я работаю заместителем начальника штаба с 8 июля, за первую неделю работы удалось задать вектор кампании (организационной её части): профессиональные оппозиционеры и активисты идут агитировать на улицу, в штабе работают как в шахте менеджеры и исполнители, чай никто не пьёт, о спасении судеб Родины никто не рассуждает, предыдущие заслуги никак не влияют на назначения на разные позиции, влияет только компетенция.



Большой кубический процесс покатился :). Он был в хорошем состоянии: все отделы легко обслуживали всех желающих агитировать: документы выдавались, согласования получались, кубы доставлялись, колл-центр всех оповещал. Всё было более-менее хорошо, на пробных 10% мощности (20 кубов в день) всё работало, как мы и решали с Волковым при запуске.

Что будет с кубическим процессом в будущем, как и когда ему расти, должно было решиться после начала фандрайзинговой кампании: мы на этом этапе вообще не понимали сколько у нас будет денег, поэтому на 200 кубов в день не замахивались. Для 200 кубов структура и не годилась, но 60-80 кубов могла выдержать спокойно.

Процесс вышел из ада и поставился. Вместо бегающего и решающего всё в ручном режиме руководителя ада Катя Затуливетер стала руководить работающим теперь уже кубическим процессом, всё получалось и шло хорошо. Во всех комнатах штаба вместо диванов и чайников появились карты и маркерные доски доски с планами





Мы держали инициативу, я был полностью освобождён от текущих задач и мог поднять голову и посмотреть что вообще у нас происходит вокруг и куда двигаться дальше.

При размышлении полностью за скобками оставалось 18 июля (день приговора по Кировлесу), потому что там в случае неблагоприятного исхода события могли развиваться как угодно, и планировать было нечего. Чтобы не найти себя 19 числа без плана, работающего штаба и поставленных процессов, необходимо было думать об организации работы в случае благоприятного исхода. Для меня 18 число проскочило как-то незаметно, было несколько часов с чувством, что началась гражданская война и про кампанию можно забыть, но оно прошло сразу после объявления, что Навальный на следующий день выйдет. На Дожде, правда, я выступить успел когда чувство ещё было



19-го продолжили как будто ничего не было.

Главное, что должно было решить исход кампании, это успех в проведении мобилизации. Никаких шансов выиграть кампанию без тысяч людей, агитирующих за нас на улицах, не было, никаких шансов купить этих людей не было, но было ощущение, что они существуют и могут посчитать важным и нужным выйти нам помогать. Формат сторонников, как мне казалось, был таков, что главное, в чём их нужно было убедить, это что агитировать за нас безопасно.

Ну или если не безопасно, то во всяком случае мы в штабе будем делать всё, чтобы не подвергать их опасности, а в случае если они всё же попали в беду, то будем бросать все имеющиеся ресурсы на помощь.

Безопасность тыла это вообще первое дело. Первая задача деятельности штаба - оборона штаба. Ни в коем случае нельзя было допустить недружественных контактов волонтёров или работников штаба с полицией, это могло сразу поставить крест на всей мобилизации и привело бы к потере инициативы.
В штабе не все так думали: многие поддерживали всякие «дерзкие акции»: свеситься с моста с баннером Навального, установить не согласованный куб, замазать весь город трафаретами «Навальный» или залепить его весь красными наклейками. Акции иногда проводились, выглядело это как-то так



Такие мероприятия очень типичны для оппозиционной тусовочки довыборных времён - такое вроде бы противостояние с властями: ты каждый раз пытаешься растягивать границу того, что с той стороны готовы терпеть, тебя вяжут, уносят в автозак и ты тем самым доказываешь, что кровавый режим попирает права человека и конституцию. С ними сразу несколько больших проблем.

Во-первых, они совершенно неэффективны с агитационной точки зрения. Плакат с моста снимают через 20 минут, видит его 100 человек, а трудозатрат от такой акции как 10 кубов поставить (если ещё исполнителя на 15 суток не посадили),

Во-вторых, такие акции приводят к потере инициативы (вместо агитации будешь целый день сторонников из ОВД вынимать).

В-третьих, они пугают не боевую аудиторию. Тогда мы считали, что есть много людей, которые хотят заниматься политикой, но не готовы нести риски быть арестованными или даже вообще контактировать с полицией.

Ну, вернее, как не готовы: все были готовы нести такие риски, если полиция и правда действует по беспределу. Но очень многие были не готовы лезть на рожон самостоятельно - люди хотели мирной политической агитации, казалось мне, а не войны с «кровавым» путинским режимом. Только если дать им ощущение безопасности, их станет действительно много.



Короче, возникла развилка: на что опираться, на дерзкие акции и бесстрашных активистов или на согласованные пикеты и мирную аудиторию?



Я отстаивал позицию мирных согласованных системных действий, а не разовых дерзких акций. Как обычно, надо было всё делать очень быстро.

Этот момент в кампании был для меня лично самый сложный. Стратегию и тактику определяют люди, которые управляют процессами. Было очевидно, что для создания мирного системного процесса нужно выпилить из штаба многих активистов, некоторые из которых знакомы с Навальным много лет и в оппозиции состоят лет не меньше. Они видели себя в руководящих органах структуры, при этом часто не имели не только опыта подобной работы, но и даже времени быть в штабе 12 через 12.
Все понимали, что для работоспособности системы они вредны, но никому до меня не приходило в голову взять и вот так вот их распустить по домам.
До этого момента у меня с ними были в целом хорошие отношения, я хорошо себя чувствовал в этом сообществе, было мало тех, кто откровенно меня не любил. Тут было понятно, что я наживу врагов.

Кроме наживания врагов была ещё опасность в этой схватке не победить. К Навальному и Волкову ходили разнообразные делегации и делегаты, рассказывающие что я всё ломаю и порчу и надо меня срочно уволить. Самые разные люди, от постоянного заявителя куба до группы руководителей отделов, к которым я в пылу схватки как-то не так обратился. Волков тратил десятки часов на переписки в скайпе и СМСки с волнующимися членами команды, Навальный терпеливо объяснял парламентёрам что происходит - я удержался.
Уже тогда было понятно, что после выборов мне не отбиться, и активисты меня сожрут, а руководители, скорее всего, сольют. Но масштаб того, что могло получиться (и получилось) был настолько велик и интересен, что мне даже в голову не приходило смягчить напор, чтобы потом после окончания кампании побезопасней выйти из неё. Конец света наступал 22 сентября, дальнейшей жизни на тот момент не существовало.

Работа по выпиливанию из штаба оппонентов системной и мирной работы была довольно сложна: сначала в штабе был полноценный отдел BTL (below the line), который был ответственен за дерзкие акции, потом его участники распространились в другие вновь созданные отделы, которые я на тот момент не контролировал (метро, улица) - возникали какие-то идеи то наклейками заклеить всё метро, то трафаретами на асфальте Навальный рисовать, то ещё что-то. Отделы по идее должны были пользоваться штабной инфраструктурой, собирали в штабе какие-то собрания и проводили совещания.

С расширением системных процессов и после 18 числа стало понятно, что агитационный эффект от них несравнимо выше, чем от активизма, отчего последний постепенно начал сворачиваться, через какое-то время перестал и претендовать на использования тыла.

Затем был второй виток: появился независимый от штаба проект «братья Навального», который однако хотел всякого взаимодействия.



После моих активных требований было решено, что Братья работают вне штаба и ведут полностью независимую от штаба деятельность, никак не используя штабные ресурсы или штабных людей. Произошло это примерно за две недели до того, как в их помещение выпилили дверь болгаркой по наводке Левичева.

На этот момент я настоял на удалении из процесса уже двух групп оппозиционеров: завсегдатаев протестных акций и майданов на первой неделе и активистов, желавших сделать упор на одноразовые яркие акции, на второй. На этом этапе штаб почти полностью состоял из профессиональных более-менее однородных, похожих друг на друга по опыту и умениям людей, которые выполняли сервисные функции по организации предвыборной кампании.
Оставалась третья группа, самая сложная. Но о ней в посте про третью неделю



После прохождения развилки перешли собственно к делу: созданию атмосферы безопасности и мимимишности происходящего. Во-первых, обязательно согласовывали с префектурами все кубы. В принципе, кубы можно было проводить и без согласования (закон на эту тему не однозначен) и иногда мы так делали, но несогласованный куб вызывает внимание полиции и управы - туда сразу приходят и требуют его убрать.
Подкованный кубист может отстоять куб в такой ситуации, проругавшись с полицией полчаса, но мы же хотели, чтобы на кубах были обычные люди, и нам такой вариант не годился.

Префектуры первое время иногда отказывали нам в согласованиях, но на второй неделе мы навострились и нашли общий язык почти со всеми, процесс был поставлен и согласования получались. Около согласованных кубов дежурила полиция, знакомилась с кубистами, иногда оставляли мобильные телефоны, часто защищали от провокаций. Москвичи, вышедшие за нас агитировать, не вступали с полицией ни в какую конфронтацию, а даже наоборот. Это было прекрасно.



Ещё создали ситуационный центр. В его задачи входило следить за всеми видами активности, которые происходят в данный момент в городе, разруливать происходящие ситуации и вызывать подкрепление в случае надобности.



Ситуационный центр имел полный приоритет в обращении к любым людям в штабе и целый набор возможностей куда обращаться снаружи. Он регулярно вызывал полицию, штабных юристов, в редких случаях направлял адвокатов, доверенных лиц или кандидата на помощь волонтёрам.
В случае возникновения проблем мы били всеми орудиями: когда охрана одного из ТЦ обидела наших волонтёров и силой унесла куда-то куб, юридический отдел, выехавший на место, сделал так, что вся смена охраны была уволена. Такие новости воодушевляли всех, вот смотрите сколько ретвитов



Ситуационный центр очень скоро начал выдавать ежедневные отчёты. Их цель была показать, что происшествий на самом деле ничтожно малое количество. О них хоть все и говорят, но на самом деле вероятность реально увидеть такое при работе на кубах крайне мала.

Спланировала и начала работу ситуационного центра Айгуль Гуйнуллина, о которой я писал в первом посте. Впоследствии, из-за старта «политики выдёргивания», о которой я напишу позже, её заменил на этой позиции Глеб Синёв.



Глеб поразил всех тем, что без единого выходного идеально проработал больше 60 дней в режиме адского ада. Если с вами когда-нибудь связывался кто-то из штаба во время работы куба, то это скорее всего был Глеб. Он должен был получать всю информацию о количестве волонтёров и в случае их недостатка предлагать приехать туда кому-нибудь с соседних кубов, он следил за тем, чтобы водители встречались с заявителями, отвечал на все возникающие вопросы, вызывал наших юристов, полицию, адвокатов или кандидата, если что-то не так, объяснял что делать, если срезают баннер, и по всему этому готовил ежедневный отчёт.
Я часто сидел рядом с ним в рабочее время и наблюдал, как он делает и принимает 100-200 звонков в час, каждый день без перерывов и выходных с 16:00 до 22:00 (иногда раньше, если были ранние кубы). Сейчас Глеб работает у меня помощником.
Для погружения вот вам видео из того времени с моим рассказом про кубы :)

Click to view

После 18 июля люди валом стали идти в штаб и заявлять кубы - на ближайшие выходные было заявлено около 60 кубов. Причём люди были ровно такие, как я и ожидал, совсем не оппозиционные активисты, а обычные москвичи. Мобилизация началась.



Штаб более-менее справлялся, но было понятно, что кроме отдела кубов нужно решать ещё много задач, кроме того, меня беспокоила тыловая часть штаба, которая работала на пределе. Кадровую проблему я стал решать по трём направлениям.

Во-первых, уговорил уволиться или взять отпуска на работах всех, кто занимал важные позиции. Спичи, которые приходилось произносить для убеждения людей бросить всё и идти на фронт, работали - уговорить удалось всех. Отдельно договаривались о компенсации, обычно люди соглашались на намного меньшую оплату, чем получали на текущих работах. Такое полуволонтёрство было. А многие, как я, работали и совсем бесплатно.



Во-вторых, я начал «политику выдёргивания»: в штабе на тот момент было очень много молодых исполнительных и замотивированных людей, но не так много людей постарше с опытом управления проектами и гибким мышлением и которым можно было доверить старт проекта. Такие были особенно ценны, поэтому я старался после запуска процесса настаивать на написании должностной инструкции и высвобождать самые мощные войска для старта других проектов. На старт процесса бросали всех мощных юнитов, потом старались в течение недели всех выдернуть кроме одного, который руководил проектом до конца кампании.

В-третьих, я стал звать в твиттере подмогу





Постепенно начинали хорошо работать тыловые процессы, например, появился HR. Задача HR была принимать внутренние заказы на сотрудников разных отделов штаба и находить в течение нескольких часов на них людей. HR пользовался внутренними ресурсами (базой волонтёров) и внешними (в основном моим твиттером), проводил собеседования. Люди быстро находились, создание этой позиции сняло с меня и Волкова значительную часть работы по набору людей - руководителей проектов мы, конечно, набирали сами, но вот телефонистов, сотрудников ресепшена, склада и ещё многих других набирал HR. Первое время ставил работу на этой позиции Дима Слукин



Дима был универсальным пожарным штаба ещё со времён муниципального фильтра - он, наверное, сменил больше всего позиций. После HR он работал в отделе автокубов, потом агитмобилей, потом, по-моему, ещё где-то. Ему можно было спокойно отдать направление и быть уверенным, что там всё будет ок.

Одна из самых удивительных историй произошла с тренером волонтёров. Я не знал с какой стороны подступиться к этой теме: первое время волонтёров вводил в курс дела Волков, но начальника штаба нельзя было отвлекать этим. Потом тренинги стал проводить активист из Екатеринбурга, но на них никто не ходил, так как было скучно. Где взять тренера, который может готовить агитаторов, у меня не было никаких идей, и тут вдруг я получаю звонок:
- Максим, вы ищете тренера? Я тренер.
- Отлично, приходите в штаб, обсудим.
- Когда?
- Сейчас, конечно.
- Хорошо, еду.

Через час у дверей штаба меня ловит человек с бородой, Андрей Матвеев



- вы искали тренера? к вашим услугам.
- расскажите о себе немного
- тренирую всех продавцов Сити-банка, готов работать в штабе
- 0_0 ничего себе, круто. Боюсь, только у нас на вас денег не хватит.
- я только что с Манежки, о чём вы. Готов приступить завтра

Андрей Матвеев провёл десятки тренингов и всегда собирал полный зал битком. Первое время лекторий был в подвале, туда набивалось максимально возможное число людей, человек 80. Потом мы перенесли лекторий на первый этаж, стало набиваться 120 человек. Казалось, что если мы снимем стадион, то Андрей заполнит его желающими агитировать на кубах.





Это был первый (но не последний) случай, когда в штаб просто с улицы, без приглашения или хантинга, пришел профессионал высочайшего уровня. Отдел тренингов снялся с моей повестки дня и был одним из лучших отделов штаба



Андрей сейчас начал самостоятельную политическую карьеру и, насколько я знаю, собирается идти в Мосгордуму в 2014 году.

Ещё одна проблема, с которой столкнулся штаб, это бесконечные толпы разнообразных полусумасшедших персонажей, которые приходили к нам примерно как в приёмную президента, и хотели обязательно лично встретиться с Алексеем, чтобы передать ему важную конфиденциальную информацию.
Это на первый взгляд кажется глупостью, но представьте себе: сидите вы с толпой молодежи, которая организует отдел кубов и остальные процессы, тут в штаб приходит пожилая бабушка и начинает требовать личной встречи с Навальным, чтобы рассказать ей содержания её видения. Выставить за дверь такую невозможно, говорить с такими никто не умеет... а шло их много. Это демотивировало.
Кроме таких бабушек в штаб шел поток вполне нормальных людей, которых надо было как-то принять, адекватно с ними поговорить и в нужное место направить. Для этого был отдел ресепшена, но он не всегда справлялся. Ситуация решилась с приходом Ани Литвиненко



"Привет, хочу вам тут помогать", - как-то утром услышал я от симпатичной девочки на вид лет 16-ти,
- А что ты умеешь?
- Ну, я учусь в МГУ на психолога, на последнем курсе
- !!! И ты можешь разговаривать с приходящими требователями личной встречи?
- Конечно, легко
- Отлично, будешь главной по ресепшену
- Хорошо, когда выходить?
- Как когда? Сейчас, конечно!

Аня работала руководителем ресепшена до конца кампании, требователи встреч стали уходить довольными и никого не доставать, люди стали получать приятное первое впечатление при заходе в штаб. Аня отлично работала, это была совсем не работа секретарши - она формировала лицо штаба и сама им часто была. Аня, насколько мне известно, сейчас работает в ФБК.

В целом за вторую неделю моя часть штаба совсем уже обрела новое лицо, кубический процесс работал и легко переваривал объёмы в 50-60 кубов в день, люди на позициях стояли замотивированные, надёжные и сильные, а я почти не был погружен в текущий процесс работы и был свободен для толкания создаваемой машины вперёд и дальнейшего её развития.

На этом этапе я стал понимать, что история предстоит долгая и тяжелая, а самая важная её часть будет в конце. Организм у меня не самый выносливый, как можно наблюдать по видео выше, я чуть не сдох уже на второй неделе.
Поэтому я сделал для себя план действий и несколько правил, которых придерживался, чтобы как минимум постараться не сдохнуть, а как максимум выйти на пик формы к концу кампании. План был простой: спать не менее 8 часов (6 часов в последние две недели) и есть не менее 2 раз в день :)
Кажется просто, но Волков, например, спал иногда по 2-3 часа и было совершенно непонятно, как он собирается протянуть так два месяца.

Ещё я очень следил, чтобы случайно не выстроилась структура, где я большой босс, принимающий все решения. Ничего не бесит меня больше, чем адекватный руководитель отдела, бегающий по каждому поводу спросить, как правильно делать. На большинство таких вопросов я старался отвечать «не знаю, делай как хочешь», а потом и вовсе перестал появляться в штабе до 15:00. Все кубические дни спокойно готовились без меня, люди принимали все решения сами, а я сидел ночами до 3-5 утра, и ночью мы планировали дальнейшее наступление.
Через какое-то время отделы стали полностью самостоятельны, сами через HR набирали себе людей, сами расширялись, сами вводили всякие новшества и всё это без моего непосредственного участия. Я очень следил за сохранением этой атмосферы и агрессивно отгонял всех (включая других руководителей штаба), кто шел к руководителям и работникам моих отделов с советами, указаниями и претензиями.

Нет ничего хуже, чем потерять инициативу и начать решать мелкие вопросы вместо того, чтобы думать о развитии. Примерно на пятый день работы кубического процесса на всех позициях были самостоятельные люди, моя помощь им особо не требовалась, у меня появилось много времени.
В будущем такое происходило довольно часто, когда такое происходило, то я начинал толкать новый проект. Это произошло и тут: начался проект «встречи с избирателями».



Он хоть и начался тоже на второй неделе, но о нём будет отдельный пост.

Напоминаю, это мои личные воспоминания. В штабе происходило ещё куча всего, что не было со мной связано: юристы, работа с прессой, отдел производства, отдел интернета, отдел дизайна, финансовый и административный отделы, отдел фандрайзинга и ещё много всего. Я пишу лишь о своей части и своей деятельности.

Читать продолжение:
Организация штаба Навального - отдел встреч кандидата с избирателями

Еще по теме:
Большой рассказ Волкова о работе штаба,
Становление отдела интернета Катя Патюлина
Официальный отчёт о кампании (PDF),
Лица штаба: Аня Кузнецова,
Лица штаба: Глеб Синев,
Лица штаба: Дмитрий Слукин,
Мой трехчасовой видеорассказ о работе в штабе сразу после выборов.

Оглавление журнала