Организация штаба Навального - первая неделя
Предыдущие посты о штабе:
Часть 1: Вступление
Напоминаю диспозицию: вторник, 9 июля. Мы с Айгуль и двумя Катями напринимали 90 заявок на кубы и у нас есть три дня, чтобы построить отделы логистики, работы с волонтёрами, ситуационный центр, колл-центр и остальную систему поддержки.
Практически сразу после начала работы, вот прямо на второй день начались неразрешимые трудности. Дело в том, что текущая структура штаба волонтёров была совершенно не приспособлена для того, что нужно было возвести.
А нужно было возвести системные процессы, где каждый занимается своим делом, где есть рабочая атмосфера и множество персонала среднего уровня, который выполняет простые задачи вроде своевременного обзвона всех заявителей кубов и напоминания им, что нужно пойти в Префектуру и взять уведомление. Или где есть люди, принимающие кубы и сортирующие их на складе, проверяющие комплектацию, чтобы на следующий день куб без стяжек не уехал.
Но там для этого всё было совершенно не приспособлено. Основных проблем было две:
1. Текущее состояние волонтёрского штаба, о котором я писал во введении. Люди, которые туда приходили, на тот момент в основном хотели либо обсуждать стратегию, либо работать время от времени - после основной работы или на выходных, или просто когда захочется. Постоянных людей там было человек 5 и они чувствовали себя чрезвычайно важными и появились они там не в результате интервью и найма на работу, а в результате того, что просто пришли и стали там сидеть.
2. Текущее состояние системы управления волонтёрским штабом вообще. Была горизонтальная структура без какой-либо иерархии и разных уровней управления, в отличие от мундепштаба тут не было отделов, руководителей и так далее. Все желающие приходили и просто работали.
Это отлично работало, когда общая цель была всем очевидна, тогда немногочисленная команда разбивалась по направлениям и работала, все понимали, что делают все остальные и какой в этом был смысл. Но при росте организации и усложнении задач это уже не годилось
Наше появление в штабе вызвало большое волнение среди его текущих обитателей - попытка поставить ресепшн и организовать приём входящих людей вызвала реакцию, схожую с реакцией кошки, охраняющей нору с котятами. Разговор оказалось невозможно наладить из-за полного непонимания сторонами друг друга: я не понимал, в чём важность того, чтобы в штабе было комфортно проводить время и что это за "атмосфера клуба" такая, а другая сторона не понимала, что это я тут пришел и раскомандовался. Назревала неприятность.
В первый день хоть и была большая напряженность, но мне удалось получить для отдела по работе с заявителями рабочий стол и возможность принимать входящих, однако не удалось настроить работу ресепшна. На летучке были серъезные разборки. «Кац парализовал работу волонтёрского штаба, волонтёры расстроены, жалуются и говорят, что больше не придут», - говорил координатор. Я попросил провести закрытый разговор с Волковым и Навальным, так возникла первая важная развилка. Как должен выглядеть волонтёрский штаб?
Координаторы штаба считали, что там надо создавать приятную атмосферу для тех, кто туда приходит, чтобы людям было хорошо. Тогда они будут нам помогать и вести кампанию.
Я был уверен в том, что в штабе не должно быть никаких активистов, размышляющих о стратегии, и вообще тусовочки. Никто не должен там пить чай на кухне и рассуждать о судьбах Родины, никаких лекций о политическом устройстве Российской Федерации - там должно быть нечто, похожее на Макдональдс: молодые люди, хорошо знающие свои функции, должны печь совершенно типовые гамбургеры и давать их приходящим сторонникам, чтобы те их быстро забирали и уходили нам помогать.
Я отстаивал позицию, что люди приходят в штаб и вообще к нам не за тем, чтобы хорошо провести время и потренироваться в искусстве политического диспута. Такие есть, но от них для кампании никакого толка, их нужно отправить на кубы и не давать им тусить в штабе.
Основное количество людей приходит потому, что они хотят победить. Они хотят действовать, чтобы влиять на политическую жизнь в стране и кампания даёт им такой шанс, мы просто должны ясно и понятно подсказать, как лучше всего помочь.
И если мы подсказываем, что лучший способ помочь это сгибание листовок, то они, конечно, сядут сгибать, но тогда это будет фейл штаба - ведь мы используем ценнейший ресурс для одной из самых дешевых и малоквалифицированных работ. Они должны получить хорошо оформленную и понятную инструкцию, как им агитировать и как повлиять на предвыборную ситуацию, а для этого в штабе должны работать профессионалы, которые там постоянно и ежедневно работают, а не приходят в свое свободное время.
И да, политическим активистам это не понравится. Но в штабе нам нужно не что-то между клубом и комунной хиппи, а что-то между шахтой и офисом.
Сейчас, когда мы знаем, что в кампании приняло участие более 10 тысяч волонтёров и что действительно обычные люди ходили и раздавали газеты, это решение кажется уже естественным. Но тогда оно таким не казалось - я перебираю почту тех времён и вижу восторженные письма «40 человек пришли на ежедневную ориентировку для волонтёров! это очень много и похоже они все новые!». Тогда было страшно: вдруг никто не придёт? Вдруг сейчас мы разгоним весь этот кружок политической дискуссии, вдруг вокруг нас больше и нет никого, кроме матёрых активистов, которые всегда и везде участвуют? Ведь эти хоть 4 куба в день ставят, так хоть какая-то видимость активности есть. От неопределенности было немного не по себе.
Но политическую поддержку я тогда получил, только предложили делать это всё по возможности как-нибудь помягче.
Но помягче было нельзя: мы уже ввязались в драку, люди приходили заявлять кубы, и стало нужно строить структуру, а в штабе листовки сгибали. Это меня ужасно бесило - хотелось немедленно прекратить процесс сгибания, отобрать оттуда подходящих людей, нанять их на полный рабочий день и начать уже создавать отделы, но нет - ни людей, ни места. Каждого человека и каждое рабочее место приходилось чуть ли не силой вырывать.
Кульминации этот процесс достиг во вторник 9 июля. В тот день я не смог прибежать в штаб утром и вырвать рабочий стол, потому что пришлось ехать и переделывать свою муниципальную подпись, я приехал в 12 и обнаружил полный первый этаж штаба, где за каждым столом складываются листовки, а моему отделу по работе с заявителями негде сесть, не говоря уже о планировании работы.
Этот и следующий день были критически важны, нужно было ставить отделы, скоро начинались кубы, но нас упорно отправляли работать в подвал, где не ловили телефоны и работать было невозможно. Я разругался насмерть с тогдашним координатором, но так и не смог до 15:00 получить стол и в какой-то момент даже объявлял о закрытии проекта кубов.
Стало понятно, что если всё-таки делать из штаба шахту-офис, то нужно разломать и разогнать всю имеющуюся там на тот момент структуру комунны активистов. Мне также казалось, что у меня действительно есть поддержка - адекватным людям в штабе самим надоела вся эта история, но они не готовы были её разгребать потому, что мало полезные в организационных делах активисты очень сильно воняют, когда их просишь покинуть мероприятие. У них там какие-то свои внутренние установки, ты им говоришь «ваша помощь не нужна нам, спасибо большое, езжайте помогать нам на кубе на Красносельской», а они цепляются за разные позиции, пытаются попасть в различные отделы, где можно удержаться, а если ничего не выходит - начинают кричать в твиттере, что ты всё разломал и испортил, а они готовы были помогать, но ты не дал.
А иногда и распускать слухи, что ты пришел для распилки бюджета или что ты шпион, работающий на администрацию президента, и решил вот их таких правильных и правоверных выкинуть лишь бы навредить кампании.
Я тогда понял, почему в политических тусовках даже вокруг адекватных людей часто собираются бездари и лодыри, которые трутся вокруг адекватного человека и сосут имеющиеся вокруг ресурсы, - выкидывать их очень сложно.
Но мне тогда показалось, что, во-первых, это делать очень нужно, потому что тогда поток адекватных людей должен усилиться и дело пойдёт лучше, а во-вторых, многие этого хотят, но сами не возьмутся.
Были протесты
Постепенно, но последовательно я вырубил всю политическую братию из штаба. Ни одного человека ни на одной позиции не было, кто занимал бы её потому, что он близкий политический сторонник или давний соратник.
Люди в штабе работали только те, кто лучше делает работу, причем независимо от того, кем они являются. Конечно, среди тех, кто хорошо работал, были и активисты, таких мы были рады видеть. Не было запрета на активистов или работников ФБК, но и преференций у них тоже не было.
Никаких политических дискуссий о стратегии, никаких попиваний чаёв на кухне, никакой работы раз в три дня по три часа - только хардкор, только постоянная работа 12 через 12 (12 часов работаем, 12 отдыхаем) и только меритократия - никакие прошлые заслуги или уровень авторитетности не играют роль.
Шло тяжело. 10 июля я даже получил письмо с заголовком «последняя попытка», где говорилось, что моральный дух команды совершенно хромает из-за ужасного Каца и придётся, видимо, свернуть проект кубов, потому что моральный дух важнее.
Однако я последовательно давил и не сдавал ни одного сантиметра в этом направлении, ввязывался в агрессивные конфликты и сложные разборки. Очень скоро в штабе нашлось много союзников у этой деятельности, и в итоге всё удалось.
Уже через несколько дней стало даже визуально заметно, как изменился штаб: никакой расслабленности, никаких диванчиков, а наоборот полный штаб молодых людей, которые очень много работают и чётко осознают, что им делать, кому они подчиняются и так далее.
Настроение было изменено, а я обрёл недоброжелателей на всю жизнь. Рассказы о том, что я был заслан в штаб и специально всё испортил распускаются этими людьми и сейчас, в наше время, когда битва уже прошла и всеми забыта, и такие истории пользуются успехами даже у некоторых участников тех событий.
Письмо, написанное мной посередине второго дня работы очень хорошо отражает всю сложившуюся тогда обстановку
[Письмо от 10 июля 2013, 17:03]
10 июля 2013, 17:03
Друзья,
У нас сейчас полностью горизонтальная структура, нет разделения даже на тыл и фронт: все работают автономно и по своему разумению.
Чтобы такая история могла работать у всех членов команды должно быть одинаковое понимание направления деятельности, целей, задач и приоритетов.
В данный момент основная проблема состоит в том, что мой проект многими членами команды воспринимается как нечто сильно второстепенное, а люди, которые над ним работают, имеют в глазах тех, кто тут был давно, статус ниже волонтёра, складывающего листовки.
Эта ситуация приводит к тому, что мне нужно отвоёвывать любые ресурсы с боем или получать их с помощью личных просьб. То есть, например, чтобы сделать так, чтобы приходящие в офис для заполнения документов люди обслуживались ресепшном, а не моим орготделом (который должен как можно меньше отвлекаться на текущие задачи, чтобы поднять большой проект), мне нужно или получить большое одолжение у координаторов штаба, или захватить ресепшн и посадить туда кого-то своего через адское сопротивление.
А в случаях, когда, как сегодня, я не успеваю прибежать в офис до начала активной работы и захватить или выпросить себе ресурсы, мой орготдел отправляется в подвал, где не ловят сотовые телефоны. Обоснование при этом получается такое: «они волонтёры, если мы их посадим в подвал, то они больше не придут, а твои делают административную работу, могут посидеть и в подвале».
Естественно, в такой ситуации не остаётся ресурсов и настроения поднимать большой и сложный проект, он факапится. Когда я вижу неработающие системы, то я бешусь, потому что у меня завтра поедут кубы, а волонтёры в них не поедут, потому что у меня орготдел и я сам весь день занимались тем, что пытались выбить себе рабочий стол.
История не имеет никакого личностного подтекста - мы не были знакомы с одним из координаторов и сразу же с ним вступили в такие отношения, потом то же самое получилось с другим, хотя с ним мы хорошо общаемся и давно дружим. Я сам умею работать с волонтёрами и полуволонтёрами, обычно не испытываю проблем в общении с людьми.
Дело не в личностях, а в неработающей системе взаимодействия позиций и тут даже неважно кто их занимает - на моём месте кто-то другой просто зафакапил бы проект молча, а потом отмазывался бы, потому что такие войны никто не любит и для достижения результата. И вы бы тогда видели 5 кубов без волонтёров (это может и со мной случится даже при хорошей системе, если вдруг объективно волонтёров нет, но чтобы узнать, есть ли они, нужно сначала построить хорошую систему).
Это всё не решится переездом в другую комнату, потому что это не снятие проблемы, а снятие одного проблемного ресурса, из-за которого она катализировалась. Завтра начнутся тёрки за ресепшн, за волонтёров, за место для телефонистов, когда у нас место в комнате закончится, и так далее.
Решить эту проблему можно только чётким объявлением приоритетов и однаковым пониманием их командой, согласием с ними и содействием наиболее важным проектам. Пока понимание разное, или конфликты будут, или системы будут работать на 10% от возможностей, а такие мне делать не интересно.
Так как на меня начинают давить обязательства перед людьми, которые заявили пикеты (на пятницу их пока 13, на субботу 37 (!), на воскресенье 22, то нам нужно быстро решить и понять что мы делаем. Проект можно как-то сдвинуть только при работе на него всего волонтёрского штаба, он должен быть как минимум одним из трёх главных приоритетных проектов (при понимании, что два других не включают в себя всякую хрень типа сгибания листовок). Если такого понимания достичь не удастся, то никакой системы не построишь, а будет продолжение установки в ручном режиме 4 кубов и инстраграминга их с надписями «как у нас всё круто»
Дух команды это очень важная вещь и во всех моих проектах я за ним слежу, без него ничего не получается. Но с моей точки зрения, дух должен строиться вокруг достижения целей (правильно поставленных), а не вокруг приятного времяпровождения. Волонтёры приходят сюда не за тем, чтобы приятно провести время (хотя и такие есть, но они бесполезны). Они тут затем, чтобы избрать Алексея Навального мэром Москвы и главное, что их замотивирует тут бывать чаще, это понимание, что эта цель приближается и что-то у нас в этом направлении получается. Приятная обстановка в штабе это дополнение, она сама тут возникнет, если мы будем к этой цели идти.
Помехи в работе организационного штаба, например, для сгибания листовок это не путь к такой цели.
Макс
Но давайте вернёмся к нашим процессам. Во вторник вечером нас стало больше: я набирал людей только на фуллтайм и на условиях работы 14 через 10 (14 часов работаем, 10 отдыхаем, без выходных). Появился руководитель отдела логистики, Фёдор Езеев.
С Федей мы несколько раз работали до этого, когда я увидел, что он никак не задействован в мундепштабе, то был очень рад - для отдела логистики он отлично подходил. Обстоятельный подход, высокий уровень самостоятельности и умение брать ответственность и принимать решения - это как раз ровно то, что было в тот момент нужно, чтобы отдел логистики снялся с моей повестки дня и стало можно быть уверенным, что кубы поедут и доедут до нужного места. В дальнейшем Федя до конца кампании работал на ключевых должностях в штабе.
Ещё появилась Катя Затуливетер. Да-да, та самая (загуглите имя).
Катя это готовый, активный крутой проджект менеджер с пониманием как решать и разруливать сложные задачи. Это мне стало понятно после примерно часа совместной работы, в дальнейшем мы кидали её в бой в самые горячие точки штаба: отдел кубов, отдел встреч, обратно отдел кубов, наблюдатели.
Также появилась Настя Ильичёва, которая делала контакт-центр (правда, она через три дня уволилась) и наконец-то из больницы вышла Ира Правниченко, с которой мы сработались в Городских Проектах и вместе работаем намного эффективнее. Я позвал её помочь на несколько дней, потом она вернулась в Горпроекты. В конце кампании вернулась и руководила штабом наблюдателей.
Ночами мы сидели за рисованием досок и планированием, а днём работали
Кроме руководителей отделов, начали появляться и сотрудники этих отделов. В среду сразу после окончания работы муниципального штаба, не взяв даже одного выходного, на работу вышла Галя Копосова
Галя это вообще отдельная интересная история. В муниципальном штабе она работала курьером, но мне после нескольких дней работы показалось, что можно рискнуть и попробовать поставить её на сложные ответственные позиции.
Когда через неделю после старта мы предложили Гале руководить отделом кубов, то она нервничала и отнекивалась, но и я, и тогдашний руководитель Катя Затуливетер были уверены, что всё у Гали получится.
20-ти летняя девушка без опыта работы и руководящая таким процессом - это дело необычное и опасное для руководителя: если бы она не справилась и отдел развалился, то было бы очень легко обвинить меня в некомпетентности: поставил вместо заслуженного оппозиционера в возрасте и с опытом партийной работы руководить отделом девочку. В тот момент это было опасно, потому что на меня много кто ополчился, целые делегации приходили к Навальному с требованием меня уволить.
Но она очень хорошо работала и было видно, что на неё можно положиться. Мы сделали её руководителем отдела и всё работало отлично, потом Галя ещё руководила отделом метро, и тоже всё было замечательно.
По моему зову в твиттере пришло много людей, которые волонтёрили для Городских Проектов. В том числе Даша Беседина
Даша занималась приёмом заявителей с первых дней и до конца кампании. Люди, пришедшие в политику через Горпроекты мне, конечно, намного ближе по подходам и мы быстро сработались. Даша работала много и хорошо.
В эти же дни, не помню по моему зову или нет, в штаб пришла Тоня Зикеева
Она приехала поработать один день и собиралась послезавтра уехать обратно на дачу к детям. Но кто пришел в штаб - уже не уходил, да и я очень старался уговорить людей, знакомых мне по Горпроектам, остаться как можно дольше: чем было больше обычных людей, тем проще было обороняться от набегов политических активистов.
Не знаю какую роль в итоге сыграли мои уговоры, но Тоня работала в колл-центре штаба с того дня и до конца кампании почти без выходных, большую часть времени она была руководителем колл-центра, к концу кампании под её руководством работало 17 человек. Это был самый приятный для работы отдел: Тоня следила, чтобы люди были сыты, приносила в колл-центр еду и следила, чтобы в помещении было приятно работать и никто не мешал.
Ну и, конечно, Аня Кузнецова
С Аней мы познакомились во время кампании в Омске, где она практически руководила штабом по сбору подписей за Илью Варламова. Подписи не собрались, но я сразу заметил, что 21-летняя активная девочка внезапно организовала всю работу. После знакомства оказалось, что она визажист 0_0
Я сразу пригласил её в Москву работать в Городских Проектах. Через какое-то время Аня решила, что в постоянном стрессе жить не хочет и воевать ей нравится лишь время от времени. И когда наступило время воевать, то она была второй после Иры Правниченко кому я позвонил и попросил прийти в штаб.
Первое время Аня была в резерве, несколько дней затыкала позицию офис-менеджера, чтобы в штабе можно было хоть как-то работать. Довольно быстро я уговорил её уволиться с работы (получился в итоге отпуск за свой счёт), позже она стала работать в отделе встреч с избирателями (о нём позже), а в конце руководила отделом кубов, когда у того был бурный рост. В перерывах она успевала раскрашивать лицо кандидата перед дебатами :)
Вот какой-то такой состав был у нас на вечер вторника.
Важнейшие два дня, понедельник и вторник, были полностью потеряны для процесса строительства структуры, так как весь коллектив управленцев занимался тем, что пытался выбить себе рабочий стол. Появился только отдел работы с заявителями.
Наступила среда, мы начали терять инициативу: уже появилась куча текущих задач типа звонков тем 90 людям, которые заявили кубы с напоминанием, чтобы они забрали из Префектуры уведомление и не забыли, что завтра куб, а также типа поиска водителей и дальнейшего приёма заявителей. Ни отделов, ни людей на эти задачи не было, текущие процессы начали поглощать весь организационный штаб, включая меня: я обнаружил себя звонящим в отказывающие префектуры, общающимся с заявителями и иногда даже помогающим найти на карте место, куда ставить куб.
Дело было на грани провала, все свалились в текучку, структуры не строились. Ночи проходили за рисованием досок, но днём все опять сваливались в текущие задачи. На досках все процессы были расписаны, но прийти в ситуацию, где не все бегают и заняты всеми делами сразу, а каждый человек выполняет конкретные задачи, не получалось
Необходимо было срочно вернуть себе инициативу, при этом не провалив имеющиеся текущие задачи. Во вторник ночью мы разделили все задачи на «тыл» и «фронт» и нарисовали основную, ставшую главной моделью штаба доску
Она выглядит банальной, но мы тут прорисовали и обсудили два главных принципа:
- В штабе есть фронтовые отделы, ответственные за агитацию, и тыловые отделы, выполняющие поддерживающие функции. В отделе кубов не должно быть колл-центра, он сам не звонит заявителям - он организовывает их приём, выдаёт документы и координирует количество ресурсов, требуемых от разных отделов, но сам никуда не звонит,
- Как только кубы встали на улицу, то они полностью выходят из компетенции фронтовых и тыловых отделов и переходят в компетенцию ситуационного центра. Он связывает потерявшегося водителя с заявителем, вызывает полицию, говорит с ругающимся представителем управы, направляет юристов и адвокатов. Это было необходимо, чтобы отделы могли работать размеренно и спланированно, а весь ад и трэш текущих проблем решали отдельные люди. Так решалась задача разделения текущих проблем и тех, что будут завтра и через неделю.
Утром в среду я принёс в офис красные бэйджи. Руководителем ада была назначена Катя Затуливетер, её задача была сделать так, чтобы кубы в четверг, пятницу и субботу встали и наполнились волонтёрами как угодно. Без системы, сплошным обзвоном в режиме ада она и её отдел кубов должны были это обеспечить.
Она взяла себе несколько человек для решения этой задачи, они все одели красные бэйджи. Остальные знали: эти находятся в аду. У них постоянные срывы сроков, опоздания, дефицит ресурсов и ааааа, люди в аду могут сами отвезти куда-нибудь куб, позвонить куда угодно, ну и вообще в ручном режиме управления решают поставленные задачи.
Остальные, на ком бэйджей не было, должны были медленно и обстоятельно спланировать структуру своих отделов, набрать туда персонал, оборудовать рабочие места и медленно снимать с отдела ада разные задачи. Но только когда готова структура, чтобы никакого ручного управления.
Людям с красными бейджами, которые находятся в аду, было запрещено затягивать к себе дополнительных людей. Ручное управление всегда стремиться съесть системные процессы, особенно когда они только ставятся - у тебя тут пожар горит, хочется затянуть всех его тушить, а они там каким-то планированием, блин, занимаются. Этого нельзя было допустить. Если всё-таки кого-то затягивало в ад, то мы давали ему красный бэйдж.
В конце дня летучка называлась «начало выхода из ада кубического процесса» :). Мы узнавали у руководителей отделов готовность их структур, если структуры были готовы - отдел кубов передавал им функции.
За среду начал появляться отдел логистики, была налажена связь с отделом интернета и постепенно налаживалось оповещение о проходящих кубах.
В четверг мы ставили 4 куба. В штабе царил трэш и хаос, все бегали и куда-то звонили, на время отгрузки и разгрузки кубов (четырёх) весь штаб был парализован. День прошел очень тяжело.
В четверг вечером все отделы, включая ситуационный центр, которым руководила Айгуль, вышедшая из уже работающего отдела заявителей, были поставлены, и отдел кубов начал отдавать часть задач отделам.
В пятницу мы ставили 9 кубов. Всё прошло намного спокойнее, чем в четверг, с 4 кубами - отдел логистики легко их отгружал, волонтёры приезжали, колл-центр всех обзванивал. Отдел кубов вышел из ада, однако в ад попали теперь тыловые отделы: логистика и колл-центр. Туда нужно было срочно набирать людей, теперь там руководители отделов начинали выполнять функции, которые нужно было отдавать простым работникам. В пятницу вечером мы сидели с отделами и набирали туда людей.
В субботу мы ставили 22 куба, атмосфера в штабе была такая, как будто вообще ничего не происходит - всё чётко и слаженно, никто даже особенно не уставал от работы. Все знали, что им делать и когда. Стало намного меньше стресса и беготни, появилась доска ситуационного центра, к удовольствию многих оказалось, что волонтёры приходят на кубы независимо от их количества.
В воскресенье было всего 13 кубов, мы научились собирать подробную статистику: сколько было волонтёров, сколько раздали листовок. Работа шла спокойно и размеренно, в штабе была рабочая обстановка. Мы захватили инициативу, срочные задачи решал только ситуационный центр. Тыловая структура работала и легко масштабировалась, для расширения стало можно просто увеличивать количество штатных единиц. Отдел интернета, Навальный в постах и я через твиттер звали заявителей, их приходило много. Дело пошло.
Алексей писал об этом всём тогда в посте:
[Кусок из поста...]
«Мы сейчас налаживаем ключевое направление "улица". Это всё очень непростая работа - волонтёров сотни, у них разные навыки и разное количество свободного времени.
Часто было так, что человек приходит в штаб со словами "готов помочь, дайте работу", а работы нет. Или нет работы соответствующей квалификации.
Была, например, смешная ситуация, когда Волков пришёл в Волонтёрский штаб и обнаружил там своего знакомого - руководителя одного хедж-фонда, который.. сгибал листовки. Человек пришёл: дайте работы. Ну ему и сказали: сейчас надо листовки сгибать.
Вот он и сгибал.
Вроде даже весьма доволен остался.
Однако, мы учимся, улучшаемся и совершенствуемся. Ещё некоторое время назад мы ставили в центре Москвы три-четыре агиткуба и это был АДЪ, ручное управление и напряжение усилий всего штаба.
Поздравляю всю команду с тем, что в эти выходные у нас стояло по двадцать агиткубов каждый день. Не только и не столько в центре, но и в прекрасных Зюзино, Молодёжной, Люблино и тд.
Вот таблица Ситуационного Центра штаба за вчера: (фотку убрал, выше есть, МК)
Всё это уже работает без трэша и нервотрёпки ручного управления. Со сбоями, но как система. Через агиткубы мы с вами сделаем несколько миллионов "агитконтактов" с москвичами. Мы будем совершенствоваться в логистике и управлении. Нам очень нужны вы, чтобы вести агитацию»
Навальный писал, конечно, без имён - он по каким-то своим причинам никогда не пишет имена, кроме самых ближайших своих соратников, но нам всем было очень приятно - действительно АДЪ, ручное управление и напряжение усилий всего штаба превратились в простой системный процесс.
Вечером в воскресенье (14.07) мы пригласили волонтёров и руководителей кубов на встречу с кандидатом. Набился полный зал, все желающие не влезли, ушли все замотивированными: причём и волонтёры, и мы, и Навальный. Стало понятно, что есть эти люди, которые будут волонтёрствовать, и что развилка, описанная в первой части поста, пройдена правильно
Дальше нужно было шлифовать отделы, чтобы структура могла обслуживать 200 кубов в день и подключать другие фронтовые процессы, а также нужно было выдёргивать проджект-менеджеров для старта следующих проектов. Но это уже совсем другая история, которая была на второй неделе, о ней в следующий раз.
P.S. напоминаю, что я рассказываю о том, что я делал в штабе. В кампании также происходило много всего, чем я не занимался - сбор денег, планирование месседжа, работа со СМИ и многое другое. И я описываю лишь свой взгляд
Читать продолжение:
Организация штаба: Неделя вторая
Становление отдела интернета Катя Патюлина
Еще по теме:
Большой рассказ Волкова о работе штаба,
Официальный отчёт о кампании (PDF),
Лица штаба: Аня Кузнецова,
Лица штаба: Глеб Синев,
Лица штаба: Дмитрий Слукин,
Мой трехчасовой видеорассказ о работе в штабе сразу после выборов.
Оглавление журнала