Максим Фадеев: Когда артисту кажется, что он всего достиг, он перестает быть человеком
Лучше стоять за кулисами, чем на сцене. Там ты лишен возможности сойти с ума.
У меня все получилось спонтанно. Стечение обстоятельств. Не было такого, что я сел и подумал: теперь я буду продюсером. Мне было проще реализовать свои желания в ком-то другом, чем в самом себе. Я был нищий. Я реализовал их в другом человеке.
У меня нет амбиций, чтобы меня узнавали на улице. Я хочу жить спокойно. То есть я абсолютно самодостаточный организм, который живет, не нуждаясь в славе и оценке. Может быть, поэтому оно само ко мне прилипает, я для этого ничего не делаю.
Популярность, известность - это все к артистам, пусть они такими становятся, главное, чтобы они еще людьми становились. Оставались, вернее. Потому что, как правило, когда артисту кажется, что он всего достиг, он перестает быть человеком. Просто перестает. Я это замечаю через одного, а то и чаще. Сцена меняет людей в корне.
Человек слаб. Он же не может признать, что люди, которые ему аплодируют, - это заслуга не только его. Это же он стоит один на один с ними, искушение соврать себе велико. Поэтому они понемногу сходят с ума, а через три-четыре года превращаются в животных. Которые ничего не понимают, ничего не чувствуют, ничего не хотят. Только денег, славы. Если ты не сумел оставаться человеком, оставайся тогда червяком - там, внизу. Судьбы многих артистов, к сожалению, пример этому.
Мы люди земные, спокойные. Стоим на земле ногами твердо, тихонько, никому не мешаем. А они над нами и постоянно путают, где туалет, а где менеджеры, которые для них делают все. Когда на одного человека работает еще шестьдесят человек, то он становится в шестьдесят раз сильнее. Шестьдесят умных голов, талантливых людей, советов, предложений и так далее - разве это не круто? Круто. А потом аплодируют ему, а не Тане, Лене, Свете, Ольге - девочкам, которые работают. Его бы дело привезти с собой радость с концерта, привезти цветы, сказать: «Девчонки, спасибо вам большое - вы так мне помогаете!» Нет. Это все происходит после первого, второго концерта, а после двух-трех лет - о-о-о-о!.. Они ногами открывают дверь, они не помнят, как зовут ни одного человека, кроме двух главных. Все остальные их вообще не интересуют. Все заслуги - это их, а все, что неудачное, - это наше. Исключения есть: Ольга Серябкина и Наргиз. Единственные за все мои сорок лет. Они настоящие индейцы. Все. У меня нет больше примеров.
Поэтому мне от них не то что признательности - ничего не надо. Мне признательности достаточно от людей. Я никогда не смотрю концерты своих артистов, потому что вижу всю кривоту и начинаю нервничать. Я лучше прочитаю мнения в интернете, комментарии, посмотрю общее ощущение. Это идеальная схема, у тебя обратная связь мгновенная.
А от артистов мне не нужно даже рваного рубля. Я от них не возьму ничего, потому что знаю, что, когда мы разойдемся, они будут орать на каждом углу, что что-то для меня сделали. Вот когда у них нет аргументов, тогда мне легче. Он говорит, и всем очевидно, что врет.
Я не обижаюсь на них, я уже устал обижаться. Есть очень хорошая поговорка, которая мне нравится: чем больше я узнаю людей, тем сильнее я начинаю любить свою собаку. Этим все сказано. У меня в них полнейшее разочарование.
Приходит ко мне человек, которого я вырастил, и говорит: ну все, ладно, я пошел. Эта семья - не моя семья. У меня другая семья. Я просто отпускаю, и все. Я очень люблю своих артистов, но всегда помню о том, что они временные. Не из-за меня. Из-за себя.
Конечно, артист может обойтись и без продюсера. Но тогда это должна быть личность. Личность! Они слышат это, и все думают: а что, мы не личности, что ли? Не личности. Личности - это когда ты ведом не продюсером, а Богом. Это большая разница. Потому что иначе, если продюсеры перестают работать, посмотрите на них, они похожи на обезьян из джунглей.
Самостоятельному артисту нужно иметь талант, образование и деньги. Он должен уметь писать музыку, уметь видеть себя со стороны, продвинуть себя, убедить в том, что он хороший. И так далее, и так далее…
Потому что продюсер - это просто профессиональный человек с хорошим вкусом. И все. Точка. Конечно, должна быть какая-то хватка, но самое главное - образование. Я имею в виду музыкальное. Если ты музыкальный продюсер, ты должен быть музыкантом. Иначе ты не продюсер, ты - музыкальный менеджер.
Та же история у нас, например, с музыкальными критиками. Музыкальный критик Артемий Троицкий - это кто вообще? Кто такой? Какой он критик? Какие-то пластинки где-то крутил, диджеем был и вдруг стал критиком. Почему? На каком основании? Он что, учился чему-то? Раньше музыкальными критиками были Чайковский, Щедрин, Мусоргский, Шостакович, Хренников… Вот это критики, я понимаю. А это кто? Клоуны, а не критики. Выбежали, на кого-то нагавкали и убежали. Я - критик, я раскритиковал. Но критик - это не значит, что обязательно нужно критиковать. Можно и похвалить. Когда критиком пишется честная похвальная ода, это и есть высочайший класс.
Создание артиста - это как рисование картины. То же самое ощущение абсолютного удовлетворения, когда результат получился. Смотришь и кайфуешь. Чувствуешь, что это твой артист, и он точно так же. Энергия возникает. То есть у нас, например, нет такого, что мы уговариваем на коленях кого-то подписать контракт. Если не хочет, он просто идет с миром. Мы вообще не работаем с теми, с кем что-то плохо начинается. Если возникает какая-то возня, я говорю: все, извини. Даже если это миллиардный контракт, мы не будем работать.
Я занимался творчеством всего несколько раз в жизни. С Линдой, Глюкозой, Наргиз и с группой «SEREBRO». Потому что это проекты были концептуальные изначально. Все остальное для меня - это просто написание песен. Потому что я не могу делать только то, что нравится мне. Я должен делать то, что нравится другим. Обобщить это для миллионов, предположить, какое дыхание нужно, сделать и попасть. Поэтому я постоянно на компромиссе. Я люблю андеграундную музыку, я люблю странную музыку, экспериментальную. Но наша молодежь пока к этому не готова. Она слушает Фейса. Плагиат. Значит, им нравится это.
Но я не вру зрителям никогда. В каждую из своих песен я вкладываю душу, клянусь. Каждая проходит через сердце. Даже если я пишу «Шоколадного зайца», я пишу его честно.
В России, в отличие от Запада, продюсер занимается тем, что бегает по радиостанциям, телевидениям и дружит со всеми, чтобы его артиста поставили. Там продюсер занимается музыкой, делом. А здесь надо договариваться, чтобы артист звучал везде, с каким-нибудь радио, у которого три слушателя, но где все ходят такие надутые…
Я никогда не буду заслуженным артистом. Не хочу. Знаете почему? Я не хочу собирать бумажки, что я классный, показывать, сколько я сделал в нашей стране. Сколько я сделал в нашей стране, должна оценить страна. Если она не видит моих заслуг, значит, их нет. А ходить, выпрашивать «сделайте меня заслуженным артистом»… Почитайте список заслуженных артистов. Из этой толпы бездарностей вы не узнаете и половины фамилий. Откуда они? Кто заслужил? Что заслужил? Что они сделали для страны? Двадцать процентов фамилий вам будут только известны. Но заслуженные все сто, народные, могучие… Это удивительно.
Я работал всю свою сознательную жизнь в Европе, мы могли спокойно встретиться с Элтоном Джоном где-нибудь в ресторане, сидеть, болтать, смеяться, не зная при этом очень хорошо друг друга. Будучи на Musikmesse в Германии, собирались вместе с мировыми суперзвездами, и ни одного сноба не было. Ни одного! Зайдите к нам на какую-нибудь тусовку: одно снобье ходит, с такими лицами… Поэтому я туда не хожу, я не могу видеть все это, не могу смотреть на эту дешевку.
Моя жизнь - музыка. Я играю абсолютно на всех инструментах. То есть вот какой придумаете, на том и играю. Кроме дудука. И пою, конечно. Есть люди, которые стремятся на сцену, а у них ничего не выгорает. Я отбиваюсь, но передо мной просто ковер стелется - иди, пой. Это Всевышний.
В ноябре я дам концерт - я этого не делал двадцать лет. Я глухой был, как змей, мне нельзя громкие звуки слушать. И уникальность этого концерта будет в том, что мне полностью зальют уши, закроют их вообще - я не буду слышать ничего. На голове у меня будет специальный механизм, который по костной проводимости будет давать мне звук, по нему я буду ориентироваться - и петь, и играть. То есть это действительно высший пилотаж, я просто не знаю, как еще сказать. Пусть хоть один артист, слышащий себя, споет живьем не фальшиво. А я буду петь глухим. Оглушенным полностью. И посмотрим, как этот концерт пройдет. (с)
У меня все получилось спонтанно. Стечение обстоятельств. Не было такого, что я сел и подумал: теперь я буду продюсером. Мне было проще реализовать свои желания в ком-то другом, чем в самом себе. Я был нищий. Я реализовал их в другом человеке.
У меня нет амбиций, чтобы меня узнавали на улице. Я хочу жить спокойно. То есть я абсолютно самодостаточный организм, который живет, не нуждаясь в славе и оценке. Может быть, поэтому оно само ко мне прилипает, я для этого ничего не делаю.
Популярность, известность - это все к артистам, пусть они такими становятся, главное, чтобы они еще людьми становились. Оставались, вернее. Потому что, как правило, когда артисту кажется, что он всего достиг, он перестает быть человеком. Просто перестает. Я это замечаю через одного, а то и чаще. Сцена меняет людей в корне.
Человек слаб. Он же не может признать, что люди, которые ему аплодируют, - это заслуга не только его. Это же он стоит один на один с ними, искушение соврать себе велико. Поэтому они понемногу сходят с ума, а через три-четыре года превращаются в животных. Которые ничего не понимают, ничего не чувствуют, ничего не хотят. Только денег, славы. Если ты не сумел оставаться человеком, оставайся тогда червяком - там, внизу. Судьбы многих артистов, к сожалению, пример этому.
Мы люди земные, спокойные. Стоим на земле ногами твердо, тихонько, никому не мешаем. А они над нами и постоянно путают, где туалет, а где менеджеры, которые для них делают все. Когда на одного человека работает еще шестьдесят человек, то он становится в шестьдесят раз сильнее. Шестьдесят умных голов, талантливых людей, советов, предложений и так далее - разве это не круто? Круто. А потом аплодируют ему, а не Тане, Лене, Свете, Ольге - девочкам, которые работают. Его бы дело привезти с собой радость с концерта, привезти цветы, сказать: «Девчонки, спасибо вам большое - вы так мне помогаете!» Нет. Это все происходит после первого, второго концерта, а после двух-трех лет - о-о-о-о!.. Они ногами открывают дверь, они не помнят, как зовут ни одного человека, кроме двух главных. Все остальные их вообще не интересуют. Все заслуги - это их, а все, что неудачное, - это наше. Исключения есть: Ольга Серябкина и Наргиз. Единственные за все мои сорок лет. Они настоящие индейцы. Все. У меня нет больше примеров.
Поэтому мне от них не то что признательности - ничего не надо. Мне признательности достаточно от людей. Я никогда не смотрю концерты своих артистов, потому что вижу всю кривоту и начинаю нервничать. Я лучше прочитаю мнения в интернете, комментарии, посмотрю общее ощущение. Это идеальная схема, у тебя обратная связь мгновенная.
А от артистов мне не нужно даже рваного рубля. Я от них не возьму ничего, потому что знаю, что, когда мы разойдемся, они будут орать на каждом углу, что что-то для меня сделали. Вот когда у них нет аргументов, тогда мне легче. Он говорит, и всем очевидно, что врет.
Я не обижаюсь на них, я уже устал обижаться. Есть очень хорошая поговорка, которая мне нравится: чем больше я узнаю людей, тем сильнее я начинаю любить свою собаку. Этим все сказано. У меня в них полнейшее разочарование.
Приходит ко мне человек, которого я вырастил, и говорит: ну все, ладно, я пошел. Эта семья - не моя семья. У меня другая семья. Я просто отпускаю, и все. Я очень люблю своих артистов, но всегда помню о том, что они временные. Не из-за меня. Из-за себя.
Конечно, артист может обойтись и без продюсера. Но тогда это должна быть личность. Личность! Они слышат это, и все думают: а что, мы не личности, что ли? Не личности. Личности - это когда ты ведом не продюсером, а Богом. Это большая разница. Потому что иначе, если продюсеры перестают работать, посмотрите на них, они похожи на обезьян из джунглей.
Самостоятельному артисту нужно иметь талант, образование и деньги. Он должен уметь писать музыку, уметь видеть себя со стороны, продвинуть себя, убедить в том, что он хороший. И так далее, и так далее…
Потому что продюсер - это просто профессиональный человек с хорошим вкусом. И все. Точка. Конечно, должна быть какая-то хватка, но самое главное - образование. Я имею в виду музыкальное. Если ты музыкальный продюсер, ты должен быть музыкантом. Иначе ты не продюсер, ты - музыкальный менеджер.
Та же история у нас, например, с музыкальными критиками. Музыкальный критик Артемий Троицкий - это кто вообще? Кто такой? Какой он критик? Какие-то пластинки где-то крутил, диджеем был и вдруг стал критиком. Почему? На каком основании? Он что, учился чему-то? Раньше музыкальными критиками были Чайковский, Щедрин, Мусоргский, Шостакович, Хренников… Вот это критики, я понимаю. А это кто? Клоуны, а не критики. Выбежали, на кого-то нагавкали и убежали. Я - критик, я раскритиковал. Но критик - это не значит, что обязательно нужно критиковать. Можно и похвалить. Когда критиком пишется честная похвальная ода, это и есть высочайший класс.
Создание артиста - это как рисование картины. То же самое ощущение абсолютного удовлетворения, когда результат получился. Смотришь и кайфуешь. Чувствуешь, что это твой артист, и он точно так же. Энергия возникает. То есть у нас, например, нет такого, что мы уговариваем на коленях кого-то подписать контракт. Если не хочет, он просто идет с миром. Мы вообще не работаем с теми, с кем что-то плохо начинается. Если возникает какая-то возня, я говорю: все, извини. Даже если это миллиардный контракт, мы не будем работать.
Я занимался творчеством всего несколько раз в жизни. С Линдой, Глюкозой, Наргиз и с группой «SEREBRO». Потому что это проекты были концептуальные изначально. Все остальное для меня - это просто написание песен. Потому что я не могу делать только то, что нравится мне. Я должен делать то, что нравится другим. Обобщить это для миллионов, предположить, какое дыхание нужно, сделать и попасть. Поэтому я постоянно на компромиссе. Я люблю андеграундную музыку, я люблю странную музыку, экспериментальную. Но наша молодежь пока к этому не готова. Она слушает Фейса. Плагиат. Значит, им нравится это.
Но я не вру зрителям никогда. В каждую из своих песен я вкладываю душу, клянусь. Каждая проходит через сердце. Даже если я пишу «Шоколадного зайца», я пишу его честно.
В России, в отличие от Запада, продюсер занимается тем, что бегает по радиостанциям, телевидениям и дружит со всеми, чтобы его артиста поставили. Там продюсер занимается музыкой, делом. А здесь надо договариваться, чтобы артист звучал везде, с каким-нибудь радио, у которого три слушателя, но где все ходят такие надутые…
Я никогда не буду заслуженным артистом. Не хочу. Знаете почему? Я не хочу собирать бумажки, что я классный, показывать, сколько я сделал в нашей стране. Сколько я сделал в нашей стране, должна оценить страна. Если она не видит моих заслуг, значит, их нет. А ходить, выпрашивать «сделайте меня заслуженным артистом»… Почитайте список заслуженных артистов. Из этой толпы бездарностей вы не узнаете и половины фамилий. Откуда они? Кто заслужил? Что заслужил? Что они сделали для страны? Двадцать процентов фамилий вам будут только известны. Но заслуженные все сто, народные, могучие… Это удивительно.
Я работал всю свою сознательную жизнь в Европе, мы могли спокойно встретиться с Элтоном Джоном где-нибудь в ресторане, сидеть, болтать, смеяться, не зная при этом очень хорошо друг друга. Будучи на Musikmesse в Германии, собирались вместе с мировыми суперзвездами, и ни одного сноба не было. Ни одного! Зайдите к нам на какую-нибудь тусовку: одно снобье ходит, с такими лицами… Поэтому я туда не хожу, я не могу видеть все это, не могу смотреть на эту дешевку.
Моя жизнь - музыка. Я играю абсолютно на всех инструментах. То есть вот какой придумаете, на том и играю. Кроме дудука. И пою, конечно. Есть люди, которые стремятся на сцену, а у них ничего не выгорает. Я отбиваюсь, но передо мной просто ковер стелется - иди, пой. Это Всевышний.
В ноябре я дам концерт - я этого не делал двадцать лет. Я глухой был, как змей, мне нельзя громкие звуки слушать. И уникальность этого концерта будет в том, что мне полностью зальют уши, закроют их вообще - я не буду слышать ничего. На голове у меня будет специальный механизм, который по костной проводимости будет давать мне звук, по нему я буду ориентироваться - и петь, и играть. То есть это действительно высший пилотаж, я просто не знаю, как еще сказать. Пусть хоть один артист, слышащий себя, споет живьем не фальшиво. А я буду петь глухим. Оглушенным полностью. И посмотрим, как этот концерт пройдет. (с)