Т.Д. Лысенко и трагедия советской биологии
Лысенкисты встречались среди советских биологов из времен моей юности, но это было в то время стыдно. Они в общем хотели сами забыть, что были лысенкистами, но им не давали. На биофаке профессорствовал некий Ф.Д., который вроде как честно заблуждался и в писании доносов замечен не был. Вокруг него в толпе около Главной Биологической Аудитории тут же освобождалось пространство, а за спиной шел шопоток: это лысенкист. А его сын, тоже биолог, взял фамилию матери. И всем все было очевидно: есть Зло, Лысенко и его камарилья, и есть Добро - нормальные генетики. И ходило множество анекдотов и историй, про героизм, борьбу, смерти, сломанные судьбы. По рукам ходила стенограмма Сессии ВАСХНИЛ 1948-го года, где Лысенко громил генетиков совершенно ненаучно-тупыми методами, а генетики блестяще защищались. И по биофаку иногда якобы бродил призрак погубленного Н.И.Вавилова. А на кафедре высших растений три бабушки-старушки раз в неделю устраивали чаепитие, где вспоминали Вавилова, с которым дружили (а может и больше, чем дружили).
А вот в последние годы во "вставшей с колен" России вдруг пошел резкий пересмотр истории. И в ЖЖ меня уже замучили комментаторы, которые топят за Лысенко, приводя странные цитаты новых российских историков. Впрочем пересматривают всех злодеев сразу, и Усатого, и Берию, так что Лысенко - это скорее закономерность. Чем гаже и разрушительней, тем нынче святее.
Ну что ж, приведу и я несколько рассказов из того времени.
Нашла очень классную ссылку: https://harmfulgrumpy.livejournal.com/817593.html про статью "Наука не терпит субъектевизма." академика Н.Н. Семенова (1956 Nobel Prize in Chemistry). Мне это было особенно интересно, потому что моя бабушка была хорошо знакома с Семеновым и даже вроде бы участвовала в изгнании пособника Лысенко И. И. Презента из МГУ (где она была профессором и зав кафедры). Бабушка рассказывала, что на Презента была масса компромата, он был большим любителем студенток. Но выгнать его было бы крайне трудно из-за поддержки Лысенко, если бы Презент в свое время в молодые годы не опубликовал некую "философскую" работу по языкознанию. Которая, как оказалось, сильно противоречила гораздо более поздней работе, автором которой являлся лично сам Усатый. Хитрые физики из МГУ раскопали работу Презента в архивах и пообещали рассмотреть с административными выводами, если Презент сам не уйдет. Наверно, нынче люди в белых пальто могут их обвинить в том, что они использовали грязные методы. Бабушка же просто радовалась, что одной сволочью в МГУ стало меньше.
А вот описания лысенкизма из статьи Семенова:
"Т. Д. Лысенко и его сторонники «пересмотрели» теорию великого Дарвина, отвергли всю классическую генетику. Взамен они выдвинули свою концепцию о резком самопроизвольном превращении («порождении») одного вида в другой, об отсутствии внутривидовой борьбы, об адекватном (приспособленном к среде) изменении наследственности, об отрицании специфических материальных носителей наследственности и т. п. Какие же факты были выдвинуты для обоснования якобы совершенного переворота в биологии?
В свое время в печати стали появляться сенсационные и крайне плохо документированные сообщения о превращении пшеницы в рожь, ячмень, овес; овса - в овсюг; сосны - в ель и тому подобное. В некоторых случаях примеры «порождения» видов носили крайне легкомысленный характер. Т. Д. Лысенко говорил даже о появлении кукушки из яиц пеночки. А когда, например, председатель колхоза «XII Октябрь» П. А. Малинина рассказала, что из полученных ею от акад. Т. Д. Лысенко семян будто бы невиданно урожайной ветвистой пшеницы выросли почему-то рожь, овес, ячмень и простая пшеница, но только не ветвистая, он заявил: - Я хочу сказать два слова о вашей неудаче с ветвистой пшеницей. Верьте мне или не верьте, но это как раз колоссальнейшая удача! Вы нам, товарищ Малинина, помогли. Из всех академиков... я один верил и доказывал, что из пшеницы может получаться ячмень, может получаться овес и рожь. А все остальные говорят: «Ячмень?! Где это видано?!» А вы рассказали, что сеяли пшеницу и получили ячмень, овес, рожь...
Конечно, дело не ограничивалось только подобными анекдотическими историями. Но и другие примеры "скачкообразного превращения" тоже но были опытами со строгим контролем, а представляли собой результаты наблюдений в случайных условиях, не исключающих, например, возможность гибридизации и засорения семенного материала. Столь несерьезное отношение к науке оказывало явно развращающее влияние на некоторых морально нестойких людей. Так, К. Я. Авотин-Павлов, сообщивший в 1952 году о порождении ели сосной, знал, что этот случай является результатом самопрививки, соответствующая статья была им опубликована годом раньше. В нашей литературе появились даже совершенно абсурдные сообщения о превращении клеток лабораторных животных (млекопитающих) в клетки злаков и наоборот (книга В. Г. Шипачева).
Высказывания акад. Лысенко носили более чем наивный характер. Вот пример: «Работы Лепешинской, показавшие, что клетки могут образовываться и не из клеток, помогают нам строить теорию превращения одних видов в другие... Мы себе представляем это дело так; в теле пшеничного растительного организма, при воздействии соответствующих условий жизни, зарождаются крупинки ржаного тела. Но это зарождение происходит не путем превращения старого в новое, в данном случае клеток пшеницы в клетки ржи, а путем возникновения в недрах тела организма данного вида из вещества, не имеющего клеточной структуры, крупинок тела другого вида...» И эти наукообразные рассуждения предлагались в то время, когда уже вскрывалась молекулярная структура ДНК!
Если же говорить о рекомендациях самого Т. Д. Лысенко, то обычная их история была такова. Вначале давалось некое обещание, которое широко рекламировалось. Делались заверения, что грандиозные успехи будут достигнуты в чрезвычайно короткое время при ничтожно малых затратах. Спустя некоторое время появлялся рапорт о том, что обещание в основном выполнено и разработанные приемы необходимо внедрять в практику в самых широких масштабах. Как правило, все это сопровождалось шумихой о новых достижениях. Постепенно, однако, предложенный метод начинал все меньше и меньше применяться на практике и упоминаться в печати: выяснялась его экономическая убыточность. Но этот провал маскировался бумом по поводу нового обещания, история которого отличается от уже описанной лишь в деталях. Так было с яровизацией, с выведением новых сортов за 2-2,5 года, обновлением и улучшением сортов путем внутрисортового и межсортового скрещивания, с внедрением яровых посевов в южных районах страны и озимых культур в Сибири и Северном Казахстане, с посевами по стерне, внедрением межсортовых гибридов кукурузы вместо межлинейных, выведением неслыханно урожайной ветвистой пшеницы, с гнездовыми посевами леса, с рекомендациями по удобрению полей органо-минеральными смесями или навозно-земляиыми компостами.
Итак, научная несостоятельность рассматриваемых взглядов очевидна. Вред, нанесенный соответствующими рекомендациями сельскому хозяйству, общеизвестен. В разные годы против этих ошибочных воззрений и предложений выступали крупные советские ученые - биологи, агрохимики и т. д. Чем же объяснить, что, несмотря на все это, группа Лысенко сумела надолго занять в биологии господствующее положение? Объясняется это прежде всего тем, что Лысенко и такие его сторонники, как, например, И. И. Презент, используя условия культа личности, перевели борьбу с инакомыслящими из плоскости научной дискуссии в плоскость демагогии и политических обвинений и преуспели в этом."
А вот еще одна прекрасная ссылка про разрушительную роль лысенкизма, на этот раз от первооткрывателя нового класса растительных гормонов академика Михаила Христофоровича Чайлахяна http://ofr.su/vzojti-na-kostyor. Чайлахян читал лекции в МГУ, когда я там училась, и я потом с ним немножко пообщалась в Инситуте Физиологии Растений, где я работала и делала дисер.
Вот выдержка из статьи по ссылке:
"Это был период административного возвышения малограмотного и нетерпимого «народного академика» Т.Д. Лысенко и его беспринципной когорты. В это время активно пропагандировалась теория стадийного развития растений, якобы созданная самим Лысенко и объяснявшая, как надо «воспитывать» растения, чтобы они приносили больше пользы. Теория Чайлахяна оказалась неугодной Лысенко и его сторонникам, и из-за нее Чайлахяна дважды (в 1938 и 1948 гг.) снимали с должности заведующего лабораторией, лишали права руководства аспирантами, пытались помешать защите докторской диссертации. Могло быть и хуже. Вот как об этом времени пишет ученик Чайлахяна, Владимир Подольный: «Михаил Христофорович рассказывал, как он писал свою книгу (имеется в виду монография «Гормональная теория развития растений», изданная в 1937 г. - Г.Р.). Он делал это по ночам, день был для экспериментов. Он слышал, как подъезжали машины, хлопала дверь подъезда, раздавались шаги, пока еще не у его двери. Утром становилось известно, кого взяли. Чемоданчик с вещами у него всегда был наготове. Будущее было непредсказуемым. Михаил Христофорович отстаивал свои научные принципы, которые противоречили представлениям вершителей судеб тогдашней советской биологии».
А вот отрывок из воспоминаний Чайлахяна: "Многие ленинградцы, в том числе и я, впервые увидели Т.Д. Лысенко, прибывшего вместе с некоторыми сотрудниками. С первых же его фраз я понял, что научного доклада мы не услышим и не обсудим, а состоится зрелищное представление. Путаная несвязная речь, полное отсутствие доказательств и масса амбициозных утверждений, произнесенных в императивном духе, взятых к тому же из разных частей уже опубликованных его небольших статей. Неожиданно для меня вся заключительная часть его речи была посвящена полному разгрому моей книги - кандидатской диссертации. В итоге, за написанное я привлекался к общественной ответственности, так как к тому времени целый ряд ученых уже признали за Лысенко открытие яровизации, создание теории стадийного развития растений, метод предпосевной обработки семян пониженной температурой и механизированный посев наклюнувшихся семян, сулящий покрыть сотни тысяч гектаров урожайной озимой пшеницей при посеве весной.
Я ответил, что книга написана не для того, чтобы анализировать разработки Лысенко, а показать собственные исследования различий между яровыми и озимыми формами, однако если касаться анализа его работ, то, например, открытие необходимости холода для развития озимых форм или яровизации сделано многими до Лысенко."
Про Н. И. Вавилова и Лысенко:
"Как это ни странно, но в самом начале тридцатых годов поверил в оригинальность и в серьезность широковещательных доводов Т.Д. Лысенко и Н.И. Вавилов. Поверил в него как в молодого ученого и лично способствовал его научной карьере. Я глубоко уверен, что Н.И. Вавилов делал это ради науки. Так он поддерживал всех подающих надежды научных сотрудников и в Саратове, и в ВИРе в Ленинграде, и в Институте генетики в Москве, и во всех научных учреждениях при своих многочисленных поездках по стране.
Занятость Н.И. Вавилова была неимоверно велика. Поражало и то, что он не терял самообладания, а еще более интенсивно работал, хотя уже в 1935 году почувствовал всю серьезность положения, вызванную разрушительными мерами Лысенко. Так, в 1934 году было принято решение о реорганизации ВАСХНИЛ, отменили празднование юбилея двадцатипятилетия деятельности Николая Ивановича и десятилетия ВИРа, хотя зарубежные гости были уже приглашены. В конце 1936 года после сессии ВАСХНИЛ и демагогических выступлений Т.Д. Лысенко и его окружения, решили отложить на год и VII Международный генетический конгресс (впоследствии он состоялся только в 1939 году и не в Москве, а в Эдинбурге, в Шотландии.)
Не лучше обстояло дело и в Институте генетики Академии наук, который за 10 лет со дня его организации под руководством Н.И. Вавилова превратился в могучий центр генетики в международном плане, куда приезжали работать такие выдающиеся генетики, как Г. Меллер, К. Бриджес, Дончо Костов, где с лекциями выступали корифеи зарубежной генетики: У. Бэтсон, Э. Бауэр, Р. Гольдшмидт. И на этот институт были также направлены удары со стороны Лысенко. Так, после блестящей лекции Г. Меллера в Московском Доме ученых зимой 1936 года о главнейших достижениях генетики он в своем выступлении голословно отрицал все достижения генетики и долго говорил о переделке растений воспитанием, об ошибках учения Дарвина. Потом мои друзья из Института генетики рассказывали, что на следующий день Н.И. Вавилов, собрав сотрудников Института генетики, сообщил о выступлении Т.Д. Лысенко, говорил об опасности и вреде, который может нанести науке столь бесцеремонное и грубое невежество. И страстно призывал бороться за истинную науку. «Пойдем на костер, будем гореть, но от убеждений своих не откажемся», - говорил Н.И. Вавилов."
Лысенко добился ареста академика Н.Вавилова, который умер в тюрьме от голода. Мало кому известно, что по доносу лысенковцев в 1937 году был арестован и погиб академик Г.А.Надсон.
Можно двигаться дальше, и написать про героического генетика Рапопорта https://isroe.co.il/iosif-abramovich-rapoport-chelovek-s-bolshej-bukvy/
"Апофеозом расправы лысенковцев с истинной биологией стала августовская сессия ВАСХНИЛ 1948 года. Сессию открыл сам Лысенко докладом «О положении в биологической науке». Перед сессией был пущен слух, что доклад этот прочел и сделал несколько, разумеется, гениальных замечаний сам Сталин. Сессию умышленно провели летом в период отпусков, каникул и экспедиций. Пропускали на нее по специальным билетам. Рапопорт случайно узнал об этом сборище. Пригласительного билета у него не было. Но кто мог остановить бывшего десантника с колодкой боевых орденов и черной повязкой, закрывшей отсутствующий глаз. Он не только прошел, но сразу попросил слово. Его выступление, где он четко и ясно объяснил значение классической генетики, произвело впечатление. Затем он уселся в первом ряду и своим единственным глазом пронзал выступающих невежд, отпуская нелестные для них замечания.
Идти тогда против Лысенко, зная, что его одобряет сам Сталин, было страшно. Но боевой офицер и принципиальный ученый Иосиф Рапопорт не раз и не два смотрел в глаза смерти. Поэтому в стенограмме этой позорной сессии отмечено, что «доктор биологических наук Рапопорт, защищая генетику, отпускал оскорбительные реплики, допускал выкрики типа - она является лучшей теорией, чем ваша. Обскуранты». После этого Рапопорт услышал шепот из президиума: «Откуда взялся этот хулиган?» Повернулся к ним и ответил: «Из гвардейской 7-й воздушно-десантной дивизии родилась даже легенда, которую с разными вариациями рассказывали в ученых и студенческих кругах Москвы. Что после слов главного лысенковского идеолога Презента: «Когда мы, когда вся страна проливала кровь на фронтах Великой Отечественной войны эти муховоды….» Договорить он не успел. Как тигр из первого ряда на него бросился Рапопорт. В черном костюме, с черной повязкой на выбитом пулей глазу он схватил Презента за горло и стал душить, приговаривая: «Это ты, сволочь, проливал кровь?» Все знали, что Презент, как и большинство лысенковцев, на фронте не были. Уже впоследствии Рапопорта неоднократно спрашивали об этом. И ответ всегда был один: «Что вы, разве я мог душить человека»."
"На долгих девять лет Рапопорт был насильно отлучен от любимой науки. Шло время. Умер Сталин, развенчан культ личности, но Лысенко уцелел. Он сумел втереть очки и Никите Хрущеву. В 1956 году известному советскому ученому в области химической физики академику Николаю Семенову была присуждена Нобелевская премия. При вручении премии в Стокгольме он разговорился с разделившим с ним эту почетную награду Хиншелвудом. Тот спросил, а чем же ныне занимается Рапопорт после его сенсационного открытия химического мутагенеза. Вернувшись домой, Семенов разыскал Рапопорта и предложил ему возглавить отдел в руководимом им институте. Разумеется, Рапопорт занимался в нем не физической химией, а генетикой. А чтобы Лысенко и его покровители не вмешивались, всю тематику засекретили.
Когда кое-что стало им известно и они попытались вмешаться, то Семенов на корню пресек всякие попытки помешать деятельности Рапопорта. В начале 60-х годов Нобелевский комитет пожелал включить Рапопорта в число номинантов на премию совместно с Ауэрбах (за химических мутагенез). Нобелевский комитет еще не совсем отошел от шока, вызванного отказом Пастернака от получения Нобелевской премии. Поэтому осторожные шведы решили провентилировать вопрос, а как советские власти отнесутся к присуждению премии Рапопорту.
Как вспоминал Рапопорт на встрече в МГУ в 1988 году: «Вдруг мне предоставляют от Академии наук квартиру. Через несколько дней стало известно, что Нобелевская комиссия выдвинула меня в число кандидатов на Нобелевскую премию. Меня стали звать в различные организации и просили восстановиться в партии. Я сказал, что восстанавливаться не буду, потому что исключен по принципиальному поводу. В партию я вступил на войне, и никаких других интересов у меня в том отношении не было. Исключен, значит исключен. На самом высшем уровне я был у Кириллина, тогда начальника отдела науки ЦК на Новой площади, который продержал меня два часа». В некоторых источниках приводятся детали беседы Кириллина с Рапопортом. Последний спросил: «Так кто был прав я или Лысенко? Если я, то почему я должен что-то писать? Это вы должны извиниться и вернуть мне мой партбилет с уже оплаченными взносами за весь период моего исключения или новый партбилет с моим старым номером».
Вызывали и в другие отделы ЦК КПСС и требовали взамен их согласия на поддержку в Нобелевском комитете вступить вторично в КПСС. А это для Рапопорта означало капитуляцию перед теми, кто изгнал его из науки. Он отказывается. А какие радужные картины перед ним не рисовали: всемирное признание, автоматическое избрание академиком, деньги наконец. Но эти партийные чинуши не могли представить, что для таких людей как Рапопорт существовали другие ценности. Так он и не стал лауреатом Нобелевской премии. В Нобелевский комитет советские власти сообщили, что Рапопорту рановато получать столь высокую премию. А чтобы «подсластить» пилюлю непокорному ученому изъяли из книжных магазинов и полностью уничтожили весь тираж книги Иосифа Абрамовича «Микрогенетика».
Иосиф Абрамович Рапопорт продолжал возглавлять отдел химического мутагенеза института химической физики Академии Наук СССР и становится основателем нового практического направления. В содружестве с агрономами и селекционерами было создано более 400 сортов устойчивых и урожайных сельхозкультур и множество штаммов промышленных микроорганизмов. Как сам Иосиф Абрамович не сопротивлялся селекционеры в его честь назвали новый сорт озимой пшеницы имени Рапопорта."
И в общем еще много можно найти воспоминаний и привести цитат. Столько, что делается совершенно непонятно, как вообще можно говорить, что не все однозначно.
А вот в последние годы во "вставшей с колен" России вдруг пошел резкий пересмотр истории. И в ЖЖ меня уже замучили комментаторы, которые топят за Лысенко, приводя странные цитаты новых российских историков. Впрочем пересматривают всех злодеев сразу, и Усатого, и Берию, так что Лысенко - это скорее закономерность. Чем гаже и разрушительней, тем нынче святее.
Ну что ж, приведу и я несколько рассказов из того времени.
Нашла очень классную ссылку: https://harmfulgrumpy.livejournal.com/817593.html про статью "Наука не терпит субъектевизма." академика Н.Н. Семенова (1956 Nobel Prize in Chemistry). Мне это было особенно интересно, потому что моя бабушка была хорошо знакома с Семеновым и даже вроде бы участвовала в изгнании пособника Лысенко И. И. Презента из МГУ (где она была профессором и зав кафедры). Бабушка рассказывала, что на Презента была масса компромата, он был большим любителем студенток. Но выгнать его было бы крайне трудно из-за поддержки Лысенко, если бы Презент в свое время в молодые годы не опубликовал некую "философскую" работу по языкознанию. Которая, как оказалось, сильно противоречила гораздо более поздней работе, автором которой являлся лично сам Усатый. Хитрые физики из МГУ раскопали работу Презента в архивах и пообещали рассмотреть с административными выводами, если Презент сам не уйдет. Наверно, нынче люди в белых пальто могут их обвинить в том, что они использовали грязные методы. Бабушка же просто радовалась, что одной сволочью в МГУ стало меньше.
А вот описания лысенкизма из статьи Семенова:
"Т. Д. Лысенко и его сторонники «пересмотрели» теорию великого Дарвина, отвергли всю классическую генетику. Взамен они выдвинули свою концепцию о резком самопроизвольном превращении («порождении») одного вида в другой, об отсутствии внутривидовой борьбы, об адекватном (приспособленном к среде) изменении наследственности, об отрицании специфических материальных носителей наследственности и т. п. Какие же факты были выдвинуты для обоснования якобы совершенного переворота в биологии?
В свое время в печати стали появляться сенсационные и крайне плохо документированные сообщения о превращении пшеницы в рожь, ячмень, овес; овса - в овсюг; сосны - в ель и тому подобное. В некоторых случаях примеры «порождения» видов носили крайне легкомысленный характер. Т. Д. Лысенко говорил даже о появлении кукушки из яиц пеночки. А когда, например, председатель колхоза «XII Октябрь» П. А. Малинина рассказала, что из полученных ею от акад. Т. Д. Лысенко семян будто бы невиданно урожайной ветвистой пшеницы выросли почему-то рожь, овес, ячмень и простая пшеница, но только не ветвистая, он заявил: - Я хочу сказать два слова о вашей неудаче с ветвистой пшеницей. Верьте мне или не верьте, но это как раз колоссальнейшая удача! Вы нам, товарищ Малинина, помогли. Из всех академиков... я один верил и доказывал, что из пшеницы может получаться ячмень, может получаться овес и рожь. А все остальные говорят: «Ячмень?! Где это видано?!» А вы рассказали, что сеяли пшеницу и получили ячмень, овес, рожь...
Конечно, дело не ограничивалось только подобными анекдотическими историями. Но и другие примеры "скачкообразного превращения" тоже но были опытами со строгим контролем, а представляли собой результаты наблюдений в случайных условиях, не исключающих, например, возможность гибридизации и засорения семенного материала. Столь несерьезное отношение к науке оказывало явно развращающее влияние на некоторых морально нестойких людей. Так, К. Я. Авотин-Павлов, сообщивший в 1952 году о порождении ели сосной, знал, что этот случай является результатом самопрививки, соответствующая статья была им опубликована годом раньше. В нашей литературе появились даже совершенно абсурдные сообщения о превращении клеток лабораторных животных (млекопитающих) в клетки злаков и наоборот (книга В. Г. Шипачева).
Высказывания акад. Лысенко носили более чем наивный характер. Вот пример: «Работы Лепешинской, показавшие, что клетки могут образовываться и не из клеток, помогают нам строить теорию превращения одних видов в другие... Мы себе представляем это дело так; в теле пшеничного растительного организма, при воздействии соответствующих условий жизни, зарождаются крупинки ржаного тела. Но это зарождение происходит не путем превращения старого в новое, в данном случае клеток пшеницы в клетки ржи, а путем возникновения в недрах тела организма данного вида из вещества, не имеющего клеточной структуры, крупинок тела другого вида...» И эти наукообразные рассуждения предлагались в то время, когда уже вскрывалась молекулярная структура ДНК!
Если же говорить о рекомендациях самого Т. Д. Лысенко, то обычная их история была такова. Вначале давалось некое обещание, которое широко рекламировалось. Делались заверения, что грандиозные успехи будут достигнуты в чрезвычайно короткое время при ничтожно малых затратах. Спустя некоторое время появлялся рапорт о том, что обещание в основном выполнено и разработанные приемы необходимо внедрять в практику в самых широких масштабах. Как правило, все это сопровождалось шумихой о новых достижениях. Постепенно, однако, предложенный метод начинал все меньше и меньше применяться на практике и упоминаться в печати: выяснялась его экономическая убыточность. Но этот провал маскировался бумом по поводу нового обещания, история которого отличается от уже описанной лишь в деталях. Так было с яровизацией, с выведением новых сортов за 2-2,5 года, обновлением и улучшением сортов путем внутрисортового и межсортового скрещивания, с внедрением яровых посевов в южных районах страны и озимых культур в Сибири и Северном Казахстане, с посевами по стерне, внедрением межсортовых гибридов кукурузы вместо межлинейных, выведением неслыханно урожайной ветвистой пшеницы, с гнездовыми посевами леса, с рекомендациями по удобрению полей органо-минеральными смесями или навозно-земляиыми компостами.
Итак, научная несостоятельность рассматриваемых взглядов очевидна. Вред, нанесенный соответствующими рекомендациями сельскому хозяйству, общеизвестен. В разные годы против этих ошибочных воззрений и предложений выступали крупные советские ученые - биологи, агрохимики и т. д. Чем же объяснить, что, несмотря на все это, группа Лысенко сумела надолго занять в биологии господствующее положение? Объясняется это прежде всего тем, что Лысенко и такие его сторонники, как, например, И. И. Презент, используя условия культа личности, перевели борьбу с инакомыслящими из плоскости научной дискуссии в плоскость демагогии и политических обвинений и преуспели в этом."
А вот еще одна прекрасная ссылка про разрушительную роль лысенкизма, на этот раз от первооткрывателя нового класса растительных гормонов академика Михаила Христофоровича Чайлахяна http://ofr.su/vzojti-na-kostyor. Чайлахян читал лекции в МГУ, когда я там училась, и я потом с ним немножко пообщалась в Инситуте Физиологии Растений, где я работала и делала дисер.
Вот выдержка из статьи по ссылке:
"Это был период административного возвышения малограмотного и нетерпимого «народного академика» Т.Д. Лысенко и его беспринципной когорты. В это время активно пропагандировалась теория стадийного развития растений, якобы созданная самим Лысенко и объяснявшая, как надо «воспитывать» растения, чтобы они приносили больше пользы. Теория Чайлахяна оказалась неугодной Лысенко и его сторонникам, и из-за нее Чайлахяна дважды (в 1938 и 1948 гг.) снимали с должности заведующего лабораторией, лишали права руководства аспирантами, пытались помешать защите докторской диссертации. Могло быть и хуже. Вот как об этом времени пишет ученик Чайлахяна, Владимир Подольный: «Михаил Христофорович рассказывал, как он писал свою книгу (имеется в виду монография «Гормональная теория развития растений», изданная в 1937 г. - Г.Р.). Он делал это по ночам, день был для экспериментов. Он слышал, как подъезжали машины, хлопала дверь подъезда, раздавались шаги, пока еще не у его двери. Утром становилось известно, кого взяли. Чемоданчик с вещами у него всегда был наготове. Будущее было непредсказуемым. Михаил Христофорович отстаивал свои научные принципы, которые противоречили представлениям вершителей судеб тогдашней советской биологии».
А вот отрывок из воспоминаний Чайлахяна: "Многие ленинградцы, в том числе и я, впервые увидели Т.Д. Лысенко, прибывшего вместе с некоторыми сотрудниками. С первых же его фраз я понял, что научного доклада мы не услышим и не обсудим, а состоится зрелищное представление. Путаная несвязная речь, полное отсутствие доказательств и масса амбициозных утверждений, произнесенных в императивном духе, взятых к тому же из разных частей уже опубликованных его небольших статей. Неожиданно для меня вся заключительная часть его речи была посвящена полному разгрому моей книги - кандидатской диссертации. В итоге, за написанное я привлекался к общественной ответственности, так как к тому времени целый ряд ученых уже признали за Лысенко открытие яровизации, создание теории стадийного развития растений, метод предпосевной обработки семян пониженной температурой и механизированный посев наклюнувшихся семян, сулящий покрыть сотни тысяч гектаров урожайной озимой пшеницей при посеве весной.
Я ответил, что книга написана не для того, чтобы анализировать разработки Лысенко, а показать собственные исследования различий между яровыми и озимыми формами, однако если касаться анализа его работ, то, например, открытие необходимости холода для развития озимых форм или яровизации сделано многими до Лысенко."
Про Н. И. Вавилова и Лысенко:
"Как это ни странно, но в самом начале тридцатых годов поверил в оригинальность и в серьезность широковещательных доводов Т.Д. Лысенко и Н.И. Вавилов. Поверил в него как в молодого ученого и лично способствовал его научной карьере. Я глубоко уверен, что Н.И. Вавилов делал это ради науки. Так он поддерживал всех подающих надежды научных сотрудников и в Саратове, и в ВИРе в Ленинграде, и в Институте генетики в Москве, и во всех научных учреждениях при своих многочисленных поездках по стране.
Занятость Н.И. Вавилова была неимоверно велика. Поражало и то, что он не терял самообладания, а еще более интенсивно работал, хотя уже в 1935 году почувствовал всю серьезность положения, вызванную разрушительными мерами Лысенко. Так, в 1934 году было принято решение о реорганизации ВАСХНИЛ, отменили празднование юбилея двадцатипятилетия деятельности Николая Ивановича и десятилетия ВИРа, хотя зарубежные гости были уже приглашены. В конце 1936 года после сессии ВАСХНИЛ и демагогических выступлений Т.Д. Лысенко и его окружения, решили отложить на год и VII Международный генетический конгресс (впоследствии он состоялся только в 1939 году и не в Москве, а в Эдинбурге, в Шотландии.)
Не лучше обстояло дело и в Институте генетики Академии наук, который за 10 лет со дня его организации под руководством Н.И. Вавилова превратился в могучий центр генетики в международном плане, куда приезжали работать такие выдающиеся генетики, как Г. Меллер, К. Бриджес, Дончо Костов, где с лекциями выступали корифеи зарубежной генетики: У. Бэтсон, Э. Бауэр, Р. Гольдшмидт. И на этот институт были также направлены удары со стороны Лысенко. Так, после блестящей лекции Г. Меллера в Московском Доме ученых зимой 1936 года о главнейших достижениях генетики он в своем выступлении голословно отрицал все достижения генетики и долго говорил о переделке растений воспитанием, об ошибках учения Дарвина. Потом мои друзья из Института генетики рассказывали, что на следующий день Н.И. Вавилов, собрав сотрудников Института генетики, сообщил о выступлении Т.Д. Лысенко, говорил об опасности и вреде, который может нанести науке столь бесцеремонное и грубое невежество. И страстно призывал бороться за истинную науку. «Пойдем на костер, будем гореть, но от убеждений своих не откажемся», - говорил Н.И. Вавилов."
Лысенко добился ареста академика Н.Вавилова, который умер в тюрьме от голода. Мало кому известно, что по доносу лысенковцев в 1937 году был арестован и погиб академик Г.А.Надсон.
Можно двигаться дальше, и написать про героического генетика Рапопорта https://isroe.co.il/iosif-abramovich-rapoport-chelovek-s-bolshej-bukvy/
"Апофеозом расправы лысенковцев с истинной биологией стала августовская сессия ВАСХНИЛ 1948 года. Сессию открыл сам Лысенко докладом «О положении в биологической науке». Перед сессией был пущен слух, что доклад этот прочел и сделал несколько, разумеется, гениальных замечаний сам Сталин. Сессию умышленно провели летом в период отпусков, каникул и экспедиций. Пропускали на нее по специальным билетам. Рапопорт случайно узнал об этом сборище. Пригласительного билета у него не было. Но кто мог остановить бывшего десантника с колодкой боевых орденов и черной повязкой, закрывшей отсутствующий глаз. Он не только прошел, но сразу попросил слово. Его выступление, где он четко и ясно объяснил значение классической генетики, произвело впечатление. Затем он уселся в первом ряду и своим единственным глазом пронзал выступающих невежд, отпуская нелестные для них замечания.
Идти тогда против Лысенко, зная, что его одобряет сам Сталин, было страшно. Но боевой офицер и принципиальный ученый Иосиф Рапопорт не раз и не два смотрел в глаза смерти. Поэтому в стенограмме этой позорной сессии отмечено, что «доктор биологических наук Рапопорт, защищая генетику, отпускал оскорбительные реплики, допускал выкрики типа - она является лучшей теорией, чем ваша. Обскуранты». После этого Рапопорт услышал шепот из президиума: «Откуда взялся этот хулиган?» Повернулся к ним и ответил: «Из гвардейской 7-й воздушно-десантной дивизии родилась даже легенда, которую с разными вариациями рассказывали в ученых и студенческих кругах Москвы. Что после слов главного лысенковского идеолога Презента: «Когда мы, когда вся страна проливала кровь на фронтах Великой Отечественной войны эти муховоды….» Договорить он не успел. Как тигр из первого ряда на него бросился Рапопорт. В черном костюме, с черной повязкой на выбитом пулей глазу он схватил Презента за горло и стал душить, приговаривая: «Это ты, сволочь, проливал кровь?» Все знали, что Презент, как и большинство лысенковцев, на фронте не были. Уже впоследствии Рапопорта неоднократно спрашивали об этом. И ответ всегда был один: «Что вы, разве я мог душить человека»."
"На долгих девять лет Рапопорт был насильно отлучен от любимой науки. Шло время. Умер Сталин, развенчан культ личности, но Лысенко уцелел. Он сумел втереть очки и Никите Хрущеву. В 1956 году известному советскому ученому в области химической физики академику Николаю Семенову была присуждена Нобелевская премия. При вручении премии в Стокгольме он разговорился с разделившим с ним эту почетную награду Хиншелвудом. Тот спросил, а чем же ныне занимается Рапопорт после его сенсационного открытия химического мутагенеза. Вернувшись домой, Семенов разыскал Рапопорта и предложил ему возглавить отдел в руководимом им институте. Разумеется, Рапопорт занимался в нем не физической химией, а генетикой. А чтобы Лысенко и его покровители не вмешивались, всю тематику засекретили.
Когда кое-что стало им известно и они попытались вмешаться, то Семенов на корню пресек всякие попытки помешать деятельности Рапопорта. В начале 60-х годов Нобелевский комитет пожелал включить Рапопорта в число номинантов на премию совместно с Ауэрбах (за химических мутагенез). Нобелевский комитет еще не совсем отошел от шока, вызванного отказом Пастернака от получения Нобелевской премии. Поэтому осторожные шведы решили провентилировать вопрос, а как советские власти отнесутся к присуждению премии Рапопорту.
Как вспоминал Рапопорт на встрече в МГУ в 1988 году: «Вдруг мне предоставляют от Академии наук квартиру. Через несколько дней стало известно, что Нобелевская комиссия выдвинула меня в число кандидатов на Нобелевскую премию. Меня стали звать в различные организации и просили восстановиться в партии. Я сказал, что восстанавливаться не буду, потому что исключен по принципиальному поводу. В партию я вступил на войне, и никаких других интересов у меня в том отношении не было. Исключен, значит исключен. На самом высшем уровне я был у Кириллина, тогда начальника отдела науки ЦК на Новой площади, который продержал меня два часа». В некоторых источниках приводятся детали беседы Кириллина с Рапопортом. Последний спросил: «Так кто был прав я или Лысенко? Если я, то почему я должен что-то писать? Это вы должны извиниться и вернуть мне мой партбилет с уже оплаченными взносами за весь период моего исключения или новый партбилет с моим старым номером».
Вызывали и в другие отделы ЦК КПСС и требовали взамен их согласия на поддержку в Нобелевском комитете вступить вторично в КПСС. А это для Рапопорта означало капитуляцию перед теми, кто изгнал его из науки. Он отказывается. А какие радужные картины перед ним не рисовали: всемирное признание, автоматическое избрание академиком, деньги наконец. Но эти партийные чинуши не могли представить, что для таких людей как Рапопорт существовали другие ценности. Так он и не стал лауреатом Нобелевской премии. В Нобелевский комитет советские власти сообщили, что Рапопорту рановато получать столь высокую премию. А чтобы «подсластить» пилюлю непокорному ученому изъяли из книжных магазинов и полностью уничтожили весь тираж книги Иосифа Абрамовича «Микрогенетика».
Иосиф Абрамович Рапопорт продолжал возглавлять отдел химического мутагенеза института химической физики Академии Наук СССР и становится основателем нового практического направления. В содружестве с агрономами и селекционерами было создано более 400 сортов устойчивых и урожайных сельхозкультур и множество штаммов промышленных микроорганизмов. Как сам Иосиф Абрамович не сопротивлялся селекционеры в его честь назвали новый сорт озимой пшеницы имени Рапопорта."
И в общем еще много можно найти воспоминаний и привести цитат. Столько, что делается совершенно непонятно, как вообще можно говорить, что не все однозначно.