Про весну хотели?
Когда я стану старше, и мои волосы, моя кожа, мои руки… нет, не хочу об этом. Просто о здоровье. Здоровье моё таково, что в пять утра я могу сделать горячую ванну и залезть туда со стаканом виски или даже мартини со льдом. Снаружи горячо, внутри холодно. Я не читаю, просто думаю. Сколько ещё - 10 лет или 20, прежде чем я начну бояться, а вдруг прихватит сердце от контраста? Прежде чем полчаса пешком станет для меня «много»? Перестану есть острое-солёное-жирное - потому что печень-желудок-почки. Коротко говоря, начну беречься. Солнца, воды, еды, усилий, волнений.
Сейчас считаю калории, конечно, но не более. Ну и насчёт любви. Весна обещает быть, а мне-то что. Сердце, как яйцо, «я варил его 2 часа, но оно осталось твёрдым». «Темны пути любви», темны настолько, что хоть бери ёршик для флейты и прочищай хотя бы три основные любовные дороги.
Весной неприлично плакать, хочется одеться в лёд и ступать, по возможности, не соприкасаясь с тающей землёй. Хочется писать только за деньги (вы уже прочитали на 20 долларов текста). Я бы сейчас даже любила только за деньги, но за любовь мне никто не платит, этот мой товар не пользуется таким спросом, как слова.
Жаль, потому что никто над тобой не смеётся, когда за деньги, - не обзывают графоманом, истеричкой и влюблённой дурой, а напротив, называют писателем и профессионалом. За оплаченной любовью (неважно, обнажённой или облачённой в текст) охотятся, её вызванивают и покупают со всем почтением. Не ждёшь эсэмэски, письма, синенькой строчки в аське - а только интересных взаимовыгодных предложений. Когда в твоём ящике деловых посланий больше, чем личных, это называется востребованность. Когда последние звонки в мобильном - от людей с отчествами и фамилиями, а не от загадочных существ с короткими и нежными именами, это хорошо, это успокаивает. Твоей любви, твоим словам есть твёрдая цена, небольшая, но верная, с голоду не умрёшь. И уж по крайней мере, никто не выбросит листок на котором ты написала 170 слов о любви - потому что 20 баксов, как ни крути.
Итак, всё, что стоило денег - продано, а некупленное заварено в свинец и свезено на свалку радиоактивных отходов, чтобы не отравлять окружающую среду и нерождённых младенцев. Вместо сердца, как и было сказано, переваренное яйцо, об него давно сломана игла, в которой Кощеева смерть, и много чьи зубы. Любовные трубы забиты сажей, но чистить незачем - больше не топим, потеплело, весна
Сейчас считаю калории, конечно, но не более. Ну и насчёт любви. Весна обещает быть, а мне-то что. Сердце, как яйцо, «я варил его 2 часа, но оно осталось твёрдым». «Темны пути любви», темны настолько, что хоть бери ёршик для флейты и прочищай хотя бы три основные любовные дороги.
Весной неприлично плакать, хочется одеться в лёд и ступать, по возможности, не соприкасаясь с тающей землёй. Хочется писать только за деньги (вы уже прочитали на 20 долларов текста). Я бы сейчас даже любила только за деньги, но за любовь мне никто не платит, этот мой товар не пользуется таким спросом, как слова.
Жаль, потому что никто над тобой не смеётся, когда за деньги, - не обзывают графоманом, истеричкой и влюблённой дурой, а напротив, называют писателем и профессионалом. За оплаченной любовью (неважно, обнажённой или облачённой в текст) охотятся, её вызванивают и покупают со всем почтением. Не ждёшь эсэмэски, письма, синенькой строчки в аське - а только интересных взаимовыгодных предложений. Когда в твоём ящике деловых посланий больше, чем личных, это называется востребованность. Когда последние звонки в мобильном - от людей с отчествами и фамилиями, а не от загадочных существ с короткими и нежными именами, это хорошо, это успокаивает. Твоей любви, твоим словам есть твёрдая цена, небольшая, но верная, с голоду не умрёшь. И уж по крайней мере, никто не выбросит листок на котором ты написала 170 слов о любви - потому что 20 баксов, как ни крути.
Итак, всё, что стоило денег - продано, а некупленное заварено в свинец и свезено на свалку радиоактивных отходов, чтобы не отравлять окружающую среду и нерождённых младенцев. Вместо сердца, как и было сказано, переваренное яйцо, об него давно сломана игла, в которой Кощеева смерть, и много чьи зубы. Любовные трубы забиты сажей, но чистить незачем - больше не топим, потеплело, весна