Мордовския сатиры # Имбирь за «лимоны», или О печенегах-однополовцах сегодняшнего дня...
Ещё катаклизмы медицины здесь, здесь и здесь
Имбирный печенег
Авторская рубрика обозревателя Сергея Чернавина / Мордовский глобализьм / апрель, 2020
Главная беда России - сами мы... ©Ещё критика про народ-элиты в РФ, в т.ч. мордовский критикум, в т.ч. ещё Мордовския сатиры
Наша реальность
…Эту вопиющую историю мама решилась рассказать мне только незадолго до своей смерти. И правильно сделала! Когда был моложе - не понял бы, не принял, не осознал. А уже в зрелые времена, оглядываясь на поступки родных людей, я больше всего был поражен не случившемуся к тому больше трех десятков лет назад, а насколько за эти годы у людей перевернулось сознание. Как изменилась не столько даже наша жизнь, а главное - наши представления о ней!.
Но обо всем по порядку…
Мальвина на пенсии
Я рос в семье, не позволявшей себе никаких излишеств. Из всех богатств - трехкомнатная профессорская квартира в по тем временам (70-80-е года) солидном доме в центре города, под завязку набитая книгами. Даже телевизор (черно-белый «Горизонт-206») появился у нас, когда мне было лет 11-12. Его купила на отложенное от зарплаты мама. Бабуля почитала «говорливый ящик» за совершенно лишнее (только с годами осознал, как же она была тогда права!).
Летом бабушка-профессор уезжала в Подмосковье - на биостанцию МГУ (там в академгородке ее ждал скромный домик в дремучем звенигородском лесу), а мы с мамой неизменно отбывали в Крым: в Никитском ботаническом саду студенты и аспиранты нашего биофака ежегодно проходили практику, которой она - доцент университета - руководила. После чего я заканчивал лето опять же в компании бабули все там же - под Звенигородом.
То есть месяца на три наше саранское обиталище опустевало, и присматривать за ним (главным образом за обильно произраставшими комнатными растениями) поручалось нашей соседке по лестничной клетке - тете «Анневанне» (назовем ее так). «Аннаванна», если уж совсем быть честным, была к тому времени совсем уже и не «тетя», а «бабушка». Но я по малости лет, вырастая у нее на глазах, конечно, в этой молодящейся, бойкой и веселой женщине ничего такого не различал. Особо мне нравилось, когда по праздничным дням она завивала свои белоснежные седины и слегка подкрашивала их (как однажды я украдкой подглядел)… синькой. В таком преображении «Аннаванна» меня чрезвычайно забавляла: я был убежден, что именно так должна выглядеть Мальвина на пенсии!
Мы дружно соседствовали много лет! Как ребенок болезный, я частенько пропускал детский сад, и тогда на помощь неизменно приходила «Аннаванна», за плату малую забирая меня к себе в свою «двушку» напротив (как сейчас сказали бы - «на передержку»), пока мои домашние день-деньской пропадали в университете.
Жила она с любимым внуком Артемом - разбитным малым, лет на восемь-десять меня старше. В детстве и год кажется колоссальной разницей в возрасте. А десятилетие - вообще пропасть. Тем диче мне было наблюдать из раза в раз выходки этого «большого пацана». Артем был, что называется, «оторви и выбрось»! Домашние скандалы, уличные хулиганства, регулярные жалобы из школы были нормальной частью его беспокойного существования. И что бы этот акселерат ни вытворял, «Аннаванна» его неизменно покрывала: такова была в ней сила родственного чувства! Более того, став свидетелем очередного фортеля, она упрашивала меня никогда об этом дома не рассказывать. «Аннуванну» я любил. И дома про Артема молчал.
Так вот по отъезде на отдых взрослые неизменно вручали ключи от квартиры соседке - «присмотреть за цветочками». Повторялось это из года в год. Но однажды по возвращении я увидел, что мои чем-то очень расстроенные женщины вызвали слесаря, чтобы врезать замок в… дверь бабулиной комнаты. Это было очень странным - двери у нас всегда были нараспашку. Но за малостью лет мне никто ничего объяснять, конечно, не стал.
Причину такого радикального поступка мама раскрыла мне только много лет спустя. Пережившая революцию, Гражданскую войну, чудом избежавшая репрессий 30-х годов, а потом в одиночку поднявшая своих троих детей в войну, бабуля отличалась скрупулезной бережливостью. И деньги от своих профессорско-докторских, заслуженных и почетных доходов предпочитала копить на черный день. Большую часть из которых вкладывала в облигации Госзайма СССР. Которые и хранила в своем письменном столе в отдельном ящичке.
Вернувшись в то злополучное лето с отдыха, ценных бумаг в столе она не обнаружила! И, судя по всему, речь шла о приличной сумме многолетних накоплений! Более того, неоднократно раздававшиеся в квартире телефонные звонки, адресанты которых требовали позвать к телефону Артема, навели обеих женщин на мысль, что соседский любимчик (к тому моменту уже старшеклассник, а может, и пэтэушник) в квартире хозяйничал и к воровству имеет прямое отношение (ключи от того ящичка находились в столе вполне себе в свободном доступе).
И тут мама, вспоминая, сообщила мне самое удивительное: они не стали заявлять о пропаже в милицию! И даже соседке не сказали ничего! «Но почему?!» - изумился тогда я. «Мы посчитали, что сохранить добрые отношения куда важнее любых денег!» - был мне ответ.
…Вспоминаю эту историю сейчас и признаюсь: все-таки наши родители, а особенно бабушки-дедушки были вылеплены из совсем другого теста! Да, ставший на скользкую дорожку еще в малолетстве «Артемушка» так и покатился по ней вниз: из тюрьмы в тюрьму. В последний раз я столкнулся с ним в начале нулевых - спившимся, опустившимся уркой-деградантом. А вот с «Аннойванной» и другими ее родственниками мы прожили душа в душу еще много-много лет. И даже в самые трудные - 90-е, делясь с соседкой порой последним, мама никогда не поминала ей этой истории. «Отношения - куда важнее денег!..»
Золотой имбирь
Увы, но ждать от людей такой человечности уже не приходится. Жизнь сплошь и рядом подкидывает примеры как раз обратного. Вот из свеженького: паника вокруг коронавируса и карантина, с ним связанного.
В считанные дни буквально у меня на глазах в сетевых гипермаркетах (не их ли нам из всех утюгов, фенов и розеток власти еще совсем недавно расхваливали как единственные социально ориентированные способы торговли по самым низким ценам товаров первой необходимости?!) до небес взлетели цены. И на что?.. На лимон и имбирь! Этот душистый корень, годами вядший в своей невостребованности на лотках, сегодня оценивается ловкачами-маркетологами в заоблачные тысячу рэ за кг [теперь - 550]! А до пандемии стоил всего 200 рубликов. И тысяча - это еще, можно сказать, по-божески. В некоторых магазинах цена вырастала до 6 тысяч! И продавцы лишь разводили руками: «Поставщики подняли цены…»
А лимоны? Еще совсем недавно считавшийся самым что ни на есть народным, цитрус перевалил в стоимости за 500 целковых за кг [теперь - 400]! («Да ладно: все равно купят!») Где же так расхваливаемая социальная ответственность бизнеса? Где, в конце концов, компетентность надзорных органов? Спекуляция на костях и бедствиях - вот как это правильнее всего называть! Что ж, то не ново: времена идут, но в нашем «королевстве» ничего не меняется!
«Высшая мера социальной защиты»
А между тем еще каких-то полвека назад в стране имелся вполне себе красноречивый опыт борьбы с такой нахрапистостью. Годы правления Никиты Хрущева навсегда войдут в народную память как «оттепель». Но если в политической жизни действительно произошли некоторые послабления, то в экономике он, наоборот, занялся выдавливанием любых проявлений буржуазности.
Впервые о закручивании гаек заговорили на знаменитом ХХ съезде партии. Том самом, где был развенчан «культ личности Сталина». Победить «черный рынок» Хрущеву, понятное дело, не удалось, но жизнь спекулянтов серьезно изменилась.
При Сталине за всю подпольную торговлю отвечали рынки и барахолки. Там разрешалось продавать только собственную продукцию. То есть сельские жители привозили овощи и фрукты, а кооперативы - произведенные ими промтовары, а на барахолки можно было выходить только со старым и поношенным. В реальности там вовсю перепродавали дефицит.
Хрущев с этой системой покончил. Кустарей, артельщиков и прочих кооператоров с рынков изгнали, на спекулянтов проводились облавы. В 1961 году в стране была даже введена смертная казнь за экономические преступления! После этого количество смертных приговоров выросло в три раза, сообщает нам сайт retailer.ru. В том же году решений о «высшей мере социальной защиты» было вынесено 1890 раз, на следующий - 2159 раз. В таких условиях черный рынок… нет, не сгинул. Но приобрел необычные формы.
Барыги
Советская литература и кинематограф обычно изображали деятеля теневого рынка в длинном пальто, на подкладке которого находилась своеобразная витрина с товаром. Карикатурный образ этот имел прямое отношение к реальности! Например, возле многих специализированных магазинов спекулянты искали потенциальных покупателей, почти безошибочно определяя их в общей массе. Часто дефицит они переносили прямо на себе. Делалось это для того, чтобы при малейшей опасности бежать. Это была самая простая система подпольной торговли, но от правоохранительных органов она почти не спасала. Милиция регулярно проводила результативные рейды и облавы на них.
Существовала и более сложная схема, которая больше напоминала шпионский детектив. Покупателей искали посредники, они должны были определить их надежность и платежеспособность. После предварительных переговоров они давали адрес и пароль. Обычно в какой-то квартире тех ждал богатый выбор самого разнообразного дефицита. В основном дорогущего импорта, так как обычные вещи таким образом продавать было невыгодно. Эта своеобразная точка принимала единовременно только одного покупателя и на месте оставалась недолго. Буквально несколько дней, максимум неделю. Затем снималась другая квартира.
Во второй половине семидесятых интерес милиции к мелким спекулянтам значительно снизился. Они снова появились на рынке, но все равно торговали из-под полы. Например, у бабушек с семечками можно было купить импортные сигареты, алкоголь или джинсы. Некоторые спекулянты, которые раньше мигрировали из квартиры в квартиру, стали принимать посетителей дома.
Фарцовщики
Торговлей с иностранцами занимались фарцовщики. Для советской власти они тоже были спекулянтами и даже более злостными преступниками. Ведь обмен советских товаров и сувениров на привозную «фирму» с участием валюты вел к прямому «идеологическому разложению». А значит - подрыву основ советского строя! Поэтому охота на фарцовщиков велась серьезная, даже в кино их изображали иначе, чем обычных спекулянтов. Последних осмеивали и даже жалели как оступившихся. А вот фарцовщики выставлялись пособниками разнообразных врагов и предателями Родины.
Считается, что появились они во время Всемирного фестиваля молодежи и студентов в 1957 году, однако в портовых Ленинграде и Одессе встречались и раньше. Обычно сами фарцовщики продажей «фирмы» не занимались, сдавая все полученное барыгам-перекупщикам. С середины шестидесятых в фарцовку втянулись уже практически все, кто имел доступ к иностранцам, - сообщает retailer.ru. Например, горничные в гостиницах, которые меняли вещи на выпивку и черную икру, и персонал круизных портов, готовый провести практически любой бартер. Тогда же эта деятельность приобрела четкую иерархию. Существовали также и самостоятельные персонажи, которых называли «бомбилами», но в восьмидесятых их подмяли под себя оптовики.
Надо понимать, что барыги, перекупщики, оптовики для фарцовщиков и те самые спекулянты, которые принимали советских граждан в съемных квартирах, были зачастую одними и теми же людьми. Оценить их обороты сложно, но они же скупали контрабанду, которую привозили моряки и дальнобойщики. Всего на черном рынке СССР в 80-х годах крутилось порядка 10 млрд советских рублей, - констатирует retailer.ru.
Бандиты и милиция
Главными врагами спекулянтов всех мастей были правоохранительные органы и… бандиты. Оценить работу милиции в этом направлении сложно. Развернутая статистика по экономическим преступлениям за тот период по-прежнему малодоступна. При этом спекуляцию обычно квалифицировали как «хищение социалистической собственности». В целом общее количество преступлений в стране росло, в 1956 году было зафиксировано почти 527 тысяч преступлений, в 1965 г. - 751 тыс., в 1975 - уже 1,14 млн, но доля покушений на государственную собственность оставалась неизменной, в районе 20 %, - приводит цифры retailer.ru.
Вот только теневая экономика и ее представители не ждали безучастно, когда к ним придут люди в форме. Параллельно проходило ее внедрение в милицию и партийный аппарат. За нейтральное отношение к бизнесу платили «цеховики» и крупные спекулянты, директора фабрик и магазинов давали взятки вышестоящим органам. Можно констатировать, что уже в начале семидесятых система взаимной поруки проникла практически на все уровни, - заявляют аналитики этого интернет-издания.
Другой неотъемлемой частью торговли с рук были самые различные «кидалы» и бандиты. Они пользовались тем, что никто из участников купли-продажи не был заинтересован в легализации. В результате покупатели могли оставить у спекулянта вместо пачки денег нарезанную бумагу или сами получить вместо джинсов одну штанину, а вместо кассетного магнитофона - коробку с кирпичом. Жаловаться было некому!
Преступный мир воспринимал «коммерсов» чуть ли не как законную добычу. А в конце шестидесятых в стране стал зарождаться и рэкет. Поразительно, но попытка советской власти кардинально, раз и навсегда победить спекуляцию только еще больше расшатала командно-административную систему управления экономики, рухнувшую к началу лихих 90-х.
«Цены взвились в сотни раз»
«…В 90-х годах в городе происходило становление коммерческих магазинов, - вспоминал бывший мэр мордовской столицы Юрий Рыбин. - При мне в Саранске открылись вещевые рынки, и меня часто за это ругали. Но решение было необходимым, в магазинах ведь было хоть шаром покати! Предприимчивые граждане ринулись за товаром в Польшу, и Саранск наводнил «ширпотреб». «Челноки» везли из-за бугра доллары, где был более выгодный, чем в России, курс.
Во всех районах города около крупных магазинов появились торговые ряды с перекупщиками товаров. Повсеместно расплодились «комки», в которых можно было купить все, что угодно, и где ночные цены могли отличаться от дневных разительно. Даже появилась отдельная работа - «переписчик ценников»: цифры в торговле менялись в сторону роста ежедневно!
Еще одна иллюстрация отпущенных в стране командой Ельцина-Гайдара на свободу цен: в январе 1992 года однокомнатная квартира в Саранске стоила 19,5 тысячи рублей, а через полтора года - в мае 1993 года - уже 4 миллиона!
«Слова «деньги» тогда не было вообще, - продолжает Юрий Рыбин, - вместо него был «бартер». К примеру, чтобы выплатить зарплату и налоги, надо было взять продукцию с того же консервного завода, кому-то ее продать, потом эти вырученные деньги вернуть в бюджет, а затем уже отдать зарплату бюджетникам. Иногда эта цепочка прерывалась, и тогда приходилось отдавать зарплату тем, что давали предприятия, - зеленым горошком, лампочками, водкой и всем, чем придется…»
Половцы и печенеги
…8 апреля Президент провел селектор в связи с пандемией коронавируса. В ходе него Владимир Путин обратился к народу. После слов о том, что людям на самоизоляции стоит «потерпеть и переждать», Президент дал оптимистичный прогноз на будущее, который связал с далеким прошлым.
«…Наша страна не раз проходила через серьезные испытания: и печенеги ее терзали, и половцы - со всем справилась Россия. Победим и эту заразу коронавирусную. Вместе мы все преодолеем…»
Трудно сказать, что, поглядывая на полки с имбирем и лимонами и вслушиваясь в слова Президента, подумывают сейчас потомки тех, кто четыре века тому назад возводил в наших краях очередной форпост засечной черты - гигантской оборонительной системы, защищавший рубежи нашей Родины от всех этих «половцев», «печенегов», «неразумных хазар» и прочей степной нечисти.
Понимают ли, что главная угроза засела… в нас самих?! Черствость душевная, готовность нажиться, погреться за счет ближних во дни бедствия - вот «печенеги» сегодняшнего дня!. Но ведь сколько раз уже бывало в прошлом: все до поры до времени. Призовут к ответу всех барыг, кидал, хапуг, как бы высоко ни забрались они в своих амбициях: забьют им имбирный корень и лимон («лимонку»?) в глотку (или куда уж там еще?). Людское терпение небезгранично!..
Страшно думать о таком итоге. Найдем ли силы, как и пращуры наши не раз, преодолеть в себе эту «печегено-половетчину»? Поймем ли, что отношения куда важнее денег?
Сергей Чернавин, обозреватель
«Столица С», 18 апреля 2020
Имбирный печенег
Авторская рубрика обозревателя Сергея Чернавина / Мордовский глобализьм / апрель, 2020
Главная беда России - сами мы... ©Ещё критика про народ-элиты в РФ, в т.ч. мордовский критикум, в т.ч. ещё Мордовския сатиры
Наша реальность
…Эту вопиющую историю мама решилась рассказать мне только незадолго до своей смерти. И правильно сделала! Когда был моложе - не понял бы, не принял, не осознал. А уже в зрелые времена, оглядываясь на поступки родных людей, я больше всего был поражен не случившемуся к тому больше трех десятков лет назад, а насколько за эти годы у людей перевернулось сознание. Как изменилась не столько даже наша жизнь, а главное - наши представления о ней!.
Но обо всем по порядку…
Мальвина на пенсии
Я рос в семье, не позволявшей себе никаких излишеств. Из всех богатств - трехкомнатная профессорская квартира в по тем временам (70-80-е года) солидном доме в центре города, под завязку набитая книгами. Даже телевизор (черно-белый «Горизонт-206») появился у нас, когда мне было лет 11-12. Его купила на отложенное от зарплаты мама. Бабуля почитала «говорливый ящик» за совершенно лишнее (только с годами осознал, как же она была тогда права!).
Летом бабушка-профессор уезжала в Подмосковье - на биостанцию МГУ (там в академгородке ее ждал скромный домик в дремучем звенигородском лесу), а мы с мамой неизменно отбывали в Крым: в Никитском ботаническом саду студенты и аспиранты нашего биофака ежегодно проходили практику, которой она - доцент университета - руководила. После чего я заканчивал лето опять же в компании бабули все там же - под Звенигородом.
То есть месяца на три наше саранское обиталище опустевало, и присматривать за ним (главным образом за обильно произраставшими комнатными растениями) поручалось нашей соседке по лестничной клетке - тете «Анневанне» (назовем ее так). «Аннаванна», если уж совсем быть честным, была к тому времени совсем уже и не «тетя», а «бабушка». Но я по малости лет, вырастая у нее на глазах, конечно, в этой молодящейся, бойкой и веселой женщине ничего такого не различал. Особо мне нравилось, когда по праздничным дням она завивала свои белоснежные седины и слегка подкрашивала их (как однажды я украдкой подглядел)… синькой. В таком преображении «Аннаванна» меня чрезвычайно забавляла: я был убежден, что именно так должна выглядеть Мальвина на пенсии!
Мы дружно соседствовали много лет! Как ребенок болезный, я частенько пропускал детский сад, и тогда на помощь неизменно приходила «Аннаванна», за плату малую забирая меня к себе в свою «двушку» напротив (как сейчас сказали бы - «на передержку»), пока мои домашние день-деньской пропадали в университете.
Жила она с любимым внуком Артемом - разбитным малым, лет на восемь-десять меня старше. В детстве и год кажется колоссальной разницей в возрасте. А десятилетие - вообще пропасть. Тем диче мне было наблюдать из раза в раз выходки этого «большого пацана». Артем был, что называется, «оторви и выбрось»! Домашние скандалы, уличные хулиганства, регулярные жалобы из школы были нормальной частью его беспокойного существования. И что бы этот акселерат ни вытворял, «Аннаванна» его неизменно покрывала: такова была в ней сила родственного чувства! Более того, став свидетелем очередного фортеля, она упрашивала меня никогда об этом дома не рассказывать. «Аннуванну» я любил. И дома про Артема молчал.
Так вот по отъезде на отдых взрослые неизменно вручали ключи от квартиры соседке - «присмотреть за цветочками». Повторялось это из года в год. Но однажды по возвращении я увидел, что мои чем-то очень расстроенные женщины вызвали слесаря, чтобы врезать замок в… дверь бабулиной комнаты. Это было очень странным - двери у нас всегда были нараспашку. Но за малостью лет мне никто ничего объяснять, конечно, не стал.
Причину такого радикального поступка мама раскрыла мне только много лет спустя. Пережившая революцию, Гражданскую войну, чудом избежавшая репрессий 30-х годов, а потом в одиночку поднявшая своих троих детей в войну, бабуля отличалась скрупулезной бережливостью. И деньги от своих профессорско-докторских, заслуженных и почетных доходов предпочитала копить на черный день. Большую часть из которых вкладывала в облигации Госзайма СССР. Которые и хранила в своем письменном столе в отдельном ящичке.
Вернувшись в то злополучное лето с отдыха, ценных бумаг в столе она не обнаружила! И, судя по всему, речь шла о приличной сумме многолетних накоплений! Более того, неоднократно раздававшиеся в квартире телефонные звонки, адресанты которых требовали позвать к телефону Артема, навели обеих женщин на мысль, что соседский любимчик (к тому моменту уже старшеклассник, а может, и пэтэушник) в квартире хозяйничал и к воровству имеет прямое отношение (ключи от того ящичка находились в столе вполне себе в свободном доступе).
И тут мама, вспоминая, сообщила мне самое удивительное: они не стали заявлять о пропаже в милицию! И даже соседке не сказали ничего! «Но почему?!» - изумился тогда я. «Мы посчитали, что сохранить добрые отношения куда важнее любых денег!» - был мне ответ.
…Вспоминаю эту историю сейчас и признаюсь: все-таки наши родители, а особенно бабушки-дедушки были вылеплены из совсем другого теста! Да, ставший на скользкую дорожку еще в малолетстве «Артемушка» так и покатился по ней вниз: из тюрьмы в тюрьму. В последний раз я столкнулся с ним в начале нулевых - спившимся, опустившимся уркой-деградантом. А вот с «Аннойванной» и другими ее родственниками мы прожили душа в душу еще много-много лет. И даже в самые трудные - 90-е, делясь с соседкой порой последним, мама никогда не поминала ей этой истории. «Отношения - куда важнее денег!..»
Золотой имбирь
Увы, но ждать от людей такой человечности уже не приходится. Жизнь сплошь и рядом подкидывает примеры как раз обратного. Вот из свеженького: паника вокруг коронавируса и карантина, с ним связанного.
В считанные дни буквально у меня на глазах в сетевых гипермаркетах (не их ли нам из всех утюгов, фенов и розеток власти еще совсем недавно расхваливали как единственные социально ориентированные способы торговли по самым низким ценам товаров первой необходимости?!) до небес взлетели цены. И на что?.. На лимон и имбирь! Этот душистый корень, годами вядший в своей невостребованности на лотках, сегодня оценивается ловкачами-маркетологами в заоблачные тысячу рэ за кг [теперь - 550]! А до пандемии стоил всего 200 рубликов. И тысяча - это еще, можно сказать, по-божески. В некоторых магазинах цена вырастала до 6 тысяч! И продавцы лишь разводили руками: «Поставщики подняли цены…»
А лимоны? Еще совсем недавно считавшийся самым что ни на есть народным, цитрус перевалил в стоимости за 500 целковых за кг [теперь - 400]! («Да ладно: все равно купят!») Где же так расхваливаемая социальная ответственность бизнеса? Где, в конце концов, компетентность надзорных органов? Спекуляция на костях и бедствиях - вот как это правильнее всего называть! Что ж, то не ново: времена идут, но в нашем «королевстве» ничего не меняется!
«Высшая мера социальной защиты»
А между тем еще каких-то полвека назад в стране имелся вполне себе красноречивый опыт борьбы с такой нахрапистостью. Годы правления Никиты Хрущева навсегда войдут в народную память как «оттепель». Но если в политической жизни действительно произошли некоторые послабления, то в экономике он, наоборот, занялся выдавливанием любых проявлений буржуазности.
Впервые о закручивании гаек заговорили на знаменитом ХХ съезде партии. Том самом, где был развенчан «культ личности Сталина». Победить «черный рынок» Хрущеву, понятное дело, не удалось, но жизнь спекулянтов серьезно изменилась.
При Сталине за всю подпольную торговлю отвечали рынки и барахолки. Там разрешалось продавать только собственную продукцию. То есть сельские жители привозили овощи и фрукты, а кооперативы - произведенные ими промтовары, а на барахолки можно было выходить только со старым и поношенным. В реальности там вовсю перепродавали дефицит.
Хрущев с этой системой покончил. Кустарей, артельщиков и прочих кооператоров с рынков изгнали, на спекулянтов проводились облавы. В 1961 году в стране была даже введена смертная казнь за экономические преступления! После этого количество смертных приговоров выросло в три раза, сообщает нам сайт retailer.ru. В том же году решений о «высшей мере социальной защиты» было вынесено 1890 раз, на следующий - 2159 раз. В таких условиях черный рынок… нет, не сгинул. Но приобрел необычные формы.
Барыги
Советская литература и кинематограф обычно изображали деятеля теневого рынка в длинном пальто, на подкладке которого находилась своеобразная витрина с товаром. Карикатурный образ этот имел прямое отношение к реальности! Например, возле многих специализированных магазинов спекулянты искали потенциальных покупателей, почти безошибочно определяя их в общей массе. Часто дефицит они переносили прямо на себе. Делалось это для того, чтобы при малейшей опасности бежать. Это была самая простая система подпольной торговли, но от правоохранительных органов она почти не спасала. Милиция регулярно проводила результативные рейды и облавы на них.
Существовала и более сложная схема, которая больше напоминала шпионский детектив. Покупателей искали посредники, они должны были определить их надежность и платежеспособность. После предварительных переговоров они давали адрес и пароль. Обычно в какой-то квартире тех ждал богатый выбор самого разнообразного дефицита. В основном дорогущего импорта, так как обычные вещи таким образом продавать было невыгодно. Эта своеобразная точка принимала единовременно только одного покупателя и на месте оставалась недолго. Буквально несколько дней, максимум неделю. Затем снималась другая квартира.
Во второй половине семидесятых интерес милиции к мелким спекулянтам значительно снизился. Они снова появились на рынке, но все равно торговали из-под полы. Например, у бабушек с семечками можно было купить импортные сигареты, алкоголь или джинсы. Некоторые спекулянты, которые раньше мигрировали из квартиры в квартиру, стали принимать посетителей дома.
Фарцовщики
Торговлей с иностранцами занимались фарцовщики. Для советской власти они тоже были спекулянтами и даже более злостными преступниками. Ведь обмен советских товаров и сувениров на привозную «фирму» с участием валюты вел к прямому «идеологическому разложению». А значит - подрыву основ советского строя! Поэтому охота на фарцовщиков велась серьезная, даже в кино их изображали иначе, чем обычных спекулянтов. Последних осмеивали и даже жалели как оступившихся. А вот фарцовщики выставлялись пособниками разнообразных врагов и предателями Родины.
Считается, что появились они во время Всемирного фестиваля молодежи и студентов в 1957 году, однако в портовых Ленинграде и Одессе встречались и раньше. Обычно сами фарцовщики продажей «фирмы» не занимались, сдавая все полученное барыгам-перекупщикам. С середины шестидесятых в фарцовку втянулись уже практически все, кто имел доступ к иностранцам, - сообщает retailer.ru. Например, горничные в гостиницах, которые меняли вещи на выпивку и черную икру, и персонал круизных портов, готовый провести практически любой бартер. Тогда же эта деятельность приобрела четкую иерархию. Существовали также и самостоятельные персонажи, которых называли «бомбилами», но в восьмидесятых их подмяли под себя оптовики.
Надо понимать, что барыги, перекупщики, оптовики для фарцовщиков и те самые спекулянты, которые принимали советских граждан в съемных квартирах, были зачастую одними и теми же людьми. Оценить их обороты сложно, но они же скупали контрабанду, которую привозили моряки и дальнобойщики. Всего на черном рынке СССР в 80-х годах крутилось порядка 10 млрд советских рублей, - констатирует retailer.ru.
Бандиты и милиция
Главными врагами спекулянтов всех мастей были правоохранительные органы и… бандиты. Оценить работу милиции в этом направлении сложно. Развернутая статистика по экономическим преступлениям за тот период по-прежнему малодоступна. При этом спекуляцию обычно квалифицировали как «хищение социалистической собственности». В целом общее количество преступлений в стране росло, в 1956 году было зафиксировано почти 527 тысяч преступлений, в 1965 г. - 751 тыс., в 1975 - уже 1,14 млн, но доля покушений на государственную собственность оставалась неизменной, в районе 20 %, - приводит цифры retailer.ru.
Вот только теневая экономика и ее представители не ждали безучастно, когда к ним придут люди в форме. Параллельно проходило ее внедрение в милицию и партийный аппарат. За нейтральное отношение к бизнесу платили «цеховики» и крупные спекулянты, директора фабрик и магазинов давали взятки вышестоящим органам. Можно констатировать, что уже в начале семидесятых система взаимной поруки проникла практически на все уровни, - заявляют аналитики этого интернет-издания.
Другой неотъемлемой частью торговли с рук были самые различные «кидалы» и бандиты. Они пользовались тем, что никто из участников купли-продажи не был заинтересован в легализации. В результате покупатели могли оставить у спекулянта вместо пачки денег нарезанную бумагу или сами получить вместо джинсов одну штанину, а вместо кассетного магнитофона - коробку с кирпичом. Жаловаться было некому!
Преступный мир воспринимал «коммерсов» чуть ли не как законную добычу. А в конце шестидесятых в стране стал зарождаться и рэкет. Поразительно, но попытка советской власти кардинально, раз и навсегда победить спекуляцию только еще больше расшатала командно-административную систему управления экономики, рухнувшую к началу лихих 90-х.
«Цены взвились в сотни раз»
«…В 90-х годах в городе происходило становление коммерческих магазинов, - вспоминал бывший мэр мордовской столицы Юрий Рыбин. - При мне в Саранске открылись вещевые рынки, и меня часто за это ругали. Но решение было необходимым, в магазинах ведь было хоть шаром покати! Предприимчивые граждане ринулись за товаром в Польшу, и Саранск наводнил «ширпотреб». «Челноки» везли из-за бугра доллары, где был более выгодный, чем в России, курс.
Во всех районах города около крупных магазинов появились торговые ряды с перекупщиками товаров. Повсеместно расплодились «комки», в которых можно было купить все, что угодно, и где ночные цены могли отличаться от дневных разительно. Даже появилась отдельная работа - «переписчик ценников»: цифры в торговле менялись в сторону роста ежедневно!
Еще одна иллюстрация отпущенных в стране командой Ельцина-Гайдара на свободу цен: в январе 1992 года однокомнатная квартира в Саранске стоила 19,5 тысячи рублей, а через полтора года - в мае 1993 года - уже 4 миллиона!
«Слова «деньги» тогда не было вообще, - продолжает Юрий Рыбин, - вместо него был «бартер». К примеру, чтобы выплатить зарплату и налоги, надо было взять продукцию с того же консервного завода, кому-то ее продать, потом эти вырученные деньги вернуть в бюджет, а затем уже отдать зарплату бюджетникам. Иногда эта цепочка прерывалась, и тогда приходилось отдавать зарплату тем, что давали предприятия, - зеленым горошком, лампочками, водкой и всем, чем придется…»
Половцы и печенеги
…8 апреля Президент провел селектор в связи с пандемией коронавируса. В ходе него Владимир Путин обратился к народу. После слов о том, что людям на самоизоляции стоит «потерпеть и переждать», Президент дал оптимистичный прогноз на будущее, который связал с далеким прошлым.
«…Наша страна не раз проходила через серьезные испытания: и печенеги ее терзали, и половцы - со всем справилась Россия. Победим и эту заразу коронавирусную. Вместе мы все преодолеем…»
Трудно сказать, что, поглядывая на полки с имбирем и лимонами и вслушиваясь в слова Президента, подумывают сейчас потомки тех, кто четыре века тому назад возводил в наших краях очередной форпост засечной черты - гигантской оборонительной системы, защищавший рубежи нашей Родины от всех этих «половцев», «печенегов», «неразумных хазар» и прочей степной нечисти.
Понимают ли, что главная угроза засела… в нас самих?! Черствость душевная, готовность нажиться, погреться за счет ближних во дни бедствия - вот «печенеги» сегодняшнего дня!. Но ведь сколько раз уже бывало в прошлом: все до поры до времени. Призовут к ответу всех барыг, кидал, хапуг, как бы высоко ни забрались они в своих амбициях: забьют им имбирный корень и лимон («лимонку»?) в глотку (или куда уж там еще?). Людское терпение небезгранично!..
Страшно думать о таком итоге. Найдем ли силы, как и пращуры наши не раз, преодолеть в себе эту «печегено-половетчину»? Поймем ли, что отношения куда важнее денег?
Сергей Чернавин, обозреватель
«Столица С», 18 апреля 2020