Заметки о голоде 1932-1933. Часть четвертая. Дела финансовые, дела экспортные-1
Экспорт зерновых во время голода 1932-1933 гг. является весьма благодатной почвой для спекуляций на тему античеловечной сущности сталинского режима. Этой темы касаются почти все исследователи. К примеру, главный голодоморщик всея руси Кондрашин в качестве доводов приводит следующие цитаты Сталина: «О самой непосредственной связи хлебозаготовок и зернового экспорта в 1930 г. красноречиво говорит переписка Сталина с Молотовым. В письме от 6 августа 1930 г. Сталин подчеркнул: «Форсируйте вывоз хлеба вовсю. В этом теперь гвоздь. Если хлеб вывезем, кредиты будут». 24 августа 1930 г. он писал: «Надо бы поднять (теперь же) норму ежедневного вывоза до 3-4 миллионов] пудов минимум. Иначе рискуем остаться без наших новых металлургических и машиностроительных (Автозавод, Челябзавод и пр.) заводов. Найдутся мудрецы, которые предложат подождать с вывозом, пока цены на хлеб на международном] рынке не подымутся "до высшей точки". Таких мудрецов немало в Наркомторге. Этих мудрецов надо гнать в шею, ибо они тянут нас в капкан. Чтобы ждать, надо иметь валютн[ые] резервы. А у нас их нет. Чтобы ждать, надо иметь обеспеченные позиции на международном] хлебн[ом] рынке. А у нас нет уже там давно никаких позиций, - мы их только завоевываем теперь, пользуясь специфически благоприятными для нас условиями, создавшимися в данный момент. Словом, нужно бешено форсировать вывоз хлеба»1. И изящно объединив экспорт за 4 года (что бы цифра повнушительней смотрелась) подводит к главному «Всего за 1930-1933 гг. из СССР в Европу было вывезено свыше 12 млн т хлебных культур. Вырученные от их продажи деньги составили 442 млн 109 тыс. рублей (20 % от всей выручки за экспорт) (На самом деле 15,3% прим. Критика). Это был «экспорт на костях», в условиях гибели и страданий от голода миллионов советских граждан как в сельской местности, так и городах. По подсчетам В.П. Данилова, только отказ от хлебного экспорта в 1932 г. позволил бы прокормить по нормам благополучных лет примерно 7 млн человек. Эта цифра совпадает с современными оценками специалистов приблизительного количества жертв голода в СССР в 1932-1933 гг. (от 5 до 7 млн чел.). Выручка от продажи СССР зерна за границу в 1932 г. составила 56 млн 986 тыс. рублей. Это означает, что каждая голодная смерть принесла государству примерно 10 рублей».2
В противовес Кондрашину, Прудникова и Чигирин в книге «Мифология голодомора», также не попадая в первое полугодие 1933 года, отливают в граните, но уже противоположное. «Так что же с хлебом? А с ним получается очень интересно. В 1931 году Советский Союз поставил за границу 5,2 мл. тонн зерна. В 1932 году, при норме экспорта пшеницы, установленной для СССР в 50 миллионов бушелей, было вывезено лишь 17 млн. 1 бушель - это 28,6 кг, стало быть, в 1932 году на экспорт ушло лишь 486,2 тыс. тонн - на порядок меньше, чем в предыдущем. В том же году США экспортировали 30, Австралия - 154, а Канада - 260 миллионов бушелей. Как видим, советский экспорт зерна, по сравнению с 1931 годом, уменьшился более чем в 10 раз: остались лишь те контракты, которые нельзя было не выполнить по политическим причинам (например, поставки зерна в Германию)»3. Умудрившись сравнить весь зерновой экспорт 1931 года с экспортом пшеницы в 1932 году (а пшеница, это только часть зернового экспорта), добавив, что «в 1931 году импорт хлеба в зерне составил 172 тонны (на самом деле 37,1 тыс. т. Прим. Критика), а в 1932 году в СССР было ввезено 138,3 тысяч тонн хлеба и 66,9 тысяч тонн риса из Персии (Ирана)» (из Ирана 28,6 тыс. т. зерновых и 66,2 тыс. т риса, а всего зерновых 184,8 тыс. т. включая рис4. Прим. Критика), Прудникова и Чигирин наносят прямой в челюсть в виде убийственного вывода, ломающего все законы логики и математики, что «никакое зерно ради экспорта не выгребалось, поскольку и самого экспорта практически не было, а был импорт»5.
Отдельно стоит отметить книгу Дэвиса и Уиткрофта «Годы голода: Сельское хозяйство СССР, 1931-1933», где частично дается фактический материал. К сожалению, авторы книги вопрос экспорта не выделяют, поэтому воссоздать целостную картинку не представляется возможным. Про версию Старикова о золотой блокаде говорить смысла нет, ибо по полету мысли и накалу она на одной ступени с голливудским блокбастером «Марс атакует».
Собственно, к чему это длинное вступление. Как ни парадоксально, но эксплуатируя тему «голодного экспорта», ни один исследователь не то что не раскрыл тему, а по сути к ней и не прикоснулся. Изначально представлялось, что из всех тем тема экспорта будет самой простой. Увы, все оказалось очень, очень, очень непросто. Так что могу смело и без ложной скромности сказать, что в этом вопросе я первопроходец (чему сам уже не рад). Посему не будем упрощать задачу и рассмотрим вопрос шире. Начнем с глобального, экономического положения СССР в 1932-1933 гг. вообще и мировой экономики в частности, потом отдельно рассмотрим особенности и роль зернового рынка, а закончим подробным разбором движения на экспорт урожая 1932 года.
И да. Это пока первоначальное сведение материала, так что излишне подробное цитирование и определенная доля занудства неизбежна. С другой стороны, раз уж я мучился, собирая и переваривая материал, то пусть и читатель страдает.
Внешняя торговля и платежный баланс
К середине 20-х годов СССР, преодолев внешнеторговую и золотую блокаду, столкнулся с блокадой кредитной и финансовым бойкотом крупных банков и бирж. Сложившуюся ситуацию можно было охарактеризовать словами кота Матроскина: «Что бы продать что-нибудь ненужное, сначала надо купить что-нибудь ненужное, а у нас денег нет». И здесь пригодились те неоспоримые преимущества, которые давала монополия внешней торговли.
1. Для размещения импортных заказов СССР использовал монополию как своеобразный таран, выискивая те фирмы, банки и страны, которые можно было заинтересовать, и потихоньку находя бреши в стене финансового бойкота. А в условиях начавшегося осенью 1929 года жесточайшего экономического кризиса импортные заказы СССР начинали играть в экономике ряда западных стран немаловажную роль. Попутно СССР использовал внешнеторговую деятельность как политический инструмент, создавая имидж надежного и стабильного партнера.
2. Единство выступлений на внешнем рынке экспортеров и импортеров СССР обеспечивало проведение независимой политики реализации и закупок. Получив возможность разместить в какой-либо стране импортные заказы, СССР впоследствии стремился использовать рынок этой страны для продвижения своих экспортных товаров, причем зачастую в условиях жесткого противодействия.
3. Монополия внешней торговли позволяла регулировать структуру и размеры экспорта и импорта в соответствии с общими задачами планового хозяйства СССР. А благодаря сосредоточению всех валютных поступлений в одном центре, единой кредитной политике и валютному планированию, СССР имел возможность максимально эффективно распоряжаться денежными средствами.
Из аналитической записки НКВТ «Расчетный баланс в сводном виде и с отдельными странами на 1 января 1932-1936 гг.»:
«В условиях враждебного отношения к СССР руководящих кругов финансового капитала, в частности фактического финансового бойкота со стороны крупных капиталистических банков, иностранное кредитование внешней торговли СССР приняло за рассматриваемый период форму, главным образом, товарных фирменных кредитов по импорту и обеспеченных товарами фирменных и частью банковских ссуд по экспорту.
Как известно, кредиты этого рода была дорогими, были связаны с явными и скрытыми переплатами по импорту и скидками с мировых цен по экспортным товарам. Помимо того некоторые из этих кредитов стесняли свободу торгового маневрирования советских организаций на внешних рынках» и далее «эти кредиты, особенно импортные товарные кредиты, сыграли, несмотря на все свои недостатки, известную положительную роль в ускорении темпов индустриализации СССР и коллективизации его сельского хозяйства»6.
Т.е. для закупки оборудования и материалов СССР приходилось соглашаться на короткие фирменные кредиты, процент по которым, как правило, значительно превышал банковский. Более того, пользуясь необходимостью закупок, многие фирмы стремились завысить цены на отгружаемый товар, что вело к переплатам как явным, так и скрытым. Это непосредственно влияло и на экспортную политику СССР, которая сводилась прежде всего к получению кредитов, как на отгружаемый, так и не проданный товар, который был в наличии, и мог находиться как на территории СССР, так и на территории других стран. Здесь использовались авансовые, бланковые (без обеспечения), варрантные (под залог находящегося в портах товара), ломбардные и коносаментные (по подтверждении отгрузки) кредиты. Выражаясь языком героев «Двенадцати стульев», СССР стремился импортные операции проводить по принципу «сегодня стулья, завтра деньги», а экспортные «утром деньги, а вечером стулья».
К 1932 году, проводимая политика дала положительные результаты. «Условия закупок СССР также неуклонно улучшаются. Государственная гарантия кредитов по закупкам СССР применяется все большим количеством стран. Если еще недавно годичные и полуторагодичные кредиты по импортным закупкам являлись редким исключением, то в настоящее время в практике работы импортных объединений мы имеем двухлетние и более длительные сроки кредитов»7. Но, решив проблему получения кредитов, СССР столкнулся с другой. «Постоянное возобновление этих кредитов было практически равносильно, несмотря на их краткосрочность, получению от капиталистических стан относительно долгосрочного займа. В течении ряда лет в распоряжении СССР находилась фактическая сумма иностранных кредитов порядка нескольких сотен миллионов рублей»8. В результате валовая задолженность СССР достигла на 1 января 1932 года суммы 912,3 млн. руб., а на 1 января 1933 года своей максимальной величины - 1 003,2 млн. руб. (состояла из государственных и концессионных займов - 51,9 млн. руб., товарных фирменных кредитов на сумму 798,7 млн. руб., кредитов экспортных объединений - 48,2 млн. руб., кредитов Госбанка и других сов. банков в 64,1 млн. руб.9) Ситуация осложнялась тем, что:
1. Начавшийся осенью 1929 года мировой экономический кризис к 1933 году достиг своего пика. Мировой товарооборот стремительно сокращался, и как водится во время кризиса, каждая страна стремилась по мере возможности защитить свой рынок и увеличить свой экспорт для достижения положительного торгового сальдо.
Из аналитической записки НКВТ «Внешне-торговая политика СССР» от 12 января 1934 г.: «1930‑33 гг. характеризуются бешенным ростом протекционизма. Страны свободной торговли (Англия), применявшие ранее лишь фискальное обложение некоторых предметов импорта, сразу переходят к развернутой системе покровительственных пошлин. Ряд стран ограничивает ввоз тех или других товаров определенными количественными контингентами; эти контингенты чаще всего распределяются между отдельными странами-поставщиками. В практике капиталистических стран начинает широко применяться так называемый принцип компенсации: страна предоставляет своему контрагенту твердую импортную квоту, за что тот обязуется покупать у нее определенные товары. Во многих странах крупнейшим тормозом ввоза становятся валютные ограничения. Экспортер вынужден, сократить или даже прекратить свой экспорт в данную страну потому, что он лишен возможности свободного распоряжения своей выручкой»10. И это не считая отдельных кампаний, направленных против СССР. Таких как кампании по обвинению советских товаров в демпинге, в принудительном труде (до сих пор живет и здравствует), торговое эмбарго (Югославия, Румыния, Канада), разгром ряда советских торговых организаций.
2. Основная проблема заключалась в непрерывном ежегодном падении цен на товар. Дешевело не только зерно, дешевело все. «Объем внешней торговли в денежном выражении катастрофически падает. Он достигает сейчас не больше половины в ценностном выражении внешнеторгового оборота 1929 г.»11. Даже сохраняя экспорт в физическом объеме, СССР все равно проигрывал в денежном, поскольку расплачиваться по кредитам за полученное оборудования он должен был в старых ценах. Это прекрасно видно по 1933 году. Против первоначального плана вывоза на запад в сумме 525 млн. руб. и уточненного плана в 508 млн. руб. фактический вывоз на запад составил 394 млн. руб., т.е. снижение составило 114 млн. руб. Из этого снижения суммы вывоза в 1933 г. по сравнению с 1932 г. на 13,8% следует отнести 10,5% за счет снижения цен и 3,3% за счет снижения физического объема экспорта12. И хотя частично эти потери компенсировались девальвацией основных мировых валют, финансовое положение СССР все равно оставалось шатким.
3. Начало основных крупных выплат по внешнему долгу пришлось на 1932-1933 года. В 1931 году руководство страны и НКВТ вполне осознавали надвигающуюся проблему.
Сталин: «Следует напомнить, что валютное положение у нас отчаянное. Не следует забывать, что оно будет у нас еще более тяжелым в ближайшие два года ввиду усиливающегося сокращения нашего экспорта в Италию, Германию, Англию, Америку. Следует также помнить, что Северная Америка, нынешний гегемон финансового мира и наш главный враг, прилагает и будет прилагать все силы к тому, чтобы подорвать наше валютное положение»13.
НКВТ: «Нам предстоит производство крупных платежей в течение ближайших двух лет в расплату за ввезенное оборудование и полуфабрикаты. В ряде капиталистических стран откровенно выдвигается лозунг довести нас до банкротства и этим заставить пойти навстречу требованиям капиталистического мира» и чуть далее «мы должны продолжать борьбу за нормальные кредиты по импорту, без которых мы не осуществим и того сокращенного плана, который составлен на 1932 год»14.
Но реальность превзошла все ожидания и ситуация оказалась гораздо более худшей, чем можно было предполагать.
1932 год
По экспорту-импорту. Годовой план на 1932 год предусматривал экспорт в размере 731 млн. руб15. По факту экспорт составил 574,9 млн. руб, импорт - 704,00 млн.руб, отрицательный баланс - 129,1 млн. руб. Необходимо иметь в виду, что в составе импорта значительную долю занимало оборудование, полученное по заказам прошлых лет. С учетом этого, фактические закупки в 1932 году составили 487,6 млн. руб. при положительном балансе 87,3 млн. руб16.
Валютный план по торговой части. Приход валюты по плану на 1932 год по торговой части должен был составить 704,0 млн. руб. Расходная часть валютного плана по торговой части предполагалась в 616,2 млн. руб. Она, в свою очередь, состояла из платежей за импорт 1932 года в 67,7 млн. руб, и выплаты задолженности предыдущих лет. Положительное сальдо предполагалось в 87,8 млн. руб17. По факту, валютные поступления вместо 704,0 млн. руб. составили 505,8 млн. руб, а расход - 561,3 млн. руб, с отрицательным сальдо по торговой части в 55 млн. руб. (Точных данных по выполнению валютного плана на 1932 год найти не удалось. Поэтому указанные цифры, есть сумма уточненных ежемесячных валютных планов по торговой части за 1932 год, исходя из допущения, что они были выполнены. Цифры не совсем точны, но в целом отражают произошедшее).
По платежному балансу СССР в целом. Поступления по долгосрочным и краткосрочным кредитным операциям составили в 1932 году 388,6 млн. руб. Расходы по погашению и процентам по долгосрочным и краткосрочным кредитным операциям - 893,4 млн. руб. Чистый расход по кредитам 504.8 млн. руб. Валовые поступления от реализации вместе с чистым доходом от заграничных переводов и расходов иностранцев дали после покрытия всех накладных и торговых расходов и наличных платежей импорту, Востоку и государственным расходам излишек поступлений в 404,6 млн. руб.
Таким образом, для погашения обязательств по кредитам недоставало 100,1 млн. руб. Эта сумма была оплачена за счет снижения на 13,4 млн. руб. ранее накопленной наличности на счетах Госбанка и ВТБ за границей и в кассе, и на 86,7 млн. руб. за счет реализации золота18.
В итоге, экспортный план на 1932 год был провален. Что в свою очередь сократило поступление валюты, и усложнило возможность расплатиться по накопленным долгам. Что обычно делает человек, который не в состоянии вовремя расплатиться по долгам? Правильно. Он старается продать или заложить часть вещей или имущества, перезанять или получить новый кредит, реструктуризировать долг или добиться отсрочки, урезает расходы. Абсолютно все то же самое начал делать и СССР. Так выглядит хроника основных событий
16 марта 1932 г. - Решение о дополнительном экспорте товаров в размере 10,7 млн. руб. (РГАСПИ 17.162.12 Л.5)
1 июня 1932 г. - переговоры с Германией об улучшении импортных кредитов. (РГАСПИ 17.162.12 Л. 153)
2 июня 1932 г. - ПБ обязало аффинажный завод в Москве переработать 4 тонны чистого золота, а также обеспечить вывоз всего золота с приисков в Москву не позднее 18 июня. (РГАСПИ 17.162.12 Л. 174)
14 июня 1932 г. - Из письма Кагановича Сталину
Прежде всего хочу Вам сообщить о работе по валюте. …
…необходимо сократить и оттянуть частично план импорта в 1932 г., но комиссия Рудзутака вместо непосредственной работы над сокращением ограничилась тем, что поручила Орджоникидзе и Розенгольцу договориться!! Ну и, конечно, пришлось бы долго ждать, пока они бы сговорились. Пришлось поэтому в связи с докладом моей подкомиссии о балансе платежей установить лимиты в цифрах, чтобы облегчить Рудзутаку задачу резки импорта. Мы постановили: «Предложить комиссии т. Рудзутака ограничить платежи в 1932 г. суммой не свыше 67 мил. (установленной уже ПБ), включая платежи по всему дополнительному импортному плану по всем особым постановлениям, в том числе и закупкой хлеба для ДВК, а платежи по импортному плану 1932 г., падающие на 1933 г., не свыше 85 мил. рублей.
Не обошлось, конечно, без споров и «комплиментов», но мы настояли, и это было принято.»19
21 июля 1932 г. - Поручение прозондировать в правительственных кругах Германии вопрос об использовании замороженных в Германии иностранных кредитов. (РГАСПИ 17.162.13. Л 42)
23 июля 1932 г. - решение о дополнительном экспорте в размере 4,4 млн. руб. (РГАСПИ 17.162.13. Л 43)
27 июля 1932 года - для покрытия дефицита июльского плана решение о вывозе золота на сумму 9,5 млн. руб. (РГАСПИ 17.162.13 Л. 51)
3 августа 1932 г. - создание комиссии в составе Рудзутака, Пятакова, Элиавы, Аркуса для разработки мероприятий по мобилизации валютных резервов.( РГАСПИ 17.162.13 Л. 54)
8 августа 1932 г. - Предложение Госбанку в течении августа добиться получения ссуды под покупательскую задолженность и гарантию иностранного банка для получения кредита по пошлине в сумме не менее 1 млн. рублей в Швеции. А также обязательство НКВТ обеспечить получение бланковых кредитов по хлебу в сумме 5800 тысяч рублей. (РГАСИ 17.162.13 Л. 57, 58)
16 августа 1932 г. Решение по Главцветметзолоту. Сконцентрировать в Москве на аффинажном заводе в течение III квартала не менее 20 тонн золота.( РГАСПИ 17.162.13 Л.61)
5 октября 1932 г. - НКВТ предложило Международной нефтяной группе следующие формы обеспечения, по займу
1) Выдачу векселей Союзнефтеэкспорта с гарантией Госбанка на сумму предполагаемого к получению займа.
2) В случае неплатежа очередных взносов по покрытию аванса считать возможным предложить, чтобы этот платеж был покрыт за счет поступления от экспорта нашей нефти с момента неплатежа.
3) В случае неплатежа, при недостаточности покрытия согласно п.2, считать возможным предоставить в виде обеспечения имущество Союзнефтеэкспорта за границей, состоящее из разного рода инсталяций и оборудования. (РГАСПИ 17.162.13 Л.120)
6 октября 1932 г. - Комитету резервов было предложено предоставить в распоряжение Экспортхлеба 500 тыс. тонн хлеба в портах в качестве залога, для получения варрантного кредита. Также ПБ обязало тт. Ягоду и Гольцмана вывезти не менее 2 тонн золота с Дальстроя, частично к концу октября, частично к середине декабря. (РГАСПИ 17.162.13 Л. 123, 125)
22 ноября 1932 г. Торгсину разрешено скупать серебряные монеты дореволюционной чеканки и бытового серебра. (РГАСПИ 17.162. 14 Л. 17)
4 декабря 1932 г. - Разрешено НКВТ при проведении переговоров о получении кредита в Германии, соглашаться на предоставлении банкам в качестве обеспечения: леса и марганца в портах СССР, облигаций промышленных и торговых предприятий, делегировать поступления по нашему экспорту в пользу фирм, предоставивших нам кредиты. Также при получении кредитов на срок не меньше 18 месяцев, идти на обязательство закупки на сумму в размере до 50% полученных кредитов товаров. (РГАСПИ 17.162.14 Л.24)
Интересное свидетельство приводит Е. Осокина в книге «Золото для индустриализации: Торгсин»:
Представитель одного из Берлинских банков, имя которого не сообщалось, в беседе с работником посольства США в Москве отметил, что «русские вели себя очень корректно по поводу неспособности выплатить обязательства Германии в 1933 г. Вместо того, что бы ждать до последней минуты и поставить германских кредиторов перед свершимся фактом, русские уже осенью 1932 г. проинформировали кредиторов, что им потребуется продление кредитов на сумму около 50 млн. долларов (около 97 млн. руб), в результате чего стало возможно организовать промежуточный кредит20» (Соглашение подписано в феврале 1933 г. Прим. Критика).
7 декабря 1932 г. - Принято предложение комиссии Молотова о выдаче антикварных ценностей на сумму 2,8 млн. руб. Учитывая, что выделенные реализационные фонды антикварных предметов не обеспечили полностью план на конец 1932 г. и на 1933 г., предложено немедленно приступить к переговорам о продаже уникальных предметов. (РГАСПИ 17.162.14 Л.25)
14 декабря 1932 г. - ПБ обязало Главцветметзолото выяснить наличие и объем золотосодержащих отходов в течение месяца, с целью реализации их на внешнем рынке. (РГАСПИ 17.162.14 Л.39)
Сюда же можно добавить, что осенью 1932 года всем торговым представительствам был установлен жесткий лимит по расходованию средств на импорт. Также, представительства по мере возможности постарались перенести и реструктуризировать платежи по выполненным контрактам на более поздний срок, используя в виде инструмента претензии по качеству поставляемого оборудования и материалов.
Как видно по хронике, в начале второго полугодия руководство страны вполне осознавало факт близости дефолта и принимала всевозможные меры по спасению положения. А к концу года пришло осознание факта, что выполнить долговые обязательства на 1933 год СССР уже не в состоянии.
Теперь в цифрах. К началу каждого года утверждался валютный импортно-экспортный план, состоящий из торговой и неторговой части. Перед началом текущего квартала составлялись уточненные квартальные планы, а к началу каждого месяца ежемесячные. Неторговая часть валютных операций составляла несколько процентов от торговой, и не влияла на общую картину в целом. Поэтому мы ей пренебрежем, и сконцентрируемся на торговой части. Также стоит отметить, что валютные экспортно-импортные планы составлялись не по единому образцу и не всегда содержали подробную разбивку на составляющие части. Поэтому отсутствие в таблице поступлений от продажи золота и поступлений Торгсина до 4 квартала (всего Торгсин в 1932 году принес золото-валютных ценностей на сумму 49,3 млн. руб.)21, может не говорить об их фактическом отсутствии. Как следует из платежного баланса за 1932 год, СССР реализовал золота на 86,7 млн. руб. Так что надо иметь ввиду, что либо поступления валюты от продажи золота не были изначально запланированы и являлись реакцией на изменение обстановки, поэтому не отражены в валютном плане, либо просто в нем не выделены.
В цифрах картина выглядит схожей. Видно, что поступления от экспорта и торговые кредиты не покрывали текущих расходов по импортному плану и выплаты задолженности. Исключения составляют август и сентябрь, когда появилась возможность получить кредиты под урожай 1932 года и за экспорт зерна. В 4 квартале заметно резкое усиление роли Торгсина, закрывающего 14% валютных поступлений.
1933 год
Об уровне нарастающего финансового кризиса говорит то, что уже в январе имели случаи ареста судов в портах22. В 1-м квартале 1933 года план сдачи на экспорт был «выполнен лишь на 82,2%, а план экспорта на 80,7% (по плановым ценам). Это привело к значительному недобору валюты от реализации экспортных товаров и вызвало необходимость использовать в большом размере краткосрочные кредиты, и увеличило валютное напряжение во II квартале»23. Это же отмечал заместитель наркомвнешторга Вейцер в записке от 4 октября 1933 года: «Наши финансовые затруднения, которые мы имели в первом полугодии истекшего года, побуждали нас всячески изыскивать всякого рода кредиты, зачастую не останавливаясь перед высокой стоимостью их»24.
Для выправления ситуации, правительство сделало ставку на резкую активизацию торгового баланса. Затраты валюты на импорт были сокращены в очередной раз с 67,7 млн. руб. до 34,5 млн. руб. В экспортно-импортные планы была изначально заложена продажа золота, возросла роль Торгсина. С 1 января 1933 года по 1 января 1934 г., количество торговых точек Торгсина выросло с 402-х до 1477-ми., а поступления золотовалютных ценностей с 49,3 млн. руб. в 1932 г, до 116,6 млн. руб. в 1933 г.25 В феврале было наконец то подписано соглашение с Германией о предоставлении авансового кредита в размере 140 млн. марок (около 65 млн. руб.) сроком на один год 26. Впоследствии этот кредит был продлен еще на год, и полностью погашен в сентябре 1935 г. Этот кредит по сути стал спасательным кругом, благодаря которому СССР избежал дефолта.
В цифрах:
Экспорт - импорт товара. По плану на 1933 год, импорт предполагался в размере 204, 9 млн. руб., экспорт 519,7 млн27. Положительное торговое сальдо должно было составить 314,8 млн. руб. По факту, импорт за 1933 год составил 348,2 млн. руб. Экспорт 495,7 млн. руб. Положительное сальдо 147 млн. руб. За вычетом оборудования, полученного по заказам прошлых лет, импорт получится 217,7 млн. руб. и положительное сальдо 278,2 млн.28 И как уже отмечалось, план экспорта на запад был 508 млн. руб., а фактический вывоз на запад составил 394 млн. руб., т.е. снижение составило 114 млн. руб.
Валютный план по торговой части. Планируемый приход валютных поступлений 622, 6 млн. руб. Включал в себя предполагаемую выручку от экспорта в размере 440,4 млн. руб., поступления от Торгсина в размере 94,0 млн. руб, Интуриста 4 млн. руб., и 80,3 млн. руб продажа золота. Расход 616 млн. руб., состоял в том числе из платежей по импортному плану 1932 года и прошлых лет в размере 570 млн. руб., и платежей по импортному плану на 193 г. - 34,5 млн. руб.29 По факту, приблизительный приход составил приблизительно 615 млн. руб, расход порядка 588 млн.
Как несложно заметить из таблицы, в первом полугодии заметен рост удельного веса в поступлении валюты от Торгсина, от продажи золота, и немецкого кредита. С марта по июль их доля составляла свыше 50%, а пик 62-64% приходится на апрель-май. В эти месяцы валютные поступления от экспорта товаров составляли всего лишь 36-38%. Любопытно то, что именно на эти месяцы и приходится пик голода. Т.е. пик тяжелейшего финансового кризиса СССР и голода 1932-1933 годов практически полностью совпали во времени и пространстве.
Итог. Для тех, кто не смог продраться через этот частокол букв и слов, нужно запомнить следующее. Со второй половины 1932 года, вследствие мирового финансового кризиса и начала крупных выплат по иностранным кредитам, СССР оказался в сложнейшем финансовом положении и стоял на грани банкротства. Благодаря предпринятым мерам, таким, как резкое сокращение импорта, реструктуризация долгов, расширение номенклатуры экспорта, новые займы, расширение сети Торгсина и продажа золота, дефолта удалось избежать. Пик финансового кризиса СССР пришелся на март-июль 1933 года и практически полностью совпал по времени с пиком голода 1933 года. Для чего это нужно запомнить? В следующей части мы совместим эти события с зерновым экспортом, а также рядом уже опубликованных заметок, и получим ответ на следующие вопросы:
1. Чем руководствовались власти, определяя размеры экспорта зерновых урожая 1932 года.
2. Исходя из чего и каким образом менялись размеры экспорта в течении второго полугодия 1932 года и первого полугодия 1933 года.
-----------------------------------
1 Голод в СССР. 1929-1934: В 3 т. Т. 1: 1929 - июль 1932: М.: МФД, 2011.стр.45
2 Там же стр.47
3 Е. Прудникова, Е.Чигирин Мифология голодомора. ОлмаМедиа групп. М.2013 стр. 105
4 Внешняя торговля СССР за 1918-1940 гг. (Статистический обзор). Внешторгиздат. М.1960Стр. 326, 360, 901
5 Е. Прудникова, Е.Чигирин Мифология голодомора. Олма Медиа групп. М.2013 стр. 106
6 РГАЭ 413.12.2329 Л.3-4
7 А.Совалов Борьба за освобождение от иностранной зависимости во внешней торговле СССР Народное хозяйство СССР. Экономико-статистический журнал. Партиздат. Москва. № 7-8, 1932, стр. 175-187
8 РГАЭ 413.12.2329 Л.3
9 Там же Л.6
10 РГАЭ Ф.413, Оп.12, Д.1366, Л.1
11 РГАЭ 413.12.95 Л.48
12 РГАЭ1562.329.14 Л.3
13 Сталин и Каганович. Переписка. 1931-1936 гг. М.: РОССПЭН, 2001 Стр. 88 Письмо Сталина Кагановичу от 6 сентября 1931 г. РГАСПИ Ф. 82. Оп. 2. Д. 1424. Л. 66-73. Автограф Сталина и Молотова.
14 РГАЭ 413.12.95 Л.48
15 РГАСПИ 17.162.11 Л.131
16 РГАЭ 1562.329.14 Л.2,3
17 РГАСПИ 17.162.11 Л.131
18 РГАЭ 413.12.767 Л.68-71
19 Сталин и Каганович. Переписка. 1931-1936 гг. / Сост. О.В. Хлевнюк, Р.У. Дэвис, Л.П. Кошелева, Э.А. Рис, Л.А. Роговая. - М.: РОССПЭН, 2001. Стр. 166-167 РГАСПИ Ф. 558. Оп. 11. Д. 740. Л. 43-52. Автограф
20 Е. Осокина Золото для индустриализации: Торгсин. РОССПЭН. М.2009 Стр. 369
21 РГАЭ 1562.329.14 Л. 29
22 Роберт Дэвис. Стивен Уиткрофт. Годы Голода. Сельское хозяйство СССР 1931-1933. М .: РОССПЭН, 2011.Стр. 208 с ссылкой на ГА РФ. Ф. Р-5446. Оп. 27. Д. 50. Л. 3.
23 РГАЭ 413.12 1008 Л.82
24 РГАЭ 413.12.123 Л.181
25 РГАЭ 1562.329.14 Л.29
26 РГАЭ 413.12.3710 Л. 5
27 РГАЭ 413.12.1005 Л.33
28 РГАЭ 1562.329.14 Л.3
29 РГАЭ 413.12.1005 Л.33
Продолжение