Улитки
Михаил Иваныч опять дернул галстук наискось. Тот уже не подавался, узел затянулся, и галстук, полчаса назад выпустивший из-под себя ворот рубашки, охватывал шею на манер свободного ошейника.
Выпили еще.
После третьей Иваныч перестал кривиться, рот его размяк и после каждого глотка несколько капель горючей жидкости высыпались из уголков рта вниз по белой крупной щетине.
Вячеславу сделалось неловко и грустно, захотелось чего-то героического.
- Михал Иваныч, а вы, говорят, в войну в плену были. Правда?
До Иваныча дошло не сразу, зажевывал водку хлебом с огурчиком. Несколько секунд прошло, прежде чем он застыл и взгляд его слегка перекосило.
- ...Был. Правда.
- Вроде бы бежали, добрались до партизан, а потом в строевой части до Берлина дошли!?
Михаил Иваныч опал одним плечом, другое беззащитно вздернулось, рот было совсем обезволел.
- ...Плен не забудешь,Слава.
Мне повезло, оказался в маленьком лагере, там был шанс, я им и воспользовался.
- Вы, Михаил Иваныч, героическая личность, я так считаю! Побег и раздавить гадину в логове - это ж какое мужество и чувство сопричастности к судьбам Родины надо иметь, о родных, товарищах думать, жаждой борьбы гореть.
- ... Голодно там было. Очень. Помирать стали. Как на работы не может с нар кто подняться - считай не жилец. Заболел или затосковал - одно.
- Но вы-то превозмогли, я ж и говорю - герой!
- ... Нас через лес гоняли на работы и обратно. Считай, почти без охраны, видели гансы: никуда не сбежим. А до войны я фельшером работал.
- Товарищей, наверное поддерживали, перевязки делали, да?
- ... И в перелеске том, заметил, что улитки есть в одном месте. Я до войны книжки по биологии любил читать и знал, что улиток, слизней можно есть. И вот я старался улучить момент и улитками теми подкрепиться.
- Ух ты, здорово! Знание - сила.
- ...И никому я о том, почему отстаю от партии, не говорил, потому что улиток было мало, их бы на нашу ораву - на один укус.
Губы Михаил Иваныча перестали дрожать только после следующих пятидесяти грамм, а взгляд так и остался нездешним, пока Вячеслав не попрощался и не ушел к себе.
Кукрыниксы. Удар по врагу.
Выпили еще.
После третьей Иваныч перестал кривиться, рот его размяк и после каждого глотка несколько капель горючей жидкости высыпались из уголков рта вниз по белой крупной щетине.
Вячеславу сделалось неловко и грустно, захотелось чего-то героического.
- Михал Иваныч, а вы, говорят, в войну в плену были. Правда?
До Иваныча дошло не сразу, зажевывал водку хлебом с огурчиком. Несколько секунд прошло, прежде чем он застыл и взгляд его слегка перекосило.
- ...Был. Правда.
- Вроде бы бежали, добрались до партизан, а потом в строевой части до Берлина дошли!?
Михаил Иваныч опал одним плечом, другое беззащитно вздернулось, рот было совсем обезволел.
- ...Плен не забудешь,Слава.
Мне повезло, оказался в маленьком лагере, там был шанс, я им и воспользовался.
- Вы, Михаил Иваныч, героическая личность, я так считаю! Побег и раздавить гадину в логове - это ж какое мужество и чувство сопричастности к судьбам Родины надо иметь, о родных, товарищах думать, жаждой борьбы гореть.
- ... Голодно там было. Очень. Помирать стали. Как на работы не может с нар кто подняться - считай не жилец. Заболел или затосковал - одно.
- Но вы-то превозмогли, я ж и говорю - герой!
- ... Нас через лес гоняли на работы и обратно. Считай, почти без охраны, видели гансы: никуда не сбежим. А до войны я фельшером работал.
- Товарищей, наверное поддерживали, перевязки делали, да?
- ... И в перелеске том, заметил, что улитки есть в одном месте. Я до войны книжки по биологии любил читать и знал, что улиток, слизней можно есть. И вот я старался улучить момент и улитками теми подкрепиться.
- Ух ты, здорово! Знание - сила.
- ...И никому я о том, почему отстаю от партии, не говорил, потому что улиток было мало, их бы на нашу ораву - на один укус.
Губы Михаил Иваныча перестали дрожать только после следующих пятидесяти грамм, а взгляд так и остался нездешним, пока Вячеслав не попрощался и не ушел к себе.
Кукрыниксы. Удар по врагу.