Я проснулся от того, что кто то тыкал меня под ребро милицейской дубинкой.
- Вставай, литературовед, приехали на симпозиум! - улыбаясь золотой фиксой произнес молодой милиционер с глуповатым лицом.
Мы, охая, вылезли из будки с зарешёченными окошками на свет. Вернее, под фонарь, потому, что, было уже темно и вне пределов светового пятна ничего не было видно. Ощущение было жутковатое - словно из вселенной вырезали шурф, в который попал я, мои коллеги, ментовской луноход и кусок серой штукатуреной стены с бронзовой табличкой "энское отделение милиции города Мухосранска". Мы стояли кучкой, зябко поёживаясь.
- У нищих слуг нету - лыбясь прогнусил молодой милиционер - заходите, господа в отделение. Оружие, наркотики деньги и документы сдаем под роспись дежурному.
В отделении нас встретило чучело медведя, пристёгнутое наручниками к батарейной трубе.
- Рецидивист Медведев - представил нам его молодой милиционер - Философы хреновы - представил он нас медведю. Напротив медведя была амбразура с дежурным. Ему мы сдавали у кого что нашли под запись. Из денег у нас нашлось немного, из документов, только два проездных на трамвай и портмоне с изображением Авраама Линкольна, а из наркотиков у бородача, который был не из нашей компании и, вообще, неизвестно как попал в наш автобус, нашли полшкалика водки.
Дам разместили отдельно, но, в соседней клетке обезьянника, так, что мы могли переговариваться и строить глазки, к чему дамы немедленно и приступили.
- Так, вы говорили, что между Чацким и Фамусовым нет принципиальной разницы? - продолжила одна из дам разговор, прерванный черт знает сколько часов назад так, словно этих часов и не было. - Но, это же совершеннейший бред! Это люди разного круга, разного воспитания, разного возраста, наконец. Между ними нет ничего - дама выделила "ничего" особой интонацией - ничего общего! Это совершенно разные люди!
- Разные, говорите? - Аутлуков просунул голову между прутьев решётки и плотоядно улыбнулся, - Ну, что ж, давайте почитаем. - он достал откуда-то из штанины томик Грибоедова с золотым тиснением, который почему-то не отобрали при шмоне. - Вот, смотрите, два, вроде бы, разных персонажа: Один худо-бедно устроился в жизни, завёл семью, нарожал детей и приносит какую-никакую пользу обществу. Другой тупо проматывает батюшкино наследство по Европам. Но, говорят они практически одно и то же. Вот, например, что они говорят о засильи иностранщины в Москве:
Фамусов:
"...Всю ночь читает небылицы,
И вот плоды от этих книг!
А все Кузнецкий мост, и вечные французы,
Оттуда моды к нам, и авторы, и музы:
Губители карманов и сердец!
Когда избавит нас творец
От шляпок их! чепцов! и шпилек! и булавок!
И книжных и бисквитных лавок!..."
Чацкий:
"...Я одаль воссылал желанья
Смиренные, однако вслух,
Чтоб истребил господь нечистый этот дух
Пустого, рабского, слепого подражанья;
Чтоб искру заронил он в ком-нибудь с душой,
Кто мог бы словом и примером
Нас удержать, как крепкою возжой,
От жалкой тошноты по стороне чужой.
Пускай меня отъявят старовером,
Но хуже для меня наш Север во сто крат
С тех пор, как отдал все в обмен на новый лад, -
И нравы, и язык, и старину святую,
И величавую одежду на другую ...".
Ну, как говорится, найдите семь различий!
Тут пришел дежурный и мы Аутлукова, чтобы не показался слишком умным и не огрёб неприятностей, оттащили от решетки и вставили в рот свернутую валиком шапку. Дама, как существо разумное, хоть и блондинка, сама замолчала. Дежурный сел на табуретку и обвёл взглядом обезьянник.Было тепло и уютно.
начало здесь