Презентация книги Сергея Гандлевского "Бездумное былое"
Презентация книги Сергея Гандлевского "Бездумное былое" (Издательство "Corpus", издательство "Астрель"), 01.09.2012, Никитский бульвар, ярмарка "Бульвар читателей".
Ведет презентацию Дмитрий Бак
(на видео записана примерно половина сказанного)
Слушатели:
Пишет журнал TimeOut:
Автобиография Сергея Гандлевского уложилась в 159 страниц. Не потому, что ему нечего сказать, а потому, что он знает словам цену.
«Я прожил немассовую жизнь. Мои вкусы, поступки, друзья, суждения вряд ли близки и симпатичны большинству». Сергей Маркович Гандлевский - поэт, прозаик, переводчик, лауреат премий «Антибукер», Малая Букеровская, «Северная Пальмира», Аполлона Григорьева, «Поэт» - как-то в одном телевизионном интервью напомнил слова Кольриджа, что «поэзия - это лучшие слова в лучшем порядке». И именно поэтому он так мало пишет. Совсем мало - несколько стихотворений в год. То есть приходит к нему стихов, конечно, гораздо больше. Но он их не оставляет. Записывает только самые-самые, про которые понятно, что они и правда того стоят.
Впрочем, этого же правила, похоже, он придерживается и в прозе. Она у него до крайности лаконична. И при этом емка. Ну вот, казалось бы, уж что-что, а истории из своего детства каждый может рассказывать до бесконечности. Но Гандлевский этого не делает. Он пишет, что был печальным, заторможенным ребенком. И приводит одну историю, обрезанную до лаконичности анекдота: «Однажды мы шли с отцом, он оступился в лужу и ушел в нее с головой - лужа оказалась перелившимся через края открытым канализационным люком. “Папа, ты куда?” - спросил я».
И так лаконичен он во всем. В изложении дружбы с Дмитрием Александровичем Приговым - сближение, потом охлаждение, потом неудавшаяся попытка что-то поправить. С Петром Вайлем, отношения с которым мгновенно охладели после того, как Вайль определенным образом интерпретировал любимое Гандлевским стихотворение Пушкина. Со Львом Лосевым, с которым сначала переписывались, потом подружились, и Гандлевский вспоминает свою последнюю поездку в Америку, когда Лосев уже был неизлечимо болен.
«Я прожил жизнь в ширину, а для глубинного измерения в моем распоряжении был я сам - с меня и спрос», - пишет Гандлевский. И эта система координат и дает тот емкий лаконизм. События, люди, слова обдуманы, взвешены и подобраны таким образом, чтобы не было ничего лишнего. В проговорках видно, что Гандлевский жаден до материала и берет его отовсюду: «Мне нравится, когда наш литературный треп с профессором Жолковским за кофе у меня на кухне перебивает сдавленный звонок с зоны: это от нечего делать надумал попиздеть мой приятель-уголовник, который жмет “отбой”, не простясь, потому что в бараке начался шмон». И добавляет, что для писателя, каким он мечтал бы стать, такой образ жизни (странный, непоследовательный, когда он работал то ночным сторожем, то переводчиком), может быть, и не плох.
В книге нет ничего лишнего, и каждая фраза на вес золота: формулировки не только многое говорят о самом Гандлевском и его понимании себя и окружающего мира, но и способны описывать времена, которые автор совсем не имел в виду. «Индивидуалисты и отщепенцы со стажем, мы около сорока узнали сильное переживание, новое в спектре наших чувств: воодушевление людного митинга и шествия. Было этакое многомесячное карнавальное настроение, точно нам в кровь подмешали газировку», - пишет Гандлевский о начале 1990-х, а кажется, что о протестных митингах последних нескольких месяцев.
(Источник: http://www.timeout.ru/books/event/274247/ )
На той же книжной полке:
Тимирбаев Вячеслав. Время поэтов - http://lapadom.livejournal.com/818636.html
Сабуров Евгений Незримое звено - http://lapadom.livejournal.com/772925.html
Юлий Гуголев. Командировочные предписания - http://lapadom.livejournal.com/803806.html
Лиснянская И. Эхо - http://lapadom.livejournal.com/785850.html
Ведет презентацию Дмитрий Бак
Click to view(на видео записана примерно половина сказанного)
Слушатели:
Пишет журнал TimeOut:
Автобиография Сергея Гандлевского уложилась в 159 страниц. Не потому, что ему нечего сказать, а потому, что он знает словам цену.
«Я прожил немассовую жизнь. Мои вкусы, поступки, друзья, суждения вряд ли близки и симпатичны большинству». Сергей Маркович Гандлевский - поэт, прозаик, переводчик, лауреат премий «Антибукер», Малая Букеровская, «Северная Пальмира», Аполлона Григорьева, «Поэт» - как-то в одном телевизионном интервью напомнил слова Кольриджа, что «поэзия - это лучшие слова в лучшем порядке». И именно поэтому он так мало пишет. Совсем мало - несколько стихотворений в год. То есть приходит к нему стихов, конечно, гораздо больше. Но он их не оставляет. Записывает только самые-самые, про которые понятно, что они и правда того стоят.
Впрочем, этого же правила, похоже, он придерживается и в прозе. Она у него до крайности лаконична. И при этом емка. Ну вот, казалось бы, уж что-что, а истории из своего детства каждый может рассказывать до бесконечности. Но Гандлевский этого не делает. Он пишет, что был печальным, заторможенным ребенком. И приводит одну историю, обрезанную до лаконичности анекдота: «Однажды мы шли с отцом, он оступился в лужу и ушел в нее с головой - лужа оказалась перелившимся через края открытым канализационным люком. “Папа, ты куда?” - спросил я».
И так лаконичен он во всем. В изложении дружбы с Дмитрием Александровичем Приговым - сближение, потом охлаждение, потом неудавшаяся попытка что-то поправить. С Петром Вайлем, отношения с которым мгновенно охладели после того, как Вайль определенным образом интерпретировал любимое Гандлевским стихотворение Пушкина. Со Львом Лосевым, с которым сначала переписывались, потом подружились, и Гандлевский вспоминает свою последнюю поездку в Америку, когда Лосев уже был неизлечимо болен.
«Я прожил жизнь в ширину, а для глубинного измерения в моем распоряжении был я сам - с меня и спрос», - пишет Гандлевский. И эта система координат и дает тот емкий лаконизм. События, люди, слова обдуманы, взвешены и подобраны таким образом, чтобы не было ничего лишнего. В проговорках видно, что Гандлевский жаден до материала и берет его отовсюду: «Мне нравится, когда наш литературный треп с профессором Жолковским за кофе у меня на кухне перебивает сдавленный звонок с зоны: это от нечего делать надумал попиздеть мой приятель-уголовник, который жмет “отбой”, не простясь, потому что в бараке начался шмон». И добавляет, что для писателя, каким он мечтал бы стать, такой образ жизни (странный, непоследовательный, когда он работал то ночным сторожем, то переводчиком), может быть, и не плох.
В книге нет ничего лишнего, и каждая фраза на вес золота: формулировки не только многое говорят о самом Гандлевском и его понимании себя и окружающего мира, но и способны описывать времена, которые автор совсем не имел в виду. «Индивидуалисты и отщепенцы со стажем, мы около сорока узнали сильное переживание, новое в спектре наших чувств: воодушевление людного митинга и шествия. Было этакое многомесячное карнавальное настроение, точно нам в кровь подмешали газировку», - пишет Гандлевский о начале 1990-х, а кажется, что о протестных митингах последних нескольких месяцев.
(Источник: http://www.timeout.ru/books/event/274247/ )
На той же книжной полке:
Тимирбаев Вячеслав. Время поэтов - http://lapadom.livejournal.com/818636.html
Сабуров Евгений Незримое звено - http://lapadom.livejournal.com/772925.html
Юлий Гуголев. Командировочные предписания - http://lapadom.livejournal.com/803806.html
Лиснянская И. Эхо - http://lapadom.livejournal.com/785850.html