Галопом по Европам
начало:
http://ladko.livejournal.com/124962.html
http://ladko.livejournal.com/124819.html
«В один ненастный день, в тоске нечеловечьей,
Не вынося тягот, под скрежет якорей,
Мы всходим на корабль и происходит встреча
Безмерности мечты с предельностью морей.
Кто их толкает в путь? Тех - ненависть к отчизне,
Тех - скука очага. Еще иных - в тени
Церцеиных очей оставивших полжизни
Надежда отстоять оставшиеся дни.
Но истые пловцы - те, что плывут без цели,
Плывущие чтоб плыть, глотатели широт,
Кто каждый день с зарей справляет новоселье,
И даже в смертный час еще твердит «Вперед!»
(Ш. Бодлер)
Мы впервые ехали в Европу и бесконечно радовались этому. Радость нашу понять могут только провинциалы, для которых поездка в столицу - уже событие, а о заморских странах и мечтать, в большинстве случаев, не приходится.
Из Ульяновска в Москву мы отправились обычным плацкартным вагоном. Мы это: Фридрих, я, Янка, Светка, Надька, Маринка и Дрюнцель (Дрюнцель - Дрюня - Ондрюшко - ныне редактор одного из провинциальных румынских изданий).
В поезде компанией всегда весело. Русским, по крайней мере... Фридриху же досталось от проводницы по полной программе: она то с чем-то глупым привязывалась к нему, то за что-то ругала, потом вдруг вообще ни с того - ни с сего щелкнула его по носу и сказала: «Ах, какой еврейчик!» Фридрих недоуменно поднял глаза на зарвавшуюся бабу и рассеянно ответил: «Я не такой умный!» Утром (уже подъезжая к Москве) проводница закатила ему скандал...
- Что ей надо? - обескураженно спросил меня Фридрих.
- Наверно ночью ждала у себя в купе! - съехидничала я.
- Она же старая!
- На себя посмотри, кабачок заморский! А сама подумала: «Все вы, мужики, одинаковы. Старая! Молодая бы была, ринулся бы что ли?»
На мою беду мы проезжали Инзу
В Инзе поезд стоит долго - там меняют тепловоз на электровоз. Фридрих ушёл курить на перрон и за газетами, а я долго топталась и думала: «Выходить - не выходить?» Мне страшно было встретить кого-нибудь из знакомых, я боялась расспросов о бабушке (с момента её смерти прошёл всего лишь год). Всё же вышла и, конечно же, меня окружили люди, знакомые люди - бабушка тоже часто торговала на этом перроне: то яблоками, то ягодой... Расспросов избежать не удалось, слёзы я еле сдержала, мне даром совали всякую снедь в дорогу. Подошедший Фридрих усмехнулся: «Ты местное божество что ли?» «Что-то вроде того...» - печально ответила я.
Инзенский вокзал
В Москве наша группа разделилась: Фридрих отправился в аэропорт, а мы на автовокзал в Мамыри (или Мымрино, так ласково мы называли эту деревню). Там погрузились в автобус, следующий рейсом Москва-Дюссельдорф.
Поездка не оказалась приятной: автобус «пердел», терял на ходу гайки, было очень душно, затекали ноги. Самое страшное нас ожидало в городе-герое Бресте. На тридцатиградусной жаре наш отряд октябрят девять часов ожидал таможенного досмотра. Какие это были девять часов! Дико хотелось пить. В туалете, раскинув руки, словно Христос на распятии, какие-то бабы скотчем приматывали к телу пачки сигарет...
В пять часов вечера мы наконец-то въехали в Польшу (по графику должны были в десять утра). Ура! Ура! Ура! Мы заграницей!
Польша. Польша. Зелёное поле!
Зелёное поле раскинулось всюду. В этом поле, в отдалении, словно в шахматном порядке, росли одинокие деревья, под кронами которых укрывались уютные домики. И никаких заборов! Поле - бескрайнее поле. Мне уже не хотелось никуда ехать. Душа моя уже приехала!
В палисадничках домов (видимых с дороги) стояли крохотные статуэтки Девы Марии, утопающие в цветах. Вечером, как по команде, у этих статуэток зажглись лампадки. Это не были электрические фонарики - это был живой огонь, ради поддержания которого люди выходили на улицу.
На развилках дорог стояли огромные кресты, увешанные разноцветными лентами. Они, словно маяки, указывали путь странникам.
Затем мы очутились в Варшаве. На моего любимого отца Филиппа Варшава, увы, не произвела особого впечатления ( http://pretre-philippe.livejournal.com/289601.html ) Мне же она напомнила родной Ульяновск. Не знаю даже чем... В Ульяновске нет ни старинных аббатств, ни современных костелов, кресты которых заливают неоновым светом вечернее небо... Не знаю чем... Нет, знаю! Деревья там торчат вверх точно так же, как и в Ульяновске! Там жил Шопен и мне этого хватило, чтобы любить Варшаву. Дура я, наверно.
Познань мы проехали ночью, и из всех красот я запомнила только стену какого-то завода.
Рано утром мы прибыли к польско-немецкой границе в районе города Франкфурт-на-Одре. Сердце моё бешено билось, вместо радости, я отчетливо слышала... скрежет танковых гусениц. Он буквально заполнил всю округу, хотя слышен был только мне. Никакие разговоры не могли забить этот скрежет в моей голове... Странно? Для кого как!
В цивилизацию нас на старом автобусе не пустили: произошла рокировка - пассажиры, ехавшие из Германии, пересели в нашу тарахтелку, а мы - в комфортабельную махину.
Если на белорусо-польской границе мы куковали девять часов, то немецкую (несмотря на то, что машин было не меньше) пролетели минут за двадцать.
И начался бесконечный автобан. Унылый автобан. Из окна можно было только рассматривать бесчисленные ветряные генераторы. От «ветряков» буквально тошнило - так их было много.
В конечный пункт нашего назначения, в город Хамм, мы приехали с огромным опозданием - глубокой ночью. От усталости други мои, можно сказать, выпадали из автобуса.
Автовокзал был мрачен и пуст... Единственная газелька (оказавшаяся мерседесом) стояла, запаркованная под деревом. На ступеньке «газельки» сидел Фридрих и смачно жрал шоколадку. За сутки без нас он успел в Крефельде арендовать автомобиль и пригнать его в Хамм. С Фридрихом была наша подружка Олька, учившаяся в теологической школе в Германии.
Фридрих мрачно осмотрел нас и сказал: «Загружайтесь! Нам ещё три часа ехать в Зигген!» Мы завопили от ужаса.
Я пристегнулась на заднем сидении и задремала. Дорога, словно летела под машиной. Я то спала, то просыпалась. Потом поняла, что сошла с ума: тихий мужской голос что-то долго-долго говорил по-немецки. Машину тряхнуло и я очухалась - мы в Германии и это Фридрих по сотовому разговаривает со своей сестрой.
В Зиггене мы остановились на ночевку у сестры Фридриха Доротеи. Сонные, в три часа ночи, мы отобедали за прекрасно сервированным столом, приняли душ и отправились спать.
… Да, душ... вот, что я ещё запомнила. Про экономию воды говорить не буду... Я стояла под душем и смотрела в окно. В обычных российских домах в душе окон нет... В окно было видно, покрытое лесом, предгорье и огромные звёзды на небе. Мне показалось, что от одного такого мокрого созерцания природы мне десять лет к жизни прибавилось, а ещё подумалось: «Мои ли это звёзды или немецкие?»
Утром мы выехали во Францию, прихватив с собой десятилетнего племянника Фридриха - Кристиана. Кристиан у нас был навигатором. Это чудесный мальчик, о нём нужно рассказывать отдельно. Честное слово, таких мальчиков вы не встретите на наших широтах.
Последний город, который мы проехали в Германии, был Трир - родина Карла Маркса. Мы побродили немножко по городу, кто-то любовался достопримечательностями, а я побывала в оружейном магазине. Родина Карла Маркса всё таки....
Дальше была немецко-французская граница.
To be continued
Читать дальше http://ladko.livejournal.com/125806.html
http://ladko.livejournal.com/124962.html
http://ladko.livejournal.com/124819.html
«В один ненастный день, в тоске нечеловечьей,
Не вынося тягот, под скрежет якорей,
Мы всходим на корабль и происходит встреча
Безмерности мечты с предельностью морей.
Кто их толкает в путь? Тех - ненависть к отчизне,
Тех - скука очага. Еще иных - в тени
Церцеиных очей оставивших полжизни
Надежда отстоять оставшиеся дни.
Но истые пловцы - те, что плывут без цели,
Плывущие чтоб плыть, глотатели широт,
Кто каждый день с зарей справляет новоселье,
И даже в смертный час еще твердит «Вперед!»
(Ш. Бодлер)
Мы впервые ехали в Европу и бесконечно радовались этому. Радость нашу понять могут только провинциалы, для которых поездка в столицу - уже событие, а о заморских странах и мечтать, в большинстве случаев, не приходится.
Из Ульяновска в Москву мы отправились обычным плацкартным вагоном. Мы это: Фридрих, я, Янка, Светка, Надька, Маринка и Дрюнцель (Дрюнцель - Дрюня - Ондрюшко - ныне редактор одного из провинциальных румынских изданий).
В поезде компанией всегда весело. Русским, по крайней мере... Фридриху же досталось от проводницы по полной программе: она то с чем-то глупым привязывалась к нему, то за что-то ругала, потом вдруг вообще ни с того - ни с сего щелкнула его по носу и сказала: «Ах, какой еврейчик!» Фридрих недоуменно поднял глаза на зарвавшуюся бабу и рассеянно ответил: «Я не такой умный!» Утром (уже подъезжая к Москве) проводница закатила ему скандал...
- Что ей надо? - обескураженно спросил меня Фридрих.
- Наверно ночью ждала у себя в купе! - съехидничала я.
- Она же старая!
- На себя посмотри, кабачок заморский! А сама подумала: «Все вы, мужики, одинаковы. Старая! Молодая бы была, ринулся бы что ли?»
На мою беду мы проезжали Инзу
В Инзе поезд стоит долго - там меняют тепловоз на электровоз. Фридрих ушёл курить на перрон и за газетами, а я долго топталась и думала: «Выходить - не выходить?» Мне страшно было встретить кого-нибудь из знакомых, я боялась расспросов о бабушке (с момента её смерти прошёл всего лишь год). Всё же вышла и, конечно же, меня окружили люди, знакомые люди - бабушка тоже часто торговала на этом перроне: то яблоками, то ягодой... Расспросов избежать не удалось, слёзы я еле сдержала, мне даром совали всякую снедь в дорогу. Подошедший Фридрих усмехнулся: «Ты местное божество что ли?» «Что-то вроде того...» - печально ответила я.
Инзенский вокзал
В Москве наша группа разделилась: Фридрих отправился в аэропорт, а мы на автовокзал в Мамыри (или Мымрино, так ласково мы называли эту деревню). Там погрузились в автобус, следующий рейсом Москва-Дюссельдорф.
Поездка не оказалась приятной: автобус «пердел», терял на ходу гайки, было очень душно, затекали ноги. Самое страшное нас ожидало в городе-герое Бресте. На тридцатиградусной жаре наш отряд октябрят девять часов ожидал таможенного досмотра. Какие это были девять часов! Дико хотелось пить. В туалете, раскинув руки, словно Христос на распятии, какие-то бабы скотчем приматывали к телу пачки сигарет...
В пять часов вечера мы наконец-то въехали в Польшу (по графику должны были в десять утра). Ура! Ура! Ура! Мы заграницей!
Польша. Польша. Зелёное поле!
Зелёное поле раскинулось всюду. В этом поле, в отдалении, словно в шахматном порядке, росли одинокие деревья, под кронами которых укрывались уютные домики. И никаких заборов! Поле - бескрайнее поле. Мне уже не хотелось никуда ехать. Душа моя уже приехала!
В палисадничках домов (видимых с дороги) стояли крохотные статуэтки Девы Марии, утопающие в цветах. Вечером, как по команде, у этих статуэток зажглись лампадки. Это не были электрические фонарики - это был живой огонь, ради поддержания которого люди выходили на улицу.
На развилках дорог стояли огромные кресты, увешанные разноцветными лентами. Они, словно маяки, указывали путь странникам.
Затем мы очутились в Варшаве. На моего любимого отца Филиппа Варшава, увы, не произвела особого впечатления ( http://pretre-philippe.livejournal.com/289601.html ) Мне же она напомнила родной Ульяновск. Не знаю даже чем... В Ульяновске нет ни старинных аббатств, ни современных костелов, кресты которых заливают неоновым светом вечернее небо... Не знаю чем... Нет, знаю! Деревья там торчат вверх точно так же, как и в Ульяновске! Там жил Шопен и мне этого хватило, чтобы любить Варшаву. Дура я, наверно.
Познань мы проехали ночью, и из всех красот я запомнила только стену какого-то завода.
Рано утром мы прибыли к польско-немецкой границе в районе города Франкфурт-на-Одре. Сердце моё бешено билось, вместо радости, я отчетливо слышала... скрежет танковых гусениц. Он буквально заполнил всю округу, хотя слышен был только мне. Никакие разговоры не могли забить этот скрежет в моей голове... Странно? Для кого как!
В цивилизацию нас на старом автобусе не пустили: произошла рокировка - пассажиры, ехавшие из Германии, пересели в нашу тарахтелку, а мы - в комфортабельную махину.
Если на белорусо-польской границе мы куковали девять часов, то немецкую (несмотря на то, что машин было не меньше) пролетели минут за двадцать.
И начался бесконечный автобан. Унылый автобан. Из окна можно было только рассматривать бесчисленные ветряные генераторы. От «ветряков» буквально тошнило - так их было много.
В конечный пункт нашего назначения, в город Хамм, мы приехали с огромным опозданием - глубокой ночью. От усталости други мои, можно сказать, выпадали из автобуса.
Автовокзал был мрачен и пуст... Единственная газелька (оказавшаяся мерседесом) стояла, запаркованная под деревом. На ступеньке «газельки» сидел Фридрих и смачно жрал шоколадку. За сутки без нас он успел в Крефельде арендовать автомобиль и пригнать его в Хамм. С Фридрихом была наша подружка Олька, учившаяся в теологической школе в Германии.
Фридрих мрачно осмотрел нас и сказал: «Загружайтесь! Нам ещё три часа ехать в Зигген!» Мы завопили от ужаса.
Я пристегнулась на заднем сидении и задремала. Дорога, словно летела под машиной. Я то спала, то просыпалась. Потом поняла, что сошла с ума: тихий мужской голос что-то долго-долго говорил по-немецки. Машину тряхнуло и я очухалась - мы в Германии и это Фридрих по сотовому разговаривает со своей сестрой.
В Зиггене мы остановились на ночевку у сестры Фридриха Доротеи. Сонные, в три часа ночи, мы отобедали за прекрасно сервированным столом, приняли душ и отправились спать.
… Да, душ... вот, что я ещё запомнила. Про экономию воды говорить не буду... Я стояла под душем и смотрела в окно. В обычных российских домах в душе окон нет... В окно было видно, покрытое лесом, предгорье и огромные звёзды на небе. Мне показалось, что от одного такого мокрого созерцания природы мне десять лет к жизни прибавилось, а ещё подумалось: «Мои ли это звёзды или немецкие?»
Утром мы выехали во Францию, прихватив с собой десятилетнего племянника Фридриха - Кристиана. Кристиан у нас был навигатором. Это чудесный мальчик, о нём нужно рассказывать отдельно. Честное слово, таких мальчиков вы не встретите на наших широтах.
Последний город, который мы проехали в Германии, был Трир - родина Карла Маркса. Мы побродили немножко по городу, кто-то любовался достопримечательностями, а я побывала в оружейном магазине. Родина Карла Маркса всё таки....
Дальше была немецко-французская граница.
To be continued
Читать дальше http://ladko.livejournal.com/125806.html