С чего начинается Родина (дополнительная песня к фильму)
ИНФОРМАЦИЯ для тех, кому некогда читать всё: в этом посте помещена очередная сочинённая мною песенка, её текст см. в конце записи. А для тех, кто хочет понять контекст, лучше всё же прочесть пояснения перед нею.
На этих днях стало известно, что в Государственную Думу был внесён законопроект «О патриотическом воспитании в Российской Федерации». Нынче патриотизм вообще в моде. Боюсь только, что выйдет опять по слову Салтыкова-Щедрина: «Есть легионы сорванцов, у которых на языке «государство», а в мыслях - пирог с казённой начинкою». Он же, кстати, наблюдая за стремительным расширением Пруссии, размышлял о том, как сложно любить государство с меняющимися границами: «И вот почему не худо следить за географическими учебниками. Лучше будешь знать, что именно предстоит любить. Вчера, например, отечество немцев кончалось у Страсбурга, а нынче вон оно уж Мец захватило. Ну, и надо любить по Мец включительно, а завтра, может быть, и по самый Париж любить придется!»
Впрочем, поживём - увидим. А пока что мне тоже хочется поучаствовать немного в патриотическом - если не воспитании, то, скажем так, движении.
В следующем году исполняется полвека с момента выхода на экраны четырёхсерийного художественного фильма «Щит и меч», поставленного Владимиром Басовым по одноимённому роману Вадима Кожевникова (премьера состоялась в августе-сентябре 1968 г.). Его главным героем был советский разведчик Александр Белов. По сюжету, в 1940 г., выдавая себя за прибалтийского немца Иоганна Вайса, он выезжает из Риги в Германию вместе со своим другом Генрихом Шварцкопфом и постепенно занимает видное положение в немецкой разведке, а затем и в службе безопасности рейхсфюрера СС. Он выполняет, со всё большим риском для себя, ответственные поручения советского руководства, его миссия оказывается успешной.
В школьные годы мне тоже довелось 2 или 3 раза посмотреть этот фильм. Сюжет казался мне довольно увлекательным, актёрская игра - вполне профессиональной. И всё-таки была в этом фильме, особенно в первой его серии («Без права быть собой») какая-то странная нота - нота двусмысленности и недоговорённости. Она была связана с образами прибалтийских немцев, в одночасье оставляющих землю, где их предки жили без малого 700 лет. Как известно, здешняя немецкая община никогда не превышала 10% населения. Тем не менее, она сумела стать доминирующим меньшинством и на протяжении столетий удерживала свои позиции в крае. Вот несколько иллюстраций из интересной истории прибалтийских немцев под редакцией Г. фон Пистолькорса (Deutsche Geschichte im Osten Europas. [Bd. 3]. Baltische Länder / Hrsg. von G. von Pistohlkors. Berlin, 1994).
«Представители дворянских собраний иногда встречались неформально, чтобы обсудить неотложные политические вопросы, поскольку общеприбалтийского дворянского конституционного органа не существовало. На фото изображены (слева направо): предводитель эзельского дворянства Оскар фон Экеспарре (1839-1925), курляндский земский уполномоченный граф Гуго фон Кайзерлинг (1833-1903), глава эстляндского рыцарства барон Отто фон Будберг-Бённингхаузен (1850-1907) и предводитель лифляндского дворянства барон Фридрих фон Мейендорф (1839-1911)» (стр. 413).
«Семейная жизнь в конце XIX в. была интенсивной и замкнутой. В имениях десять детей не были редкостью. Дочерей тщательно оберегали и хорошо обеспечивали. На фото изображены члены семьи эстляндского помещика. На снимке явно первая половина дня, поскольку вечером чтение в одиночку осуждалось. В это время обычно читали вслух или вели беседу» (стр. 381).
Впрочем, на рубеже XIX-XX вв. эстонцы и латыши перестали воспринимать немецкое господство как нечто само собою разумеющееся, во время революции 1905 г. они принялись с увлечением жечь дворянские усадьбы. Иногда это получалось у них очень неплохо:
«Свидетельства опустошения. Многочисленные имения в Лифляндии, Эстляндии и Курляндии были в 1905 г. сожжены революционными бандами: 184 усадьбы, много большее число построек в целом и свыше 80 убийств составили баланс этого движения в пользу социальной революции, пришедшего из городов, отчасти с аграрно-революционным оттенком. Ещё страшнее был ответный удар государственной власти: свыше 900 казней и более двух с половиной тысяч ссылок в Сибирь. На фото показаны развалины сожжённого барского дома в стиле классицизма» (стр. 426).
Карикатура из эстонского журнала по поводу судебных процессов, которые велись из-за сожжения усадеб дворянства революционными бандами в 1905 году (Reinuvader, 1905). Подпись под карикатурой гласит: «Граф Тизенгаузен: "Даже в раю не живут лучше, чем мои батраки. Они гуляют как бароны и разъезжают в экипажах как господа, хорошо едят и пьют, живут в роскошных домах. У меня же - поистине адская жизнь. Я работаю и неутомимо тружусь"» (стр. 421).
У Морских ворот в Ревеле (рисунок из книги: Stille Helden. Baltische Bilder von Carl Worms und Otto Becker. Leipzig, 1923. S. 65).
Как известно, массовый выезд остзейских немцев в Германию начался по призыву Гитлера вскоре после начала второй мировой войны. Германия заключила с прибалтийскими республиками соглашения о переселении. Не успевшие выехать до советизации Прибалтики сделали это уже по советско-германскому договору 1940 г. Тогда уехало большинство. Не то чтобы им так нравились гитлеровские порядки, но идея жить при советском режиме вдохновляла их ещё меньше. Немногие решившие остаться (такие, к примеру, как Пауль Шиман), в общем, уже не делали погоды, а позднее стали первыми кандидатами на репрессии.
Германско-латвийский договор о переселении немцев.
Вынужденное переселение было тяжёлым шоком для большинства прибалтийских немцев. К болезненному расставанию с родиной добавлялись малорадостные хлопоты, в особенности в отношениях с властями и таможней в портах отбытия. Дело усугублялось злорадными сообщениями в тогдашней печати. Прибытие в место назначения, будь то Готенхафен (Гдыня), Штеттин, Данциг или Позен, заставило прибалтийских немцев - вольно или невольно - ощутить себя включёнными в массовое национал-социалистическое общество. Несклько лет спустя баронесса Тина фон Штакельберг изобразила свои воспоминания о переселении в виде рисунков (стр. 538).
Переселение началось!
На таможенном складе.
Прибыли! Знамёна - музыка - речи - комок в горле!
Прекрасный пол. Тайны туалета.
Фрагмент немецкой кинохроники 1939 г. о переселении из Прибалтики: прежде был доступен на сайте Youtube, ныне см. тут (с отметки 11:55) или тут.
Из фильма «Щит и меч» выходило, что эта старинная, исчезающая на глазах община новой власти совсем не нужна - почти сплошь антисоветчики, симпатизирующие нацистам, едва ли не их агенты в советском стане. Исключением можно считать разве что убитого в начале первой серии «хорошего немца» Рудольфа Шварцкопфа, успевшего получить советский паспорт и больше не успевшего ничего. Но больше всего меня удивило даже не это, а ставшая знаменитой песня, звучавшая в каждой серии в проникновенном исполнении Марка Бернеса. Это песня «С чего начинается Родина», талантливо написанная Вениамином Баснером на слова Михаила Матусовского:
https://www.youtube.com/watch?v=Fpox0nzuoZo
(из фильма)
https://www.youtube.com/watch?v=fXwUPXY9eaY
(концертное исполнение)
По своему содержанию и пафосу она отражала советский взгляд на проблему патриотизма и вполне соответствовала образу и биографии главного героя. Но уже большинство латышей 1940-го и даже 1968-го года вряд ли смогли бы спеть её без сомнения в душе. Что же говорить об остзейских немцах, которые тогда, в сущности, не обрели, а потеряли родину? Получалось, что на свою песню о родине немцы не имеют права - что взрослые, что их дети, мелькающие в эпизоде прибытия на переселенческий пункт в оккупированной Польше. И вот это-то и казалось мне уже тогда каким-то обидным и несправедливым.
Потом выяснилось, что на самом деле это не так, у прибалтийских немцев была своя песенная культура. Так, на известном немецком песенном сайте ingeb.org приведены тексты 44-х подобных песен (как сказано там, «из большого списка»):
http://ingeb.org/catbal.html
В некоторых из этих песен отразились образы родного края и самосознание немцев: «Имение в Курляндии» (Gutshof in Kurland), «Вечные леса» (Die ewigen Wälder), «Ревель» (Reval), «Песня прибалтийцев» (Baltensang), «Северная родина» (Nordische Heimat), «Прибалтийские юнкеры» (Die baltischen Junker) и др.
Несмотря на это, мне сегодня, по некотором размышлении, пришло в голову дополнить замысел советских авторов и написать для этих (по большей части безымянных и ушедших из жизни) киногероев собственную песню на ту же мелодию. Она призвана «задним числом» уравновесить песню из фильма. Не отказываясь вполне от присутствующих в исходном тексте образов, я пытаюсь их переосмыслить и дополнить. В некотором роде сочинённый мною текст носит «вспомогательный» и «технический» характер, но я не жалею о приложенных усилиях.
Прежде чем познакомить читателя с плодом своих трудов, скажу кратко, в чём основные «идейные» расхождения с оригиналом. Текст М. Матусовского состоит из 24-х стихов (три куплета по восьми строк с одинаковой композицией). Представленные в нём образы Родины можно изложить так:
1. Образы детства: школьная книга, дружеские связи и семья.
2. Сельский пейзаж и образ дороги.
3. Мотив странствия, революционная героика и идея верности Родине.
При знакомстве с текстом создаётся образ сельской по преимуществу страны с простым незатейливым бытом; идея связи с прошлым присутствует весьма ограниченно (через материнские песни). Прошлое тут - не основа для будущего развития, а скорее эмоциональная опора. Полностью отсутствуют какие-либо образы городской жизни, если не считать «стука вагонных колёс». Тут нет места ни мещанскому благодушию, ни, разумеется, религиозным ценностям (вообще-то традиционным для России, с каким бы знаком их ни воспринимать). В итоге остаётся ощущение некоей неукоренённости, вечного похода за лучшим будущим вместо терпеливого «возделывания своего сада».
В сочинённом мною тексте сделан акцент как раз на идее традиции, развитие которой приводило к формированию высокоразвитой, тонко дифференцированной культуры, дававшей не только эмоциональную, но и практическую опору лирическим (и реальным) героям. При сочинении песни меня вдохновляло увлекательное в своём роде исследование по социальной истории прибалтийских немцев: Sozialgeschichte der baltischen Deutschen / Hrsg. von W. Schlau. Köln, 1997. Мною была сделана попытка «дать слово» каждой из перечисленных в ней основных социальных групп былой общины. Это дворянство, духовенство, купечество, образованный класс (т.н. «Literaten»), мелкобуржуазные городские слои и немножко даже сельские жители (арендаторы помещичьих угодий).
Поставленная задача побудила меня расширить текст вдвое, чтобы по возможности «раздать всем сёстрам по серьгам». Куплеты 1-3 и отчасти 6-й посвящены в основном дворянству, что отвечает его былой доминирующей роли в Прибалтийском крае. Остальные связаны в первую очередь с городскими образами и типами немецкого городского населения. Что касается духовенства, то оно также косвенно присутствует в тексте через «смежные» образы.
Теперь предлагаю вниманию читателя свою техническую песню. Хотя она писалась рассудочно, по плану, льщу себя надеждою, что если её текст попадётся на глаза потомкам прибалтийских немцев, они останутся довольны.
Довольно удачную «минусовку» песни можно скачать тут или тут.
Другой неплохой вариант без вокала (в более медленном темпе):
Если видео будет капризничать, ссылка тут.
С ЧЕГО НАЧИНАЕТСЯ РОДИНА
С чего начинается Родина?
С фрактуры в твоем букваре,
С лицейских товарищей, сделавших
Карьеру при царском дворе.
А может, она начинается
С молитв, что читала нам мать,
Со светлого дня конфирмации,
Что будем всегда вспоминать.
С чего начинается Родина?
С гербов у старинных ворот
И с пасторской дочки на выданье,
Что здесь по соседству живёт.
А может, она начинается
С мундира и шпаги отца
И с этой аллеи усадебной,
Которой не видно конца?
С чего начинается Родина?
Со шпилей и башен вдали
И с дерптской фуражки студенческой,
Что где-то в шкафу мы нашли.
А может, она начинается
Со скрипа тележных колёс
И с платы за землю, что осенью
Тебе арендатор принёс?
С чего начинается Родина?
Со свежих балтийских ветров,
Что крутят над Ригой и Ревелем
Всю армию их флюгеров.
А может, она начинается
С кафе за ближайшим углом,
Со сдобного рижского кренделя,
С аптеки под царским орлом?
С чего начинается Родина?
С пирушки купцов холостых,
С митавских и ревельских улочек,
Что прадедов помнят твоих.
А может, она начинается
С дуэлей студенческих лет,
С прославленной буршеской удали
И с книги «Лифляндский ответ». *
С чего начинается Родина?
С фамильной церковной скамьи,
Со старой гробницы, где издавна
Покоятся предки твои.
А может, она начинается
С латыни на древних клинках,
С холодного моря Балтийского,
Что деды держали в руках?
С чего начинается Родина?..
© Kulturka_ru, 2017 (текст).
* Сочинение Карла Ширрена «Лифляндский ответ господину Юрию Самарину» (Лейпциг, 1869) недавно наконец издали по-русски в книге: Русский вопрос в истории политики и мысли. Антология / Под ред. А.Ю. Шутова, А.А.Шириянца. М.: Издательство Московского университета, 2013.
На этих днях стало известно, что в Государственную Думу был внесён законопроект «О патриотическом воспитании в Российской Федерации». Нынче патриотизм вообще в моде. Боюсь только, что выйдет опять по слову Салтыкова-Щедрина: «Есть легионы сорванцов, у которых на языке «государство», а в мыслях - пирог с казённой начинкою». Он же, кстати, наблюдая за стремительным расширением Пруссии, размышлял о том, как сложно любить государство с меняющимися границами: «И вот почему не худо следить за географическими учебниками. Лучше будешь знать, что именно предстоит любить. Вчера, например, отечество немцев кончалось у Страсбурга, а нынче вон оно уж Мец захватило. Ну, и надо любить по Мец включительно, а завтра, может быть, и по самый Париж любить придется!»
Впрочем, поживём - увидим. А пока что мне тоже хочется поучаствовать немного в патриотическом - если не воспитании, то, скажем так, движении.
В следующем году исполняется полвека с момента выхода на экраны четырёхсерийного художественного фильма «Щит и меч», поставленного Владимиром Басовым по одноимённому роману Вадима Кожевникова (премьера состоялась в августе-сентябре 1968 г.). Его главным героем был советский разведчик Александр Белов. По сюжету, в 1940 г., выдавая себя за прибалтийского немца Иоганна Вайса, он выезжает из Риги в Германию вместе со своим другом Генрихом Шварцкопфом и постепенно занимает видное положение в немецкой разведке, а затем и в службе безопасности рейхсфюрера СС. Он выполняет, со всё большим риском для себя, ответственные поручения советского руководства, его миссия оказывается успешной.
В школьные годы мне тоже довелось 2 или 3 раза посмотреть этот фильм. Сюжет казался мне довольно увлекательным, актёрская игра - вполне профессиональной. И всё-таки была в этом фильме, особенно в первой его серии («Без права быть собой») какая-то странная нота - нота двусмысленности и недоговорённости. Она была связана с образами прибалтийских немцев, в одночасье оставляющих землю, где их предки жили без малого 700 лет. Как известно, здешняя немецкая община никогда не превышала 10% населения. Тем не менее, она сумела стать доминирующим меньшинством и на протяжении столетий удерживала свои позиции в крае. Вот несколько иллюстраций из интересной истории прибалтийских немцев под редакцией Г. фон Пистолькорса (Deutsche Geschichte im Osten Europas. [Bd. 3]. Baltische Länder / Hrsg. von G. von Pistohlkors. Berlin, 1994).
«Представители дворянских собраний иногда встречались неформально, чтобы обсудить неотложные политические вопросы, поскольку общеприбалтийского дворянского конституционного органа не существовало. На фото изображены (слева направо): предводитель эзельского дворянства Оскар фон Экеспарре (1839-1925), курляндский земский уполномоченный граф Гуго фон Кайзерлинг (1833-1903), глава эстляндского рыцарства барон Отто фон Будберг-Бённингхаузен (1850-1907) и предводитель лифляндского дворянства барон Фридрих фон Мейендорф (1839-1911)» (стр. 413).
«Семейная жизнь в конце XIX в. была интенсивной и замкнутой. В имениях десять детей не были редкостью. Дочерей тщательно оберегали и хорошо обеспечивали. На фото изображены члены семьи эстляндского помещика. На снимке явно первая половина дня, поскольку вечером чтение в одиночку осуждалось. В это время обычно читали вслух или вели беседу» (стр. 381).
Впрочем, на рубеже XIX-XX вв. эстонцы и латыши перестали воспринимать немецкое господство как нечто само собою разумеющееся, во время революции 1905 г. они принялись с увлечением жечь дворянские усадьбы. Иногда это получалось у них очень неплохо:
«Свидетельства опустошения. Многочисленные имения в Лифляндии, Эстляндии и Курляндии были в 1905 г. сожжены революционными бандами: 184 усадьбы, много большее число построек в целом и свыше 80 убийств составили баланс этого движения в пользу социальной революции, пришедшего из городов, отчасти с аграрно-революционным оттенком. Ещё страшнее был ответный удар государственной власти: свыше 900 казней и более двух с половиной тысяч ссылок в Сибирь. На фото показаны развалины сожжённого барского дома в стиле классицизма» (стр. 426).
Карикатура из эстонского журнала по поводу судебных процессов, которые велись из-за сожжения усадеб дворянства революционными бандами в 1905 году (Reinuvader, 1905). Подпись под карикатурой гласит: «Граф Тизенгаузен: "Даже в раю не живут лучше, чем мои батраки. Они гуляют как бароны и разъезжают в экипажах как господа, хорошо едят и пьют, живут в роскошных домах. У меня же - поистине адская жизнь. Я работаю и неутомимо тружусь"» (стр. 421).
У Морских ворот в Ревеле (рисунок из книги: Stille Helden. Baltische Bilder von Carl Worms und Otto Becker. Leipzig, 1923. S. 65).
Как известно, массовый выезд остзейских немцев в Германию начался по призыву Гитлера вскоре после начала второй мировой войны. Германия заключила с прибалтийскими республиками соглашения о переселении. Не успевшие выехать до советизации Прибалтики сделали это уже по советско-германскому договору 1940 г. Тогда уехало большинство. Не то чтобы им так нравились гитлеровские порядки, но идея жить при советском режиме вдохновляла их ещё меньше. Немногие решившие остаться (такие, к примеру, как Пауль Шиман), в общем, уже не делали погоды, а позднее стали первыми кандидатами на репрессии.
Германско-латвийский договор о переселении немцев.
Вынужденное переселение было тяжёлым шоком для большинства прибалтийских немцев. К болезненному расставанию с родиной добавлялись малорадостные хлопоты, в особенности в отношениях с властями и таможней в портах отбытия. Дело усугублялось злорадными сообщениями в тогдашней печати. Прибытие в место назначения, будь то Готенхафен (Гдыня), Штеттин, Данциг или Позен, заставило прибалтийских немцев - вольно или невольно - ощутить себя включёнными в массовое национал-социалистическое общество. Несклько лет спустя баронесса Тина фон Штакельберг изобразила свои воспоминания о переселении в виде рисунков (стр. 538).
Переселение началось!
На таможенном складе.
Прибыли! Знамёна - музыка - речи - комок в горле!
Прекрасный пол. Тайны туалета.
Фрагмент немецкой кинохроники 1939 г. о переселении из Прибалтики: прежде был доступен на сайте Youtube, ныне см. тут (с отметки 11:55) или тут.
Из фильма «Щит и меч» выходило, что эта старинная, исчезающая на глазах община новой власти совсем не нужна - почти сплошь антисоветчики, симпатизирующие нацистам, едва ли не их агенты в советском стане. Исключением можно считать разве что убитого в начале первой серии «хорошего немца» Рудольфа Шварцкопфа, успевшего получить советский паспорт и больше не успевшего ничего. Но больше всего меня удивило даже не это, а ставшая знаменитой песня, звучавшая в каждой серии в проникновенном исполнении Марка Бернеса. Это песня «С чего начинается Родина», талантливо написанная Вениамином Баснером на слова Михаила Матусовского:
https://www.youtube.com/watch?v=Fpox0nzuoZo
(из фильма)
https://www.youtube.com/watch?v=fXwUPXY9eaY
(концертное исполнение)
По своему содержанию и пафосу она отражала советский взгляд на проблему патриотизма и вполне соответствовала образу и биографии главного героя. Но уже большинство латышей 1940-го и даже 1968-го года вряд ли смогли бы спеть её без сомнения в душе. Что же говорить об остзейских немцах, которые тогда, в сущности, не обрели, а потеряли родину? Получалось, что на свою песню о родине немцы не имеют права - что взрослые, что их дети, мелькающие в эпизоде прибытия на переселенческий пункт в оккупированной Польше. И вот это-то и казалось мне уже тогда каким-то обидным и несправедливым.
Потом выяснилось, что на самом деле это не так, у прибалтийских немцев была своя песенная культура. Так, на известном немецком песенном сайте ingeb.org приведены тексты 44-х подобных песен (как сказано там, «из большого списка»):
http://ingeb.org/catbal.html
В некоторых из этих песен отразились образы родного края и самосознание немцев: «Имение в Курляндии» (Gutshof in Kurland), «Вечные леса» (Die ewigen Wälder), «Ревель» (Reval), «Песня прибалтийцев» (Baltensang), «Северная родина» (Nordische Heimat), «Прибалтийские юнкеры» (Die baltischen Junker) и др.
Несмотря на это, мне сегодня, по некотором размышлении, пришло в голову дополнить замысел советских авторов и написать для этих (по большей части безымянных и ушедших из жизни) киногероев собственную песню на ту же мелодию. Она призвана «задним числом» уравновесить песню из фильма. Не отказываясь вполне от присутствующих в исходном тексте образов, я пытаюсь их переосмыслить и дополнить. В некотором роде сочинённый мною текст носит «вспомогательный» и «технический» характер, но я не жалею о приложенных усилиях.
Прежде чем познакомить читателя с плодом своих трудов, скажу кратко, в чём основные «идейные» расхождения с оригиналом. Текст М. Матусовского состоит из 24-х стихов (три куплета по восьми строк с одинаковой композицией). Представленные в нём образы Родины можно изложить так:
1. Образы детства: школьная книга, дружеские связи и семья.
2. Сельский пейзаж и образ дороги.
3. Мотив странствия, революционная героика и идея верности Родине.
При знакомстве с текстом создаётся образ сельской по преимуществу страны с простым незатейливым бытом; идея связи с прошлым присутствует весьма ограниченно (через материнские песни). Прошлое тут - не основа для будущего развития, а скорее эмоциональная опора. Полностью отсутствуют какие-либо образы городской жизни, если не считать «стука вагонных колёс». Тут нет места ни мещанскому благодушию, ни, разумеется, религиозным ценностям (вообще-то традиционным для России, с каким бы знаком их ни воспринимать). В итоге остаётся ощущение некоей неукоренённости, вечного похода за лучшим будущим вместо терпеливого «возделывания своего сада».
В сочинённом мною тексте сделан акцент как раз на идее традиции, развитие которой приводило к формированию высокоразвитой, тонко дифференцированной культуры, дававшей не только эмоциональную, но и практическую опору лирическим (и реальным) героям. При сочинении песни меня вдохновляло увлекательное в своём роде исследование по социальной истории прибалтийских немцев: Sozialgeschichte der baltischen Deutschen / Hrsg. von W. Schlau. Köln, 1997. Мною была сделана попытка «дать слово» каждой из перечисленных в ней основных социальных групп былой общины. Это дворянство, духовенство, купечество, образованный класс (т.н. «Literaten»), мелкобуржуазные городские слои и немножко даже сельские жители (арендаторы помещичьих угодий).
Поставленная задача побудила меня расширить текст вдвое, чтобы по возможности «раздать всем сёстрам по серьгам». Куплеты 1-3 и отчасти 6-й посвящены в основном дворянству, что отвечает его былой доминирующей роли в Прибалтийском крае. Остальные связаны в первую очередь с городскими образами и типами немецкого городского населения. Что касается духовенства, то оно также косвенно присутствует в тексте через «смежные» образы.
Теперь предлагаю вниманию читателя свою техническую песню. Хотя она писалась рассудочно, по плану, льщу себя надеждою, что если её текст попадётся на глаза потомкам прибалтийских немцев, они останутся довольны.
Довольно удачную «минусовку» песни можно скачать тут или тут.
Другой неплохой вариант без вокала (в более медленном темпе):
Click to viewЕсли видео будет капризничать, ссылка тут.
С ЧЕГО НАЧИНАЕТСЯ РОДИНА
С чего начинается Родина?
С фрактуры в твоем букваре,
С лицейских товарищей, сделавших
Карьеру при царском дворе.
А может, она начинается
С молитв, что читала нам мать,
Со светлого дня конфирмации,
Что будем всегда вспоминать.
С чего начинается Родина?
С гербов у старинных ворот
И с пасторской дочки на выданье,
Что здесь по соседству живёт.
А может, она начинается
С мундира и шпаги отца
И с этой аллеи усадебной,
Которой не видно конца?
С чего начинается Родина?
Со шпилей и башен вдали
И с дерптской фуражки студенческой,
Что где-то в шкафу мы нашли.
А может, она начинается
Со скрипа тележных колёс
И с платы за землю, что осенью
Тебе арендатор принёс?
С чего начинается Родина?
Со свежих балтийских ветров,
Что крутят над Ригой и Ревелем
Всю армию их флюгеров.
А может, она начинается
С кафе за ближайшим углом,
Со сдобного рижского кренделя,
С аптеки под царским орлом?
С чего начинается Родина?
С пирушки купцов холостых,
С митавских и ревельских улочек,
Что прадедов помнят твоих.
А может, она начинается
С дуэлей студенческих лет,
С прославленной буршеской удали
И с книги «Лифляндский ответ». *
С чего начинается Родина?
С фамильной церковной скамьи,
Со старой гробницы, где издавна
Покоятся предки твои.
А может, она начинается
С латыни на древних клинках,
С холодного моря Балтийского,
Что деды держали в руках?
С чего начинается Родина?..
© Kulturka_ru, 2017 (текст).
* Сочинение Карла Ширрена «Лифляндский ответ господину Юрию Самарину» (Лейпциг, 1869) недавно наконец издали по-русски в книге: Русский вопрос в истории политики и мысли. Антология / Под ред. А.Ю. Шутова, А.А.Шириянца. М.: Издательство Московского университета, 2013.