Синклер Льюис, "Главная улица"
Книжка тоже идет в рубрике "По следам Американской трагедии Драйзера", потому что ее упоминание я встретила в литературоведческой статье о "Трагедии". В процессе чтения у меня к "Улице" было сложносочиненное отношение: с одной стороны, из-за статьи я все пыталась мысленно впихнуть ее в концепцию "американской трагедии", делая акцент на "трагедии" (по итогам оказалось, смысл был в "американской") и исходя из этого строя какие-то догадки о дальнейшем сюжете. С другой, до марта этого года я понятия не имела, что существует такой писатель как Синклер Льюис (пулитцеровский и нобелевский лауреат), и о чем может быть его "Главная улица", идей тоже не было. Это редкий случай, когда я не располагала никакой метаинформацией о книге: ни какими-то упоминаниями о произведении раньше, ни эмоциональным отзывом в ленте, ни намеками на хоть какой-то синопсис в статье - вот вообще по нулям, ничего, кроме названия (ибо имя автора я и то периодически забывала). И, надо сказать, это интересный читательский опыт - читать, зная только название. В инете встречаются кинорулетки, где кто-то назначает тебе фильм, который нужно посмотреть, и часто это фильм от балды (с точки зрения того, кому достается название), и вот у меня была такая книгорулетка, где книжку мне назначила какая-то статья на культурологическом сайте. Заметим в скобках, эта же статья назначила мне еще одну книжку, так что рубрика "По следам Трагедии" не завершена.
Что до "Главной улицы", то это история о девушке Кэрол Милфорд, которая родом из небольшого городка, но связанный с библиотечным делом колледж она тем не менее закончила, в басктебольной команде поиграла и теперь хочет, следуя своим - вполне себе по-юношески наивным - идеалам потрудиться на благо общества, сея просвещение и влияя на человеческие души. Добросовестно работая в своей библиотеке и обнаруживая, что просвещаться ее читатели не хотят, а хотят очередной хозяйственный журнал или что-нибудь про любовь, она встречает доктора из соседнего городишки, который еще меньше, чем ее малая родина, и в итоге выходит за него замуж, переезжает в его городишко с Главной улицей, которая есть во всех городках страны (тут я иронически подумала об улице Ленина), и у нее начинается борьба с этим заглавным героем книги - с Главной улицей, на которой расположены единственная в городе гостиница, кинематограф, аптека... и бесконечные торговые лавчонки, где трудятся местные Сэмы Паркеры, а их жены Мэри Паркеры делают закупки по принципу "чтобы деньги не ушли к конкурентам мужа". Главная улица - это символ провинциальной ограниченности под девизом "ну и что, что у них в Венеции каналы, а у нас зато душ работает без перебоев", это неизбежное расслоение общества, настороженное (мягко говоря) отношение к тем, кто хоть как-то отличается от остальных, это жизнь под прицелом соседского взгляда и бесконечные сплетни... в сочетании с действительно добрососедскими отношениями, с профессионализмом (несмотря на конкуренцию в очень ограниченных условиях), это кружки по интересам... но как быть, если со всеми этими кружками тебе во всем городе не с кем поговорить о том, что для тебя важно? Так что всю книжку Кэрол воюет со скукой, с одиночеством, с ханжеством и самодовольством окружающих (честно не замечая, что она проявляет ровно те же качества), пытается реформировать город и снова просвещать тех, кто (вроде бы) искренне счастлив в своем пасторальном раю и поэтому просвещаться не хочет, а чем заканчивается ее война, можно узнать из очерка, написанного автором через 4 года после публикации книги, который называется "Главная улица замощена".
Про очерк я сказала не просто так, потому что сама "Улица" длинная и читалась мной со странными чувствами, которые не позволяют однозначно рекомендовать роман к прочтению. Захватывающим чтением "Улицу" точно нельзя назвать; иногда я руководствовалась только желанием узнать, чем же все там кончится. Стилистически "Улица" тоже... какая-то довольно непривычная, чтобы не сказать странная. Льюису очень здорово удается показывать, как меняется взгляд героев (в первую очередь Кэрол) на людей и события исходя из душевного состояния: кружок, в котором что-то обсуждается, одинаков с начала времен, но он кажется Кэрол то сборищем самодовольных провинциальных дам, то уголком, где можно отдохнуть от бесконечных хозяйственных забот, то маленьким обществом, которое стремится к знаниям как может, - и это реально одни и те же люди, транслирующие одни и те же взгляды и даже годами читающие одни и те же доклады (ну, это я для образности сейчас присочинила про доклады). По воспроизведению клише о жизни, о людях, о своей стране и о заграницах, которые хоть сейчас можно услышать в любой Пятерочке, Льюису пять баллов из пяти возможных: и не скажешь, что книжка написана сто лет назад. Ну да, "Улица" характеризуется как сатирический роман, и автор от души постарался и в сборе фактуры (на основе визитов в городок своего детства), и в приведении ее в художественную форму. Что касается формы, то забыть название книги невозможно: в ней тридцать девять глав и, кажется, в каждой из них повторяются образы и едва ли не слова "Кэрол борется с Главной улицей". Исполнение же мне больше всего напомнило карандашный рисунок - с четкими линиями, с достаточным вниманием к важным для фабулы деталям и с внезапными акварельными вставками, посвященными лирическим описаниям природы, и, да не будут смеяться замученные описаниями природы школьники, но без этих вставок "Улица" показалась бы мне... довольно пресной и даже несколько схематичной в художественном плане, а благодаря вставкам все же чувствуется, что уж хотя бы природу своего родного края автор любит и любуется ею, предлагая читателю сделать то же самое. И так уместны эти "природные" эпизоды... Вот от них и от их гармоничного появления в повествовании я удовольствие получила, пожалуй.
Upd. Еще, конечно, "Улица" - и роман о браке, его искушениях и фундаменте, и о поиске себя и поиске того (возможного ли?) равновесия между движением вперед и уважительным отношением к прошлому, за которое люди держатся не без причин, и о пути людей друг к другу и к взаимопониманию, и эти моменты из финала книги, пожалуй, понравились мне больше всего. Даже несмотря на то, что прямо совсем последние фразы почти сводят на нет этот эффект "ура, свершилось, все не зря!". Содержательно, в общем, роман богат, хоть я и невольно выделила магистральную линию про борьбу с провинциальным духом.
Еще я специально смотрела дату перевода книжки, потому что иногда герои изъясняются языком советских передовиц, и я не могла понять, это переводчик стебется или примерно такой смысл и подразумевается. Увидев 1965 год издания в России, т.е. в СССР, я подумала, что, вероятно, и не стебется, а просто переводит так, как принято в его культурном коде. Для меня это имело двойной сатирический эффект, потому что американский делец, говорящий, как Ленин на броневике, - ну бугагашенька, что тут можно сказать. Однако в то же время, несмотря на весь авторский сарказм, было очень интересно взглянуть на фрагмент культурного кода о Великой Америке и о славных первопроходцах глазами рядового героя "Главной улицы", и, как ни странно, для меня это запараллелилось с другим культурным кодом - о героических комсомольцах, осваивающих тайгу. Возможно, это ультраповерхностный взгляд, но, но. Впрочем, мотив "вот были люди в наше время, не то что вы, молодежь" вечен, так что... тоже "но, но".
Было приятно в Вики-статье о Льюисе увидеть имя его примерного современника и коллеги Шервуда Андерсона, тоже писавшего и об американской провинции в том числе (отзыв на сборник рассказов тут). Как будто открылся новый участок карты возле метро; как будто существовавший в вакууме Синклер Льюис обрел плоть и какие-то отношения с тем, что мне немножко знакомо. Балин, ну и вообще сфера моего систематического незнания бесконечна. Сам Льюис меня как писатель не очень вдохновил, но пласт американской литературы начала двадцатого века - это же страшно интересно. И любой другой литературы, и любого другого времени. В конце моего издания "Улицы" размещена статья, в которой один абзац и навел меня на мысли о незнании: Средний Запад, край пшеничных полей, образцовых ферм, пыльных проселочных дорог, давший американской литературе Драйзера и Хемлина Гарленда, певца фермерского быта, поэтов Эдгара Ли Мастерса и Карла Сэндберга, стал местом действия многих романов Льюиса. «Миннесотский», «среднезападный» пейзаж и колорит, начиная с «Главной улицы», будет всегда «вкраплен» в его произведения. И если Калифорнию считают ныне «страной Стейнбека», Новую Англию - «страной Фроста», Миссисипи - «страной Фолкнера», то Миннесота была поистине «страной Льюиса», который стал бытописателем и певцом родного штата. Я вот без понятия обо всех этих оттенках, а так жаль!
Пост об "Американской трагедии" (Драйзер)
Нелитературные ремарки в ходе перечитывания: тут и тут
Статья
"Талантливый мистер Рипли" (фильм)
"Моя жизнь с Драйзером" Элен Драйзер
"Джимми Хиггинс" Эптона Синклера
Рубрика "По следам Американской трагедии Драйзера".
ИМХИ по книжкам
Что до "Главной улицы", то это история о девушке Кэрол Милфорд, которая родом из небольшого городка, но связанный с библиотечным делом колледж она тем не менее закончила, в басктебольной команде поиграла и теперь хочет, следуя своим - вполне себе по-юношески наивным - идеалам потрудиться на благо общества, сея просвещение и влияя на человеческие души. Добросовестно работая в своей библиотеке и обнаруживая, что просвещаться ее читатели не хотят, а хотят очередной хозяйственный журнал или что-нибудь про любовь, она встречает доктора из соседнего городишки, который еще меньше, чем ее малая родина, и в итоге выходит за него замуж, переезжает в его городишко с Главной улицей, которая есть во всех городках страны (тут я иронически подумала об улице Ленина), и у нее начинается борьба с этим заглавным героем книги - с Главной улицей, на которой расположены единственная в городе гостиница, кинематограф, аптека... и бесконечные торговые лавчонки, где трудятся местные Сэмы Паркеры, а их жены Мэри Паркеры делают закупки по принципу "чтобы деньги не ушли к конкурентам мужа". Главная улица - это символ провинциальной ограниченности под девизом "ну и что, что у них в Венеции каналы, а у нас зато душ работает без перебоев", это неизбежное расслоение общества, настороженное (мягко говоря) отношение к тем, кто хоть как-то отличается от остальных, это жизнь под прицелом соседского взгляда и бесконечные сплетни... в сочетании с действительно добрососедскими отношениями, с профессионализмом (несмотря на конкуренцию в очень ограниченных условиях), это кружки по интересам... но как быть, если со всеми этими кружками тебе во всем городе не с кем поговорить о том, что для тебя важно? Так что всю книжку Кэрол воюет со скукой, с одиночеством, с ханжеством и самодовольством окружающих (честно не замечая, что она проявляет ровно те же качества), пытается реформировать город и снова просвещать тех, кто (вроде бы) искренне счастлив в своем пасторальном раю и поэтому просвещаться не хочет, а чем заканчивается ее война, можно узнать из очерка, написанного автором через 4 года после публикации книги, который называется "Главная улица замощена".
Про очерк я сказала не просто так, потому что сама "Улица" длинная и читалась мной со странными чувствами, которые не позволяют однозначно рекомендовать роман к прочтению. Захватывающим чтением "Улицу" точно нельзя назвать; иногда я руководствовалась только желанием узнать, чем же все там кончится. Стилистически "Улица" тоже... какая-то довольно непривычная, чтобы не сказать странная. Льюису очень здорово удается показывать, как меняется взгляд героев (в первую очередь Кэрол) на людей и события исходя из душевного состояния: кружок, в котором что-то обсуждается, одинаков с начала времен, но он кажется Кэрол то сборищем самодовольных провинциальных дам, то уголком, где можно отдохнуть от бесконечных хозяйственных забот, то маленьким обществом, которое стремится к знаниям как может, - и это реально одни и те же люди, транслирующие одни и те же взгляды и даже годами читающие одни и те же доклады (ну, это я для образности сейчас присочинила про доклады). По воспроизведению клише о жизни, о людях, о своей стране и о заграницах, которые хоть сейчас можно услышать в любой Пятерочке, Льюису пять баллов из пяти возможных: и не скажешь, что книжка написана сто лет назад. Ну да, "Улица" характеризуется как сатирический роман, и автор от души постарался и в сборе фактуры (на основе визитов в городок своего детства), и в приведении ее в художественную форму. Что касается формы, то забыть название книги невозможно: в ней тридцать девять глав и, кажется, в каждой из них повторяются образы и едва ли не слова "Кэрол борется с Главной улицей". Исполнение же мне больше всего напомнило карандашный рисунок - с четкими линиями, с достаточным вниманием к важным для фабулы деталям и с внезапными акварельными вставками, посвященными лирическим описаниям природы, и, да не будут смеяться замученные описаниями природы школьники, но без этих вставок "Улица" показалась бы мне... довольно пресной и даже несколько схематичной в художественном плане, а благодаря вставкам все же чувствуется, что уж хотя бы природу своего родного края автор любит и любуется ею, предлагая читателю сделать то же самое. И так уместны эти "природные" эпизоды... Вот от них и от их гармоничного появления в повествовании я удовольствие получила, пожалуй.
Upd. Еще, конечно, "Улица" - и роман о браке, его искушениях и фундаменте, и о поиске себя и поиске того (возможного ли?) равновесия между движением вперед и уважительным отношением к прошлому, за которое люди держатся не без причин, и о пути людей друг к другу и к взаимопониманию, и эти моменты из финала книги, пожалуй, понравились мне больше всего. Даже несмотря на то, что прямо совсем последние фразы почти сводят на нет этот эффект "ура, свершилось, все не зря!". Содержательно, в общем, роман богат, хоть я и невольно выделила магистральную линию про борьбу с провинциальным духом.
Еще я специально смотрела дату перевода книжки, потому что иногда герои изъясняются языком советских передовиц, и я не могла понять, это переводчик стебется или примерно такой смысл и подразумевается. Увидев 1965 год издания в России, т.е. в СССР, я подумала, что, вероятно, и не стебется, а просто переводит так, как принято в его культурном коде. Для меня это имело двойной сатирический эффект, потому что американский делец, говорящий, как Ленин на броневике, - ну бугагашенька, что тут можно сказать. Однако в то же время, несмотря на весь авторский сарказм, было очень интересно взглянуть на фрагмент культурного кода о Великой Америке и о славных первопроходцах глазами рядового героя "Главной улицы", и, как ни странно, для меня это запараллелилось с другим культурным кодом - о героических комсомольцах, осваивающих тайгу. Возможно, это ультраповерхностный взгляд, но, но. Впрочем, мотив "вот были люди в наше время, не то что вы, молодежь" вечен, так что... тоже "но, но".
Было приятно в Вики-статье о Льюисе увидеть имя его примерного современника и коллеги Шервуда Андерсона, тоже писавшего и об американской провинции в том числе (отзыв на сборник рассказов тут). Как будто открылся новый участок карты возле метро; как будто существовавший в вакууме Синклер Льюис обрел плоть и какие-то отношения с тем, что мне немножко знакомо. Балин, ну и вообще сфера моего систематического незнания бесконечна. Сам Льюис меня как писатель не очень вдохновил, но пласт американской литературы начала двадцатого века - это же страшно интересно. И любой другой литературы, и любого другого времени. В конце моего издания "Улицы" размещена статья, в которой один абзац и навел меня на мысли о незнании: Средний Запад, край пшеничных полей, образцовых ферм, пыльных проселочных дорог, давший американской литературе Драйзера и Хемлина Гарленда, певца фермерского быта, поэтов Эдгара Ли Мастерса и Карла Сэндберга, стал местом действия многих романов Льюиса. «Миннесотский», «среднезападный» пейзаж и колорит, начиная с «Главной улицы», будет всегда «вкраплен» в его произведения. И если Калифорнию считают ныне «страной Стейнбека», Новую Англию - «страной Фроста», Миссисипи - «страной Фолкнера», то Миннесота была поистине «страной Льюиса», который стал бытописателем и певцом родного штата. Я вот без понятия обо всех этих оттенках, а так жаль!
Пост об "Американской трагедии" (Драйзер)
Нелитературные ремарки в ходе перечитывания: тут и тут
Статья
"Талантливый мистер Рипли" (фильм)
"Моя жизнь с Драйзером" Элен Драйзер
"Джимми Хиггинс" Эптона Синклера
Рубрика "По следам Американской трагедии Драйзера".
ИМХИ по книжкам