Н. Васильева. А. Коновалов. КАЧЕЛИ. Мистическая сказка-фарс. (Часть 2)
(Часть первая)
***
Леэле окрикнула гуменщика, который обогнал ее на лесной тропинке
- Слышь, дурень, дай-ка мне горло промочить... у меня, видать, пролился по дороге барский напиток!
Тыну, поворчав, развязал богатый, шитый каменьями кошель
- Ну-ну, пролился, как же! Ты, Леэле, хоть и строишь из себя барыню, но пьешь, как конь! Вот, бери... и больше не проси!
- Да что ты, сдурел, старый, что ты мне пустую бутыль даешь? - взвилась Леэле.
- Быть не может! Смотри, залеплена сургучом, все дела!
- Сам, небось, вылакал потихоньку, теперь мне подсовываешь!
Гуменщик решил не спорить, пожал плечами и выудил из кошеля другую бутылку. Но и эта, и следующая, и все семь прихваченных в дорогу бутылок были пусты и даже покрылись изнутри пылью.
- Во дела! Не к добру это. Знаешь что, пойдём ка мы с тобой обратно. И с пустыми руками не гоже в гости ходить, да и чего это мы с тобой пешком пошли? Баре и пешком! Умора! Пущай сами едут, а мы им встречу то подготовим!
- И то дело. - согласилась Леэле. - Не гоже барям... ик.. по лесу пешком шляться.
Нарядные Леэле и Тыну подошли к мызе. Возле чудо-машины крутился Валев, о чем-то раздумывая - весь его вид говорил о том, что его голова непривычно сильно чем-то занята.
- Ну как, разбросал ворон? - спросил Тыну амбарщика. - А чего это с тобой? Случилось чего?
- Скажи мне Тыну, у тебя с Леэле ничего нет? - Валев пристально посмотрел на гуменщика.
- Так что было всё выпили. А потом... - он понизил голос, но Валев его перебил:
- Да, я не об этом. Ну да ладно. Вот у меня кажется беда случилась.
- Это у тебя беда? Какая может у тебя случиться беда? Ты ж горя от радости отличить не можешь. - хмельной Тыну начинал опасно заговариваться. - Вот у нас беда, так беда. Семь бутылок настойки как корова языком! А бутыли то запечатаные!
- Прости, но это я виноват... Видишь ли Тыну... - и Валев рассказал как было дело.
- Вот те на! - слушатели только рты разинули. - Пойдём ка в дом, обсудим всё, ибо повязаны мы теперь по гроб жизни и сориться нам ни к чему.
Уже в доме Леэле спохватилась:
- Свиньи-то! Некормлены! Валев, сообрази-ка им адской похлебки, да понаваристей! Да чтоб мне, такой красавице, в свинарник не ходить, а то ведь испачкаюсь ненароком!
- Погоди-погоди, - перебил Тыну, - эка глупость - на свиней силу такую тратить! Вот лучше Кайдо нашего, бедолагу, вылечи, оно и дело доброе, и посмотрим, не наврал ли ты нам. А ещё лучше верни ка ты нам настоечку. Сыми заклятье родной. Сразу и отметим. А?
- Мне теперь пить нельзя, ответственность большая! Я ж таперича - настоящий начальник-помощник! - важно промолвил Валев. Так что и вы все как-нить без настоечки уж обойдитесь, чтоб меня в грех не вводить! А вот полезного чего сделать - эт я завсегда, ток обращайтесь!
- Ты, зараза, снимешь заклятие или нет!? -Тыну подскочил на стуле и стукнул кулаком по столу. - Не хочешь - не пей, но о других подумай! - он постоял немного, потом сел и тихо с отчаянием попросил:
- Ну пожалуйста...
- Друзья, - с неожиданным пафосом завел Валев, - что мы имеем и что с этим делать? У нас есть чудо-машина, новые соседи, барин, который уехал, больной Кайдо...
- Голодные свиньи!
- Пустые бутылки! - это Леэле и Тыну хором выкрикнули, чтобы всемогущий Валев не забывал о насущных заботах.
- Тише вы!, - нахмурился Валев, - тут вот что. Думается мне, не сегодня-завтра новые соседи сюда припожалуют, знакомиться да осматриваться. Так вот. Барина нет, стало быть, надо нам самим их приветить, как положено.
- А может, продадим им чудо-машину? - подала голос Леэле, окончательно освоившись в роли барыни.
Кайдо, уже задремавший было в углу, при этих словах затрясся и начал поскуливать.
- Да сделайте с ним уже что-нибудь, - заорал Тыну, - и налейте мне чего-нибудь, для здоровья.
Валев что-то шепнул, а потом взял с подоконника старую деревянную пивную кружку и вручил гуменщику.
Тыну заглянул под крышку, хмыкнул, сделал глоток... и растерянно уставился в пустоту.
В кружке плескалось парное молоко.
Как ни странно, больше гуменщик не буянил - внимательно слушал, что говорят крестьяне, и если и вставлял слово, то только по делу.
- Итак, распределим обязанности. - продолжил Валев. - У тебя Леэле есть кому поручить следить за скотиной? Поручаем тебе общее руководство хозяйством, а кого куда поставить на местах это ты сама смотри. Я так и быть буду глядеть, что б никто не шалил по напрасну и нос свой куда не просят не совал.
- Пару ребят покрупней себе подбери, а то не сдюжишь. - Заметил Тыну. - Народец тут горя-ачий... - протянул он глядя в кружку.
- Мне б бока немного убрать, - покраснела Леэле, - а то как-то тесно, в барских нарядах-то... Буду за хозяйку, гостей встречать... Неудобно! А с хозяйством управимся, вон, птичниц соберу, а то развелось их тут, бездельниц, у нас и птиц столько нет!
- А за хозяина у нас будет Тыну! У него лицо умное! Что скажете?
Кайдо встал было с лавки, да тут же и грохнулся на пол. Все уставились на него. Старик странно шевелил пальцами, лежа на боку, потом извернулся и, как червяк, пополз к столу.
- А может, его за барона выдадим? - задумчиво произнес Валев, уж больно ему не хотелось коварного гуменщика в такой чин производить, да и умного лица как-то маловато для того, чтоб хозяином мызы быть, - будто удар нашего барона хватил... Глупостей болтать не будет, а если вдруг и начнет так на хворь спишем... Кайдо продолжал целеустремленно ползти, дополз, забрался под стол и заплакал, видимо, осознавая свою беспомощность.
- За барона, не за барона,- подал голос Тыну, - А почётный пенсион сделать можем. Какой из него барон, его же каждая собака тут знает. Кайдо, чуть было не ставший бароном, просиял, перегнувшись через стол схватил кусок колбасы со стола и заёрзал, устраиваясь поудобней на стуле.
- Меня другое волнует: как мы будем людям объяснять почему мы не с того не с сего барьями заделались? Есть идеи? Вот, скажем, тебя, Валев, мужики хоть и уважают за силу, но только до тех пор, пока ты с ними на равных ходишь, а командывать начнёшь, сами тебя на вилы и поднимут. Так?
- Пожалуй... - Нехотя согласился силач.
- А тебя, Леэле, птичницы твои за усердие и работящесть любят, а барыней не признают, нет.
- Так, а что тогда делать? - упала духом свинарка и уже собралась плакать.
Тыну посмотрел на них хитрым прищуром и сказал:
- А надо сделать так, что б они нас сами выбрали.
Кайдо засмеялся, захлопал в ладоши и чуть не свалился со стула.
- А как это? - Леэле озадаченно смотрела на председателя собрания, - птичницам только скажи, что я в барыни мечу, все косы повыдергают... Каждая ж хочет в платьях шелковых ходить, да приказы отдавать! Думаю, Кайдо знает что делать - вон как его таращит-то! Знает, а сказать не может... - свинарка смахнула слезу.
- Ты конечно голова и грамоте учён, но тут без моего чёрта тебе уж точно не обойтись! - Валеву нетерпелось попользоватся новым слугой.
- На счёт людей не беспокойтесь,- ответил сразу обоим Тыну, - завтра утром пройдётесь по дворам, да созовёте всех на главный двор - буду речь говорить. Да не наряжайтесь покуда не скажу! Вижу спросить хотите, чего это я раскомандовался?
Сидевшие исподлобья смотрели на гуменщика.
- Ой, не к добру всё это... - вздохнула Леэле.
- Зови ка своего чертяку, Валев. Фокусы буду показывать. - Сказано это было таким голосом, что Валев вздрогнул.
- Что ещё за фокусы? Может не надо?
- Надо-надо... Для подтверждения...
Дверь скрипнула и в комнате возник мужичок с припухлостями на лице, толи спросонья, толи с похмелья, в крестьянской рубахе на голое тело и рваных штанах.
- Звал, хозяин? - и нехотя почесал подмышку. Валев не сразу узнал в нём того самого франта из полей, слишком уж разительна была перемена.
- А чегой-то ты в таком виде? - спросил он у вошедшего слегка оторопев.
- В каком-таком? Каков поп - таков приход, каков барин - таков и холоп. Слыхал поговорку? - холоп явно был неотёсан и нагл.
- Но-но! Ты у меня поговори тут...
Кайдо чуя недоброе, стёк под стол и на четвереньках добрался до дальнего угла комнаты, где вжавшись спиной в угол, наблюдал за происходящим выпучеными глазами. Колбасу он так и не выпустил.
- Скажи мне бесья твоя душа, - перехватил инициативу Тыну, - бумагу ты придумал?
- Смотря какую, - неспеша отвечал Сарвик, - Ежели папирус, скажем или, там, банановую, так и без меня умники нашлись...
- Не юли! Нашу, опилочную!
- Ну был грешок, а чо?
- Да ни чо! А чернила всякие, тоже твоя работа?
- Не без меня... - демон насупился.
- Значит написаное чернилами на бумаге есть идущее от тебя и изменить ты это не в силах?
- Что написано пером, не вырубишь топором. - Рогатый, видимо, был знатоком поговорок. - Есть и у меня слабые места...
- Тогда будте все свидетелями, и ты Валев, и ты Леэле, и ты Кайдо, и ты Сарвик! - Тыну достал из сапога сложеный документ, развернул и прочёл:
"Я, (ну и имена у этих немцев), пребывая в трезвом уме и доброй памяти, доверяясь провидению, оставляю первому нашедшему эту бумагу, в полное распоряжение принадлежащие мне земли, с мызой, полями, всеми постройками, крепостными в полное распоряжение без арендной платы, вплоть до моего возвращения, а равно моих наследников, в случае моей кончины.
P.S. Денег не оставляю ибо самому надобно.
P.P.S. Надеюсь на вашу честь и благоразумие.
Число. Подпись."
Леэле зарумянилась и подвинулась поближе к гуменщику -
- Дааа, это ведь мы и есть - первые нашедшие! - мечтательно сказала она, - правда, Тыну?
Тыну насупился, размышляя о свалившемся на него богатстве - хозяйство - оно, конечно, хорошо, но двор-то большой, за всем догляд нужен... А, да что там, справлялся же старый дурак-барон, что ж ему-то, хитроумному гуменщику, разве не справиться? Прочь сомненья! Впереди - новая, интересная жизнь... Власть, возможности, уважение,,,
"Ох уж я тут все переверну, переделаю..." - Гуменщик, вернее бывший гуменщик, закинул ноги на стол и приказал подать тарелку перловой каши со свиным жиром да доброго табаку.
- Ну, я пойду, - пробубнил Сарвик, вы тут без меня как-нибудь,,,
- Постой, - перебил Валев, - это как же... Тыну с Леэле теперь - хозяева, а я - кто? Главный по перловой каше? Нееее, брат, не пойдет так!
- Ополоумели вы совсем. Нате вам перловки и дуйте спать. Заполночь уже. Бояре. - Сарвик хмыкнул и изчез за дверью.
На столе дымилась каша. В уголке беспокойным сном забылся Кайдо, Леэле зевала, уже никого не стесняясь, Нечистый не спешил уходить, стоял за дверью и переминался с ноги на ногу, Странный хозяин попался, вот уже первый день из трех, ему отпущенных, на исходе, а желаний толком и не было, так, глупости... Одно слово- деревенщина!
***
Утром во двор начали не спешно подтягиваться сельчане. Мужики курили в сторонке, девки лузгали семечки.
- Ну что, все собрались? - спросил Тыну, выглядывая из окна барской опочивальни.
Люди, увидев его сонное лицо и всклокоченные волосы, удивленно загалдели: как так? простой, свой брат - гуменщик, обосновался в барских покоях! Вот уж воистину - кот из дома - мыши в пляс!!!
- Вижу, вижу - удивлены. - продолжил Тыну, когда гвалт поутих, - Я и сам не рад, но у меня для вас две новости: одна хорошая другая плохая, с какой начинать?
- Давай с хорошей, а плохую вообще не надо, - пошутил кто-то из толпы. Многие улыбнулись, но всеобщее внимание было теперь направлено исключительно на оратора.
- По поручению... Хрмммм... По поручению нашего барина, сегодняшний день объявляется праздничным! - продекламировал Тыну, развернув перед собой исписаный лист, словно глашатай на площади, кем он, собственно сейчас и являлся. - Всем пить-гулять, бабам печь пироги, мужиков за хмель не бить, если на ногах стоять могут. Мужикам в хмелю, али без оного, баб тоже не обижать. Виновные будут строго наказаны!
Народ одобрительно загудел - и вправду, хорошая новость! Кто-то уже начал разбредаться, чтобы поскорей приступить к празднованию...
- Эй, постой, а что празднуем-то? - остановившись, крикнул рябой Вамбола, - небось, эту вашу дурную весть? Ну-ка, ну-ка...
- Ну так что, читать другую новость? - спросил Тыну.
- Читай, читай. - Донеслось с низу. - Хоть знать будем за что пить.
Гуменщик опять развернул бумагу и прочёл.
- Праздник сей назвать "Libertum populis" и жить после него без моей доброты и руководства, на свои силы полагаясь, вплоть до моего возвращения. Ежели вернувшись обнаружу пропажи и поломки одни, или разорение и убыток причинённые, повешу каждого второго кто на глаза мне попадётся, а в первую очередь Тыну-гуменщика, которого, по грамотности его, начальником за место себя оставляю. - Тыну выдохнул. - Вот такие, други мои, дела... Крестьяне притихли. Всем помнилось, как в прошлом году у всех на глазах повесили пьяницу-Йоосепа, имевшего наглость полезть в драку с самим бароном.
- Не подведем!, - выкрикнул кто-то из толпы, - не будет разорения и убытков! Ты, Тыну, не боись, мы завсегда тебя выручим!
- Выыыручим, какой вопрос! Конечно! Ясно дело!, - понеслось по двору на все лады.
- Ну тогда и я вам пообещаю, что буду строг, но справедлив. Только вот дело то новое, небывалое. Хоть и грамоте я обучен, да и другим кое-каким наукам тоже, а без помошников мне не обойтись. Буду смотреть, выбирать, оценивать. А пока, гуляй народ чесной! Пей, да закусывай! Утро вечера мудреней!
Вдруг он увидел, как со стороны леса со всех ног несется орава малышни, во главе с вечно сопливым Антсом.
- Эээээй!, - вопил Антс, - там такое! Там такие!!!!!
- Какие-такие? - насторожился Тыну.
- Дядьки там! Сюда едут! Ууууу! На конях и на телеге нарядной! Много! Дали нам конфет, - мальчишка продемонстрировал замусоленный леденец с налипшими на него былинками и умирающими муравьишками.
- Валев, бери парней, кто ещё не разбежался, да выносите столы и скамейки на улицу. А ты Леэле, скажи девчёнкам, пусть накроют, да поставят еды, да выпивки. Будем на воздухе праздновать! - Тыну подозвал жестом мальчугана с конфетами, - Тебе Антс особое задание. Беги к сестрицам выпроси ленточек разноцветных, что они себе в косы на Янипяэв заплетают, и понавяжи их где повыше. Друзьям своим скажи, пусть тоже помогают! Нечего озорничать без толку.
- А конфет дашь? - крикнул Антс уже убегая.
- Ишь какой прыткий! - Тыну для виду нахмурился и тут же улыбнувшись добавил, - Дам, дам. Только и ты уж не подкачай!
И правда, уже совсем скоро на плетнях, столбах и даже некоторых крышах развевались синие, красные, белые и зелёные ленты.
(Продолжение следует)
Часть третья