Н. Васильева. А. Коновалов. КАЧЕЛИ. Мистическая сказка-фарс.
Н. Васильева. А. Коновалов.
КАЧЕЛИ.
Мистическая сказка-фарс.
Провинился как-то раз старый Кайдо перед своим герром фон бароном. Толи лопату сломал, толи дарёную холщёвку запачкал. Вина не большая, но орднунг есть орднунг, наказать надо. Настроение помещика в тот день не было омрачено суровостью и даже наоборот, распологало к развлечениям. Подозвал он Кайдо и говорит:
- Грех на тебе большой. Но бить тебя не буду, Есть у меня приспособа одна, специальная, буду из тебя живьём душу вынимать. Ничего не поделаешь.
Кайдо стоит не жив не мёртв...
Тут гуменщик Тыну подошел, говорит тихонько:
- Что трясёшься, старый, обхитрим мы нашего фон барона, чай не впервой! На вот, сепика пожуй лучше.
И сунул старику добрую краюху ячменного хлеба да кусок кровяной колбасы впридачу.
- Как же я без души жить то буду?! - Взмолился Кайдо, поочерёдно откусывая то хлеб, то колбасу.
- Dreif nicht! Как выну так и на место верну. Если получиться. Научный эксперимент!
Батраки, что покрепче, ухватили Кайдо за руки-ноги, а амбарщик Валев, смачно поплевав на грязные мозолистые ладони, надежно привязал провинившегося старика к диковинной конструкции, огромной, возвышающейся до самых облаков, медленно и зловеще обступавших пятачок голубого неба над мызой.
Барон досадливо поморщился - ох уж эта погода, не хватало промокнуть! "Поторапливайтесь!" - прикрикнул он на батраков
Ein, Zwei! Ein, Zwei! Командовал экзекутор. Аппарат, раскачиваемый дюжими парнями, разгонялся всё быстрей и быстрей. Кайдо сначала кричал, потом уже только постанывал.
Наконец фону наскучила эта процедура. Маятник остановился и окружившие мученика крестьяне с ужасом увидели на лице несчастного блаженную улыбку. Его аккуратно подняли, на руках перенесли в сторонку и положили на землю. Кайдо скрючился, перевернулся на бок, дёрнулся пару раз и его наконец вырвало. Тяжело дыша он так и остался лежать и никто не решался к нему подойти.
- Э-эх... А машина то и впрямь работает... - это гуменщик Тыну нарушил затянувшееся молчание. Все повернулись к нему.
- Нука, рассказывай! Ты там раньше всех оказался.
И рассказал людям Тыну о приговоре барона. И поверили ему люди: кому как не гуменщику о душах и дьяволе знать.
- Видать, вынуть то вынул, а обратно то не всю вернул. Страшное это дело эксперимент!
***
Через пару дней барин уехал в город, да так и не вернулся.
Кайдо вышел во двор. На скамье возле сарая сидели работники: Тыну, Валев, мальчишки Яан и Тоот, но почему-то не работали, а болтали. Увидев Кайдо пацаны вздрогнули и замолчали. Амбарщик влепил им подзатыльники и сказал чтоб шли помогать матери. Сам встал попросил прощения у вновь пришедшего за всё и как-то слишком поспешно ретировался вслед за молодыми.
Остался только Тыну, да со стороны кухни подходила свинарка.
- Где ж наш барин? - заохала толстуха Леэле, - ужин остыл, видать, свиньям скормить придется... Чего ухмыляешься, Кайдо? Уж не добрался ли ты до барской клюквенной, что к Рождеству припасена?
Кайдо улыбнулся и промолчал. Посмотрев на него знающие люди подумали бы об одном восточном персонаже, но Леэле была не из их числа.
- Иди, дура, свиней покорми! Тут дело серьезное, беда с нашим Кайдо приключилась! Видишь человек не в себе. - цыкнул на неё Тыну, а Кайдо вдруг вздрогнул и заплакал. Не громко, но с испугом, как будто прикрикнули на него.
Леэле сорвала ромашку и начала ее жевать, влюбленно уставившись на Тыну и ожидая подробностей. Ясное дело, свиньям до ужина было еще ой как далеко!
Из-за овина выглядывали чумазые детские рожицы - это был тот редкий день. когда Кайдо был кому-то интересен, да еще как интересен! Девки-птичницы, сплетничавшие у амбара, притихли и наблюдали за происходящим.
***
- Чудо-машина! - объявил гуменщик, - вытянула душу из старого Кайдо. Я вот думаю - прокатить его еще раз, только задом наперед, авось и вернется душа грешная, где ей быть должно!
- Да ты чего, - закричали на него. - Тут хоть пол-души осталось, а ты и вовсе извести захотел! Сжечь её! Сжечь!
- Сжечь?!!! Чудо-машину?!!!!! Да вы что, ироды?! - завизжала Леэле, -да барин нас так за нее накажет, три шкуры спустит, живого места ни на ком не останется! А то и свиньям скормит! не позволю!!!!! - и с неожиданной прытью толстуха метнулась к гигантскому механизму. Завернула за овин и подскользнувшись на нечистотах своих подопечных с плеском растянулась во всю свою необъятную ширь.
- Так, - промолвил Тыну, забивая трубку, - права глупая баба, нельзя чудо-машину жечь. Неровен час, вернется барин... давайте-ка мы ее обнесем забором, да караулить будем. А то вдруг нечисть, что у Кайдо душу вытянула, захочет еще малость полакомиться, тут-то мы ее и сцапаем! Сассь, Вейко, тащите бревна! Вамбола - молоток с гвоздями! Да поживей, пока ночь не пришла. Ночь - оно самое то время, для нечисти-то!
***
Тыну и Леэле громко спорили - дозволяет ли сложившаяся ситуация забраться в хозяйский погреб и пожертвовать оттуда бутылочку, а то и две клюквенной для поправки здоровья бедного Кайдо.
- Да не вернется барин! - убеждал Тыну, - он в Гамбург уехал, что ему эта клюквенная после тамошнего шнапса! Тьфу!
- Откуда ты знаешь? В какой такой Ханбурк?
- Гамбург, бестолковая. Город такой за морем есть. Туда барин и подался. А тут другие хозяева будут. Вон у Михкеля соседа уже пришли, мальчишка прибегал расказывал. Важные все такие, всем крестьянам новые рубахи подарили, да по монете выдали, что б за здоровье Императора выпили. Говорят мы теперь русскими будем.
- Вот незадача-то! А ну как эти, новые - звери лютые, всех нас измордуют да душу вытянут? - Леэле охнула и дрожащей рукой нащупала висящий на шее ключ от погреба, - тут дело такое, тут совет держать надо! Зови всех, и Кайдо тож пусть идет, подлечится, болезный! - Толстуха была не на шутку встревожена.
- Ты погоди всех то звать. У тебя ключи, у меня голова, у Валева сила. Мы на разведку можем и втроём сходить. Один хрен ещё пару дней никого не будет, а то и неделю. А народец то ушлый, такого здесь натворят... Кому отвечать? Правильно. Тому у кого ключи...
- Это мне? - растерялась Леэле. - Я.. я не хочу.. Я боюсь..
- Вот и слушай меня, со мной не пропадёшь...
- А что разведывать-то будем? - рявкнул Валев и, будто только что проснувшись, ошалело завертел косматой башкой, озираясь по сторонам. - Я то что, я с вами хоть на край света! Ток хотелось бы знать, в какую сторону хоть..., - Леэле и Тыну вздрогнули от неожиданности.
- Тише, тише! Не шуми. Пока хозяева не вернулись назначаю тебя следить за порядком. Будешь начальником охраны тайн и спокойствия. Ты был когда-нибудь начальником?
- Нет. - удивлённо протянул амбарщик. - А это как?
- Это вроде как помошником. - улыбнулся Тыну.
- Ну что, пошли уже что ли... - вздохнула Леэле, - а то так и будем судить да рядить!
- Да. Пойдём. А ты пока распроси мальчишек, как они ворон стреляют из рогаток. Да убейте с десяток и на дорогу выбросите, по паре штук на версту. Только это уже сам без пацанов.
- А зачем? - поинтересовался заинтригованый Валев.
- А за тем что бы черт не мешал. Ворона его птица, увидит мёртвую и не придёт сюда.
- Я тогда и в поле парочку подброшу, - уже шёпотом сказал новый начальник охраны, - Вдруг нечистый в обход пойдёт?!
- Нет, ну голова! - он с восторгом посмотрел на свинарку. - Ничего не скажешь. - и, взяв Валева за могучие плечи, трижды его облобызал, от чего тот чуть было не прослезился. - Действуй!
***
- Ну и где у нас тут клюквенная? - спросил Тыну скорее у комнаты, чем у своей сообщницы, когда они зашли в дом. - Ух ты! Сабля! - На стене висела лосиная шкура, с прикреплённой на ней коллекцией холодного оружия. Гуменщик попробовал снять с креплений "саблю", но поднять тяжёлый тевтонский меч оказалось ему не под силу и он опять переключился на поиски заветного напитка, по ходу дела вертя в руках различные безделушки, коих в доме было видимо не видимо. Резные деревянные стулья, с наброшеными на них "волками", окружали огромный дубовый стол, заваленный ворохом теперь уже никому не нужных бумаг. Над бумагами возвышался большой проткнутый шар на тяжёлой бронзовой ноге.
Тыну мельком просмотрел листы, и собирался уже идти дальше, но вдруг вернулся к столу, взял одну из бумаг, свернул в четверо и сунул за голенище. Снял со шкуры стилет в ножнах из дерева и теснёной кожи, сунул в другой сапог и только затем стал догонять Леэлу. Он обнаружил её в гардеробной, с головой окунувшейся в какой-то безразмерный сундук.
Вскоре нашлась и наливка.
- Как думаешь, Тыну, не слишком ли много платьев от барыни осталось? Уж два года как померла, а герр барон всё хранит, пылинки сдувает. Возьму-ка вот это пестрое, авось, не заметит... и шапку к нему! - и свинарка принялась наматывать на руку нечто шелковое, с затейливо вышитыми цветочками.
Кое-как, покряхтывая, Леэле влезла в богатый наряд.
- Барыня! Как есть барыня, - восхитился Тыну.
- А ты что стоишь, дурень, - захихикала Леэле,- Погляди, у барина и сорочки чистые должны быть, и нарядные портки! К Михкелю пойдем, потолкуем с их новыми хозяевами!
Свинарка довольно жмурилась, поглядывая в зеркало - невозможно было поверить, что она, Леэле, в шелковом платье и в шляпке с вуалью, как настоящая городская фрау, пьет невероятную заграничную амброзию!
- Это не то пойло, которым барин потчует нас под Рождество да на Яанипяев, - удивилась Леэле, смакуя напиток, - наверное, что-то настоящее, немецкое...
- Ты бы, "фрау", руки то помыла бы хоть, а то вон уже ленточки в помёте измарала. - засмеялся Тыну и тоже приложился из горлышка.
- Ой, и вправду, что это я. - испугалась Леэла. - Быть мне битой... Или ещё хуже. Что делать?!
- Цыц, паникёрша! За то, что мы сюда забрались, нас уже повесят, это в лучшем случае.
- Надо уносить ноги, - заявила Леэле, - да поживей. Пока ты, дурень, не упился! А то как же будем с новыми баронами толковать?! А так, глядишь, и поладим с ними... может и сами барами станем! А что? Чем мы не бароны, глянь-ка, красавцы какие!
И новые бароны принарядились, подпоясались да и отправились на Рыываскую мызу, к Михкелю - знакомиться с новыми соседями.
***
Тем временем Валев пересчитывал ворон - чертова дюжина! То, что надо! А что там Тыну говорил... разбросать их надо?! Эка мудрость! А мы аккуратненько, как говорил барин - орнунг есть орнунг! - и, старательно отмеривая шаги, стал обходить поле и раскладывать ворон на каждом тринадцатом шаге.
Он укладывал их аккуратно, лапками к центру круга, клювиками - налево... Заботливо поправлял взъерошенные перышки... Это было совсем не похоже на нашего Валева - с ним что-то происходило. Странная улыбка змеилась по его грубому лицу.
"Главное не забыть про дорогу" - напомнил он себе. "Дороги только две: сюда и отсюда, две на одну и две на другую, это ж сколько будет? Четыре."
Валев закончил работу и встал посреди круга, составленного из мертвых птиц, прикинул, ровно ли уложены - да, действительно, поработал на совесть!
Неожиданно молния ударила в одинокую сосну, под которой батраки любили отдохнуть в полдень. От неожиданности Валев шлепнулся на землю.
От сосны отделился белый светящийся шар и поплыл по воздуху прямо по направлению к замершему Валеву! Амбарщик уже не знал, какому Уку молиться, он проклинал себя за то, что послушал гуменщика:
- Подлый Тыну, сжить меня со свету хочет!, - бормотал он, наблюдая за приближением шара, - уж давно на меня зуб, видать, точит, а тут и случай подвернулся! Известное дело, гуменщик с нечистой силой дружбу водит!
Валев приготовился держать ответ на том свете за все свои прегрешения, когда шар приблизился к нему вплотную.
Валев закрыл глаза - как оно будет? На том свете-то?
- Эй, мужик, - сказал кто-то, - устал я уже ждать!
Валев посмотрел на собеседника: ого! настоящий городской франт! Даже шляпа ненашенская - цилиндр!
- Ну, Валев, зачем звал? - нарушил долгое молчание денди, - Позволь представиться: Господин Сарвик.
- Да не звал я тебя! Изыди нечистый! - ошалело замахал руками напуганый Валев, но господин в цилиндре и не подумал растворяться в воздухе, а даже наоборот обрёл ещё большую материальность.
- И не надоело тебе? - с укором покачал головой Нечистый, - здоровый мужик, неглупый вроде - а батрачишь! Мог бы сам себе хозяином быть, ан нет! За плошку похлебки готов жизнь отдать! Старика не пожалел, на муку обрек! Ничего святого нет... хотя мне ли говорить о святости, - усмехнулся г-н Сарвик...
- Тебе то какое дело. Иди вон Тыну-гуменщика охмуряй. А в мои дела не лезь, я и сам теперь начальник-помошник, понял!
- Начаааальник... помооощник, - передразнил Нечистый и закудахтал, - без барина-то ты кто? Да никто! Тля!
- Так ты мне в новые барья набиваешься? А сам мне послужить не испугаешься? - Валев упёр руки в бока и не на шутку разгорячился. - Ишь какой! Я здесь начальник сегодня! Я тебе сейчас быстро рога пообломаю! Сарвик, понимаешь!
- Глупый ты, Валев, - приуныл Нечистый, - так и будешь батраком паршивым? Хотел тебе помочь, а ты вон какой, баран упертый!
- Ещё раз тебе говорю - я свободен, и спрашиваю тебя - будешь мне служить? - "Ещё немного и меня хватит удар", - подумал амбарщик.
- Служить? Тебе? - захохотал Нечистый, - да какой из тебя господин-то? Любопытно... Ну, а если я сделаю вид, что согласен - управишься ли, с барской должностью-то?
- Велика забота командовать! - засмеялся Валев.
- Служить тебе буду три дня и три ночи. Но будь внимателен - исполню всё что ты скажешь в слух. - бес трижды хлопнул в ладоши и молния ещё раз осветила поле. И тут же ударил гром.
Валев посмотрел вокруг - никого нет, изчез Сарвик, как сквозь землю провалился.
- Может почудилось? Уф-ф, духота! Освежиться бы холодненьким...
Только он это произнёс как его окатило струями всё никак не начинавшегося дождя. Дождь был холодным.
Валев помчался к обугленной сосне... сердце его колотилось - ну надо же! Сам! Нечистый! Пошел в услужение! Теперь бы как-то по уму надоть... А где ж гуменщик с Леэле? Так и сгинули, оставили Валева с Нечистым управляться... Гуменщик этот, Тыну - еще тот прохвост, окрутит дурёху Леэле... Небось уже в какой-нибудь стог забрались!
Темная бессильная злоба охватила амбарщика. "Да чтоб им пусто было!", выругался он сквозь зубы.
(Продолжение следует)
Часть вторая