Добивание научной интеллигенции
Минувшая неделя ознаменовалась началом открытой войны на уничтожение между путинским режимом и Российской Академией Наук. Причем академики ( см. открытое письмо Сибирского и Дальневосточного отделений РАН) в этой войне уже перешли к радикально-оппозиционной риторике, открыто обвиняя путинцев (с их Роснано и Сколково) в системной коррупции. Понятно, что, несмотря на все язвы нынешней РАН, академики в этой схватке -правая сторона, и путинцы затеяли не «реформу», а «окончательное решение научного вопроса». Путино-медведевские «эффективные менеджеры» от науки уже показали себя в Роснано и Сколково. Подчинение им всей ресурсной базы РАН приведет к тому, что в России не останется вообще никакой науки, даже в качестве фильтра от заведомых шарлатанов. Ибо «священнодействие» по дележу «научного бабла» отныне будут совершать люди, компетенция которых (даже при наличии доброй воли) не позволяет провести черту между ученым и шарлатаном, между перспективным проектом и «торсионными полями», между действительно ценной информацией и «лекцией депутата Пономарева за 750 тыс. долларов».
Впрочем, мотивом этой «реформы» являются не только финансовые потоки и собственность Академии. Просто режим уже не может терпеть наличие рядом с собой хотя бы одного авторитетного и относительно автономного от путинщины общественного института. Тем более института по определению интеллектуального, «экспертократического», уважаемого не только в России, но и за рубежом, и имеющего широкие контакты с зарубежной «экспертократией». Академия, при всем своем политическом конформизме, сумела защитить автономию хотя бы в кадровых вопросах, отметая раз за разом попытки путинцев наполнить и возглавить ее своими карманными людьми. В этом смысле «рейдерский блицкриг», затеянный путинцами, - прямая реакция на избрание Фортова главой РАН. Они испугались, что Фортов сумеет несколько оживить Академию, и тогда подчинить этот институт будет для путинцев сложнее.
Эта схватка, кстати, яркий пример того, что дихотомия «советские против русских» абсолютно неадекватна для описания современных политических реалий. РАН, противостоящая путинцам (и в первую очередь «либеральному», медведевскому их крылу), - одна из тех государственных структур, которые в наименьшей степени изменились с брежневского времени. Если что-то в сегодняшней государственной системе заслуживает название «советского реликта», то это прежде всего - Академия Наук. Критика «застойности» и «неадекватности» системы РАН - постоянная тема внутри самой академической среды. И даже академики, подписавшие антипутинское открытое письмо, признают наличие серьезных проблем. Рассуждая по логике, Просвирнин, Крылов и другие оппоненты в дискуссии «о русском и советском» должны бы рукоплескать уничтожению «советского застойного реликта». Вспомним, что писал Крылов буквально месяц назад: «Никакое сохранение советских достижений невозможно в принципе. Возможно только сохранение некоторых советских язв и стигматов, и то благодаря постоянному их расковыриванию нынешними властями. Но удержать какой бы то ни было советский «позитив» можно и не пытаться, если только мы не ставим себе задачу восстановления советского строя». Отрадно, что Константин Анатольевич отказался от доктринерства и поступил в этом случае так, как и следовало поступить нормальному русскому политику, - а именно, встал со своей партией на защиту «брежневской» («полусоветской») Академии. Потому что другой Академии у русских просто нет: разрушат эту, не останется вообще ничего. Теперь Крылову (и многим другим) осталось понять, что та же самая логика справедлива и в отношении большинства других позитивных фрагментов советского наследия (что я и пытаюсь втолковать вот уже который месяц).
Если же посмотреть на эту схватку с социологической точки зрения, то мы увидим яростное нежелание объединившихся вокруг Путина постсоветских сословий «силовиков», «чиновников» и «торгашей» допустить хотя бы небольшую степень материальной независимости верхушки постсоветского научно-интеллигентского сословия. Гопников пугает даже призрак «экспертократии». Кстати, в этой шустрой «спецоперации» с академической «реформой» как никогда ясно проявился гопнический или даже «гопстопнический» характер нынешней правящей клики. Если с медициной, образованием, пенсиями и т.д. они пытались держать фасон, устраивать видимость широкого общественного обсуждения, то академиков решили просто взять на испуг. Видимо, понимают, что тех привычной болтологией запутать не получится.
Вернемся к теме «Академия Наук - реликт советской эпохи», которую в ближайшие дни наверняка будут поднимать режимные агитаторы «за прогресс и эффективность»:
«Вчера Дмитрий Медведев в ходе заседания правительства заявил, что система управления государственными академиями "сложилась еще в 30-40-е годы прошлого века под влиянием субъективных факторов и не в полной мере соответствует современным задачам развития страны" и "нуждается в обновлении". "Важно дать возможность ученым заниматься наукой и исследованиями и избавить их от несвойственной функции управления имуществом и коммунальным хозяйством",- заявил премьер».
Считается, что в эпоху СССР интеллигенцию как «прослойку» всячески третировали, травили и презирали, лишали ее всякой самостоятельности и т.д. Почему же тогда советские руководители отдали в руки Академии Наук немалые административные рычаги и право непосредственно распоряжаться серьезными ресурсами? Могли бы ведь (как желают нынешние правители), оставить им «чисто научные функции», а все, что связано с деньгами и властью, препоручить отдельным «завхозам», стоящим вне академической среды. Ответ не сложен: просто советские лидеры понимали, что в том обществе, которое сложилось после 1917 года, статус человека и его возможность влиять на что-либо определяются размером административного ресурса, который ему доступен. Если у человека нет собственного админресурса, то будь он хоть мегаэксперт семи пядей во лбу, его вес в системе власти и его влияние на принятие решений будут равны нулю. Поскольку советские вожди были заинтересованы в реальных достижениях НТП (хотя бы по важнейшим направлениям), им пришлось наделить научно-техническую элиту СССР реальным административным ресурсом, чтобы уравнять ее с чиновниками и руководителями промышленности. Поэтому, несмотря на весь «волюнтаризм» советской власти, развитие ключевых направлений науки и техники в СССР определялось преимущественно научными экспертами, а не малообразованными чинушами или шарлатанами-гениями пиара.
Этот советский подход «соединения научного гения с админресурсом» дал возможность развернуться таким мощным лидерам и организаторам науки, как Капица-старший, Королев, Келдыш, Курчатов, Александров, Лебедев, Виноградов, Боголюбов и т.д. Можно сколько угодно рассказывать об СССР как о «стране невыученных уроков», которой руководили «вчерашние бандиты и колхозники с тремя классами образования», но одним из типовых образов советской эпохи является «полномочный интеллектуал» мирового уровня, наделенный всеми необходимыми правами и ресурсами для решения масштабной научно-технической задачи.
А теперь еще один вопрос: изменилось ли что-нибудь в России в сфере статуса и влияния с 1991 года? К «чистому» админресурсу добавились деньги («бабло»), а элита научилась конвертировать одно в другое и обратно. И на этом все. Никаких других изменений нет: человек без админресурса и денег в России имеет нулевой статус и нулевую возможность влиять на принятие решений в какой-либо сфере. Если он эксперт с раскрученным именем, то максимум, чего он может добиться в плане влияния, - это за хорошие деньги озвучивать, под видом «экспертного мнения», интересы какой-нибудь влиятельной группировки. Эксперт как «собственно эксперт», ученый как «собственно ученый» никакого веса и влияния в России не имеет, каких бы высот он ни достиг в своей сфере, и каким бы авторитетом не пользовался в своей специальности. Более того, даже если эти ученые и эксперты самостоятельно соберутся все вместе, в одну большую кучу, то их реальное влияние на власть и общество окажется куда меньше, чем влияние каких-нибудь старушек, собравшихся на «марш пустых кастрюль» (старушек больше и они гораздо решительнее «интелей»). В этом смысле лишение Академии Наук даже того малого ресурса власти и собственности, который у нее остался, означает конец самой возможности «экспертократии» в России.
В той системе определения рангов, которая окончательно закрепилась в России после 2000 года, какой-либо прогресс в науке и технике возможен только при опоре на специфическую «феодальную» форму организации науки. Научный лидер должен быть одновременно «светским князем», со своим неприступным замком, с собственным феодом, с феодальным юридическим иммунитетом, с собственным силовым ресурсом, с правом выступать в королевском совете и иметь решающий голос по «своей» теме. Низведенный до роли «просто эксперта», он не сможет выполнять миссию эксперта и неизбежно превратится в лакея и холопа при «князьях» иного типа - чиновниках и олигархах. Если у власть имущих есть желание улучшить российскую науку, избежав радикальных преобразований общества, то нужно не отменять советскую модель организации науки, а наоборот, довести ее до полного «феодализма», т.е. сделать адекватной средневековым реалиям РФ. Наука в феодальной системе РФ может быть жизнеспособна только как система «научных монашеских орденов», подчиненная «коллегии научных кардиналов» и «научному Папе», дополняемая системой средневековых автономных университетов и «образовательных приходов», финансируемая за счет обязательной для всех феодалов «научной десятины», и охраняемая хорошо вооруженной «научной инквизицией», которая наделена правом сожигать шарлатанов, пороть журналистов и выколачивать «научную десятину» из непокорных феодалов (дыба, клещи, огонь).
Ну, или можно просто доработать идею «самоуправляемых экстерриториальных научных анклавов» типа Сколково, куда не допускаются российские чиновники, силовики и диаспоры (где всех перечисленных отстреливают за километр из лазерных пушек). С важным отличием от реального Сколкова: оно должно принадлежать самим ученым. Собственно, модель Сколково - это ведь по сути своей копия советского «Арзамаса-16», ресурсами которого вместо Курчатова вертит путиномедведевский барыга. Нужно барыгу убрать совсем, а «бабло» передать непосредственно ученым, - из числа тех, кто занимает верхние строчки в международном рейтинге по своей специальности и имеет достаточный авторитет, чтобы им дорожить.
P.S. А вот Просвирнин оказался "кремень-человек" и продолжает "гнуть свою линию" и по вопросу Академии тоже: "Смотря на массовую истерику вокруг Академии Наук не могу не процитировать самого себя несколькомесячной давности: "На ваших глазах рушится столетняя советская власть, хаос и безумие нарастают в тысячах отдельных точек по всей стране, сливаясь в симфонию ужаса и огня. Just as planned". Какое дело хипстеру до науки? Он считает, что хипстеры с айфонами потом на руинах за 5 минут восстановят то, что Россия (во всех своих исторических обличьях) строила и поддерживала с 1724 года.
P.P.S. Эх, нет, Просвирнин тоже сдался, как и Пионер. А если их прижать, то вслед за Крыловым, видимо, тоже будут оправдываться, что защищают не советский институт, а институт, основанный в 1724 году. Однако суть путинской реформы - не "разгон" Академии, а как раз ее "десоветизация" - отнятие у нее тех дополнительных функций и той полновластности, которыми ее наделила именно советская власть. Реформа Путина - гораздо менее радикальна, чем то, что проделали с Академией большевики в 20-е годы. Тот, кто выступает против этой реформы, защищает именно "сталино-брежневский" формат Академии, не "саму идею Академии". Подписывается под той идеей, что советской власти впервые удалось нащупать "истинно русский стиль" управления научными исследованиями, который следует сохранить.
Впрочем, мотивом этой «реформы» являются не только финансовые потоки и собственность Академии. Просто режим уже не может терпеть наличие рядом с собой хотя бы одного авторитетного и относительно автономного от путинщины общественного института. Тем более института по определению интеллектуального, «экспертократического», уважаемого не только в России, но и за рубежом, и имеющего широкие контакты с зарубежной «экспертократией». Академия, при всем своем политическом конформизме, сумела защитить автономию хотя бы в кадровых вопросах, отметая раз за разом попытки путинцев наполнить и возглавить ее своими карманными людьми. В этом смысле «рейдерский блицкриг», затеянный путинцами, - прямая реакция на избрание Фортова главой РАН. Они испугались, что Фортов сумеет несколько оживить Академию, и тогда подчинить этот институт будет для путинцев сложнее.
Эта схватка, кстати, яркий пример того, что дихотомия «советские против русских» абсолютно неадекватна для описания современных политических реалий. РАН, противостоящая путинцам (и в первую очередь «либеральному», медведевскому их крылу), - одна из тех государственных структур, которые в наименьшей степени изменились с брежневского времени. Если что-то в сегодняшней государственной системе заслуживает название «советского реликта», то это прежде всего - Академия Наук. Критика «застойности» и «неадекватности» системы РАН - постоянная тема внутри самой академической среды. И даже академики, подписавшие антипутинское открытое письмо, признают наличие серьезных проблем. Рассуждая по логике, Просвирнин, Крылов и другие оппоненты в дискуссии «о русском и советском» должны бы рукоплескать уничтожению «советского застойного реликта». Вспомним, что писал Крылов буквально месяц назад: «Никакое сохранение советских достижений невозможно в принципе. Возможно только сохранение некоторых советских язв и стигматов, и то благодаря постоянному их расковыриванию нынешними властями. Но удержать какой бы то ни было советский «позитив» можно и не пытаться, если только мы не ставим себе задачу восстановления советского строя». Отрадно, что Константин Анатольевич отказался от доктринерства и поступил в этом случае так, как и следовало поступить нормальному русскому политику, - а именно, встал со своей партией на защиту «брежневской» («полусоветской») Академии. Потому что другой Академии у русских просто нет: разрушат эту, не останется вообще ничего. Теперь Крылову (и многим другим) осталось понять, что та же самая логика справедлива и в отношении большинства других позитивных фрагментов советского наследия (что я и пытаюсь втолковать вот уже который месяц).
Если же посмотреть на эту схватку с социологической точки зрения, то мы увидим яростное нежелание объединившихся вокруг Путина постсоветских сословий «силовиков», «чиновников» и «торгашей» допустить хотя бы небольшую степень материальной независимости верхушки постсоветского научно-интеллигентского сословия. Гопников пугает даже призрак «экспертократии». Кстати, в этой шустрой «спецоперации» с академической «реформой» как никогда ясно проявился гопнический или даже «гопстопнический» характер нынешней правящей клики. Если с медициной, образованием, пенсиями и т.д. они пытались держать фасон, устраивать видимость широкого общественного обсуждения, то академиков решили просто взять на испуг. Видимо, понимают, что тех привычной болтологией запутать не получится.
Вернемся к теме «Академия Наук - реликт советской эпохи», которую в ближайшие дни наверняка будут поднимать режимные агитаторы «за прогресс и эффективность»:
«Вчера Дмитрий Медведев в ходе заседания правительства заявил, что система управления государственными академиями "сложилась еще в 30-40-е годы прошлого века под влиянием субъективных факторов и не в полной мере соответствует современным задачам развития страны" и "нуждается в обновлении". "Важно дать возможность ученым заниматься наукой и исследованиями и избавить их от несвойственной функции управления имуществом и коммунальным хозяйством",- заявил премьер».
Считается, что в эпоху СССР интеллигенцию как «прослойку» всячески третировали, травили и презирали, лишали ее всякой самостоятельности и т.д. Почему же тогда советские руководители отдали в руки Академии Наук немалые административные рычаги и право непосредственно распоряжаться серьезными ресурсами? Могли бы ведь (как желают нынешние правители), оставить им «чисто научные функции», а все, что связано с деньгами и властью, препоручить отдельным «завхозам», стоящим вне академической среды. Ответ не сложен: просто советские лидеры понимали, что в том обществе, которое сложилось после 1917 года, статус человека и его возможность влиять на что-либо определяются размером административного ресурса, который ему доступен. Если у человека нет собственного админресурса, то будь он хоть мегаэксперт семи пядей во лбу, его вес в системе власти и его влияние на принятие решений будут равны нулю. Поскольку советские вожди были заинтересованы в реальных достижениях НТП (хотя бы по важнейшим направлениям), им пришлось наделить научно-техническую элиту СССР реальным административным ресурсом, чтобы уравнять ее с чиновниками и руководителями промышленности. Поэтому, несмотря на весь «волюнтаризм» советской власти, развитие ключевых направлений науки и техники в СССР определялось преимущественно научными экспертами, а не малообразованными чинушами или шарлатанами-гениями пиара.
Этот советский подход «соединения научного гения с админресурсом» дал возможность развернуться таким мощным лидерам и организаторам науки, как Капица-старший, Королев, Келдыш, Курчатов, Александров, Лебедев, Виноградов, Боголюбов и т.д. Можно сколько угодно рассказывать об СССР как о «стране невыученных уроков», которой руководили «вчерашние бандиты и колхозники с тремя классами образования», но одним из типовых образов советской эпохи является «полномочный интеллектуал» мирового уровня, наделенный всеми необходимыми правами и ресурсами для решения масштабной научно-технической задачи.
А теперь еще один вопрос: изменилось ли что-нибудь в России в сфере статуса и влияния с 1991 года? К «чистому» админресурсу добавились деньги («бабло»), а элита научилась конвертировать одно в другое и обратно. И на этом все. Никаких других изменений нет: человек без админресурса и денег в России имеет нулевой статус и нулевую возможность влиять на принятие решений в какой-либо сфере. Если он эксперт с раскрученным именем, то максимум, чего он может добиться в плане влияния, - это за хорошие деньги озвучивать, под видом «экспертного мнения», интересы какой-нибудь влиятельной группировки. Эксперт как «собственно эксперт», ученый как «собственно ученый» никакого веса и влияния в России не имеет, каких бы высот он ни достиг в своей сфере, и каким бы авторитетом не пользовался в своей специальности. Более того, даже если эти ученые и эксперты самостоятельно соберутся все вместе, в одну большую кучу, то их реальное влияние на власть и общество окажется куда меньше, чем влияние каких-нибудь старушек, собравшихся на «марш пустых кастрюль» (старушек больше и они гораздо решительнее «интелей»). В этом смысле лишение Академии Наук даже того малого ресурса власти и собственности, который у нее остался, означает конец самой возможности «экспертократии» в России.
В той системе определения рангов, которая окончательно закрепилась в России после 2000 года, какой-либо прогресс в науке и технике возможен только при опоре на специфическую «феодальную» форму организации науки. Научный лидер должен быть одновременно «светским князем», со своим неприступным замком, с собственным феодом, с феодальным юридическим иммунитетом, с собственным силовым ресурсом, с правом выступать в королевском совете и иметь решающий голос по «своей» теме. Низведенный до роли «просто эксперта», он не сможет выполнять миссию эксперта и неизбежно превратится в лакея и холопа при «князьях» иного типа - чиновниках и олигархах. Если у власть имущих есть желание улучшить российскую науку, избежав радикальных преобразований общества, то нужно не отменять советскую модель организации науки, а наоборот, довести ее до полного «феодализма», т.е. сделать адекватной средневековым реалиям РФ. Наука в феодальной системе РФ может быть жизнеспособна только как система «научных монашеских орденов», подчиненная «коллегии научных кардиналов» и «научному Папе», дополняемая системой средневековых автономных университетов и «образовательных приходов», финансируемая за счет обязательной для всех феодалов «научной десятины», и охраняемая хорошо вооруженной «научной инквизицией», которая наделена правом сожигать шарлатанов, пороть журналистов и выколачивать «научную десятину» из непокорных феодалов (дыба, клещи, огонь).
Ну, или можно просто доработать идею «самоуправляемых экстерриториальных научных анклавов» типа Сколково, куда не допускаются российские чиновники, силовики и диаспоры (где всех перечисленных отстреливают за километр из лазерных пушек). С важным отличием от реального Сколкова: оно должно принадлежать самим ученым. Собственно, модель Сколково - это ведь по сути своей копия советского «Арзамаса-16», ресурсами которого вместо Курчатова вертит путиномедведевский барыга. Нужно барыгу убрать совсем, а «бабло» передать непосредственно ученым, - из числа тех, кто занимает верхние строчки в международном рейтинге по своей специальности и имеет достаточный авторитет, чтобы им дорожить.
P.S. А вот Просвирнин оказался "кремень-человек" и продолжает "гнуть свою линию" и по вопросу Академии тоже: "Смотря на массовую истерику вокруг Академии Наук не могу не процитировать самого себя несколькомесячной давности: "На ваших глазах рушится столетняя советская власть, хаос и безумие нарастают в тысячах отдельных точек по всей стране, сливаясь в симфонию ужаса и огня. Just as planned". Какое дело хипстеру до науки? Он считает, что хипстеры с айфонами потом на руинах за 5 минут восстановят то, что Россия (во всех своих исторических обличьях) строила и поддерживала с 1724 года.
P.P.S. Эх, нет, Просвирнин тоже сдался, как и Пионер. А если их прижать, то вслед за Крыловым, видимо, тоже будут оправдываться, что защищают не советский институт, а институт, основанный в 1724 году. Однако суть путинской реформы - не "разгон" Академии, а как раз ее "десоветизация" - отнятие у нее тех дополнительных функций и той полновластности, которыми ее наделила именно советская власть. Реформа Путина - гораздо менее радикальна, чем то, что проделали с Академией большевики в 20-е годы. Тот, кто выступает против этой реформы, защищает именно "сталино-брежневский" формат Академии, не "саму идею Академии". Подписывается под той идеей, что советской власти впервые удалось нащупать "истинно русский стиль" управления научными исследованиями, который следует сохранить.