Юдифь и сексуальная революция начала XVI века. Часть 1. О Юдифи и о морали.
Оригинал взят у aldanov в Юдифь и сексуальная революция начала XVI века. Часть 1. О Юдифи и о морали.
Рис. 1. Нагая женская нога попирает голову вчерашнего любовника - и такой акцент можно сделать в библейской истории Юдифи и Олоферна: таким ее увидел Джорждоне. Между тем степень наготы Юдифи и кровавости ее деяния испытывали в в трактовках художников и скульпторов 12-17 вв. удивительные трансформации.
Красивая иудейка, упоминающаяся в Ветхом Завете («Книга Юдифь»), как убийца военачальника Олоферна и спасительница родного города, и сегодня еще вызывает большой интерес - как благодаря своей истории, которая стала заметным европейским мемом, так и многочисленным отражениям ее в искусстве, которые этот мем, собственно, транслировали и впечатывали в сознание. Тут и поэмы, и оперы, и другие музыкальные произведения, и живопись, и скульптура. Немало о ней было написано уже и в Интернете, где некоторые энтузиасты создали подборки изображений на тему Юдифи от ранних времен - XII века - и по наш день. Но, кажется мне, этим замечательным коллекциям не хватает исследовательского анализа, к которому побуждают те отпечатки времени, которые они несут. И довольно большая статистика к тому тоже располагает. Я хотел бы на основе изображений Юдифи от XII до XVII вв. предложить собственное исследование норм того времени, и их смены, а именно - феномена сексуальной революции XVI века.
Об истории Юдифи: когда она появилась.
Есть несколько ветхозаветных историй, ставших европейскими мемами, в которых женщины играют активную, ключевую роль: это, к примеру, истории Адама и Евы, Самсона и Далилы, Эсфири и Артаксеркса, и - Юдифи и Олоферна. К ним непосредственно примыкает история Саломеи, добившейся от отца царя Ирода смерти Иоанна Крестителя, пусть этот пример и негативный. Между этими героинями есть определенная общность: они демонстрируют силу женщины, ее власть над мужчиной даже в ветхозаветные времена. История Юдифи выделяется и среди них: женщина, использующая свою сексуальную привлекательность, выступает в роли как провокатора, так и карающего орудия. Этакая "Маленькая барабанщица" Джона Ле Карре.
Существенный момент - обстоятельства возникновения этой истории, время ее появления.
Хотя толкуется в ней о древних временах, но в этом есть сомнения. В одной из библейских энциклопедий прямо пишут "Геройский подвиг Иудифи, которым она избавила Иерусалим и Иудею от ига вавилонского полководца Олоферна, относится к восемнадцатому году царствования Навуходоносора (Иуд. II, 1), и ко времени первосвященства Иоакима, около 589 г. до Р. X."
Было-не было. Какое, к примеру, может быть спасение Иерусалима, если враг никак не мог взять даже городок, в котором жила Юдифь - Ветелую? Он, кстати, упоминается только в книге Юдифь, а ключевое значение, которое якобы занимал город на пути в Иудею и к Иерусалиму, не имеет географического аналога. Есть и множество других сомнений.
По библейской еврейской энциклопедии: "Излагаемые в ней (книге Юдифь) события приурочены ко времени возвращения из пленения вавилонского, когда уже не существовало ни Мидии, ни Ассирии. Некоторые исследователи полагают, что повествование представляет собой поэтический вымысел времен Хасмонеев, в то время как историческое ядро событий относится ко времени персидского царя Артаксеркса III, когда в 352 г. до н. э. каппадокийский правитель Холоферн воевал с египтянами (Диоген Сицилийский 17:6). Однако это предположение наталкивается на ряд трудностей: книга не обнаруживает греческих влияний, а рисуемая в ней географическая и этническая картина не соответствует такой датировке. С другой стороны, упоминаемые в книге имена (Холоферн, Багоаз), равно как и ряд других элементов повествования (персидский царь как «царь всей земли», «выдача земли и воды» как знак капитуляции, «акинаке» - кинжал, «Бог небес» как обозначение Бога Израиля), - определенно персидские. На этом основании исследователи высказали предположение, что хотя историческим фоном повествования служит война персидского царя Дария I против мидийского правителя Фраорта в период упоминаемого в книге возвращения вавилонских изгнанников, книга была составлена в конце персидской эпохи, в годы великого восстания (362 г. до н. э.), разразившегося в царствование Артаксеркса II, которое распространилось и на Эрец-Исраэль.
Упомянутая версия еще более позднего сочинения этой истории формулируется так: "В годы восстания Маккавеев еврейские писатели создают произведения о героизме и самопожертвовании во имя Бога и народа. Одним из таких произведений, созданных на основе устных преданий в сер. 2 в. до н. э., стала Книга Юдифь, представляющая собой псевдоисторическую повесть-притчу, в которой свободно соединяются вымысел и подлинная история, контаминируются разные исторические эпохи".
О морали и моральности.
Юдифь - символ сложный, неоднозначный, допускающий разные толкования, и тем, вероятно, и интересный. Если нет возможностей разных трактовок, нет и развития сюжета.
Какую мораль утверждает история Юдифи? С одной стороны, героическую, мол, ради спасения родного города и близких твоих можно пойти далеко. Коварство оправдывается примерно так же, как уловка ахейцев, соорудивших Тронского коня - военная хитрость. С другой, оттенок коварства того же рода, как козни Цирцеи, с помощью колдовского зелья и обмана превращающей мужчин в свиней - Юдифь сама по себе и яд, и отравительница. Даже и с точки зрения древних моральных норм тут далеко не все в порядке: аморальное деяние, убийство доверившегося, да еше и во сне...
Как пишут в Еврейской энциклопедии "несмотря на величие подвига Юдифи, он все же вызвал сомнения у мудрецов-хахамим с моральной точки зрения: ведь героиня совершила его, пойдя на притворство и обман, убив доверившегося ей врага. Именно поэтому повесть не была включена в канон".
Потому, наверное, сохранилась она лишь на греческом, хотя еврейский оригинал вроде и был.
Потом, есть и еще одно соображение. Ветхозаветная мораль, конечно, сама по себе довольно кровожадна: не только кровь за кровь, смерть за смерть, но и зачастую «умри сегодня, а я умру завтра». Врага по заповедям Моисея можно убить и потому: "Жертвенники их разрушьте, столбы их сокрушите, вырубите священные рощи их, [и изваяния богов их сожгите огнем]" Но, при том же Моисеем было сказано «Не вступай в союз с жителями той земли, чтобы, когда они будут блудодействовать вслед богов своих и приносить жертвы богам своим, не пригласили и тебя, и ты не вкусил бы жертвы их».
А в истории Юдифи, был и союз (см, к примеру, на рис. 2 сцену свадьбы Юдифь и Олоферна по Лукасу Кранаху), и, были обман и блудодейство (в этом, несмотря на все оговорки книги Юдифь, даже в глубокой древности не сомневались).
Рис. 2 Свадьба Олоферна и Юдифь, Лукас Кранах ст., 1530-ые? С виду милые добрые новобрачные: ничего не подозревающий о своей участи и предназначении жених и скрывающая ближайшие планы невеста.
Оказалось, однако, что сохранить праведность и при том добиться цели бывает иногда невозможно. Налицо был некий внутренний моральный компромисс Юдифи между соображениями типа: "Чего не сделаешь ради отечества и Веры" и - "Не убий" "Не блудодействуй". Надо выбирать, что важней. И, даже если история эта утверждает психологическую силу женщины, то, с другой стороны, в возвеличивании Юдифи, можно видеть пример смены сексуальных кодов: - она попирает свою привычную роль в обществе, секс имеет для нее лишь функциональную роль, это секс ради цели. До и после ее достижения Юдифь выступает в роли праведницы, всякого секса чурающейся. То есть Юдифь - фигура сексуальной контрреволюции, ограничения сексуальной свободы.
Потому и существенно, когда история придумана. Надо знать, когда такую фигуру стали возвышать. Оказывается, в момент консолидации общества.
Исходя из предположения о том, что Юдифь - символ борьбы против свободного секса, полезно также посмотреть, а когда к ней обратились снова, с какими трактовками.
Когда о Юдифи стали активно вспоминать?
Начали, вероятно, в 12-13 вв, а потом образ начал усложняться и разрабатываться. Еврейская энциклопедия пишет: «Два из наиболее ранних литературных произведений о Юдифи - английская и немецкая поэмы 13 в. Одна из наиболее ранних пьес - драма о Юдифи и Олоферне, поставленная в 1489 г. в городе Песаро (Италия) местной еврейской общиной. С начала 16 в. образ Юдифи приобрел особую популярность в протестантских кругах, интерпретировавших историю Юдифи как аллегорию победы праведности над пороком. М. Лютер, видевший в Ветхом Завете благодарный материал для драматурга, особо рекомендовал историю Юдифи в качестве сюжета для трагедии. В эпоху Ренессанса образ Юдифи был источником вдохновения для многих поэтов и драматургов: религиозная эпическая поэма «Юдита» хорватского гуманиста Марко Марулича (1521), пьеса «Юдит» немецкого драматурга Сикстуса Брика (1532) и поэма «Юдит» немецкого мейстерзингера Ганса Сакса (1551). В Италии, где книга Юдифь интерпретировалась в ортодоксально католическом духе, Лука (Джиарафелло) де Калерио написал драму «Юдифь и Олоферн»(1540), а Дж. Франческо Альберти - трагедию «Олоферн» (1594)».
И так далее. Но мы далее займемся не литературными трактовками, а изображениями.
Рис. 1. Нагая женская нога попирает голову вчерашнего любовника - и такой акцент можно сделать в библейской истории Юдифи и Олоферна: таким ее увидел Джорждоне. Между тем степень наготы Юдифи и кровавости ее деяния испытывали в в трактовках художников и скульпторов 12-17 вв. удивительные трансформации.
Красивая иудейка, упоминающаяся в Ветхом Завете («Книга Юдифь»), как убийца военачальника Олоферна и спасительница родного города, и сегодня еще вызывает большой интерес - как благодаря своей истории, которая стала заметным европейским мемом, так и многочисленным отражениям ее в искусстве, которые этот мем, собственно, транслировали и впечатывали в сознание. Тут и поэмы, и оперы, и другие музыкальные произведения, и живопись, и скульптура. Немало о ней было написано уже и в Интернете, где некоторые энтузиасты создали подборки изображений на тему Юдифи от ранних времен - XII века - и по наш день. Но, кажется мне, этим замечательным коллекциям не хватает исследовательского анализа, к которому побуждают те отпечатки времени, которые они несут. И довольно большая статистика к тому тоже располагает. Я хотел бы на основе изображений Юдифи от XII до XVII вв. предложить собственное исследование норм того времени, и их смены, а именно - феномена сексуальной революции XVI века.
Об истории Юдифи: когда она появилась.
Есть несколько ветхозаветных историй, ставших европейскими мемами, в которых женщины играют активную, ключевую роль: это, к примеру, истории Адама и Евы, Самсона и Далилы, Эсфири и Артаксеркса, и - Юдифи и Олоферна. К ним непосредственно примыкает история Саломеи, добившейся от отца царя Ирода смерти Иоанна Крестителя, пусть этот пример и негативный. Между этими героинями есть определенная общность: они демонстрируют силу женщины, ее власть над мужчиной даже в ветхозаветные времена. История Юдифи выделяется и среди них: женщина, использующая свою сексуальную привлекательность, выступает в роли как провокатора, так и карающего орудия. Этакая "Маленькая барабанщица" Джона Ле Карре.
Существенный момент - обстоятельства возникновения этой истории, время ее появления.
Хотя толкуется в ней о древних временах, но в этом есть сомнения. В одной из библейских энциклопедий прямо пишут "Геройский подвиг Иудифи, которым она избавила Иерусалим и Иудею от ига вавилонского полководца Олоферна, относится к восемнадцатому году царствования Навуходоносора (Иуд. II, 1), и ко времени первосвященства Иоакима, около 589 г. до Р. X."
Было-не было. Какое, к примеру, может быть спасение Иерусалима, если враг никак не мог взять даже городок, в котором жила Юдифь - Ветелую? Он, кстати, упоминается только в книге Юдифь, а ключевое значение, которое якобы занимал город на пути в Иудею и к Иерусалиму, не имеет географического аналога. Есть и множество других сомнений.
По библейской еврейской энциклопедии: "Излагаемые в ней (книге Юдифь) события приурочены ко времени возвращения из пленения вавилонского, когда уже не существовало ни Мидии, ни Ассирии. Некоторые исследователи полагают, что повествование представляет собой поэтический вымысел времен Хасмонеев, в то время как историческое ядро событий относится ко времени персидского царя Артаксеркса III, когда в 352 г. до н. э. каппадокийский правитель Холоферн воевал с египтянами (Диоген Сицилийский 17:6). Однако это предположение наталкивается на ряд трудностей: книга не обнаруживает греческих влияний, а рисуемая в ней географическая и этническая картина не соответствует такой датировке. С другой стороны, упоминаемые в книге имена (Холоферн, Багоаз), равно как и ряд других элементов повествования (персидский царь как «царь всей земли», «выдача земли и воды» как знак капитуляции, «акинаке» - кинжал, «Бог небес» как обозначение Бога Израиля), - определенно персидские. На этом основании исследователи высказали предположение, что хотя историческим фоном повествования служит война персидского царя Дария I против мидийского правителя Фраорта в период упоминаемого в книге возвращения вавилонских изгнанников, книга была составлена в конце персидской эпохи, в годы великого восстания (362 г. до н. э.), разразившегося в царствование Артаксеркса II, которое распространилось и на Эрец-Исраэль.
Упомянутая версия еще более позднего сочинения этой истории формулируется так: "В годы восстания Маккавеев еврейские писатели создают произведения о героизме и самопожертвовании во имя Бога и народа. Одним из таких произведений, созданных на основе устных преданий в сер. 2 в. до н. э., стала Книга Юдифь, представляющая собой псевдоисторическую повесть-притчу, в которой свободно соединяются вымысел и подлинная история, контаминируются разные исторические эпохи".
О морали и моральности.
Юдифь - символ сложный, неоднозначный, допускающий разные толкования, и тем, вероятно, и интересный. Если нет возможностей разных трактовок, нет и развития сюжета.
Какую мораль утверждает история Юдифи? С одной стороны, героическую, мол, ради спасения родного города и близких твоих можно пойти далеко. Коварство оправдывается примерно так же, как уловка ахейцев, соорудивших Тронского коня - военная хитрость. С другой, оттенок коварства того же рода, как козни Цирцеи, с помощью колдовского зелья и обмана превращающей мужчин в свиней - Юдифь сама по себе и яд, и отравительница. Даже и с точки зрения древних моральных норм тут далеко не все в порядке: аморальное деяние, убийство доверившегося, да еше и во сне...
Как пишут в Еврейской энциклопедии "несмотря на величие подвига Юдифи, он все же вызвал сомнения у мудрецов-хахамим с моральной точки зрения: ведь героиня совершила его, пойдя на притворство и обман, убив доверившегося ей врага. Именно поэтому повесть не была включена в канон".
Потому, наверное, сохранилась она лишь на греческом, хотя еврейский оригинал вроде и был.
Потом, есть и еще одно соображение. Ветхозаветная мораль, конечно, сама по себе довольно кровожадна: не только кровь за кровь, смерть за смерть, но и зачастую «умри сегодня, а я умру завтра». Врага по заповедям Моисея можно убить и потому: "Жертвенники их разрушьте, столбы их сокрушите, вырубите священные рощи их, [и изваяния богов их сожгите огнем]" Но, при том же Моисеем было сказано «Не вступай в союз с жителями той земли, чтобы, когда они будут блудодействовать вслед богов своих и приносить жертвы богам своим, не пригласили и тебя, и ты не вкусил бы жертвы их».
А в истории Юдифи, был и союз (см, к примеру, на рис. 2 сцену свадьбы Юдифь и Олоферна по Лукасу Кранаху), и, были обман и блудодейство (в этом, несмотря на все оговорки книги Юдифь, даже в глубокой древности не сомневались).
Рис. 2 Свадьба Олоферна и Юдифь, Лукас Кранах ст., 1530-ые? С виду милые добрые новобрачные: ничего не подозревающий о своей участи и предназначении жених и скрывающая ближайшие планы невеста.
Оказалось, однако, что сохранить праведность и при том добиться цели бывает иногда невозможно. Налицо был некий внутренний моральный компромисс Юдифи между соображениями типа: "Чего не сделаешь ради отечества и Веры" и - "Не убий" "Не блудодействуй". Надо выбирать, что важней. И, даже если история эта утверждает психологическую силу женщины, то, с другой стороны, в возвеличивании Юдифи, можно видеть пример смены сексуальных кодов: - она попирает свою привычную роль в обществе, секс имеет для нее лишь функциональную роль, это секс ради цели. До и после ее достижения Юдифь выступает в роли праведницы, всякого секса чурающейся. То есть Юдифь - фигура сексуальной контрреволюции, ограничения сексуальной свободы.
Потому и существенно, когда история придумана. Надо знать, когда такую фигуру стали возвышать. Оказывается, в момент консолидации общества.
Исходя из предположения о том, что Юдифь - символ борьбы против свободного секса, полезно также посмотреть, а когда к ней обратились снова, с какими трактовками.
Когда о Юдифи стали активно вспоминать?
Начали, вероятно, в 12-13 вв, а потом образ начал усложняться и разрабатываться. Еврейская энциклопедия пишет: «Два из наиболее ранних литературных произведений о Юдифи - английская и немецкая поэмы 13 в. Одна из наиболее ранних пьес - драма о Юдифи и Олоферне, поставленная в 1489 г. в городе Песаро (Италия) местной еврейской общиной. С начала 16 в. образ Юдифи приобрел особую популярность в протестантских кругах, интерпретировавших историю Юдифи как аллегорию победы праведности над пороком. М. Лютер, видевший в Ветхом Завете благодарный материал для драматурга, особо рекомендовал историю Юдифи в качестве сюжета для трагедии. В эпоху Ренессанса образ Юдифи был источником вдохновения для многих поэтов и драматургов: религиозная эпическая поэма «Юдита» хорватского гуманиста Марко Марулича (1521), пьеса «Юдит» немецкого драматурга Сикстуса Брика (1532) и поэма «Юдит» немецкого мейстерзингера Ганса Сакса (1551). В Италии, где книга Юдифь интерпретировалась в ортодоксально католическом духе, Лука (Джиарафелло) де Калерио написал драму «Юдифь и Олоферн»(1540), а Дж. Франческо Альберти - трагедию «Олоферн» (1594)».
И так далее. Но мы далее займемся не литературными трактовками, а изображениями.