Шиф Владимир Самойлович. Преподаватель Одесской мореходки ч3
Выдержки из воспоминаний...Одесса: Дефицит взрослых велосипедов и покупка "Запорожца"
...В Керчи работал мой однокашник по институту Толя Бабкин, которого я не встретил. Он потом преуспел в партийной карьере -стал секретарём парткома порта, а это было почти равносильно должности начальника порта, только без его ответственности. В Советском Союзе всем командовали партийные органы, а отвечали за результаты административные руководители. Роль партийных руководителей на производственных предприятиях была значима. Потом усилили роль партийного руководителя и в учебных заведениях. Но эта работа, например, в нашем училище, не оплачивалась, и начальству приходилось искать подходящую кандидатуру и уговаривать поработать годик
В училище я получал повышенную стипендию, она официально называлась денежным довольствием. Каждый год на эту ничтожную стипендию приходилось подписываться на государственный заём. Тогда вся страна каждый год под партийным и административным нажимом подписывалась на заём, как минимум, в размере месячной ставки. Но всё-таки какие то карманные деньги у меня, курсанта, оставались. А теперь как быть?
Меня и других пятипроцентников на стажировку не послали, поскольку я поступил в институт, а в институте в начале обучения даже освободили от военно-морской подготовки. После Нового года я получил письмо из училища, что тоже должен выкупить на складе производственно-бытового комбината Черноморского пароходства форменное обмундирование, которое продавалось молодым специалистам в рассрочку на год.
В это время у меня с родителями вследствие потери стипендии снова сложились напряжённые отношения, и моё сообщение о необходимости платить в рассрочку не вызвало удовольствия. С другой стороны, моё курсантское обмундирование, оставленное мне после окончания училища, изрядно поизносилось, а иной одежды у меня не было. Помню, что папа в то время постоянно на меня дулся, и мы почти не разговаривали. Но согласие на оплату в рассрочку он дал.
Я получил чёрную офицерскую шинель с двумя рядами блестящих медных пуговиц и с лейтенантскими нашивками на рукавах, темно-синий китель с такими же золотыми нарукавными галунами, брюки, ботинки, фуражку с большим сотканным из золотой канители крабом.. Я здорово приоделся и своим золотыми нашивками выделялся среди студентов, также одетых в форменные брюки и кителя. Девушки носили форменные платья.
Федя Чаплыгин к тому времени "сосредоточился" на партийной работе. Я уже упоминал, что каждый год по всей стране проводилась подписка на государственный заём. Руководители каждой организации, учреждения старались выполнить и перевыполнить план подписки и "давили" на своих сотрудников. Надавили как-то и на Вейланда и он подписался не на одну стипендию, а на полторы. . Когда он узнал, что Чаплыгин «занял» государству только одну стипендию, ему стало обидно и он говорит Феде: -Вот ты, член партии, а подписался на одну стипендию, а я, беспартийный, но пришлось подписаться на полторы. -Это потому, что я стойкий марксист- ответил ему Федя-- и не меняю занятой позиции, а ты оказался нестойким.
Все, кто слышал этот диалог, рассмеялись и в наш разговорный обиход вошло понятие "стойкий марксист".
В 1959 году Хрущёв ликвидировал в сельском хозяйстве машинно-тракторные станции (МТС) и принадлежащие им машины были принудительно в рассрочку проданы колхозам. В каждом колхозе появилась сельско-хозяйственная техника без должных её хранения и ремонта. Кроме того, для правильного содержания этой разнообразной техники каждому колхозу потребовался грамотный специалист- технический руководитель. Тогда Хрущёв предложил в каждый колхоз направить с производств инженера или техника-механика, который стал бы там главным инженером.
Получил разнарядку и Одесский порт. Партийное руководство собрало молодых сменных механиков и стало агитировать их поехать работать в колхозы главными инженерами. Логика была, по меньшей мере, необъяснима: в порту, на взгляд наших руководителей, мы, специалисты, были не достойны занимать должности инженеров, а в колхозах, где мы не профессионалы, могли быть главными инженерами.
Собрали тогда нас, молодых инженеров-механиков по перегрузочному оборудованию портов, в партийном комитете и стали уговаривать переквалифицироваться в главные инженеры. Никто, а нас было человек двадцать, по разным причинам на переселение в колхозы не соглашался.
Что творилось?! На нас давили партийные руководители, беседовали с нашими жёнами, угрожали различными карами, возили по партийным комитетам разных ступеней. Помню, как-то утром приехали за мной домой на крытом брезентом грузовике. Все кандидаты в главные инженеры, кроме Миши Жванецкого, уже сидели в кузове на деревянных скамейках и должны были ехать в обком партии. По дороге заехали за Мишей.
Приехали мы в огромное, недавно выстроенное солидное здание обкома партии, в широком коридоре оживлённо ждали какого-то партийного чиновника. Потом он пришёл и спросил: «Кто хочет ехать поднимать наше сельское хозяйство, как это делали ваши отцы в годы коллективизации?» Все дружно не захотели. Тогда он сделал выговор сопровождавшему нас: «Чего вы их сюда возите? Сюда надо привозить добровольцев!" И ушёл в свой кабинет.
Нас отстранили от работы. Мы ходили гурьбой по городу и забрели в дневной кинотеатр на открытом воздухе. Его открыли на Военном спуске за Сабанеевым мостом. Было уже прохладно и, поёживаясь, от нечего делать смотрели новый документальный фильм «Наш Никита Сергеевич». А на душе, как говорят, кошки скребли.
Через несколько дней нам разрешили возвратиться в порт и оплатили смены, которые мы прогуляли. Время в молодости вяло тянется, не то что в старости-там оно горит, вот понедельник-вот суббота. А тогда у меня снова бесконечно зачередовались дневные и ночные смены. В порту наблюдались незначительные должностные перемещения, и я настаивал на занятии инженерной должности. Безуспешно. Мне передали мнение Бендиченко, который не применул в очередной раз меня «лягнуть»: « Пусть в колхоз едет, там сразу главным инженером станет».
- В ноябре меня и электрика Эрика Шмиловича направили в командировку в подшефные порту колхозы для оказания так называемой технической помощи колхозам, Эрика в село Затишье, а меня на два железнодорожных перегона дальше, в село Перекрестово. Эта совместная командировка сблизила нас и после неё мы стали дружить семьями.
Я явился с командировочным удостоверением к председателю колхоза Варшавскому в одноэтажный барак, где помещалось правление. Место было довольно странное, в чистом поле стояло несколько двухэтажных жилых кирпичных зданий, почти городские дома, но со всеми удобствами во дворе. В таком доме меня поселили у какой-то одинокой женщины, у которой я и питался. Командировка была явно надуманная, по-видимому, в морском парткоме по указанию обкома партии навязали какие-то шефские обязательства. В этот партийно-сельскохозяйственный водоворот попал я, беспартийный, сугубо городской житель.
Что я должен был делать в колхозе? Меня проинструктировали: оказывать помощь механизаторам в ремонте сельскохозяйственной техники. Я постоял в мастерской колхоза, механизаторы дружно дымили сигаретами и папиросами, а кто и самокрутками. Никто у меня помощи не просил, и я тоже перекурил. Потом я покурил в правлении колхоза, там я тоже никому не нужен был.
Последующие дни в колхозе не отличались разнообразием. Я пошёл к Варшавскому и спросил, чем конкретно я могу быть полезен. Он устало посмотрел на меня и ответил, что ничем. Просто райком партии предлагает помощь специалистами и отказаться от этой навязанной и ненужной помощи нельзя, "съедят потом".
-Вот если бы порт мог оказать помощь запасными частями- это было бы существенно- сказал мне Варшавский, первый мной увиденный еврей, который занимался сельским хозяйством.
В понедельник поехал в Одессу, чтобы договориться о помощи Варшавскому запчастями. В порту не возражали, но потребовали официальное письмо от колхоза. Я возвратился в колхоз во вторник, доложил Варшавскому о результатах моей поездки, мне подготовили письмо в порт об необходимых колхозу запчастях и подписали командировочное удостоверение. Вечером я возвратился домой.
Завершались три года обязательной отработки после окончания института. Не видя никакого продвижения, как специалиста, я решил уйти из порта, когда узнал, что в одном из проектных институтов города требуется инженер-проектировщик по моей специальности. Но это оказалось не так просто. На пути стояла суровая начальница отдела кадров института, у которой моя графа не вызывала энтузиазма. Но в родном городе нашлись знакомые, которые были знакомы с начальником отдела института, куда я метил поступить, и он замолвил за меня словечко.
Кадровичке пришлось отступить, ведь в сущности её роль -техническая: оформлять приём на работу и увольнение, вести учёт и т.д. а не подбирать инженерные кадры.
С присущей молодости энергией я включился в проектирование перегрузочной установки. Над этой установкой уже работали несколько инженеров и техников отдела. Исходя из опыта работы в порту, я предложил другую схему перегрузки.
руководитель группы прислушался к моим доводам и поручил разработать альтернативный вариант. Работа увлекла меня. И обстановка в отделе резко отличалась от привычной мне портовой. Там целый год над тобой открытое небо, лязг металла, грохот машин, гудки, мат, густо замешанный в криках портовиков.. Здесь -тишина, чистота, размеренность, тихий благовоспитанный говорок, ни ветра, ни мороза, ни дождя. Что-то нравилось, чего -то уже не хватало и, кроме того, почти все люди были пока незнакомыми.
По окончании проектирования установки все чертежи двух вариантов проекта были в копировальной группе перенесены на кальку, затем отсинированы в нескольких экземплярах и вместе с пояснительной запиской наш начальник отдела Нерушев с руководителем группы повезли в Москву. Мой альтернативный вариант не прошёл, но я не стал расстраиваться. Но дальше было хуже: группа осталась без заказа на дальнейшее проектирование, то есть без работы. Виной тому был главный инженер проектов (ГИП). Были такие должности в проектных институтах. Он не успел своевременно найти новый заказ на проектирование
О как мучительно было просидеть целый день за рабочим столом без дела. Это было похоже на наказание, бесцельное времяпрепровождение морально убивало. Не спасали даже длительные перекуры в туалете и чтение книг по специальности. Помню, что я тогда целый рабочий день усиленно читал переводную книгу о конвейерах французского автора Бьяжи.
Чтобы разрядить напряжение безделия меня послали в непонятную командировку в город Донецк, бывший Сталино. По сравнению с мало строящейся в те годы Одессой шахтёрский город поразил меня широченными проспектами и высотными домами, а также обилием книжных магазинов. Я сделал своим стареньким фэдом с выдвигающимся тубосом 36 кадров указанных мне объектов и благополучно возвратился в институт. Мне сообщили, что я хорошо справился с заданием.
Работа в для нашей группы ещё не появилась. Нас стали посылать на уборку строительного мусора в здании, что строилось для проектного института. Как-то на обеденном перерыве сотрудникам торжественно объявили о решении партии и правительства сократить рабочий день в субботу на один час, рабочая неделя из 48-ми превратилась в 47-ми часовую и стала называться укороченной.
...Я оказался безработным, а устроиться на другую, не работая, в условиях Одессы оказалось непросто. Я ходил по различным организациям, предлагая себя на вакантное место. В одних учреждениях, взглянув на меня, сразу отказывали, в других предлагали заполнить анкету и позвонить через несколько дней. Я не сразу усёк, что предложение позвонить по телефону в Одессе означало простейшую и удобную форму отказа, не надо смотреть в глаза тому, кому отказываешь и отвечать на его "почему?". В третьих просили зайти через день, потом ещё через несколько дней, через неделю, испытывая мое терпение. Так, было, например, в службе портов пароходства.
Я уходил с утра из дому и целый день бродил по городу в поисках работы. Но в один день недели я сразу направлялся на улицу Канатную 8, в Одесское мореходное училище. В этот день я проводил занятия с курсантами. Благодаря работе в порту, мне было что рассказать курсантам в дополнение к программному материалу. Они впервые видели сменного механика. А ведь мх готовили для этой работы.
Но мир не без добрых людей, которые стремились мне помочь и помогли. Когда я оказался безработным, Григорий Фотьевич Шулянский договорился с училищным начальством «подкинуть» мне руководство практикой в порту, чтобы я мог что-то вносить в семейный бюджет. То что он помог мне в тяжёлую годину, я тоже запомнил с благодарностью на всю жизнь. Но вот странная наблюдается зависимость. . Зачастую тому, кто нам помог, не удаётся отплатить тем же, и наоборот, кому мы помогаем, тоже не удаётся помочь нам и так вертится человеческая отзывчивость по кругу в мире добрых и бескорыстных людей.
Через месяц и 20 дней безработицы меня, благодаря ходательству Саши Котыхова, зачислили инженером-конструктором в конструкторское бюро Одесского порта...***
1975 ...При подготовке к поступлению в институт Леночке пришлось заниматься дополнительно с учителем, иначе можно было не выдержать конкурса. Мои родители помогали нам материально, ежемесячно оплачивая уроки.
..Вечером 31 декабря 1975 года я дежурил с курсантами в добровольной народной дружине на морском вокзале. Все мужчины преподаватели были принудительно зачислены в эту, на мой взгляд, формальную и малоэффективную организацию. Принудить преподавателя было не трудно, потому что каждый год ему утверждалась педагогическая нагрузка, и начальство могло пойти навстречу, то есть дать полуторную ставку и даже немного больше, а могло и не дать. Так что кусать руку кормящего не рекомендовалось.
..я вспоминаю 1975 год, как год окончания Леночкой школы и поступления в Университет, как год постановки нашей семьи на квартирный учёт, как год выхода в свет нашей третьей книги, а всего их будет издано до моего ухода из училища одиннадцать.
..В Мурманске я последовательно побывал трижды: в июле 1977, июне 1979 и в августе 1980 годов. Я мог наблюдать, как постепенно ухудшается снабжение города. Если в первый мой приезд можно было полакомиться самыми разнообразными видами копчёной и консервированной рыбы. то с каждым годом ассортимент всё сужался и сужался настолько, что и безжирная абсолютно сухая треска стала дефицитом, не то что лоснящийся жиром палтус..
.. в следующем году я с женой и сыном приехали в Яремчу, в Дом отдыха, отдыхать по одной профсоюзной путёвке, то не разочаровался, хотя бытовые условия были неважные. Я с сыном спал в одной кровати, а жили мы в большой комнате одноэтажного дачного домика, и в этой комнате размещалось ещё человек шесть.
Для жены сняли койку недалеко от Дома отдыха в типичном яремчевском доме. Целый день мы проводили втроём, а вечером, уложив сына спать, провожал свою жену на ночлег.
..Я помню, что в этом году в 4 раза повысилась цена на кофе. Повышение цены объясняли ростом цены за рубежом, где покупали это кофе В Союзе существовали также различные эрзацные кофейные напитки, в которых не было ни грамма кофе, но цена на них тоже резко возросла. Это я увидел в магазине в Яремче и никак не мог себе уяснить логику такого повышения цен..
..9 марта 1979 года должна была состояться свадьба нашей дочки Леночки и Саши. Но этому событию предшествовало менее приятное происшествие или, точнее сказать, совсем неприятное, потому что ночью в наш коммунальный коридор проникли воры. Они утащили шубку соседской девочки -школьницы, мой портфель с принадлежностями для бани, ещё, кажется, сапоги и, самое главное, недавно купленное для нашей невесты новое зимнее пальто. Наверное, многие ещё помнят, что купить что-нибудь приличное в открытой торговле магазинов было в те времена практически невозможно, а можно было только «достать» из-под прилавка с соответствующей переплатой. В годы так называемого «развитого социализма» стали чаще применять глагол «достать» вместо «купить».
Мы, конечно, «достали» невесте новое пальто, но оно было намного менее красивым, чем украденное. Моя жена уверяла меня, что видела на ком-то в городе это пальто, но какое это имело значение, если сразу после кражи милиция наотрез отказалась принимать заявление.
...Заказать (свадебный) ужин в кафе нам помогла Рая Шмилович, не только замечательная женщина, но и исключительно преданная своей семье жена моего друга Эрика, мать и свекровь двух сыновей. Она работала заместителем главного бухгалтера Одесского холодильника, который размещался в порту. Рая и познакомила нас с заведующей небольшого кафе напротив порта на Приморской улице. Сущность заключалась в том, что свадебное мероприятие являлось «левым», проводилось в нерабочее время и соответственно вырученные деньги через кассу не проходили. Поэтому нужна была рекомендация "о благонадёжности" клиента.
Предсвадебных хлопот было много, как и должно было быть у родителей перед свадьбой дочери. Необходимо было пошить свадебное платье, купить соответствующую обувь, обручальные кольца и купить, купить и купить. Виктор Павлович предложил нам поехать вместе с ними на его автомашине по молдавским сёлам. В сельских магазинах иногда товары, дефицитные в городе, залеживались. В результате поездки нам удалось купить приличный материал Леночке на свадебное платье и другие необходимые вещи.
...В юношестве я не помышлял о велосипеде, из знакомых мне ребят только у Яши был чёрный мужской велосипед. Я даже не просил у него разрешения покататься, так как не умел. В молодые годы я уже мечтал о машине, даже получил удостоверение об окончании автошколы. Но машина по моим заработкам была мне недоступна...
Как-то жена, возвратившись домой из одной из своих многочисленных командировок по области, рассказала, что видела складной велосипед в одном сельском промтоварном магазине, куда можно доехать на пригородном автобусе. Мы решили его купить. Автобус уходил рано утром и отпроситься с первой пары у начальника специальности я не смог, у него не было домашнего телефона. Я позвонил своему верному другу Саше и попросил его запустить группу, в которой я должен был читать первую пару, в мою лабораторию и попросить их посидеть тихо, пока я приду.
Я очень рано встал, чтобы успеть к первому рейсу автобуса, и к открытию магазина был уже в этом селе. Выбирать особенно было нечего и пришлось купить велосипед приятного зелёного цвета со спущенной камерой заднего колеса. Как я дотащил этот велосипед до автобуса, а потом от автобуса до дома -это отдельный рассказ, но надо было поторапливаться. Весь, что называется, "в мыле", я успел ко второй паре..
...Для будущих семейных поездок я купил в Мурманске ещё один складной велосипед приятно золотистого цвета, как и мой зелёный Минского велосипедного завода. В Одессе в магазинах взрослые велосипеды были в дефиците. Поэтому возвращаться домой надо было поездом. Меня с купленным велосипедом на вокзале провожали курсанты, они оставались работать в Мурманске на полгода.
Купейный вагон, в который я сел в Мурманске, был грязным, с разбитым стеклом в коридорном окне. Вместо стекла стоял вульгарный фанерный лист. Чем-то унылым дохнуло на меня, всё вокруг становилось как-то хуже, после войны я ни разу не видел вагона, у которого в окне вместо стекла стояла фанера. А насколько ухудшился в Мурманске рыбный ассортимент...
За "Техническую эксплуатацию" я получил сравнительно большой гонорар, и жена предложила совершить трёхнедельную экскурсию на теплоходе по Волге. Стоимость двух путевок равнялась заработанному за два года гонорару, но как говорит украинская поговорка: "Не було у Микитки грошей, тай не будэть".
Вечером в баре судового ресторана был организована встреча туристов нашей одесской группы. На судне было около десятка организованных групп, а раз есть группа, то должен быть по советским традициям старший, желательно член партии, чтобы было с кого спрашивать в случае чего-то.. В нашей группе на судне тоже был старший - прохиндеистый парень, сын сотрудницы моей жены Нины Григорьевны. Он был с женой, и они с ещё одной парой кучковались своей кампанией.. Сын сотрудницы крутился в Одессе около комиссионного магазина на Ришельевской и промышлял электронной техникой. Как зарабаывала деньги вторая пара- не знаю. Деньги у этой компании водились, они испытывали определённые трудности при их трате в Одессе. Говорили, что в одесских ресторанах велось негласное наблюдение за частыми посетителями. Поэтому они уже в третий или четвёртый раз совершали экскурсионную поездку по Волге.
На 9-ый день нашего плавания снова зелёная стоянка -напротив села Никольского.. Мы походили по селу, пока не обнаружили промтоварный магазинчик, в котором оказались вполне приличные вещи по сравнению с тем, что мы видели в таких больших волжских городах, как Горький, Казань, Куйбышев. Мы купили там кое-какие вещи. Денег у нас, как всегда, было очень мало, а хотелось всем родным привезти какие-то памятные подарки..
В астраханском порту.. Жена, как и другие пассажиры, с утра бросилась доставать, то есть покупать где-то на "чёрном" рынке дефицитную в стране чёрную икру. Возвратиться из поездки по Волге и не привезти икру было грешно, хотя покупка и провоз её не был лишён различных страхов..
..Отпуск преподавателя составлял 56 дней и заканчивался за 4 -5 дней до 1 сентября. На начало нового 1980/81 учебного года я остался в лабораториях, а их у меня было две, снова без лаборанта. Они менялись из-за мизерной оплаты довольно часто.. постоянно содержать лаборатории, которыми я заведовал, в рабочем состоянии с постоянно меняющимися лаборантами было весьма непросто. Замедлялась их модернизация, и иногда случались поломки оборудования, а иногда пропажи.
Так, например, был такой случай: на занятии я рассказал курсантам работу электрической схемы механизма подъёма крана, а потом продемонстрировал на стенде. При замыкании в определённом порядке электрических цепей на стенде в соответствующем порядке вспыхивали небольшие электрические лампочки со специальными цоколями. На следующий день или через день я должен был провести подобное занятие в параллельной группе. Я снова рассказал, как работает электросхема, а когда начал демонстрировать работу, то увидел, что лампочки не вспыхивают. Заглянул за стенд, а лампочек как -будто никогда там не бывало. Кто-то из курсантов аккуратно удалил их. В дальнейшем достать подобные лампочки не удалось и я рассказывал эту темы уже без наглядной демонстрации стенда.
1981...меня вместе с моим коллегой Л.А Механиком направляют в Ростов для составления новых учебных планов. Последние действующие планы для эксплуатационной и механизаторской специальностей я составлял в Москве в 1972 году. Они вошли в действие в 1973, значит, они «проработали» уже восемь лет и пришла пора их заменить, учитывая развитие науки и техники.
В Ростов были вызваны специалисты из различных мореходных училищ. Так учебный план судоремонтной специальности составлял представитель Астраханской мореходки, специальности «Дноуглубление» -Ростовской, судомеханической специальности - Бакинской, судоводительской -Ленинградской. Б были в мореходках и другие специальности, например, радиотехническая, электромеханическая. Сейчас я уже не помню, представители каких училищ отвечали за составление этих проектов.
В 1981 году такое одновременное составление проектов планов для всех специальностей мореходных училищ было официально закамуфлировано для бухгалтерии управления учебных заведений под семинар по обмену опытом. Жизнь требовала, и руководители находили пути, как обойти многочисленные формальные препоны, установленные в бывшем советском государстве строгим финансовым ведомством.
...В конце семидесятых - в начале восьмидесятых в морских портах Союза наблюдались большие простои судов из-за того, что некому было грузить и разгружать их. Желающих трудиться на тяжёлых работах при недостаточно высоких заработках находилось мало. Тогда министр морского флота Тимофей Борисович Гуженко, который закончил Одесский водный институт во время войны в 1942 году и начинал свою трудовую биографию сменным механиком механизации в Мурманском порту, решил, что можно готовить бригадиров комплексных бригад портовых рабочих на механизаторских отделениях мореходных училищ.
Мне предложили составить проекты планов для подготовки не традиционных техников-механиков, а техников- механизаторов. Это означало, что я должен заложить в будущие планы дополнительные новые предметы эксплуатационного цикла за счёт сугубо технических дисциплин. Это было, на мой взгляд нелогичным: если хотите готовить рабочих по перегрузке грузов, то уместнее было бы использовать для этого эксплуатационную специальность. Её учебные планы более соответствуют этой цели. Я сказал об этом Файну и хотел ему подробно разъяснить несуразность этого мероприятия, но он замахал руками и не захотел меня выслушать.
Переубеждать министра никто бы не стал, тем более, что министры в советском правительстве получали указания от соответствующих отделов ЦК КПСС. В данном случае от транспортного. Кроме того, Управлению учебных заведений предлагалось дополнительно открыть механизаторские отделения в мореходных училищах Ленинграда, Архангельска и в других.
Как бывший портовик, специалист и преподаватель я понимал, что такая сиюминутная глупость - несомненно пример не профессионального, а партийного подхода. Примеры таких партийных решений уже были. Нужны председатели колхозов - и партия посылает на эти должности руководителей производства, совершенно незнакомых со спецификой сельского хозяйства. Нужны главные инженеры колхозов и партия посылает механиков из различных производств. Единственное, что объединяет этих механиков, так это то, что они не специалисты в сельскохозяйственной технике. Нужны грузчики - будем готовить их в мореходных училищах, ведь выпускник училища к тому же обязан отработать по назначению не менее пяти лет.
То, что наш выпускник после окончания сразу же станет бригадиром комплексной бригады, было чистой воды утопией. Бригадиром может стать только опытный и авторитетный грузчик, обычно выросший в самой бригаде, иначе она быстро развалится. Значит, мы практически должны были вместо механика по эксплуатации сложного портового перегрузочного оборудования выпускать молодого грузчика, официально гордо именуемого докером-механизатором.
Кстати, портового грузчика стали называть докером, например, в Лондонском порту. Этот порт подвержен четыре раза в сутки приливам и отливам. Естественно, что для производства погрузо-разгрузочных работ приходилось суда заводить в сухие доки. Отсюда и появилась профессия «докер» производное от слова «док». Рабочий судоремонтного или судостроительного дока -докер. Это понятно. Но почему, например, одесский портовый грузчик должен называться докером никто не объяснил.
В то время у меня перед глазами стоял конкретный человек - бригадир передовой комплексной бригады портовых рабочих Одесского порта Николай Алексеевич Тымунь. Я познакомился с этим энергичным, коммуникабельным молодым человеком, когда он сам пришёл учиться на механизаторскую специальность вечернего отделения нашего училища и привёл с собой всю свою прославленную бригаду. Сам бригадир был в то время уже членом ЦК республиканского совета профсоюзов, депутатом Верховного совета Украины.
Среднего специального образования у него не было. В партийных органах ему подсказали, что без диплома хотя бы мореходки, звание Героя социалистического труда ему не получить. Но он и до учёбы на механизаторском отделении прекрасно справлялся со своими бригадирскими обязанностями и без диплома техника-механизатора. И, наверное, если бы не поставленное перед ним условие, вряд ли чувствовал необходимость в получении диплома. Я глубоко убеждён, что одновременная работа и учёба, если зачёты и экзамены не покупаются у недостойных быть преподавателями, это настоящий ежедневный трудовой героизм, который не каждый способен проявить.
К бригадирству приходят постепенно, начиная с докера-механизатора 4-го класса. Затем накапливается производственный опыт, авторитет, повышается квалификация на курсах учебно-курсового комбината порта и этого вполне достаточно, чтобы порт имел квалифицированного и ответственного руководителя низшего звена. Что касается общего среднего школьного образования в бывшем Союзе, то оно было не только обязательным, но и принудительным. Качество его, насколько я мог судить, с каждым годом снижалось, впрочем, как и во всём цивилизованном мире.
О технической и экономической нецелесообразности подготовки техников-механизаторов или, как остроумно называл их наш прекрасный преподаватель А. А. Драги, грузчиков-лейтенантов ( он имел ввиду, что выпускники получали также военно-морское офицерское звание), я со своим другом и коллегой Сашей написали статью в журнал "Морской флот". Статью в журнале опубликовали, но это был глас вопиющих в пустыне, хотя кто-то и поддержал нас в последующих номерах журнала.
Для каждой специальности надо было составить четыре проекта, на базе 8 классов и 10, с военно-морской подготовкой и без неё. Составление плана -работа очень кропотливая, благо, что у Лёни был уже свой карманный электронный калькулятор, и я им тоже пользовался.
К концу недели в результате напряжённой работы составление проектов было завершено. Их принимал в своём гостиничном номере раздетый до трусов загорелый Сергей Александрович. Он придирчиво проверил на наших белых листах-простынях последовательность изучения предметов общеобразовательного, общетехнического и специального цикллов, количество и перечень предметов, количество экзаменов, выносимых на государственные экзамены, цифры по вертикали и по горизонтали, количество экзаменов после каждого семестра, суммарное количество недель практики, прочитал квалификационные характеристики, то есть, что должен знать и уметь будущий специалист. Качеством нашей работы бывший кадровый военный моряк остался доволен, о чём высказался вслух в присутствии директора методического кабинета.
Начался новый,1981/82 учебный год. В ноябре была сдана в набор рукопись третьего издания учебника "Теплосиловое оборудование портовых подъёмно-транспортных машин". Меня вызвали в Москву для доводки учебного плана техников-механизаторов, который я разрабатывал в Ростове. В Москве было холодно, меня поселили в общежитии или в гостинице министерства на проспекте Мира. Вернее это была гостиница, но из-за всё тех же финансовых ограничений, официально числилась общежитием.
В министерском Управлении учебных заведений я встретился с начальником отдела средних специальных заведений. К сожалению, сейчас не помню его фамилии. Это был приятный человек, в недавнем прошлом начальник Бакинского мореходного училища. Я объяснил ему, что нельзя молодого выпускника сразу "бросать под мешок", то есть, делать грузчиком, что название квалификации "-техник-механизатор" вместо «техник-механик» отпугнёт будущих абитуриентов. Он меня внимательно выслушал, согласился с моими доводами, но сказал, что ничем не может помочь, изменение квалификации было не в его компетенции. После беседы у нас установились отношения взаимной симпатии и только..
В конце учебного года я пошёл учиться на платные курсы автолюбителей, чтобы получить водительские права. Папа, как инвалид Великой Отечественной войны, стоял в очереди на «Запорожец». Я с удовольствием ходил на занятия , которые проходили в глубоком подвальном помещении под городским ЗАГСом в знаменитом доме Навроцкого на углу Пале-Рояля и Ланжероновской улицы..
Я люблю учиться. Практическое обучение езде где-то чуть ли не на краю города сначала не складывалось: инструктор то приезжал на занятия, то пропускал их. Мне по моей просьбе поменяли инструктора. Новый исправно подъезжал к окнам моей лаборатории к концу занятий, то есть к двум часам дня. Я садился в "Москвич" и вёл машину под его присмотром в самые отдалённые места города..
Инструктор относился к моему обучению очень формально, практически ничему не обучая меня, но это мне стало понятно, когда у нас появился "Запорожец" и я стал ездить вместе с Сашей. Личной задачей этого инструктора было исправно отъездить со мной положенные часы.
Папа, как инвалид Великой Отечественной войны лечился в санатории, когда пришло письмо, что он до определённого срока должен выкупить самый дешёвый в Союзе автомобиль "Запорожец". Для покупки машины необходима была огромная по тем временам и по нашим меркам сумма -свыше 5 тысяч рублей. Пришлось продать «Всемирку», наиболее интересные книги которой, мы уже прочитали. Вторую половину требуемой суммы дала Сашина мама. И вот наступил день, когда Юра с Сашей и папой на федаевской машине заехали за мной в училище, и мы поехали в конец улицы Космонавтов, где размещался автомобильный магазин по продаже "Запорожцев".
Там, как и везде в городе,была очередь. Как обычно, терпеливо подождали, пока меня с Юрой запустили (запускали только двоих) за забор, во внутрь, где на большой площадке стояли разноцветные автомобили. В семье мы решили, что наша будущая машина должна быть белой и без часов, чтобы стоила дешевле. Но эти незначительные по существу условия оказались почти непреодолимым препятствием для осуществления заветной семейной мечты. Все белые машины не заводились. Тогда мы решили взять жёлтую, то в ней чего-то не хватало до полного комплекта, на зелёной отсутствовал аккумулятор.
"Что делать?" -спрашиваем продавца. Он отвечает: "Приходите в другой раз". Нам это предложение не подходило по двум причинам: первая- надо ещё раз нам отпрашиваться с работы и снова просить Юру поехать с нами в магазин. Вторая -нет гарантии, что на следующий раз мы купим то, что хотим. Я стал уговаривать продавца помочь нам и за 25 рублей договариваюсь, что после обеда будет белая машина без механических часов. И действительно, после обеда нам показали автомобиль цвета "белая ночь", в экспортном исполнении, который мы с радостью покупаем, не замечая двух вмятин по правому борту.
Осчастливленные покупкой мы едем уже на двух машинах сторону 2-ой Заставы, где регистрируют автотранспорт. Регистрация задерживается и так как никто с утра не ел, то иду в магазин и покупаю хлеб, батон докторской колбасы и бутылки с водой. Следовательно, память подсказывает, что в 1983 году докторская колбаса в магазинах ещё была. Вечером мы возвращаемся домой с нашей покупкой и начинаем дружно отмывать её от консервационной смазки.
"Запорожец" под государственным номером ОД 23-34 прослужил исправно до лета 1991 года и «намотал» около 50 тысяч километров. Автомобилисты говорят, что «Запорожец» машина дрянь, а мне она нравилась.
...В Керчи работал мой однокашник по институту Толя Бабкин, которого я не встретил. Он потом преуспел в партийной карьере -стал секретарём парткома порта, а это было почти равносильно должности начальника порта, только без его ответственности. В Советском Союзе всем командовали партийные органы, а отвечали за результаты административные руководители. Роль партийных руководителей на производственных предприятиях была значима. Потом усилили роль партийного руководителя и в учебных заведениях. Но эта работа, например, в нашем училище, не оплачивалась, и начальству приходилось искать подходящую кандидатуру и уговаривать поработать годик
В училище я получал повышенную стипендию, она официально называлась денежным довольствием. Каждый год на эту ничтожную стипендию приходилось подписываться на государственный заём. Тогда вся страна каждый год под партийным и административным нажимом подписывалась на заём, как минимум, в размере месячной ставки. Но всё-таки какие то карманные деньги у меня, курсанта, оставались. А теперь как быть?
Меня и других пятипроцентников на стажировку не послали, поскольку я поступил в институт, а в институте в начале обучения даже освободили от военно-морской подготовки. После Нового года я получил письмо из училища, что тоже должен выкупить на складе производственно-бытового комбината Черноморского пароходства форменное обмундирование, которое продавалось молодым специалистам в рассрочку на год.
В это время у меня с родителями вследствие потери стипендии снова сложились напряжённые отношения, и моё сообщение о необходимости платить в рассрочку не вызвало удовольствия. С другой стороны, моё курсантское обмундирование, оставленное мне после окончания училища, изрядно поизносилось, а иной одежды у меня не было. Помню, что папа в то время постоянно на меня дулся, и мы почти не разговаривали. Но согласие на оплату в рассрочку он дал.
Я получил чёрную офицерскую шинель с двумя рядами блестящих медных пуговиц и с лейтенантскими нашивками на рукавах, темно-синий китель с такими же золотыми нарукавными галунами, брюки, ботинки, фуражку с большим сотканным из золотой канители крабом.. Я здорово приоделся и своим золотыми нашивками выделялся среди студентов, также одетых в форменные брюки и кителя. Девушки носили форменные платья.
Федя Чаплыгин к тому времени "сосредоточился" на партийной работе. Я уже упоминал, что каждый год по всей стране проводилась подписка на государственный заём. Руководители каждой организации, учреждения старались выполнить и перевыполнить план подписки и "давили" на своих сотрудников. Надавили как-то и на Вейланда и он подписался не на одну стипендию, а на полторы. . Когда он узнал, что Чаплыгин «занял» государству только одну стипендию, ему стало обидно и он говорит Феде: -Вот ты, член партии, а подписался на одну стипендию, а я, беспартийный, но пришлось подписаться на полторы. -Это потому, что я стойкий марксист- ответил ему Федя-- и не меняю занятой позиции, а ты оказался нестойким.
Все, кто слышал этот диалог, рассмеялись и в наш разговорный обиход вошло понятие "стойкий марксист".
В 1959 году Хрущёв ликвидировал в сельском хозяйстве машинно-тракторные станции (МТС) и принадлежащие им машины были принудительно в рассрочку проданы колхозам. В каждом колхозе появилась сельско-хозяйственная техника без должных её хранения и ремонта. Кроме того, для правильного содержания этой разнообразной техники каждому колхозу потребовался грамотный специалист- технический руководитель. Тогда Хрущёв предложил в каждый колхоз направить с производств инженера или техника-механика, который стал бы там главным инженером.
Получил разнарядку и Одесский порт. Партийное руководство собрало молодых сменных механиков и стало агитировать их поехать работать в колхозы главными инженерами. Логика была, по меньшей мере, необъяснима: в порту, на взгляд наших руководителей, мы, специалисты, были не достойны занимать должности инженеров, а в колхозах, где мы не профессионалы, могли быть главными инженерами.
Собрали тогда нас, молодых инженеров-механиков по перегрузочному оборудованию портов, в партийном комитете и стали уговаривать переквалифицироваться в главные инженеры. Никто, а нас было человек двадцать, по разным причинам на переселение в колхозы не соглашался.
Что творилось?! На нас давили партийные руководители, беседовали с нашими жёнами, угрожали различными карами, возили по партийным комитетам разных ступеней. Помню, как-то утром приехали за мной домой на крытом брезентом грузовике. Все кандидаты в главные инженеры, кроме Миши Жванецкого, уже сидели в кузове на деревянных скамейках и должны были ехать в обком партии. По дороге заехали за Мишей.
Приехали мы в огромное, недавно выстроенное солидное здание обкома партии, в широком коридоре оживлённо ждали какого-то партийного чиновника. Потом он пришёл и спросил: «Кто хочет ехать поднимать наше сельское хозяйство, как это делали ваши отцы в годы коллективизации?» Все дружно не захотели. Тогда он сделал выговор сопровождавшему нас: «Чего вы их сюда возите? Сюда надо привозить добровольцев!" И ушёл в свой кабинет.
Нас отстранили от работы. Мы ходили гурьбой по городу и забрели в дневной кинотеатр на открытом воздухе. Его открыли на Военном спуске за Сабанеевым мостом. Было уже прохладно и, поёживаясь, от нечего делать смотрели новый документальный фильм «Наш Никита Сергеевич». А на душе, как говорят, кошки скребли.
Через несколько дней нам разрешили возвратиться в порт и оплатили смены, которые мы прогуляли. Время в молодости вяло тянется, не то что в старости-там оно горит, вот понедельник-вот суббота. А тогда у меня снова бесконечно зачередовались дневные и ночные смены. В порту наблюдались незначительные должностные перемещения, и я настаивал на занятии инженерной должности. Безуспешно. Мне передали мнение Бендиченко, который не применул в очередной раз меня «лягнуть»: « Пусть в колхоз едет, там сразу главным инженером станет».
- В ноябре меня и электрика Эрика Шмиловича направили в командировку в подшефные порту колхозы для оказания так называемой технической помощи колхозам, Эрика в село Затишье, а меня на два железнодорожных перегона дальше, в село Перекрестово. Эта совместная командировка сблизила нас и после неё мы стали дружить семьями.
Я явился с командировочным удостоверением к председателю колхоза Варшавскому в одноэтажный барак, где помещалось правление. Место было довольно странное, в чистом поле стояло несколько двухэтажных жилых кирпичных зданий, почти городские дома, но со всеми удобствами во дворе. В таком доме меня поселили у какой-то одинокой женщины, у которой я и питался. Командировка была явно надуманная, по-видимому, в морском парткоме по указанию обкома партии навязали какие-то шефские обязательства. В этот партийно-сельскохозяйственный водоворот попал я, беспартийный, сугубо городской житель.
Что я должен был делать в колхозе? Меня проинструктировали: оказывать помощь механизаторам в ремонте сельскохозяйственной техники. Я постоял в мастерской колхоза, механизаторы дружно дымили сигаретами и папиросами, а кто и самокрутками. Никто у меня помощи не просил, и я тоже перекурил. Потом я покурил в правлении колхоза, там я тоже никому не нужен был.
Последующие дни в колхозе не отличались разнообразием. Я пошёл к Варшавскому и спросил, чем конкретно я могу быть полезен. Он устало посмотрел на меня и ответил, что ничем. Просто райком партии предлагает помощь специалистами и отказаться от этой навязанной и ненужной помощи нельзя, "съедят потом".
-Вот если бы порт мог оказать помощь запасными частями- это было бы существенно- сказал мне Варшавский, первый мной увиденный еврей, который занимался сельским хозяйством.
В понедельник поехал в Одессу, чтобы договориться о помощи Варшавскому запчастями. В порту не возражали, но потребовали официальное письмо от колхоза. Я возвратился в колхоз во вторник, доложил Варшавскому о результатах моей поездки, мне подготовили письмо в порт об необходимых колхозу запчастях и подписали командировочное удостоверение. Вечером я возвратился домой.
Завершались три года обязательной отработки после окончания института. Не видя никакого продвижения, как специалиста, я решил уйти из порта, когда узнал, что в одном из проектных институтов города требуется инженер-проектировщик по моей специальности. Но это оказалось не так просто. На пути стояла суровая начальница отдела кадров института, у которой моя графа не вызывала энтузиазма. Но в родном городе нашлись знакомые, которые были знакомы с начальником отдела института, куда я метил поступить, и он замолвил за меня словечко.
Кадровичке пришлось отступить, ведь в сущности её роль -техническая: оформлять приём на работу и увольнение, вести учёт и т.д. а не подбирать инженерные кадры.
С присущей молодости энергией я включился в проектирование перегрузочной установки. Над этой установкой уже работали несколько инженеров и техников отдела. Исходя из опыта работы в порту, я предложил другую схему перегрузки.
руководитель группы прислушался к моим доводам и поручил разработать альтернативный вариант. Работа увлекла меня. И обстановка в отделе резко отличалась от привычной мне портовой. Там целый год над тобой открытое небо, лязг металла, грохот машин, гудки, мат, густо замешанный в криках портовиков.. Здесь -тишина, чистота, размеренность, тихий благовоспитанный говорок, ни ветра, ни мороза, ни дождя. Что-то нравилось, чего -то уже не хватало и, кроме того, почти все люди были пока незнакомыми.
По окончании проектирования установки все чертежи двух вариантов проекта были в копировальной группе перенесены на кальку, затем отсинированы в нескольких экземплярах и вместе с пояснительной запиской наш начальник отдела Нерушев с руководителем группы повезли в Москву. Мой альтернативный вариант не прошёл, но я не стал расстраиваться. Но дальше было хуже: группа осталась без заказа на дальнейшее проектирование, то есть без работы. Виной тому был главный инженер проектов (ГИП). Были такие должности в проектных институтах. Он не успел своевременно найти новый заказ на проектирование
О как мучительно было просидеть целый день за рабочим столом без дела. Это было похоже на наказание, бесцельное времяпрепровождение морально убивало. Не спасали даже длительные перекуры в туалете и чтение книг по специальности. Помню, что я тогда целый рабочий день усиленно читал переводную книгу о конвейерах французского автора Бьяжи.
Чтобы разрядить напряжение безделия меня послали в непонятную командировку в город Донецк, бывший Сталино. По сравнению с мало строящейся в те годы Одессой шахтёрский город поразил меня широченными проспектами и высотными домами, а также обилием книжных магазинов. Я сделал своим стареньким фэдом с выдвигающимся тубосом 36 кадров указанных мне объектов и благополучно возвратился в институт. Мне сообщили, что я хорошо справился с заданием.
Работа в для нашей группы ещё не появилась. Нас стали посылать на уборку строительного мусора в здании, что строилось для проектного института. Как-то на обеденном перерыве сотрудникам торжественно объявили о решении партии и правительства сократить рабочий день в субботу на один час, рабочая неделя из 48-ми превратилась в 47-ми часовую и стала называться укороченной.
...Я оказался безработным, а устроиться на другую, не работая, в условиях Одессы оказалось непросто. Я ходил по различным организациям, предлагая себя на вакантное место. В одних учреждениях, взглянув на меня, сразу отказывали, в других предлагали заполнить анкету и позвонить через несколько дней. Я не сразу усёк, что предложение позвонить по телефону в Одессе означало простейшую и удобную форму отказа, не надо смотреть в глаза тому, кому отказываешь и отвечать на его "почему?". В третьих просили зайти через день, потом ещё через несколько дней, через неделю, испытывая мое терпение. Так, было, например, в службе портов пароходства.
Я уходил с утра из дому и целый день бродил по городу в поисках работы. Но в один день недели я сразу направлялся на улицу Канатную 8, в Одесское мореходное училище. В этот день я проводил занятия с курсантами. Благодаря работе в порту, мне было что рассказать курсантам в дополнение к программному материалу. Они впервые видели сменного механика. А ведь мх готовили для этой работы.
Но мир не без добрых людей, которые стремились мне помочь и помогли. Когда я оказался безработным, Григорий Фотьевич Шулянский договорился с училищным начальством «подкинуть» мне руководство практикой в порту, чтобы я мог что-то вносить в семейный бюджет. То что он помог мне в тяжёлую годину, я тоже запомнил с благодарностью на всю жизнь. Но вот странная наблюдается зависимость. . Зачастую тому, кто нам помог, не удаётся отплатить тем же, и наоборот, кому мы помогаем, тоже не удаётся помочь нам и так вертится человеческая отзывчивость по кругу в мире добрых и бескорыстных людей.
Через месяц и 20 дней безработицы меня, благодаря ходательству Саши Котыхова, зачислили инженером-конструктором в конструкторское бюро Одесского порта...***
1975 ...При подготовке к поступлению в институт Леночке пришлось заниматься дополнительно с учителем, иначе можно было не выдержать конкурса. Мои родители помогали нам материально, ежемесячно оплачивая уроки.
..Вечером 31 декабря 1975 года я дежурил с курсантами в добровольной народной дружине на морском вокзале. Все мужчины преподаватели были принудительно зачислены в эту, на мой взгляд, формальную и малоэффективную организацию. Принудить преподавателя было не трудно, потому что каждый год ему утверждалась педагогическая нагрузка, и начальство могло пойти навстречу, то есть дать полуторную ставку и даже немного больше, а могло и не дать. Так что кусать руку кормящего не рекомендовалось.
..я вспоминаю 1975 год, как год окончания Леночкой школы и поступления в Университет, как год постановки нашей семьи на квартирный учёт, как год выхода в свет нашей третьей книги, а всего их будет издано до моего ухода из училища одиннадцать.
..В Мурманске я последовательно побывал трижды: в июле 1977, июне 1979 и в августе 1980 годов. Я мог наблюдать, как постепенно ухудшается снабжение города. Если в первый мой приезд можно было полакомиться самыми разнообразными видами копчёной и консервированной рыбы. то с каждым годом ассортимент всё сужался и сужался настолько, что и безжирная абсолютно сухая треска стала дефицитом, не то что лоснящийся жиром палтус..
.. в следующем году я с женой и сыном приехали в Яремчу, в Дом отдыха, отдыхать по одной профсоюзной путёвке, то не разочаровался, хотя бытовые условия были неважные. Я с сыном спал в одной кровати, а жили мы в большой комнате одноэтажного дачного домика, и в этой комнате размещалось ещё человек шесть.
Для жены сняли койку недалеко от Дома отдыха в типичном яремчевском доме. Целый день мы проводили втроём, а вечером, уложив сына спать, провожал свою жену на ночлег.
..Я помню, что в этом году в 4 раза повысилась цена на кофе. Повышение цены объясняли ростом цены за рубежом, где покупали это кофе В Союзе существовали также различные эрзацные кофейные напитки, в которых не было ни грамма кофе, но цена на них тоже резко возросла. Это я увидел в магазине в Яремче и никак не мог себе уяснить логику такого повышения цен..
..9 марта 1979 года должна была состояться свадьба нашей дочки Леночки и Саши. Но этому событию предшествовало менее приятное происшествие или, точнее сказать, совсем неприятное, потому что ночью в наш коммунальный коридор проникли воры. Они утащили шубку соседской девочки -школьницы, мой портфель с принадлежностями для бани, ещё, кажется, сапоги и, самое главное, недавно купленное для нашей невесты новое зимнее пальто. Наверное, многие ещё помнят, что купить что-нибудь приличное в открытой торговле магазинов было в те времена практически невозможно, а можно было только «достать» из-под прилавка с соответствующей переплатой. В годы так называемого «развитого социализма» стали чаще применять глагол «достать» вместо «купить».
Мы, конечно, «достали» невесте новое пальто, но оно было намного менее красивым, чем украденное. Моя жена уверяла меня, что видела на ком-то в городе это пальто, но какое это имело значение, если сразу после кражи милиция наотрез отказалась принимать заявление.
...Заказать (свадебный) ужин в кафе нам помогла Рая Шмилович, не только замечательная женщина, но и исключительно преданная своей семье жена моего друга Эрика, мать и свекровь двух сыновей. Она работала заместителем главного бухгалтера Одесского холодильника, который размещался в порту. Рая и познакомила нас с заведующей небольшого кафе напротив порта на Приморской улице. Сущность заключалась в том, что свадебное мероприятие являлось «левым», проводилось в нерабочее время и соответственно вырученные деньги через кассу не проходили. Поэтому нужна была рекомендация "о благонадёжности" клиента.
Предсвадебных хлопот было много, как и должно было быть у родителей перед свадьбой дочери. Необходимо было пошить свадебное платье, купить соответствующую обувь, обручальные кольца и купить, купить и купить. Виктор Павлович предложил нам поехать вместе с ними на его автомашине по молдавским сёлам. В сельских магазинах иногда товары, дефицитные в городе, залеживались. В результате поездки нам удалось купить приличный материал Леночке на свадебное платье и другие необходимые вещи.
...В юношестве я не помышлял о велосипеде, из знакомых мне ребят только у Яши был чёрный мужской велосипед. Я даже не просил у него разрешения покататься, так как не умел. В молодые годы я уже мечтал о машине, даже получил удостоверение об окончании автошколы. Но машина по моим заработкам была мне недоступна...
Как-то жена, возвратившись домой из одной из своих многочисленных командировок по области, рассказала, что видела складной велосипед в одном сельском промтоварном магазине, куда можно доехать на пригородном автобусе. Мы решили его купить. Автобус уходил рано утром и отпроситься с первой пары у начальника специальности я не смог, у него не было домашнего телефона. Я позвонил своему верному другу Саше и попросил его запустить группу, в которой я должен был читать первую пару, в мою лабораторию и попросить их посидеть тихо, пока я приду.
Я очень рано встал, чтобы успеть к первому рейсу автобуса, и к открытию магазина был уже в этом селе. Выбирать особенно было нечего и пришлось купить велосипед приятного зелёного цвета со спущенной камерой заднего колеса. Как я дотащил этот велосипед до автобуса, а потом от автобуса до дома -это отдельный рассказ, но надо было поторапливаться. Весь, что называется, "в мыле", я успел ко второй паре..
...Для будущих семейных поездок я купил в Мурманске ещё один складной велосипед приятно золотистого цвета, как и мой зелёный Минского велосипедного завода. В Одессе в магазинах взрослые велосипеды были в дефиците. Поэтому возвращаться домой надо было поездом. Меня с купленным велосипедом на вокзале провожали курсанты, они оставались работать в Мурманске на полгода.
Купейный вагон, в который я сел в Мурманске, был грязным, с разбитым стеклом в коридорном окне. Вместо стекла стоял вульгарный фанерный лист. Чем-то унылым дохнуло на меня, всё вокруг становилось как-то хуже, после войны я ни разу не видел вагона, у которого в окне вместо стекла стояла фанера. А насколько ухудшился в Мурманске рыбный ассортимент...
За "Техническую эксплуатацию" я получил сравнительно большой гонорар, и жена предложила совершить трёхнедельную экскурсию на теплоходе по Волге. Стоимость двух путевок равнялась заработанному за два года гонорару, но как говорит украинская поговорка: "Не було у Микитки грошей, тай не будэть".
Вечером в баре судового ресторана был организована встреча туристов нашей одесской группы. На судне было около десятка организованных групп, а раз есть группа, то должен быть по советским традициям старший, желательно член партии, чтобы было с кого спрашивать в случае чего-то.. В нашей группе на судне тоже был старший - прохиндеистый парень, сын сотрудницы моей жены Нины Григорьевны. Он был с женой, и они с ещё одной парой кучковались своей кампанией.. Сын сотрудницы крутился в Одессе около комиссионного магазина на Ришельевской и промышлял электронной техникой. Как зарабаывала деньги вторая пара- не знаю. Деньги у этой компании водились, они испытывали определённые трудности при их трате в Одессе. Говорили, что в одесских ресторанах велось негласное наблюдение за частыми посетителями. Поэтому они уже в третий или четвёртый раз совершали экскурсионную поездку по Волге.
На 9-ый день нашего плавания снова зелёная стоянка -напротив села Никольского.. Мы походили по селу, пока не обнаружили промтоварный магазинчик, в котором оказались вполне приличные вещи по сравнению с тем, что мы видели в таких больших волжских городах, как Горький, Казань, Куйбышев. Мы купили там кое-какие вещи. Денег у нас, как всегда, было очень мало, а хотелось всем родным привезти какие-то памятные подарки..
В астраханском порту.. Жена, как и другие пассажиры, с утра бросилась доставать, то есть покупать где-то на "чёрном" рынке дефицитную в стране чёрную икру. Возвратиться из поездки по Волге и не привезти икру было грешно, хотя покупка и провоз её не был лишён различных страхов..
..Отпуск преподавателя составлял 56 дней и заканчивался за 4 -5 дней до 1 сентября. На начало нового 1980/81 учебного года я остался в лабораториях, а их у меня было две, снова без лаборанта. Они менялись из-за мизерной оплаты довольно часто.. постоянно содержать лаборатории, которыми я заведовал, в рабочем состоянии с постоянно меняющимися лаборантами было весьма непросто. Замедлялась их модернизация, и иногда случались поломки оборудования, а иногда пропажи.
Так, например, был такой случай: на занятии я рассказал курсантам работу электрической схемы механизма подъёма крана, а потом продемонстрировал на стенде. При замыкании в определённом порядке электрических цепей на стенде в соответствующем порядке вспыхивали небольшие электрические лампочки со специальными цоколями. На следующий день или через день я должен был провести подобное занятие в параллельной группе. Я снова рассказал, как работает электросхема, а когда начал демонстрировать работу, то увидел, что лампочки не вспыхивают. Заглянул за стенд, а лампочек как -будто никогда там не бывало. Кто-то из курсантов аккуратно удалил их. В дальнейшем достать подобные лампочки не удалось и я рассказывал эту темы уже без наглядной демонстрации стенда.
1981...меня вместе с моим коллегой Л.А Механиком направляют в Ростов для составления новых учебных планов. Последние действующие планы для эксплуатационной и механизаторской специальностей я составлял в Москве в 1972 году. Они вошли в действие в 1973, значит, они «проработали» уже восемь лет и пришла пора их заменить, учитывая развитие науки и техники.
В Ростов были вызваны специалисты из различных мореходных училищ. Так учебный план судоремонтной специальности составлял представитель Астраханской мореходки, специальности «Дноуглубление» -Ростовской, судомеханической специальности - Бакинской, судоводительской -Ленинградской. Б были в мореходках и другие специальности, например, радиотехническая, электромеханическая. Сейчас я уже не помню, представители каких училищ отвечали за составление этих проектов.
В 1981 году такое одновременное составление проектов планов для всех специальностей мореходных училищ было официально закамуфлировано для бухгалтерии управления учебных заведений под семинар по обмену опытом. Жизнь требовала, и руководители находили пути, как обойти многочисленные формальные препоны, установленные в бывшем советском государстве строгим финансовым ведомством.
...В конце семидесятых - в начале восьмидесятых в морских портах Союза наблюдались большие простои судов из-за того, что некому было грузить и разгружать их. Желающих трудиться на тяжёлых работах при недостаточно высоких заработках находилось мало. Тогда министр морского флота Тимофей Борисович Гуженко, который закончил Одесский водный институт во время войны в 1942 году и начинал свою трудовую биографию сменным механиком механизации в Мурманском порту, решил, что можно готовить бригадиров комплексных бригад портовых рабочих на механизаторских отделениях мореходных училищ.
Мне предложили составить проекты планов для подготовки не традиционных техников-механиков, а техников- механизаторов. Это означало, что я должен заложить в будущие планы дополнительные новые предметы эксплуатационного цикла за счёт сугубо технических дисциплин. Это было, на мой взгляд нелогичным: если хотите готовить рабочих по перегрузке грузов, то уместнее было бы использовать для этого эксплуатационную специальность. Её учебные планы более соответствуют этой цели. Я сказал об этом Файну и хотел ему подробно разъяснить несуразность этого мероприятия, но он замахал руками и не захотел меня выслушать.
Переубеждать министра никто бы не стал, тем более, что министры в советском правительстве получали указания от соответствующих отделов ЦК КПСС. В данном случае от транспортного. Кроме того, Управлению учебных заведений предлагалось дополнительно открыть механизаторские отделения в мореходных училищах Ленинграда, Архангельска и в других.
Как бывший портовик, специалист и преподаватель я понимал, что такая сиюминутная глупость - несомненно пример не профессионального, а партийного подхода. Примеры таких партийных решений уже были. Нужны председатели колхозов - и партия посылает на эти должности руководителей производства, совершенно незнакомых со спецификой сельского хозяйства. Нужны главные инженеры колхозов и партия посылает механиков из различных производств. Единственное, что объединяет этих механиков, так это то, что они не специалисты в сельскохозяйственной технике. Нужны грузчики - будем готовить их в мореходных училищах, ведь выпускник училища к тому же обязан отработать по назначению не менее пяти лет.
То, что наш выпускник после окончания сразу же станет бригадиром комплексной бригады, было чистой воды утопией. Бригадиром может стать только опытный и авторитетный грузчик, обычно выросший в самой бригаде, иначе она быстро развалится. Значит, мы практически должны были вместо механика по эксплуатации сложного портового перегрузочного оборудования выпускать молодого грузчика, официально гордо именуемого докером-механизатором.
Кстати, портового грузчика стали называть докером, например, в Лондонском порту. Этот порт подвержен четыре раза в сутки приливам и отливам. Естественно, что для производства погрузо-разгрузочных работ приходилось суда заводить в сухие доки. Отсюда и появилась профессия «докер» производное от слова «док». Рабочий судоремонтного или судостроительного дока -докер. Это понятно. Но почему, например, одесский портовый грузчик должен называться докером никто не объяснил.
В то время у меня перед глазами стоял конкретный человек - бригадир передовой комплексной бригады портовых рабочих Одесского порта Николай Алексеевич Тымунь. Я познакомился с этим энергичным, коммуникабельным молодым человеком, когда он сам пришёл учиться на механизаторскую специальность вечернего отделения нашего училища и привёл с собой всю свою прославленную бригаду. Сам бригадир был в то время уже членом ЦК республиканского совета профсоюзов, депутатом Верховного совета Украины.
Среднего специального образования у него не было. В партийных органах ему подсказали, что без диплома хотя бы мореходки, звание Героя социалистического труда ему не получить. Но он и до учёбы на механизаторском отделении прекрасно справлялся со своими бригадирскими обязанностями и без диплома техника-механизатора. И, наверное, если бы не поставленное перед ним условие, вряд ли чувствовал необходимость в получении диплома. Я глубоко убеждён, что одновременная работа и учёба, если зачёты и экзамены не покупаются у недостойных быть преподавателями, это настоящий ежедневный трудовой героизм, который не каждый способен проявить.
К бригадирству приходят постепенно, начиная с докера-механизатора 4-го класса. Затем накапливается производственный опыт, авторитет, повышается квалификация на курсах учебно-курсового комбината порта и этого вполне достаточно, чтобы порт имел квалифицированного и ответственного руководителя низшего звена. Что касается общего среднего школьного образования в бывшем Союзе, то оно было не только обязательным, но и принудительным. Качество его, насколько я мог судить, с каждым годом снижалось, впрочем, как и во всём цивилизованном мире.
О технической и экономической нецелесообразности подготовки техников-механизаторов или, как остроумно называл их наш прекрасный преподаватель А. А. Драги, грузчиков-лейтенантов ( он имел ввиду, что выпускники получали также военно-морское офицерское звание), я со своим другом и коллегой Сашей написали статью в журнал "Морской флот". Статью в журнале опубликовали, но это был глас вопиющих в пустыне, хотя кто-то и поддержал нас в последующих номерах журнала.
Для каждой специальности надо было составить четыре проекта, на базе 8 классов и 10, с военно-морской подготовкой и без неё. Составление плана -работа очень кропотливая, благо, что у Лёни был уже свой карманный электронный калькулятор, и я им тоже пользовался.
К концу недели в результате напряжённой работы составление проектов было завершено. Их принимал в своём гостиничном номере раздетый до трусов загорелый Сергей Александрович. Он придирчиво проверил на наших белых листах-простынях последовательность изучения предметов общеобразовательного, общетехнического и специального цикллов, количество и перечень предметов, количество экзаменов, выносимых на государственные экзамены, цифры по вертикали и по горизонтали, количество экзаменов после каждого семестра, суммарное количество недель практики, прочитал квалификационные характеристики, то есть, что должен знать и уметь будущий специалист. Качеством нашей работы бывший кадровый военный моряк остался доволен, о чём высказался вслух в присутствии директора методического кабинета.
Начался новый,1981/82 учебный год. В ноябре была сдана в набор рукопись третьего издания учебника "Теплосиловое оборудование портовых подъёмно-транспортных машин". Меня вызвали в Москву для доводки учебного плана техников-механизаторов, который я разрабатывал в Ростове. В Москве было холодно, меня поселили в общежитии или в гостинице министерства на проспекте Мира. Вернее это была гостиница, но из-за всё тех же финансовых ограничений, официально числилась общежитием.
В министерском Управлении учебных заведений я встретился с начальником отдела средних специальных заведений. К сожалению, сейчас не помню его фамилии. Это был приятный человек, в недавнем прошлом начальник Бакинского мореходного училища. Я объяснил ему, что нельзя молодого выпускника сразу "бросать под мешок", то есть, делать грузчиком, что название квалификации "-техник-механизатор" вместо «техник-механик» отпугнёт будущих абитуриентов. Он меня внимательно выслушал, согласился с моими доводами, но сказал, что ничем не может помочь, изменение квалификации было не в его компетенции. После беседы у нас установились отношения взаимной симпатии и только..
В конце учебного года я пошёл учиться на платные курсы автолюбителей, чтобы получить водительские права. Папа, как инвалид Великой Отечественной войны, стоял в очереди на «Запорожец». Я с удовольствием ходил на занятия , которые проходили в глубоком подвальном помещении под городским ЗАГСом в знаменитом доме Навроцкого на углу Пале-Рояля и Ланжероновской улицы..
Я люблю учиться. Практическое обучение езде где-то чуть ли не на краю города сначала не складывалось: инструктор то приезжал на занятия, то пропускал их. Мне по моей просьбе поменяли инструктора. Новый исправно подъезжал к окнам моей лаборатории к концу занятий, то есть к двум часам дня. Я садился в "Москвич" и вёл машину под его присмотром в самые отдалённые места города..
Инструктор относился к моему обучению очень формально, практически ничему не обучая меня, но это мне стало понятно, когда у нас появился "Запорожец" и я стал ездить вместе с Сашей. Личной задачей этого инструктора было исправно отъездить со мной положенные часы.
Папа, как инвалид Великой Отечественной войны лечился в санатории, когда пришло письмо, что он до определённого срока должен выкупить самый дешёвый в Союзе автомобиль "Запорожец". Для покупки машины необходима была огромная по тем временам и по нашим меркам сумма -свыше 5 тысяч рублей. Пришлось продать «Всемирку», наиболее интересные книги которой, мы уже прочитали. Вторую половину требуемой суммы дала Сашина мама. И вот наступил день, когда Юра с Сашей и папой на федаевской машине заехали за мной в училище, и мы поехали в конец улицы Космонавтов, где размещался автомобильный магазин по продаже "Запорожцев".
Там, как и везде в городе,была очередь. Как обычно, терпеливо подождали, пока меня с Юрой запустили (запускали только двоих) за забор, во внутрь, где на большой площадке стояли разноцветные автомобили. В семье мы решили, что наша будущая машина должна быть белой и без часов, чтобы стоила дешевле. Но эти незначительные по существу условия оказались почти непреодолимым препятствием для осуществления заветной семейной мечты. Все белые машины не заводились. Тогда мы решили взять жёлтую, то в ней чего-то не хватало до полного комплекта, на зелёной отсутствовал аккумулятор.
"Что делать?" -спрашиваем продавца. Он отвечает: "Приходите в другой раз". Нам это предложение не подходило по двум причинам: первая- надо ещё раз нам отпрашиваться с работы и снова просить Юру поехать с нами в магазин. Вторая -нет гарантии, что на следующий раз мы купим то, что хотим. Я стал уговаривать продавца помочь нам и за 25 рублей договариваюсь, что после обеда будет белая машина без механических часов. И действительно, после обеда нам показали автомобиль цвета "белая ночь", в экспортном исполнении, который мы с радостью покупаем, не замечая двух вмятин по правому борту.
Осчастливленные покупкой мы едем уже на двух машинах сторону 2-ой Заставы, где регистрируют автотранспорт. Регистрация задерживается и так как никто с утра не ел, то иду в магазин и покупаю хлеб, батон докторской колбасы и бутылки с водой. Следовательно, память подсказывает, что в 1983 году докторская колбаса в магазинах ещё была. Вечером мы возвращаемся домой с нашей покупкой и начинаем дружно отмывать её от консервационной смазки.
"Запорожец" под государственным номером ОД 23-34 прослужил исправно до лета 1991 года и «намотал» около 50 тысяч километров. Автомобилисты говорят, что «Запорожец» машина дрянь, а мне она нравилась.