Околопандемийное
"Имперский карантин"
-Если больше нет никаких важных вопросов, все свободны.
-Ваше величество, есть еще один вопросец, но право же, мне как-то неловко.
-Говори. Совещание у нас тайное и можно говорить как на духу.
Император посмотрел в угол огромного зала для совещаний, где на стойках стояли бутылки минеральной воды, чайники, какие-то кушанья в вазочках, чашки и прочее. Три проворных, из личной охраны, холуя стояли рядом и ловили взгляды императора. Они понимали то, как он на них смотрит и подавали
нужное персонально для императора, для всех или кому-то прицельно.
Холуи все поняли и быстро влили в чашку ароматного чая и сверх того, несколько капель чего-то из специальной бутылочки. Взгляд императора сказал им, что на всякий случай, для говорящего следует заварить чай с полонием, но без команды - не подавать. Все было исполнено мгновенно и без единого звука, с грацией крупной хищной кошки.
-Не стесняйся. Что там у тебя важное?
-Ваше величество, как быть с карантином?
-С карантином? С каким карантином?
Император озабоченно оглянул сидевших за столом. Все стали сдвигать плечами, с таким видом, что впервые слышат это диковинное слово. Оратор увидел реакцию окружающих его товарищей и покрылся мелкими каплями пота. В гробовой тишине он услышал, как с шипением откатились от него кресла сидящих слева и справа.
Это был плохой признак, поскольку он не раз не только видел такие маневры, но и сам неоднократно маневрировал таким образом. Это делалось для того, чтобы в случае падения трупа он уже никого не зацепил, а просто упал на пол. Ему стало нехорошо и сильно захотелось в туалет. При этом мелькнула мысль о том, что возможно, больше он никогда не получит возможности справит хоть какую-то нужду.
Спиной он отчетливо почувствовал, что в его спину уперлись взгляды холуев. Поэтому он решил не откладывать и когда по изменившемуся цвету брюк император понял, что подчиненный не просто любит его, но боготворит, бросил холуям взгляд «отбой» и те снова вытянулись по струнке.
-Карантин, карантин, ах карантин? Ну конечно, карантин! Так что с карантином не так? Как он себя чувствует?
-Ваше величество, мы никак не можем угадать, как вы всемилостивейше соблаговолить соизволите? Продлять его или уже не нужно?
-А сами-то что, шельмецы, решить не можете эту пустяковину?
-Никак нет-с! Ваше величество.
-Что же ты, такое говоришь? Это что получается, император за вас работать должен?
В углу холуи чем-то громко звякнули. У докладчика снова изменился цвет брюк и у императора слегка отлегло.
-Ваше величество, не велите казнить, велите слово молвить.
-Ну попробуй.
-Мы исходили из соображения, что на чужое рот разевать нельзя, тем более - на императорское, мы и не посмели.
-Поясни. Что-то я не понял, куда ты клонишь?
-Мы рассудили, что народ, это - ваша собственность, как носки или вот эта чашка с чаем. А раз так, то какое право мы имеем вмешиваться в ваши отношения с вашей собственностью? Как скажете, мы так и сделаем!
Присутствующие почти синхронно затрясли бородами в знак согласия.
И тут докладчик рухнул на колени. Не то силы его оставили, не то ли это был знак преклонения перед величием императора, но при этом, брюки его мокро хлюпнули о мрамор. Безбожно фальшивя, докладчик вдруг затянул:
-Боже царя храни! Сильный, державный…
И тут все присутствующие стали срываться со своих мест и с разгону падать на колени, громыхая здоровыми мослами и скрипя артритными.
-Царствуй на славу! На славу нам…
Император явно не ожидал такого разворота событий и пустил скупую слезу умиления.
-Ну хорошо, хорошо! Прощаю вас рассаживайтесь по местам.
-Не смеем, ваше величество!
-Бунтовать? Вот вижу, что бунтуете. А ну как сейчас прикажу вас высечь розгами!
-Принять муки за императора - высшая честь!
Это снова подал голос докладчик с мокрыми штанами.
-Хорошо, хорошо. Император у вас хоть и строгий, но справедливый и справедливости ради скажу, что прощаю вас на сегодня. Занимайте свои места.
Все стали подниматься с колен. Многие вытирали слезы платками, расшитыми золотыми вензелями их дворянских фамилий. Какое-то время еще раздавались звуки двигающихся кресел, но потом все расселись и уперлись обожающими взглядами в императора. А тот, с высоты своего трона, еще какое-то время молча смотрел на них, подперев руку десницей, а потом - резко встал и тут раздался металлический звук удара металла о мрамор. Из-под мантии императора выпала сначала винтовка, а потом и лошадь громыхнула копытами об итальянский камень. Под мантией у императора было кимоно с черным поясом борца джиу-джитсу.
Все мгновенно сорвались со своих мест и стали по стойке смирно, только император знаком показал им, чтобы все сидел на своих местах. Он заложил руки за спину и стремительно стал измерять зал по диагонали, своими имперскими шагами.Так он прошелся несколько раз а потом строгим голосом и непонятно к кому конкретно обращаясь, громко и твердо спросил:
-Сколько сегодня заразилось?
-Одиннадцать тысяч двести, ваше величество.
Это уже подал голос кто-то другой из присутствующих.
-А вчера?
-Примерно столько же.
-А позавчера?
-То же самое, ваше величество, уже с неделю.
-Значит ситуация стабилизировалась?
Тут встала трясущаяся дама и робко отрапортовала.
-Ваше величество, стабилизация наступает при коэффициенте заражения «единица».
Император сделал еще несколько отрезков, когда в крайней точке доходил до угла, где стояли столики, приборы и холуи. Потом снова дошел до середины зала, остановился и спросил.
-А у нас сколько?
Трясущаяся женщина хотела было что-то сказать, но тут подорвался докладчик с мокрыми штанами и опережая неопытную коллегу звонко уточнил.
-Ваше величество, об этом-то и речь! Сколько скажете, столько и будет.
-То есть, вам не важно, сколько там на самом деле, а важно, сколько скажу я?
-Так точно-с!
-Ну допустим, я скажу - один или меньше, что тогда?
-Тогда снимаем карантин?
-А если я скажу, что минус один. Тогда что скажете?
-Скажем «Чудо еси!» И наступает исцеление невиданных масштабов и все нам станут завидовать.
Императора эта мысль явно заинтриговала. В такой момент, когда он сосредоточился на мысли, его никто не смел тревожить. Как раз перед глазами присутствующих, рождалась гениальная многоходовка. И еще будучи погруженным в свои мысли император начал формулировать мысль.
-Значит так. Объявляем, что у нас - коэффициент один и отменяем карантин. А на самом деле…
-Если больше нет никаких важных вопросов, все свободны.
-Ваше величество, есть еще один вопросец, но право же, мне как-то неловко.
-Говори. Совещание у нас тайное и можно говорить как на духу.
Император посмотрел в угол огромного зала для совещаний, где на стойках стояли бутылки минеральной воды, чайники, какие-то кушанья в вазочках, чашки и прочее. Три проворных, из личной охраны, холуя стояли рядом и ловили взгляды императора. Они понимали то, как он на них смотрит и подавали
нужное персонально для императора, для всех или кому-то прицельно.
Холуи все поняли и быстро влили в чашку ароматного чая и сверх того, несколько капель чего-то из специальной бутылочки. Взгляд императора сказал им, что на всякий случай, для говорящего следует заварить чай с полонием, но без команды - не подавать. Все было исполнено мгновенно и без единого звука, с грацией крупной хищной кошки.
-Не стесняйся. Что там у тебя важное?
-Ваше величество, как быть с карантином?
-С карантином? С каким карантином?
Император озабоченно оглянул сидевших за столом. Все стали сдвигать плечами, с таким видом, что впервые слышат это диковинное слово. Оратор увидел реакцию окружающих его товарищей и покрылся мелкими каплями пота. В гробовой тишине он услышал, как с шипением откатились от него кресла сидящих слева и справа.
Это был плохой признак, поскольку он не раз не только видел такие маневры, но и сам неоднократно маневрировал таким образом. Это делалось для того, чтобы в случае падения трупа он уже никого не зацепил, а просто упал на пол. Ему стало нехорошо и сильно захотелось в туалет. При этом мелькнула мысль о том, что возможно, больше он никогда не получит возможности справит хоть какую-то нужду.
Спиной он отчетливо почувствовал, что в его спину уперлись взгляды холуев. Поэтому он решил не откладывать и когда по изменившемуся цвету брюк император понял, что подчиненный не просто любит его, но боготворит, бросил холуям взгляд «отбой» и те снова вытянулись по струнке.
-Карантин, карантин, ах карантин? Ну конечно, карантин! Так что с карантином не так? Как он себя чувствует?
-Ваше величество, мы никак не можем угадать, как вы всемилостивейше соблаговолить соизволите? Продлять его или уже не нужно?
-А сами-то что, шельмецы, решить не можете эту пустяковину?
-Никак нет-с! Ваше величество.
-Что же ты, такое говоришь? Это что получается, император за вас работать должен?
В углу холуи чем-то громко звякнули. У докладчика снова изменился цвет брюк и у императора слегка отлегло.
-Ваше величество, не велите казнить, велите слово молвить.
-Ну попробуй.
-Мы исходили из соображения, что на чужое рот разевать нельзя, тем более - на императорское, мы и не посмели.
-Поясни. Что-то я не понял, куда ты клонишь?
-Мы рассудили, что народ, это - ваша собственность, как носки или вот эта чашка с чаем. А раз так, то какое право мы имеем вмешиваться в ваши отношения с вашей собственностью? Как скажете, мы так и сделаем!
Присутствующие почти синхронно затрясли бородами в знак согласия.
И тут докладчик рухнул на колени. Не то силы его оставили, не то ли это был знак преклонения перед величием императора, но при этом, брюки его мокро хлюпнули о мрамор. Безбожно фальшивя, докладчик вдруг затянул:
-Боже царя храни! Сильный, державный…
И тут все присутствующие стали срываться со своих мест и с разгону падать на колени, громыхая здоровыми мослами и скрипя артритными.
-Царствуй на славу! На славу нам…
Император явно не ожидал такого разворота событий и пустил скупую слезу умиления.
-Ну хорошо, хорошо! Прощаю вас рассаживайтесь по местам.
-Не смеем, ваше величество!
-Бунтовать? Вот вижу, что бунтуете. А ну как сейчас прикажу вас высечь розгами!
-Принять муки за императора - высшая честь!
Это снова подал голос докладчик с мокрыми штанами.
-Хорошо, хорошо. Император у вас хоть и строгий, но справедливый и справедливости ради скажу, что прощаю вас на сегодня. Занимайте свои места.
Все стали подниматься с колен. Многие вытирали слезы платками, расшитыми золотыми вензелями их дворянских фамилий. Какое-то время еще раздавались звуки двигающихся кресел, но потом все расселись и уперлись обожающими взглядами в императора. А тот, с высоты своего трона, еще какое-то время молча смотрел на них, подперев руку десницей, а потом - резко встал и тут раздался металлический звук удара металла о мрамор. Из-под мантии императора выпала сначала винтовка, а потом и лошадь громыхнула копытами об итальянский камень. Под мантией у императора было кимоно с черным поясом борца джиу-джитсу.
Все мгновенно сорвались со своих мест и стали по стойке смирно, только император знаком показал им, чтобы все сидел на своих местах. Он заложил руки за спину и стремительно стал измерять зал по диагонали, своими имперскими шагами.Так он прошелся несколько раз а потом строгим голосом и непонятно к кому конкретно обращаясь, громко и твердо спросил:
-Сколько сегодня заразилось?
-Одиннадцать тысяч двести, ваше величество.
Это уже подал голос кто-то другой из присутствующих.
-А вчера?
-Примерно столько же.
-А позавчера?
-То же самое, ваше величество, уже с неделю.
-Значит ситуация стабилизировалась?
Тут встала трясущаяся дама и робко отрапортовала.
-Ваше величество, стабилизация наступает при коэффициенте заражения «единица».
Император сделал еще несколько отрезков, когда в крайней точке доходил до угла, где стояли столики, приборы и холуи. Потом снова дошел до середины зала, остановился и спросил.
-А у нас сколько?
Трясущаяся женщина хотела было что-то сказать, но тут подорвался докладчик с мокрыми штанами и опережая неопытную коллегу звонко уточнил.
-Ваше величество, об этом-то и речь! Сколько скажете, столько и будет.
-То есть, вам не важно, сколько там на самом деле, а важно, сколько скажу я?
-Так точно-с!
-Ну допустим, я скажу - один или меньше, что тогда?
-Тогда снимаем карантин?
-А если я скажу, что минус один. Тогда что скажете?
-Скажем «Чудо еси!» И наступает исцеление невиданных масштабов и все нам станут завидовать.
Императора эта мысль явно заинтриговала. В такой момент, когда он сосредоточился на мысли, его никто не смел тревожить. Как раз перед глазами присутствующих, рождалась гениальная многоходовка. И еще будучи погруженным в свои мысли император начал формулировать мысль.
-Значит так. Объявляем, что у нас - коэффициент один и отменяем карантин. А на самом деле…