Эта музыка будет вечной
"Пылающие очи пронзают сумрак...", "Иссиня-черные волосы окаймляют строгий овал матово-белых щек..." "Глаза их встретились. На миг. На один миг. Но какой вихрь поднялся вдруг в замученной душе Мани...", "Каждый фибр ее тела зовет и жаждет его...", "Звуки льются...", "Мелодии льются...", "Пылающие звуки льются..." и т.д. - таким стилем написан весь роман г-жи Вербицкой.
Это как раз тот самый стиль, который любят у нас почему-то штабные писаря, парикмахеры, гостинодворцы, молодые лакеи. На каждом слове клеймо их эстетики. В "Петербургском листке" именно таким стилем пишутся для столичных дикарей романы "Таинственный кинжал", "Три любовницы кассира", "Мертвец-отмститель" и т.д. Порицать эти романы нельзя: раз существуют дикари, должно же быть у них свое искусство.
Но я с такой несомненностью чувствую, как сильно сказывается теперь во всей нашей духовной жизни психология культурного дикаря, что когда-то целую диссертацию написал о Пинкертоне, и вот теперь пишу о романе Вербицкой.
Все это было бы только смешно, но вот из дальнейшего оказывается, что сочинения г-жи Вербицкой разошлись за десять лет в 500000 экземпляров, что, покуда мы тут сидели и от скуки бранили "Анатэму", - эти милые "Ключи счастья" за четыре, кажется, месяца достигли тиража в 30000 экземпляров, и что, судя по отчетам публичных библиотек, в Двинске, в Пскове, в Смоленске, в Одессе, в Кишиневе, в Полтаве, в Николаеве больше всего читали не Толстого, не Чехова, а именно ее, г-жу А.Вербицкую.
Действительно, раскрываю наудачу первый попавшийся библиотечный отчет и вижу, что там, где Чехова "требовали" 288 раз, а Короленко 169, - там г-жа Вербицкая представлена цифрой 1521.
Тут-то и выступает наружу весь наш величайший позор. Оказывается, эти книги о "пылающих очах, пронзивших сумрак", о бешенных конях, встающих на дыбы и "безднах наслаждения" читаются - кем же? - не Настей, не волостными писарями, не молодыми цирюльниками, для которых вся эта эстетика предназначена, а кем-то совсем другим.
Послушаем г-жу Вербицкую.
"Я открыла отчеты библиотек и узнала следующее: меня читает учащаяся молодежь больше всего. Выходит что я - писатель для молодежи, рar exellence. Затем идут рабочие. Затем читают меня ремесленники, швеи, мастерицы, приказчики. Это в бесплатных читальнях. Публика пестрая, всех возрастов и классов. А в частных библиотеках мои читатели - студенты, курсистки, интеллигенты вообще."
Нет, я далеко не в восторге от нашей учащейся молодежи: она часто нечутка, нетерпима; ее легко обмануть самой дешевой риторикой, честные фразы она принимает за честные мысли.
(К.И.Чуковский, 1910 г.)
Это как раз тот самый стиль, который любят у нас почему-то штабные писаря, парикмахеры, гостинодворцы, молодые лакеи. На каждом слове клеймо их эстетики. В "Петербургском листке" именно таким стилем пишутся для столичных дикарей романы "Таинственный кинжал", "Три любовницы кассира", "Мертвец-отмститель" и т.д. Порицать эти романы нельзя: раз существуют дикари, должно же быть у них свое искусство.
Но я с такой несомненностью чувствую, как сильно сказывается теперь во всей нашей духовной жизни психология культурного дикаря, что когда-то целую диссертацию написал о Пинкертоне, и вот теперь пишу о романе Вербицкой.
Все это было бы только смешно, но вот из дальнейшего оказывается, что сочинения г-жи Вербицкой разошлись за десять лет в 500000 экземпляров, что, покуда мы тут сидели и от скуки бранили "Анатэму", - эти милые "Ключи счастья" за четыре, кажется, месяца достигли тиража в 30000 экземпляров, и что, судя по отчетам публичных библиотек, в Двинске, в Пскове, в Смоленске, в Одессе, в Кишиневе, в Полтаве, в Николаеве больше всего читали не Толстого, не Чехова, а именно ее, г-жу А.Вербицкую.
Действительно, раскрываю наудачу первый попавшийся библиотечный отчет и вижу, что там, где Чехова "требовали" 288 раз, а Короленко 169, - там г-жа Вербицкая представлена цифрой 1521.
Тут-то и выступает наружу весь наш величайший позор. Оказывается, эти книги о "пылающих очах, пронзивших сумрак", о бешенных конях, встающих на дыбы и "безднах наслаждения" читаются - кем же? - не Настей, не волостными писарями, не молодыми цирюльниками, для которых вся эта эстетика предназначена, а кем-то совсем другим.
Послушаем г-жу Вербицкую.
"Я открыла отчеты библиотек и узнала следующее: меня читает учащаяся молодежь больше всего. Выходит что я - писатель для молодежи, рar exellence. Затем идут рабочие. Затем читают меня ремесленники, швеи, мастерицы, приказчики. Это в бесплатных читальнях. Публика пестрая, всех возрастов и классов. А в частных библиотеках мои читатели - студенты, курсистки, интеллигенты вообще."
Нет, я далеко не в восторге от нашей учащейся молодежи: она часто нечутка, нетерпима; ее легко обмануть самой дешевой риторикой, честные фразы она принимает за честные мысли.
(К.И.Чуковский, 1910 г.)