История экспроприаций и разбоя.Казачий атаман Разин (1630 - 1671)
Рождение Степана Тимофеевича Разина историки традиционно относят к 1630г., хотя от этой даты возможно отступление на пару лет в ту или иную сторону. О его матери ничего неизвестно, а отец, Тимофей Разя, происходил по всей вероятности, из воронежских посадских людей, но довольно давно пришел казаковать на Дон. В Воронеже у Тимофея Рази остался брат Никифор, по прозвищу Черток, который много десятилетий спустя примет участие в поднятом своим племянником восстании и покажет себя далеко не бесталанным полководцем. У Степана было два брата, старший, Иван, и младший, Фрол, каждый из которых сыграет свою роль в его жизни.
Тимофей Разя умер приблизительно в 1650г. А в 1652г. в исторических бумагах впервые встречается упоминание о Степане Разине, который просит разрешить ему отправиться на богомолье в Соловецкий монастырь, поставить там свечу за упокой души отца. Поскольку такие хождения на богомолье были у донских казаков обычным явлением, разрешение было дано без проблем.
Молодой Степан прошел через всю тогдашнюю Россию. Его путь лежал сперва через центральную Россию (Тамбовщина, Тульщина), где зависимость крестьян от помещиков имела самые жестокие формы, затем через Москву, где ему наверняка пришлось иметь дело с московской волокитой и всевластием приказных, а затем - через северную, замосковскую Русь, где крепостного права не существовало, крестьяне были государственными и жили, несмотря на нелегкие природные условия, значительно лучше, чем крестьяне центральной России. Мы не можем с уверенностью знать, о чем думал молодой Степан во время этого путешествия, но думать ему было о чем. Опыт приобретался и накапливался.
Следующее упоминание о Разине мы находим в 1658г. - упоминание как о члене казацкой станицы (посольства), посланной в Москву для решения вопросов международной политики. Чтобы сравнительно молодой казак попал в такое посольство, недостаточно было протекции крестного, требовались собственные ум и талант.
После этого мы встречаем Разина в нескольких посольствах к калмыкам (калмыки были врагами крымских татар, а поэтому - союзниками донских казаков). В 1661г. он снова едет в Москву - по всей вероятности, для объяснения московским властям тонкостей казацко - калмыцких отношений.
В 1663г. Разин - дипломат впервые (в известных нам источниках) проявляет себя как талантливый полководец. Он командует отрядом, состоящим из донских и запорожских казаков и калмыков, проходит через всю степь к Перекопу, захватывает там богатую добычу, а когда по обратной дороге, у Молочных Вод, недалеко от Перекопа, на отяжеленное добычей казацко-калмыцкое войско нападает с отрядом крымских татар Сафар Казы-ага, одерживает над ним победу. После этого о Степане Разине начинает ходить слава как о удачливом и умном полководце.
Судьба Разина решительно перевернулась поздней осенью 1665г. Его брат, Иван Разин, командовал казацким отрядом, воевавшим в польской войне в войсках боярина Юрия Долгорукого. По старинным обычаям, казаки на царской службе воевали только до зимы, затем возвращались на зимовку к своим куреням. Однако крепнущий абсолютистский строй видел в такой манере воевать подлежащий уничтожению пережиток древней вольности, и хотел заменить ее рабской регулярщиной. Поэтому когда Иван Разин, по старому обычаю, и вопреки приказу Долгорукого, увел свой отряд на зимовку на Дон, отряд по дороге был окружен сильно превосходящим его по численности боярским войском, а Иван Разин был арестован и повешен. Неизвестно, присутствовал ли при этом Степан, однако казнь старшего брата точно так же переломила его судьбу.
Поскольку казнь старшего брата, Ивана Разина, известна не по всем письменным источникам, некоторые историки сомневаются в том, что она была на самом деле. Однако что-то резко перевернуло судьбу Степана Разина между 1663 и 1667гг. В 1663г. мы видим его удачливым атаманом - добытчиком на царевой службе, в 1667г. - вождем донской голытьбы, захватывающим и дуванящим купеческие и патриаршьи струги, обещающим волю всем кабальным и опальным. Скорее всего, этим что-то и была известная по многим, хотя и не по всем источникам казнь старшего брата воеводой Долгоруким.
С казнью Ивана Разина умер и перспективный в плане дальнейшей карьеры домовитый казак, дипломат и головщик на царской службе Степан Разин. Предстояло появиться на свет грозному вождю всей черни, всех кабальных и опальных, всех поротых и замордованных.
Уже выйдя на Волгу весной 1667г., он всеми действиями своими показал, что солоно от него придется не только кизилбашам. Разинцы разграбили струги, принадлежавшие богатейшему московскому купцу Василию Шорину, а также царские и патриаршьи струги. Но дело не ограничилось грабежом. Разин освободил колодников, перевозимых на государевых стругах в ссылку в Астрахань, и призвал гребцов и стрельцов перейти на свою сторону:
"Вам всем воля; идите себе куда хотите; силою не стану принуждать быть у себя; а кто хочет идти со мною - будет вольный казак. Я пришел бить только бояр и богатых господ, а с бедными и простыми готов, как брат, всем поделиться".
В результате все судовые рабочие и стрельцы присоединились к его отряду.При этом разинцы не присвоили деньги, которые везли на государевом струге в качестве жалованья астраханским стрельцам, а высадили начальника охраны каравана Кузьму Кореитова с этими деньгами на берег, раздев его предварительно догола.
Под Черным Яром недалеко от Астрахани разинцев настигло стрелецкое войско под командой воеводы Беклемишева. Однако и эти стрельцы не горели воинственным пылом, поэтому позволили себя легко победить, раненого Беклемишева Разин, изругав, отпустил восвояси.
Вскоре казаки вышли в устье Волги. Однако Разин считал, что к войне в Персии его войско еще не готово, что вчерашним беглым крестьянам не грех подучиться военному искусству. Так возникла идея захватить Яицкий городок и перезимовать в нем, тем более, что с яицкими казаками у Разина были налажены прочные связи.
Яицкий городок разинцы захватили под видом странствующих богомольцев.
Зимой 1667 - 1668гг. Яик стал первым городом, в котором разинцы ввели свое общественное устройство. Вся власть в городе принадлежала кругу - собранию жителей города. Все кабальные записи были сожжены, и холопы отпущены на свободу. На свободу из долговых ям были отпущены и должники. Казаки не собирались вводить всеобщего поравнения и тем более обобществления имущества, однако имущество врагов - богатых купцов, приказных, стрелецкой верхушки, а также государева казна были поделены поровну между всеми жителями города и разинцами. Как пишет историк А.Н. Сахаров:
"Степан сам руководил дуваном, чтобы все было по справедливости. И когда видел, какую радость приносит дуван людям, сам он светлел и отмякал. Подходил, шутил с одаренными людьми и видел, что не в вещице дело, не в рубахе или портах, а в том, что не забыли человека, выделили, уважили, поставили его вровень со всем миром" (А.Н. Сахаров. Степан Разин (Хроника 17 века). М., 1973, с. 98).
Перезимовав в Яицком городке и поднакопив силы, разинцы весной 1668г. пошли походом на Персию. На помощь Разину привел свой отряд в 800 человек бесстрашный и беспощадный донской казак Сергей Кривой, обойдя засады воевод и разбив высланный против него из Астрахани отряд головы Григория Оксентьева.
С точки зрения последующей морали грабительские походы казаков за зипунами не вызывают особой симпатии. Однако едва ли имеет смысл применять нормы последующей морали к жизни 17 века. Все чужие были врагами. Нападения врагов следовало отбивать, но верхом молодечества было самим поживиться за счет врагов. Крымские татары грабили русские и украинские села, захватывали в рабство пленников, донские и запорожские казаки при случае совершали налеты на Крым и Турцию, грабили аулы, захватывали в рабство татарских рыбаков и виноградарей.
Бои в Персии шли с переменным успехом, казаки избегали боев с крупными превосходящими силами и даже послали к персидскому шаху делегацию с просьбой разрешить им поселиться в Персии. Однако в Реште случилась катастрофа.
В это время как раз казацкая делегация пребывала у шаха, держалось перемирие, поэтому вошедших в Решт с мирными целями казаков встретили спокойно. На беду, кто-то из казаков пронюхал, что в Реште есть большие запасы старинного вина, казачья вольница, не спросясь хозяев, стала разбивать бочки и пьянствовать. Началась драка, переросшая в сражение. Успевшие перепиться казаки были разбиты, потеряли много своих товарищей, те же, кто, как Разин и Кривой, сохраняли пока еще трезвую голову, сумели объединить часть казаков и вырваться из города к стругам.
Узнав о рештском побоище и получив одновременно письмо от Алексея Михайловича, повествующее о злодейском нраве казаков, шах приказал казнить разинское посольство. Планы переселения в Персию, если они всерьез были у разинцев, рухнули.
Рештская катастрофа была отчасти компенсирована фарабатским успехом. В крупнейший торговый город Фарабат разинцы пришли под видом мирных купцов, пять дней продавали здесь товары по весьма умеренным ценам, за это время узнали наперечет местных богатых купцов, а затем смелым налетом ограбили их всех и удалились с богатой добычей.
За поражением следовала победа, за победой - неудача. Пытаясь добыть продовольствие в Туркмении, погиб ближайший разинский помощник Сергей Кривой. Для разинского войска это была большая потеря.
Зиму 1668 - 1669гг. разинцы перезимовали в весьма трудных условиях на Свином острове в Каспийском море. Весной 1669г. к острову подошла посланная шахом флотилия в 50 судов, возглавляемая опытным персидским флотоводцем Мемед-ханом. В жестоком морском бою разинцы одержали блестящую победу, из 50 вражеских судов уйти смогли только 3, в плен разинцам попали сын и дочь Мемед-хана (по всей вероятности, именно по поводу этой дочери возникнет легенда о персиянской княжне).
В Персии разинцы дела свои сделали. Была добыта богатая добыча, а необстрелянные беглые крепостные получили боевой опыт. Пора было возвращаться в Россию.
В августе 1669г. разинская флотилия подплыла к Астрахани. Что с ней делать, астраханский воевода Иван Прозоровский и князь Семен Львов не знали. Вступать в бой, - так не было уверенности, что астраханские стрельцы и посадские люди не перейдут на сторону казаков. Пропустить с миром - так было нельзя вследствие царского приказа.
Кроме всего прочего, Прозоровский и Львов, как и все начальные люди Московского царства, отличались немалым корыстолюбием и надеялись, что за пропуск на Дон немалая часть полученного в персидском походе казацкого дувана достанется им.
В результате подобных рассуждений Львов и Прозоровский вспомнили годичной давности царскую грамоту, по которой если Разин и его товарищи покаятся в своих винах, сдадут тяжелое оружие, т.е. пушки, и персидских пленников, им прощались все вины.
Львов со своим войском встретил Разина недалеко от Астрахани. После переговоров было решено, что переговоры продолжатся в Астрахани, куда Львов беспрепятственно пропускает Разина. От Разина князь Львов получил за такое решение богатые подарки, после чего, расчувствовавшись, провозгласил Разина своим названым сыном.
Переговоры в Астрахани проходили при большом упорстве с обеих сторон. Разинцы были согласны отдать тяжелые пушки, которые им пока что были не нужны, но заявляли, что легкие пушки позарез необходимы во время перехода через степь для защиты от татар. Кроме того, они говорили, что никак не могут отдать персидских пленников (разве что, из уважения к царю, могут отдать сына Мамед-хана), поскольку эти пленники нужны им для обмена на попавших в персидский плен товарищей. В общем и целом, переговоры завершились в пользу разинцев. По преданию, этому немало посодействовала богатая разинская шуба, на которую загорелись глаза у воеводы Прозоровского. Разин отдал шубу, но, раздраженный корыстолюбием воеводы, не преминул заметить: "Бери, воевода, шубу, да как бы не было из той шубы шуму". И вправду, на следующий год шум от этой шубы стоял по всему Поволжью...
Пока 10 дней Разин со своими есаулами вел переговоры с Прозоровским, рядовые разинцы гуляли по Астрахани. Для замордованного начальством посадского или стрельца не подвластный начальственной плети казак вообще был идеалом свободной и счастливой жизни, но если этот казак приходил в ореоле победы, славы и добычи, и с ним не мог ничего сделать никакой воевода, престиж казака возрастал во много раз. Разин и его сподвижники, готовясь на будущее, делали со своей стороны все, чтобы престиж казака стоял на высоком уровне, завязывали в Астрахани полезные контакты и делали недвусмысленные призывы. Иностранный наемник Л. Фабрициус вспоминал, что Разин в Астрахани "сулил вскоре освободить всех от ярма и рабства боярского, к чему простолюдины охотно прислушивались, заверяя его, что все они не пожалеют сил, чтобы прийти к нему на помощь, только бы он начал".
Другой иностранец, Стрейс, дает следующее описание Разина:
"Вид его величественный, осанка благородная, а выражение лица гордое; росту высокого, лицо рябоватое. Он обладал способностью внушать страх и вместе любовь. Что б ни приказал он, исполнялось беспрекословно и безропотно".
По преданию, запечатленному в популярной песне, именно в эти дни Разин утопил в Волге персиянскую княжну, поставив казацкое товарищество выше всех других чувств. Примечательно то, что о персиянской княжне нет упоминаний в донесениях воевод и их агентов, хотя весь компрометирующий Разина материал собирался весьма тщательно. Поэтому подлинность истории с потоплением княжны вызывает сомнения, неизвестно, исходила ли эта красивая жестокая легенда из реального факта.
Но то, что последовало вслед за уходом Разина из Астрахани, вполне документировано, и документы эти убедительно говорят, что обведя вокруг носа мнимым раскаянием и подкупив шубою воеводу Прозоровского, Разин ничуть не изменился. В Царицыне он приказал выпустить из тюрьмы колодников, а услышав, что царицынский воевода Унковский обсчитывает казаков, приказывая продавать им товары втридорога, просто отодрал Унковского за бороду. Из сопровождавшего разинское воинство отряда стрельцов, посланных для пущего бережения Прозоровским, чуть ли не половина стрельцов перебежала к Разину. Когда, узнав об этом, Прозоровский направил вдогонку за Разиным полковника Видероса, чтобы тот убедил Разина сдать пришедших к нему стрельцов, Степан Тимофеевич ответил в следующем духе:
"Должен я предать своих друзей и тех, кто последовал за мной из любви и преданности? Добро же, передай твоему начальнику Прозоровскому, что я не считаюсь ни с ним, ни с царем, что в скором времени явлюсь к нему предъявить свои требования".
В таком настроении духа Разин и прибыл на Дон, где его не было два с половиной года, с весны 1667г. Судьба удалой ватаги, пришедшей из победоносного похода, была известна заранее. Она распадалась до следующего раза, удальцы разбредались пропивать свою долю добычи или тратить ее на хозяйственное обзаведение - смотря по вкусу, удачливый атаман же входил в самую верхушку донского общества - если только не принадлежал к этой верхушке и ранее.
На этот раз все было по-другому. Разин и не думал распускать свое войско. На верхнем Дону он построил небольшую крепость, Кагальник, где обосновался со своим войском сам и куда приказал тайком вывезти из Черкасска свою семью (у него были жена и сын - подробно о них ничего не известно).
Казаки из разинского войска имели право сходить отдохнуть к своим родным, но только под клятвенным обещанием, что в нужный срок вернутся в Кагальник. Кроме той части дувана, которая была поделена между казаками, оставалась войсковая касса, и зимой 1669 - 1670гг. Разин интенсивно тратил ее на покупку военного снаряжения. Привлеченные разинской славой и грандиозными, хотя и неясными надеждами, в Кагальник валом валили беглые крестьяне и посадские. После короткой проверки принимали всех, не изобличенных в шпионаже в пользу бояр или Корнилы Яковлева. Разин, только появившись на Дону, "сразу же начал привлекать к себе простых людей, одаривая их деньгами и обещая им большие богатства, если они будут с ним заодно и помогут ему истребить изменников - бояр". Было видно, что Разин копит и готовит большую силу, не вполне ясно было, куда эта сила должна была ударить.
Сейчас невозможно определить, когда у Разина со всей отчетливостью сложился замысел "тряхнуть Москву", поднять всенародное восстание против бояр и приказных - возник ли этот замысел уже после казни его брата в 1665г. или тогда появились лишь грандиозные, но смутные идеи..
Кроме создания казацкого войска за пределами России у Разина мог быть и другой план. Его регулярные попытки перетянуть на свою сторону знаменитого запорожского кошевого Ивана Серко и антимосковски настроенного гетмана Правобережной Украины Петра Дорошенко, его контакты с яицкими казаками могут служить доказательством, что Разину приходила в голову идея "другой России", федерации русских, но антимосковских казачьих войск, не зависящей ни от московского царя, ни от польского короля.
Однако домовитые, природные казаки не имели серьезных притязаний на независимость Москвы. Они зависели от "государева жалованья", т.е. от привозного из московских земель хлеба, и не могли рисковать хорошими отношениями с Москвой. Поэтому идея независимого от Москвы казацкого государства казалась донским домовитым горячечным бредом.
По совершенно другой причине не восторгалась этой идеей казачья беднота - т.е. недавно бежавшие на Дон из России крестьяне, посадские и гулящие люди. У всех у них оставались в России и дорогие сердцу люди, и саднящие сердце неотомщенные обиды, всем им снились тульские или рязанские березки. Они мечтали не изолироваться от погрязшей в воеводских и приказных неправдах России, но очистить праведным карающим мечом Россию от всех неправд, грозными мстителями предстать перед воеводами, боярами, приказными и приказчиками.
Получился тот феномен народных движений, когда ведомые ведут ведущих, когда вождь движения проникается настроениями и стремлениями идущих за ним людей и когда эти люди именно потому идут за ним, что видят в нем лучшего выразителя и борца своих собственных чаяний...А чаяния казачьей голытьбы, собравшейся в Кагальнике, состояли прежде всего в том, чтобы "тряхнуть Москву"...
Перетревоженное не вполне еще ясными планами Разина и его товарищей, московское правительство направило на Дон с дипломатической миссией, а на самом деле - на разведку служилого человека Герасима Евдокимова. Не заезжая в Кагальник, Евдокимов прямым путем приехал в центр домовитого казачества - в столицу Войска Донского в Черкасск, выслушал там тревожные речи Корнилы Яковлева со товарищи и собирался было уже возвращаться в Москву, чему должен был предшествовать казачий круг, на котором деятельность Евдокимова должна была получить формальное одобрение. Но нежданно - негаданно на казачий круг приехал сам Степан Тимофеевич со своим кагальницким войском, и, взяв Евдокимова за грудки, ошарашил его вопросом, подлинно ли тот приехал от царя или от бояр. Евдокимов от растерянности не смог прочитать курс политпросвещения о взаимоотношениях царя и бояр, да если бы и попробовал сделать это, никто не стал бы его слушать. В результате Евдокимова утопили в Дону, а руководство казачьим кругом перешло казачьей бедноте с Верхнего Дона. Проформы ради разинские есаулы задали кругу несколько вопросов, любо ли казакам идти снова воевать в Персию или против турок на Азов. Ответом было молчание.
"А любо ли вам, братья-казаки, идти воевать в Русь, изводить воевод?"И в ответ раздалось тысячеголосое "Любо!".Так на Дону был совершен революционный переворот и власть от старых домовитых казаков, чьим лидером был Корнила Яковлев, перешла к казачьей бедноте, шедшей за Степаном Разиным.
Из Черкасска Разин пошел в Кагальник, а оттуда - в Паншин - городок, где произошло соединение его войска с отрядом уже известного нам Василия Уса. Василий Ус был хорошим казаком и хорошим атаманом, и именно поэтому он без пререканий признал верховное главенство Разина.
В Паншине состоялся новый казачий круг. Общая цель похода - на Москву, была уже решена, оставалось решить маршрут похода.
Был выбран более длительный, но более оправданный маршрут похода на Москву, предполагавший захват в летнюю компанию поволжских городов, до Симбирска или до Нижнего Новгорода включительно, рассылку небольших групп, призванных разжигать восстание среди крестьянства Среднего Поволжья, а осенью - удар по Москве с востока, причем при походе через современную Мордовию и Рязанщину основному разинскому войску активно помогали бы местные крестьянские отряды. Для отвлечения сил неприятеля предполагался и диверсионный удар с другого конца - со Слободской Украины, что Разин поручил своему младшему брату Фролу и своему побратиму Леську Черкашенину. Наличие такого разработанного плана войны отличает разинское восстание в выгодную сторону от восстания Пугачева, который сперва полгода без толку простоял под Оренбургом, а затем отступал туда, куда его гнали превосходящие по военной обученности силы врага.
Первым делом разинцам предстояло взять Царицын. Это было осуществлено без проблем и даже в момент, когда самого Разина под Царицыном не было (тряхнув стариной, он осуществил набег на бродивших недалеко от Царицына татар). Жители Царицына сами открыли ворота стоявшим под городом повстанцам. Воевода (к тому моменту трепанного в прошлом году Разиным за бороду Унковского сменил Тургенев) с кучкой приближенных заперся в башне, однако его героизм оказался абсолютно ненужен, башня была взята, а воевода утоплен. Было казнено еще несколько ненавистных царицынцам кровопийц, племянника же воеводы Разин помиловал и даже записал в свое войско.
В Царицыне, как и во всех освобожденных повстанцами городах, было введено управление методом казачьего круга, а имущество казненных начальников поделено поровну между всеми жителями.
Между тем астраханский воевода, все тот же И.С. Прозоровский, выслал на предмет подавления восстания экспедицию во главе с князем Львовым. Но бывшие в экспедиции стрельцы, совершенно внезапно для Львова, перешли на сторону разинцев, начали обниматься и целоваться с восставшими и "договорились стоять друг за друга душой и телом, чтобы, истребив изменников - бояр и сбросив с себя ярмо рабства, стать вольными людьми". Все стрелецкие начальники были казнены по приговору стрелецкого круга, кроме голландского офицера - артиллериста Фабрициуса, за которого ходатайствовал его ординарец и кроме... князя Семена Львова, за которого, то ли из старой симпатии, то ли из политических расчетов, ходатайствовал сам Степан Тимофеевич.
Путь на Астрахань был открыт. Астрахань, будучи под контролем воевод, означала постоянную угрозу тылу повстанцев и в то же время, перейдя в их руки, могла стать надежным оплотом восстания (каким она и стала - поскольку народная власть в Астрахани продержалась дольше, чем где-либо еще - до конца ноября 1671г.).
Разин посылал в город своих агитаторов, чтобы они склонили астраханцев сдаться без боя. Когда эти агитаторы попадали в руки властей, их жестоко пытали и казнили смертью.
Как пишет Фабрициус, накануне штурма Астрахани Разин обратился к своему войску с речью:
"За дело, братья! Ныне отомстите тиранам, которые до сих пор держали вас в неволе хуже, чем турки или язычники. Я пришел дать всем вам свободу и избавление, будьте моими братьями и детьми, и всем вам будет так же хорошо, как и мне, будьте только мужественны и оставайтесь верны!"
"После этого, - продолжает Фабрициус, -каждый готов был идти за него на смерть и все крикнули в один голос "Многая лета нашему батьке! Пусть он победит всех бояр, князей и все подневольные страны!".
В ночь с 21 на 22 июня 1670г. начался штурм Астрахани. Одновременно в городе началось восстание посадских людей и стрельцов, которые помогли разинцам взять город с тыла. Раненого Прозоровского отнесли в церковь. Как пишет Костомаров, в эту же церковь "начали сбегаться дьяки, подьячие, стрелецкие офицеры, купцы, дворяне, дети боярские, все, кому грозила беда от рабов, подначальных и бедняков". Но церковь вскоре была взята. Круг приговорил к смерти 441 человека. Разин сам возвел Прозоровского на колокольню и столкнул его с раската. Как пишет Костомаров, "астраханский народ озлобился до неистовства на все, что принадлежало к высшему классу народа" и творил суд и расправу по справедливому принципу "кровь за кровь и муки за муки".
Помилованный царев наемник Л. Фабрициус вынужден признать, что Разин "хотел установить полный порядок" в рядах восставших:
"Если кто-либо уворовывал у другого что-либо хоть не дороже булавки, ему завязывали над головой рубаху, насыпали туда песку и так бросали его в воду. Я сам видел, как одного казака повесили за ноги только за то, что он походя ткнул молодой бабе в живот".
В Астрахани, как и во всех взятых разинцами городах, устанавливалась власть общего собрания жителей - круга. Руководителями круга оставались Василий Ус (больной кожной болезнью, по всей вероятности, экземой, он стал мало пригоден для далеких походов) и другой разинский сподвижник, крещеный калмык Федор Шелудяк. Значительную часть своего войска - пятую часть донских казаков - Разин оставил в Астрахани, которая должна была стать надежной тыловой базой восстания.
Разин ушел из Астрахани почти через месяц, 20 июля. Такая задержка, при всей ее объяснимости, играла против восстания. Уже собирали карательные полки воеводы Борятинский и Долгорукий, с неохотой шли в них обленившиеся дворяне, отнятием поместий грозило правительство всем дворянским дезертирам, но ясно было, что лишь только будет создано прочное дворянское ополчение, воевать с ним придется совсем по-другому, чем с недовольными правительством и склонными переходить к разинцам стрельцами. Фактор времени становился решающим, а этот фактор роковым образом недоучитывали разинские атаманы.
Во время пребывания Разина в городе, радикально настроенные астраханские повстанцы, недовольные, что многие классовые враги избежали казней, требовали от Разина нового цикла террора, но Разин ответил им, что поскольку город теперь принадлежит самим астраханцам, пусть они после его ухода делают, что хотят, но пока он в городе, новых казней не будет.Вскоре после ухода Разина из Астрахани, 3 августа, астраханцы побили еще до полтораста противников восстания и конфисковали их имущество. Народ был куда злее и беспощаднее к своему классовому врагу, чем сам Степан Тимофеевич.
Разин между тем доплыл до вольного Царицына и, проведя там еще один круг, утвердился на прежнем варианте решения: поход на север по Волге и затем удар на Москву с востока.
Саратов и Самара сдались Разину без боя. Местные посадские люди, узнав о приближении разинцев, восставали, казнили своих воевод и прочих начальных людей и открывали разинцам ворота. Впереди был Симбирск.
Обороной Симбирска руководил воевода И.Б. Милославский. На помощь ему спешил с наконец-то набранным дворянским ополчением воевода Ю.Н. Борятинский. Задача Разина состояла в том, чтобы успеть взять Симбирск до подхода войск Борятинского. Однако этот последний опередил Разина и подошел к Симбирску 1 сентября, тогда как разинцы подплыли к Симбирску только 4 сентября.
В жестоком бою повстанческое войско одержало верх над Борятинским и тот вынужден был отступить к Тетюшам, сохранив, однако, нетронутой, большую часть своей армии.
На целый месяц Разин застрял под Симбирском. Отсюда он рассылал свои воззвания и небольшие отряды, которые, придя в ту или иную местность, поднимали там крестьян на восстание. Восстало все Среднее Поволжье.
Пока Разин целый месяц неудачно осаждал симбирский Кремль и распространял восстание посредством своих агитаторов по Среднему Поволжью, разбитый им Борятинский поднакопил силы и в начале октября снова подошел к Симбирску. Завязалось ожесточенное сражение, проходившее с переменным успехом, но кончившееся победой Борятинского. Сам Разин был тяжело ранен (у него была прострелена нога и пробита голова) и повстанцы потерпели поражение, которое далеко не было окончательным. Все можно было бы переиграть на следующий день. Вместо этого казаки, взяв с собой лежащего без сознания Разина, бежали ночью вниз по Волге, бросив мужичье войско на произвол судьбы. Лишившись наиболее боеспособной своей части и оставшись без головы, крестьянское воинство было обречено на истребление, которое, к радости царских карателей, и воспоследовало на следующее утро, после чего еще долго по Волге плыли плоты с повешенными крестьянами.
Михаил Харитонов с отрядом, состоящим из 4 (четырех) казаков взял Карсун, вслед за ним другие остроги Симбирской засечной черты - Юшанск, Тагай, Урень, Сурск, вслед за тем стал брать города и покрупнее - Атемар, Инсар, Саранск, Пензу, Наровчат, Верхний и Нижний Ломовы.
Другой славный разинский атаман, Максим Осипов, взял города Алатырь и Курмыш, а затем, опираясь на богатые торгово-промышленные села Лысково и Мурашкино, предпринял осаду богатого Макарьевско-Желтоводского монастыря.
Кроме повстанческих командиров, вышедших непосредственно из разинского казачьего войска, существовали свои местные. Среди них прежде всего следует сказать о Алене Арзамасской.
Об этой незаурядной женщине мало что известно(смотрите "Атаман Алена Арзамасская" http://ivanetsoleg.livejournal.com/129810.html )
Возглавлявшийся ею крупный крестьянский отряд объединился с отрядом Федора Сидорова, донского казака и разинского агитатора, схваченного в Саранске, но освобожденного занявшим Саранск отрядом Михаила Харитонова. Сидоров со своим отрядом занял в начале октября Темников, и туда на соединение к нему привела свой отряд Алена. Почти два месяца они вместе с городским кругом управляли Темниковым, решая дела по справедливости.
В современной восточной Мордовии энергично действовал отряд под руководством мурзы Акая Боляева. Вообще, положение мурз, "князей" и "детей боярских" из нерусских народов - потомков правящей верхушки этих народов - во многих случаях было аналогично не положению русских феодалов, а положению стрельцов или, самое, большее, стрелецких начальников невысокого ранга. Они не имели ни земли, ни крепостных крестьян, обязаны были военной службой, условия которой были очень тяжелыми, и получали - скудно и нерегулярно - государево жалованье. Это и порождало в них склонность к протесту и бунту.
Акай Боляев применял ту тактику, которую через 250 лет будет применять Махно. Обычно он действовал во главе небольшого отряда в 20 - 30 всадников, однако для решающих сражений вокруг этого ядра собиралась многотысячная крестьянская масса. Акай Боляев дал несколько упорных сражений в октябре - начале декабря царским карателям, и хотя во всех из них военное счастье колебалось то в ту, то в другую сторону, победа всегда доставалась карателям. Эти практически постоянные победы царских войск над повстанцами вообще характерны для крестьянской войны в Среднем Поволжье, в отличие от начальной стадии крестьянской войны, когда разинские казаки в Нижнем Поволжье постоянно одерживали верх над стрельцами.
Если в Нижнем Поволжье умеющим воевать казакам противостояли умевшие, но не желавшие воевать стрельцы, то в Среднем Поволжье против самоотверженно сражавшихся, но не обученных военному делу крестьян сражалось стоявшее не на жизнь, а на смерть за свою власть над этими крестьянами дворянское войско. Через 250 лет, в Гражданскую войну 1917 - 1921гг. отряды Махно и Чапаева потому будут побеждать белую гвардию, что сражавшиеся в этих отрядах крестьяне пройдут в Первой Империалистической войне хорошую военную школу. У повстанцев 1670г. такой школы не было. Поэтому во всех крупных военных сражениях они терпели поражения, хотя и дрались отчаянно. Казаков, которые могли бы обучить их военному делу, до Среднего Поволжья добралось очень мало, и на военное обучение было слишком мало времени. По-другому могло бы обстоять дело, если бы сюда, взяв Симбирск, повернуло главное повстанческое войско...
Израненный во многих боях, Акай Боляев решил подлечиться в родной деревня Костяшево, однако там был схвачен и в конце декабря четвертован в Краснослободске.
А вообще народная власть продержалась в городах Среднего Поволжья около трех месяцев. С 4 сентября по 16 декабря решали все дела без воевод, общим собранием, кругом, в Саранске, с 18 сентября по 16 декабря - в Атемаре, с 19 сентября по 15 декабря - в Инсаре, с начала октября по 4 декабря - в Темникове. До 30 декабря удержалась народная власть в Пензе.
Среднее Поволжье было не единственным районом, охваченным Крестьянской войной, хотя здесь она полыхала сильнее всего. Разинские агитаторы добрались не только до Москвы (где их, в случае поимки, пытали и казнили), но даже и до Карелии. Вспыхнуло, но быстро погасло восстание в Слободской Украине.
Слободская Украина (Сумская и Харьковская области современной Украины и части Воронежской и Курской областей РФ) была заселена украинскими казаками, бежавшими под защиту московского царя во время разрушений и руины, которыми сопровождалась начавшаяся на Украине в 1648г. война, война, которой не было видно ни конца, ни края. Царское правительство обещало им широкую автономию, однако на деле эту автономию все больше зажимали московские воеводы. Это создавало недовольство слободских казаков.
В декабре всполыхнуло ярким пламенем восстание на Тамбовщине. Центром восстания здесь было село Кузьмина Гать. Во главе повстанцев на Тамбовщине стоял дядя Степана Разина, воронежский посадский человек Никифор Черток. 4 декабря и 14 января он одержал победу над крупными силами противника (оба эти сражения происходило под селом Бойкино, в 7 верстах от Тамбова), но 8 февраля был разбит под Кузьминой Гатью. В середине марта Никифор Черток объявился на Дону, в начале апреля действовал во главе повстанческого отряда на Хопре. Дальше следы его теряются. По мнению советских историков, он был одним из самых крупных повстанческих полководцев...
P.S. Степан Разин был тяжело ранен (4 октября 1670) и был вывезен преданными ему казаками на Дон, где со своими сторонниками укрепился в Кагальницком городке, из которого год назад начал свой поход. Он рассчитывал вновь собрать своих сторонников. Однако домовитые казаки во главе с войсковым атаманом Корнилой Яковлевым, понимая, что действия Разина могут навлечь царский гнев на всё казачество, 13 апреля 1671 года взяли штурмом Кагальницкий городок и после жестокого боя на следующий день пленили Разина и впоследствии выдали его царским воеводам.
В конце апреля 1671 года Разин вместе с младшим братом Фролом (Фролкой) донскими властями был выдан царским воеводам - стольнику Григорию Косогову и дьяку Андрею Богданову, которые доставили их в Москву (2 июня). Разин был подвергнут жестоким пыткам, во время которых сохранял непоколебимое мужество. 6 июня 1671 Степан Разин после оглашения приговора был четвертован на эшафоте на Болотной площади. Прочитали длинный приговор. Разин выслушал его спокойно, потом повернулся к церкви, поклонился на три стороны, минуя кремль с царём и сказал: «Простите». Палач сперва отрубил ему правую руку по локоть, потом левую ногу по колено. Его брат Фрол, видя мучения Степана, растерялся и закричал: «Я знаю слово и дело государево»! «Молчи, собака!» - прохрипел Степан. Это были его последние слова: после них палач спешно отсёк ему голову. Признание помогло Фролу отсрочить казнь, которой, впрочем, он в конце концов не избежал и был казнён отсечением головы на том же месте на Болотной площади в 1676 году.
Автор- М.Инсаров.Степан Тимофеевич Разин (1630 - 1671)http://samlib.ru/i/insarow_m/razin.shtml Печатается в сокращении
Другие главы "Истории экспроприаций и разбоя":
1.Налетчик Мишка Япончик- http://ivanetsoleg.livejournal.com/101860.html
2."Испанский атаман" Буэнавентура Дуррути- http://ivanetsoleg.livejournal.com/95454.html
3.Атаман Маруся- http://ivanetsoleg.livejournal.com/93352.html
4.Рижские пацаны-экспроприаторы 1906 года- http://ivanetsoleg.livejournal.com/108890.html
5.Загадочная история вора в законе Черкаса- http://ivanetsoleg.livejournal.com/110310.html
6.Разбойник-атаман Григорий Котовский- http://ivanetsoleg.livejournal.com/114726.html
7.Казачий атаман Попов в Поволжье- http://ivanetsoleg.livejournal.com/127281.html
8.Атаман Алена Арзамасская- http://ivanetsoleg.livejournal.com/129810.html